Анализ характерных особенностей софистической философии

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Софисты появились в греческих городах приблизительно в середине V в. до н.э. Софисты вели «кочевой» образ жизни, они переходили из города в город и обучали самым разным видам знания: риторике, философии и добродетели; умелому ведению хозяйства, управлению государственными делами и квалифицированному выступлению по общественно-политическим вопросам и многим другим «искусствам» и наукам.

Цель исследования заключается в выявлении и анализе характерных особенностей софистической философии.

Материал исследования. Единство софистов обусловлено общностью их происхождения, т. е. тем, что софистический способ мышления произведен натурфилософией в целом, что софистическая философия представляет собой самоотрицание натурфилософии, что софистика в сущности своей антифизична. Для нее стало характерным сомнение в достоверности результатов отвлеченно-разумного исследования начал космического устройства, поэтому софисты космос не изучали.

Отказавшись от изучения недоступного для достоверного познания мегакосмоса, софисты сосредоточились на сомасштабном познающему субъекту макрокосмосе - на человеке.

Последний мог интересовать софистов с разных сторон - кому-то он был интересен как познающий субъект, кто-то пытался понять мотивацию его практической деятельности, кого-то привлекало содержание его мышления, кто-то увлекся разработкой приемов ведения беседы и т. п. Чем бы они ни занимались, они были повернуты лицом к человеку, а спиной к космосу. Как некогда физики, пренебрегая содержанием индивидуальной жизни человека, изучали последние основания сущего, так софисты, пренебрегая последними основаниями космоса, исследовали последние основания индивидуальной человеческой жизни, реализовывали собственные представления об оных в своей практической деятельности. Как физики, изучая одно и то же - космос, были разнообразны в своих воззрениях, так и софисты, изучая одно и то же - человека, держались о нем различных точек зрения.

Нужно думать, что само название «софист» и термин «софистика» появились далеко не случайно. Слова «софистика» и «софист» (мудрец) производны от слова «София» - мудрость. Под мудростью же понималось знание, умение, мастерство. Не будет лишенным смысла предположение, что эти термины возникли опять-таки в связи с антифизическим характером софистики. Если позволить себе идентифицироваться на минуту с этими новыми мыслителями и с их точки зрения взглянуть на прежнюю философию, то может показаться, что в таком самоназвании не окажется ничего странного. В самом деле, в философской среде «мудрость» считалась чем-то возвышенным, достойным не столько человека, сколько Бога, поэтому физики называли себя не софистами, а философами, т. е. не мудрецами, а только любителями мудрости, полагая, что раз по-настоящему мудрым может быть лишь божество, то человеку остается только любить мудрость и к ней стремиться. При этом нужно иметь в виду, что философствование (любовь к мудрости) совершенно не тождественно бытию мудрецом: любящий мудрость не обязательно мудрец.

Софисты, как им казалось, усмотрели иллюзорность натурфилософских представлений и выявили ее причины, укорененные в уме и отвлеченном мышлении. В отличие от наивных любителей мудрости они казались себе уже не наивными, а освободившимися от власти кажимости, разоблачившими и победившими последнюю, они казались себе смотрящими уже не на видимость, а на саму суть дела; они казались себе не наивными детьми или юношами, а зрелыми, трезво смотрящими на вещи мужами. Они вполне могли позволить себе считаться в собственных глазах уже не любителями, а настоящими профессионалами в деле разоблачения видимости, действительными знатоками в этом искусстве, т.е. софистами -- настоящими мудрецами.

