Прагматическая концепция опыта в составе представления о человеке как действующем существе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Прагматическая концепция опыта в составе представления о человеке как действующем существе

Пронякин В. И.

Аннотация. Рассмотрена прагматическая концепция опыта в его доктринальном от-ношении к человеку как действующему существу. Сделан вывод о том, что опыт трак-туется прагматистами как нечто субъективное, конкретное и индивидуальное. Для Ч. С. Пирса опыт есть неструктурированная субъективная реальность. У. Джеймс по-нимал опыт как поток сознания, из которого мы сами должны сконструировать мир, в котором будем действовать. Таким образом, у каждого наличествует свой «мир», тогда как в потоке опыта существует множество «неустойчивых миров». Дж. Дьюи считал, что человек живет в непостоянной и полной опасностей среде. Вот потому-то прагма-тизм и стремится выработать мировоззрение, которое дало бы возможность человеку жить в этом зыбком и опасном мире. Прагматизм исследует опыт человека, хотя и психологизирует его, основывая логику познания на привычках и субъективном выборе ве-рований. В конечном счете, прагматическое представление о человеке как действующем существе тесным образом связано с формированием (назовем его так) протонеклассиче- ского представления об опыте как основанном на внерациональном, жизненно-практиче-ски опосредованном единстве объекта и субъекта. прагматический опыт человек

Ключевые слова: человек, опыт, объект, субъект, сознание, эмпиризм, рационализм, монизм, плюрализм.

Постановка проблемы и актуальность темы исследования. Исследование представленной темы актуально с точки зрения сохраняющегося на протяжении многих десятилетий интереса к философии прагматизма. Такое исследование мо-жет быть обусловлено задачами всестороннего раскрытия мировоззренческого и методологического содержания, которое образует состав прагматизма и которое не нашло достаточного отражения и переосмысления в современной отечествен-ной философской литературе. Хорошо известно, что в число приоритетных за-дач национального возрождения, стоящих перед народами бывшего СССР, входит задача культурной интеграции в систему европейских (и шире: западных) цен-ностей, мировоззренческих установок, поведенческих нормативов и стандартов. Установка на прагматизм (и даже на утилитаризм) является вполне «естествен-ной» для западного человека, и ее концептуальная разработка американскими философами на рубеже ХІХ и ХХ веков явилась в определенном смысле лишь ее теоретической «легитимизацией». Вместе с тем, не менее хорошо известно и то, что эта установка никогда не была характерной (и тем более - доминантной) для ценностной составляющей культуры восточноевропейских народов, по крайней мере тех, что наследуют «православную» культурную традицию. Философская рецепция и анализ теоретических основ прагматизма, позволит, как представля-ется, прояснить ряд актуальных вопросов, которые стоят перед современными культурами, переживающими «переходно-ренессансный» период, и, в частности, таких: содержит ли прагматизм как достаточно редукционистская мировоззренче-ская доктрина, антропологически значимую аксиологическую составляющую; и в связи с этим: способен ли прагматизм представить позитивно оцениваемую гу-манитарную перспективу в решении культурно-интеграционных задач, стоящих перед современной Украиной?

Задача исследования. Для того, чтобы квалифицированно осветить все потен-циально значимое содержание этих и других схожего рода вопросов, необходимо произвести комплексные фундаментальные исследования. В представляемой ра-боте рассматривается частная проблема: как оценить - в аксиологическом, жиз-ненно-практическом плане - прагматическое понимание опыта в его доктриналь-ном отношении к человеку как действующему существу.

Состояние исследования темы. Зарубежная библиография по антропологиче-ской стороне прагматизма практически неисчерпаема. В числе отечественных ав-торов, исследовавших прагматизм в последние десятилетия (в разных его контек-стах) находятся: Ермоленко А., Ситниченко Л. (коммуникативно-практический и семиотический контекст), Предко О. (вероисповедальный контекст), Заиченко Г., Кебуладзе В., Лой А., Окороков В. (общеметодологический и феноменологиче-ский контекст) и др.

Изложение основного материала.