Кроме известного равнодушия к космической проблематике и обращенности к индивидуальным человеческим проблемам общим для софистов было также и их стремление к учительству. Это само собой и естественным образом вытекало из их представлений о себе как о людях, развенчавших иллюзионизм прежнего любомудрия и знающих саму суть дела. Открывшийся им «факт» собственной исключительности в области познания позволил им предположить возможность выступать в качестве распространителей мудрости. При этом преимущественное значение они придавали знаниям, связанным с сознательной человеческой деятельностью. Это тоже вполне понятно: раз знания о космосе недостоверны и, как показала практика познания, малоэффективны, даже бесполезны для насущных человеческих проблем, ими резонно пренебречь. В сравнении с ними выгодно отличаются знания, связанные с человеческими проблемами: они могут быть использованы каждым здесь и теперь и отличаются высокой степенью достоверности (поскольку легко проверяются на практике). Человек не может быть деятелем мегакосмического масштаба, он не может управлять стихиями (даже если и имеет о них правильные представления), не может изменять ход течения мегакосмических событий. Он не может управлять и микрокосмическими процессами, зато он может быть деятелем макрокосмического масштаба, может управлять общественными процессами, изменять по произволу цепь общественных событий либо же управлять собственным поведением, изменять собственное умозрение, настроение или отношение к данным событиям [1].

Человек - существо целесообразно действующее. И если он управляет своим поведением или социальными процессами, то делает это посредством определения тех или иных целей и выбора правильных способов их достижения. Он стремится к каким-то целям и в зависимости от достижения или не достижения этих целей чувствует себя счастливым или несчастным. Важно при этом, чтобы цели и средства приносили пользу, а это зависит от того, насколько верно человек определит свою цель (например, правильно оценит предмет стремления в качестве достойного), выявит природу объекта своего стремления и подберет соответствующие природе этого объекта (цели) средства. Умение правильно выбирать достойную стремления (полезную) цель и успешно ее достигать называли добродетелью.

Добродетели бывают разные, своя для каждой сферы деятельности. Для того чтобы достичь мудрости и быть добродетельным в какой-то конкретной области, требуются специальные знания и навыки, получаемые в процессе специальной подготовки. При наличии в обществе разделения труда совсем не обязательно каждому человеку совершенствоваться во всех сферах деятельности, необходимых для нормальной организации жизненного процесса: какую-то работу можно передать специалистам. Но есть область, в которой каждый человек является участником. Речь идет о взаимоотношении людей друг с другом. Есть цели и задачи, которых человек может достигать самостоятельно, а есть такие, которых невозможно достичь без умения общаться с людьми. От умения общаться с людьми зависит достижение успеха в решении таких задач. Если иным ремеслам учили специалисты своего дела, то искусству строить взаимоотношения с другими людьми не учил никто. Именно эту нишу заняли софисты. Они сочли себя, прежде всего, учителями нравственных (имеющих место в отношениях между людьми), гражданских добродетелей.

Готовность софистов обучать совпала с мощной общественной потребностью обучаться. Софистика получила сильную стимулирующую поддержку со стороны политической жизни общества, которая не имела такого сильного влияния на физику. Демократизация общества позволяла широким кругам граждан, прежде отстраненным от управления государством, принять активное участие в определении политической жизни отечества и стимулировала это участие. Привлечь на свою сторону большинство стало насущной потребностью политиков.

Человек между тем есть существо сознательное и мыслящее и свое поведение в значительном ряде случаев определяет посредством своих представлений и рассуждений. Политик, желающий обзавестись сторонниками, должен учитывать это обстоятельство: он должен научиться управлять людскими представлениями и рассуждениями [3].

Между тем анализировать представления и управлять рассуждениями может далеко не каждый и уж тем более не без специального обучения. Философия к своему умению рассуждать двигалась долго и трудно; маловероятно, чтобы кто-то, не изучая достижений философии, самостоятельно мог достичь уровня управления рассуждением, свойственным, например, Зенону Элейскому. Требовалось специальное обучение. Интересы политиков и философов пересеклись: одни хотели учиться, другие могли учить.

В обмен на мудрость стремящиеся к власти и успеху греки могли предложить только денежное благосостояние. В сфере посюсторонних интересов (помимо которых для многих софистов не существовало никаких иных) мудрость пересеклась с богатством. Многие из софистов поддались искушению и стали брать деньги за обучение. Иные же удержались от того, чтобы взимать деньги за свое преподавание, и передавали свои знания другим бесплатно.

Еще одной общей чертой софистического типа философствования было «словоборство». И оно тоже объяснимо общей направленностью софистики. Софисты стремились управлять сознанием и речью, учили этому других. Управлять в данном случае - значит навязывать свое видение проблемы, подчинять представления других людей своим представлениям, убеждать, т. е. побеждать их представления и речь своими представлениями и речью. Человек всегда побежден какими-то представлениями и логикой (своими или чужими); софист должен уметь заменять одного победителя другим. Не всегда это получалось без сопротивления со стороны оппонентов, поэтому победу часто приходилось добывать в борьбе, прежде всего словесной. Софисты не ограничивались только словесным поединком. Они прибегали по мере надобности и к психическому воздействию на противника, заставляя его нервничать, сердиться, горячиться, и таким образом утрачивать собранность, внимательность, способность следить за развертыванием рассуждения [2].

Словом, можно победить только в том случае, если знаешь о нем больше, чем противник. У софистов в связи с этим было особое отношение к речи. Они изучали слова с точки зрения содержания их значения, изучали законы и условия построения речи. Они философствовали речью, исследовали речь разносторонне, стремясь выявить ее ресурс, ее предельные возможности, желая посмотреть, на что она вообще способна. Они испытывали ее в качестве орудия отыскания истины - в качестве средства построения иллюзий. Они учились не просто рассуждать, а целенаправленно управлять речью.

Конечно, софисты в этом отношении не были первопроходцами, поскольку «речевая» философия обнаружилась уже в рамках натурфилософии: элейцы (в особенности Зенон) прежде софистов демонстрировали мастерство владения речью. Но элейская школа для натурфилософии скорее исключение, чем правило; прочие физики, разумеется, ориентировались на речь и на значения слов, но их отношения с речью были такими, что не они управляли ею, а скорее она управляла ими. Для натурфилософов (за вычетом из их числа элейцев) речь была объективной силой, самой сутью вещей, софисты же, напротив, держались предположения, что речь и мысль субъективны. Натурфилософы конструировали определенные чувственные образы и лишь потом в некоторых случаях проверяли их с помощью речи. Софисты же, напротив, прибегали к конструированию речью различных семантических образов с тем, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Апелляция софистов к речи продолжает тенденцию, заложенную уже у элейцев и состоящую в том, чтобы полагаться не столько на авторитет устоявшихся общественных представлений, принимаемых подавляющим большинством людей на веру, сколько на рассуждающее мышление. Софисты расширили область влияния авторитета рассуждающего мышления: они вывели его за пределы чистой логики и мегакосмических масштабов и распространили на сферу практической деятельности человека. Хотя рассуждающее мышление и представлялось софистам кажущимся видом реальности, они относились к нему так, будто оно должно занять место некоего критерия гражданских, нравственных, религиозных и т. п. представлений и поступков человека. В свою очередь, упование на логическое мышление как на некий авторитет многократно усиливает уже обозначившуюся тенденцию на обособление индивидуального сознания от сознания общественно-родового.

«Жонглируя» речью и мышлением, софисты сделали часть той работы, которая не удалась физикам: не на словах, а на деле софисты показали, что ум, речь, мышление представляют собой могучую силу, способную управлять по своему усмотрению. Анаксагор хотел показать ум в качестве управляющей силы, но не смог этого сделать; софисты же на практике продемонстрировали огромный управленческий потенциал ума и мышления (речи), правда, в ограниченной области -- в сфере деятельности людей. В том, что софисты ограничились лишь одним сектором активности ума -- человеческой деятельностью -- нет большой беды: философия продвигается основательно, каждым новым своим направлением делая всего лишь один, но зато фундаментальный шаг. Софисты, сами того не зная, сделали часть работы, которую субъективно не воспринимали в качестве общефилософской задачи. Следующая за софистами философия сделает логически необходимый шаг, используя наработки софистов в своих интересах.

Список литературы

философский софистический космический

1. Лосев А.Ф., История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. Т.2., М., 1969.

2. Сергеев К.А., История античной философии. Спб., 1997.

3. Целлер Э., Очерк истории греческой философии. М., 1996.

Размещено на Allbest.ru