Вполне естественным будет начать разговор с «основоположника» прагматиз-ма, Ч. С. Пирса. Являясь оригинальной, самобытной, антропология Пирса в то же время образует органичную, неотъемлемую составляющую антропологической доктрины прагматизма в целом. Существенным аспектом этой доктрины является представление о человеке как действующем существе.

Напомним, что в основе прагматизма заложена определенная концепция опыта, в которой не различаются субъект и объект познания, духовное и материальное. Прагматизм не сосредоточивается специально на вопросе об объективно-реаль-ном существовании мира, опыт мыслится как сама реальность. В данном отноше-нии очевидным есть тот факт, что, формируя свою концепцию опыта, Ч. С. Пирс переосмысливает фундаментальные установки философии Нового времени, в частности, классическую концепцию истины как соответствия мысли объекту.

Важно иметь в виду, что для западной цивилизации в конце XIX в. - и особенно это заметно в культуре Америки - все менее значимой культурной ценностью ста-новилось следование нормам и стереотипам, что были унаследованы от предков или навязаны властями, и все большее значение в глазах общественности приоб-ретал жизненный, практический успех. Именно понятие успеха стало централь-ным в философии прагматизма, и следствием этого стало изменение места чело-века во Вселенной: если раньше, образно говоря, каждый сверчок доложен был знать и любить свой шесток (и не пытаться его покинуть в поисках лучшей доли), то теперь перед человеком открылось обширное - и даже, как казалось тогда, бес-конечное - поле возможностей, перспектив, потерь и приобретений, и это поле уже не было запретным. Человек получил возможность и право самостоятельно определять свое место в мироздании, свои цели и способы их достижения - и, раз-умеется, нести полную ответственность за последствия своего выбора.

Однако, как известно, любой деятель культуры - дитя своего времени, и Пирс не был исключением из этого правила. «Конфликт науки и религии -- это фокус и исток противоречий и ключ ко всей философии Пирса» [6, с. 33]. Идеалы религии все еще оказывали весьма сильное воздействие на его мировоззрение, и слож-ность, неоднозначность философских взглядов этого мыслителя обусловлена во многом именно этим конфликтом между религиозными ценностями и идеалами свободного исследования природы, направленного на овладение ею, -- конфлик-том, в котором он не мог уверенно отдать предпочтение ни одной из сторон, и пытался их примирить.

Прагматическое представление об опыте наглядно демонстрирует, в какую сто-рону начали смещаться акценты в западноевропейской философии конца ХІХ ст. Опыт - это всегда опыт человека, именно человек является его субъектом; чело-веку может быть очень многое дано, в том числе и непосредственное видение Аб-солюта, но смысловым приоритетом всегда обладает человек, а Бог или Абсолют оказываются приравненными по своему статусу ко всем другим объектам опыта - как к реальным предметам, так и к плодам воображения. Таким образом, имен-но человек обретает у Пирса онтологическую значимость центра мироздания, а антропология и теория познания в его философии формируют концептуальное ядро, служащее исходным пунктом в постановке и решении всех других фило-софских проблем. Схожую точку зрения отстаивает другой виднейший предста-витель прагматизма, У. Джеймс. В его учении человек обретает статус особого самостоятельного активного центра в «плюралистической вселенной», в которой наличествует столько центров самоорганизации, сколько существует самосозна-ющих воль.

Что касается Пирса, то, по его словам, мы живем в двух мирах: мире фактов и мире фантазий. Любой из нас привычно считает себя творцом своего собственно-го мысленного мира. Каждый считает, что в этом мире существуют вещи согласно его желанию, которое не требует усилий и которому ничто не может противодей-ствовать. Мы называем мир фантазий внутренним миром, тогда как мир фактов для нас - что-то внешнее. Защищаясь от упрямых фактов, человек делает мир обычным и полным удобств. Если бы человек не тяготел к привычке, он бы каж-дый раз был бы вынужден уяснять, что его внутренний мир потревожен, а его желания преобразованы в ничто грубым вмешательством извне. Пирс объясняет такие вынужденные изменения способов мышления влиянием мира фактов, или опыта.

Одним из специфических свойств опыта, согласно Пирсу, является его неструк- турированность. Нет никаких закономерностей, которые были бы присущи само-му миру, поэтому ориентироваться в такой Вселенной, опираясь лишь на опыт, не-возможно. Привычки же, считает Пирс, подобны одежде, которую человек латает, стараясь выяснить природу и причины этих внешних вмешательств и отстраняя от своего внутреннего мира те идеи, которые приносят ему обеспокоенность [см.: 9]. Вместо того, чтобы ждать, когда опыт застанет неожиданно, человек не нанося себе вреда, провоцирует себя самого и в зависимости от результатов изменяет установки своего внутреннего мира. Мы воспринимаем внешние к нам объекты, тем не менее, то, что мы действительно получаем опытным путем - это событие. При этом нельзя считать событие в точности объектом нашего восприятия. С со-бытиями, с изменениями восприятия нас сближает именно опыт. Неожиданные изменения можно охарактеризовать как шок. Шок представляет собой феномен воли. Длинный свисток приближающегося локомотива, вызывает во мне опреде-ленного рода инерцию, так что внезапное понижение тона встречает определен-ного рода сопротивление. Так образуется факт [см.: 9].

Шок есть нечто «безошибочное», и слово «опыт» мы используем, когда речь идет именно об изменениях и контрастах в восприятии. Опытным путем мы по-знаем изменчивость, непостоянство времени. Мы не можем иметь опыт этой из-менчивости без опыта, подвергнутого изменениям восприятия, однако понятие опыта шире понятия восприятия и содержит многое из того, что не является в

точном смысле слова объектом восприятия.

Мы не можем иметь идею в нашем разуме, связанную с чем-то еще, кроме мыс-лимых чувственных последствий вещей. Наша идея чего-нибудь есть наша идея его чувственных последствий; и если мы воображаем, что владеем какой-нибудь идеей кроме этого, то мы обманываем самих себя и по ошибке выдаем ощущение, которое сопровождает нашу мысль, за часть самой мысли.

Отсюда Пирс выводит свою прагматическую максиму: «рассмотрите, какого рода следствия, которые могут иметь практическое значение, являются, как мы считаем, объектом нашего представления. Тогда наше представление об этих следствиях и есть наше представление об объекте». Тем не менее, замечает Пирс, опыт одного конкретного человека ничего не означает. Если он видит то, чего не могут видеть другие, мы называем это галлюцинацией. Не «мой» опыт, а «наш» является предметом мышления; и это «мы» обладает бесконечными возможностя-ми. Нам не следует понимать практику в каком-то низком и корыстном смысле. Индивидуальное действие является средством, а не целью [см. об этом: 8, с. 266-298].

У. Джеймс, вопреки сосредоточенности его философии именно на индивиде, также видит человека общественным существом. Метафизика Джеймса основы-вается на плюралистической полиморфности действительности и хотя именно человек выбирает из этого многообразия возможностей тот мир, в котором он су-ществует, согласно своим стремлениям и убеждениям, тем не менее, человек у Джеймса выступает не как обособленный собственной идеологией индивид, а как часть сообщества, которое постоянно взаимодействует с его другими членами. Именно благодаря постоянному поиску средств приспособления, и стремлению к «наведению мостов» между отдельными частями «плюралистической вселен-ной», между индивидами устанавливаются взаимовыгодные связи, созидаются некоторые общие истины, ценности и стремления, которые делают отдельную личность полноправным членом общества.

Таким образом, действуя индивидуально, каждый член общества принимает участие в формировании общего опыта с другими индивидами[10].

Среду, действительность со всеми ее аспектами, в которой существует человек, У. Джеймс характеризует средствами прагматизма, а точнее, как он называет свою концепцию, радикального эмпиризма. Эмпиризм, по Джеймсу, признает свои наи-более достоверные выводы о фактах в качестве простых гипотез, которые могут изменяться по мере накопления опыта; чтобы называться радикальным, эмпиризм не должен включать в себя ни одного элемента, который не может быть данным в непосредственном опыте, равно как и исключать любой элемент, непосредствен-но данный в опыте, а любые отношения, связывающие данные в опыте элементы, должны считаться реальными, как и все в этой системе. Каждого, кто признает в качестве основной гипотезы, что плюрализм - постоянная форма мира, Джеймс называет радикальным эмпириком [1, с. 6].

В своей системе логики и онтологии рационализм склонен возвеличивать уни-версалии и ставить целое выше части. Эмпиризм, наоборот, обустраивает свой объясняющий принцип на части, элементе, индивиде; целое рассматривает как совокупность частей, а универсалии считает абстракциями. В сущности, это мо-заичная философия, философия множественных фактов.

Философию часто определяли как исследование единства мира. Но как же от-стоит дело с разнообразием в вещах? Джеймс предлагает обратить внимание на нужды нашего разума, и мы увидим, что потребность в единстве есть лишь одной из многих. Цель устремлений разума - не единство, не многообразие, взятые сами по себе, а цельность. В силу рационалистической традиции мы привыкли воспри-нимать мир як единое, иначе как бы он мог вообще быть миром?

Единство вещей всегда рассматривалось как нечто более достойное, более пре-красное, чем их разнообразие. Джеймс замечает: по обыкновению эмпирики - такие же непреклонные монисты, как и рационалисты. Разница лишь в том, что единство не застилает эмпирикам видения других вещей, не убивает в них любоз-нательности и интереса к конкретным фактам.

Как мы видим, люди склонны к созданию рационалистической картины мира. Тем не менее, все попытки исчерпывающим образом определить и сформулиро-вать смысл бытия или предложить общую схему действительности Джеймс рас-ценивал как неудачные, преждевременные обобщения. По его мнению, ни одна концепция не принимает во внимание все аспекты реальности. Характерные для монистической философии попытки выявить в разнообразном и незаконченном опыте, в природе или истории единую логику, гармонию или цель, не приводят к успеху: «Философ требует или все или ничего. Если мир не может быть раци-ональным так, как я это понимаю, т. е. в смысле безусловного покорения мне, я отказываюсь признавать его рациональным вообще. Он - воплощенный беспоря-док, хаос...» [1, с. 172].

Центральное место в концепции радикального эмпиризма занимает поня-тие чистого опыта. Последний определяется как недифференцированный поток ощущений и противопоставляется опыту осознанному, структурированному под влиянием разума. У Джеймса «опыт» теряет значение низшей ступени познания, принятое в рационалистической философии, и становится синонимом «жизни», всего, того, что человек переживает, включая в себя и религиозную веру, превра-щая всю философию в учение о человеке, учение, краеугольный камень которого - идея, утверждающая могущество воли. Сам термин «рациональность» уже не означает привилегированную область психического и интерпретируется на уров-не «повседневности» - как экономия, эффективность мышления или действия [7, с. 397].

У. Джеймс условно изображает чистый опыт в качестве единой мировой суб-станции или универсального «вещества», объединяющего субъект и объект, вещи и мысли о них, предметы и отношения. Тем не менее, он считает, что невозможно судить о том, представляет ли собой опыт в целом универсальное единство, по-скольку он есть незавершенным и постоянно расширяется за счет новых фрагмен-тов, дополняющих уже существующую картину мира.

Итак, радикальный эмпиризм Джеймс характеризует как «мозаичную», плюра-листическую философию. Элементы изображенной философом картины опыта напоминают частицы мозаики, лишенные общей основы и соединенные друг с другом за счет беспрерывных переходов. Опыт в целом имеет неопределенные, подвижные границы и постоянно расширяется. Множество соединений фрагмен-тов опыта, например, отношение места и времени, имеют внешний и случайный характер, который не зависит от внутренней природы вещей [10].

Согласно Джеймсу, недостатком предыдущей эмпирической картины мира было отсутствие связей между частями, поэтому в своих работах он обращает особое внимание на отношения, которые также считает компонентами опыта. От-ношения включают в себя как объединение, так и разъединение предметов. Из всех отношений объединения наиболее интересными философ называет переход от одного фрагмента опыта к другому в рамках одного индивидуального сознания. По Джеймсу, эти отношения позволяют непосредственно познавать непрерыв-ность опыта. Непрерывность является важной характеристикой опыта и означает, во-первых, отсутствие переживания разрыва и, во-вторых, определенное чувство последовательности. «Я придерживаюсь, писал Джеймс, - того неопровержимого представления, что каждый момент опыта в результате перехода всегда наполняет собой другой, следующий и все переходы, соединяющие и разъединяющие, про-должают плетение общей ткани» [2, с.392]. Джеймс артикулирует, что одним из острейших интеллектуальных желаний человека является жажда последователь- ности. Другими словами, картина мира должна быть связной, в ней не должно быть элементов, которые прямо противоречат друг другу. Как следствие, можно предположить, что прагматизм как метод нацелен не на познание действитель-ности как таковой, а скорее на «наведение мостов» между отдельными фактами, вещами, личностями, между индивидом и обществом, и, наконец, между отдель-ными обществами.

Джеймс подчеркивал, что хотя прагматизм безусловно должен стать «на сторо-ну» плюрализма, тем не менее, его радикализм не должен впадать в безудержную крайность. По мнению философа, прагматизм должен одинаково отвергать как абсолютный монизм, так и абсолютный плюрализм. Мир един ровно настолько, насколько его части соединены между собой какой-нибудь определенной формой связи.

Смещение акцентов в понятии опыта, которое повлек за собой прагматизм, ярко отображается и во взглядах Дж. Дьюи. Его главные интересы были сосредоточены на социальных вопросах, в центре которых стоял человек и его практические про-блемы. Дьюи считал, что прагматизм осуществил своего рода «коперниканскую революцию», осуществив переход от чисто философских проблем к решению че-ловеческих. По его словам, новая концепция опыта и новая концепция отношения разума к опыту, или, точнее, места разума в опыте стали возможными благодаря двум обстоятельствам. Первое - это изменения, которые произошли в реальной сущности опыта который мы переживаем, в его содержании и методах. Второе связано с развитием психологии, основанной на биологии; согласно Дьюи, это обстоятельство повлияло на возможность по-новому, «научно» подойти к сущ-ности опыта.

Концепция Дьюи, равно как прагматизм в целом, исходит из разумения опыта, определяющего все, что встречается в жизни. По словам Дьюи, ценность опыта для философской рефлексии заключается в том, что он означает как поле, солнце, тучи и дождь, так и человека, который трудится, составляет планы, изобретает, пользуется вещами, страдает и наслаждается. Опыт означает все, что переживает-ся, мир событий и лиц, деятельность и судьба человека. Дьюи понимает опыт со-всем не так, как скажем, Бэкон или Локк, для которых опыт был способом позна-ния. Для него опыт - это повседневный опыт людей, это мир чувств, переживаний и активности человека, сфера его обычной жизнедеятельности.

Понятие «опыт» является центральным пунктом учения как у Джеймса, так и у Дьюи. Но если У. Джеймс определял опыт довольно абстрактно, как «поток со-знания» или «поток субъективной жизни», то Дьюи дает более развернутую ха-рактеристику; учитывая фактор непрерывности, Дьюи считает большой ошибкой рассмотрение опыта как познания, а данных в нем объектов как познавательных или непознавательных. Опыт, заявляет Дьюи, совсем не сводится к познаватель-ному отношению. Напротив, существует множество иных способов отношения к вещам и обращения с ними. Взаимодействие организма и окружающей среды, которое приводит к некоторой адаптации организма, облегчающей ему пользова-ние благами среды, есть первичный факт, основная важная категория. Знание от-ступает на производные позиции, позиции вторичного происхождения. Знание не является чем-то отдельным и самодовлеющим, оно вовлечено в процесс, которым поддерживается и изменяется жизнь. Мы прежде всего владеем вещами, наслаж-даемся ими, используем их или страдаем от них. «Весь познавательный опыт дол-жен начинаться и заканчиваться в бытии вещей и во владении ими». «Мы должны мыслить мир в терминах, которые допускают, что преданность, благочестие, лю-бовь, красота и тайна были бы не менее реальными, чем что-нибудь другое» [5, с. 125]. Таким образом, опыт для Дьюи - это будничный, заурядный опыт людей, их обычная жизнедеятельность. Поэтому Дьюи оценивает в соответствующих ка-тегориях: «Успех и неудача есть первичные «категории» жизни, достижение блага и избежание зла - ее высочайшие интересы, надежда и тревога - господствующие качества опыта» [5, с. 98]. Дьюи считает, что мы самые служим причиной своего опыта. Он говорит, что организм не ждет, пока что-то произойдет само собой. Он не ждет пассивно и безвольно, когда что-то извне подействует на него. Ор-ганизм сам действует на свое окружение в соответствии с собственной, простой или сложной, структурой. В свою очередь изменения, которые он вызвал в среде, сказываются на организме и его жизнедеятельности. Живое существо подчине-но влиянию, страдает от последствий своего собственного поведения. Эта тесная связь действия и страдания, или склонности к действию, и образовывает то, что мы называем опытом. Ни изолированное действие, ни изолированное страдание не образуют опыта [5, с. 78]. Настоящим «потоком» опыта признаются процессы адаптивных действий, привычки, активные функции, связи, сенсорно-моторные координации. Опыт в самом себе несет принципы связи и организации. И эти принципы есть ничуть не «худшими» оттого, что они жизненные и практические, а не гносеологические.

По словам Дьюи, человеческий опыт становится человеческим благодаря наличия в нем ассоциаций и воспоминаний, которые фильтруются через сет-ку воображения в соответствии с определенной эмоциональной потребностью. По-человечески интересная жизнь - это жизнь, когда нам не повторяют об умерщ-влении плоти, когда пустоту свободного времени заполняют образы, волную-щие человека и отвечающие ее потребностям. Именно поэтому в человеческом опыте поэзия исторически предшествует прозе, религия опережает науку, а ор-наментальное и декоративное искусство, которое поначалу имело утилитарное значение, рано достигло непропорционально высокого развития сравнительно с навыками практической направленности. Для того, чтобы предположения, выте-кающие из прошлого опыта, приносили нам удовлетворение, чтобы они питали эмоции, придавая потоку сознательного существования глубину и цвет, они обра-батываются таким образом, что неприятные моменты сглаживаются, а радостные усиливаются.

Опыт по Дьюи означает кое-что новое, что «приказывает нам отвергнуть бла-госклонность к прошлому, что открывает новые факты и истины. Вера в опыт порождает не верность обычаю, а направленность к прогрессу. В пределах ре-ального опыта по мере его проживания должны происходить любые конкретные и жизненно важные изменения [5, с. 45]. Ведь учение об опыте, в конце концов, подражает опыту и моделируется в соответствии с опытом, который реально пе-реживается. По словам Дьюи, сегодня мы начинаем испытывать удивление тем, насколько «разум» как способность, изолированная от опыта, направленная на высшую область универсальных истин, далека, неинтересна и неважна для на-шей жизни. Разум, как описанная Кантом способность привносить в опыт обще-значимость и законосообразность, все больше и больше шокирует нас своей не-нужностью. Интеллекту и науке отводится роль вспомогательного средства для достижения практических целей. Их задача, согласно Дьюи, состоит в том, чтобы составлять планы на будущее и отыскивать средства для их осуществления, в том, чтобы более эффективно решать человеческие проблемы.

Вернемся к ходу рассуждений У. Джеймса. В отличие от традиционных под-ходов, ориентированных в первую очередь на содержание мысли, Джеймс наста-ивал на необходимости постараться понять саму природу мысли. Он утверждал, что, не сделав этого, мы не узнаем, как функционирует наш разум. Одна и та же мысль некогда не приходит дважды. Нам часто случается видеть знакомые пред-меты, слышать знакомые звуки; казалось бы, все знакомое должно одинаково влиять на наши ощущения, тем не менее, каждый раз мы воспринимаем знако-мые предметы и явления несколько по-иному. То, что на первый, поверхностный взгляд кажется одной и той же повторяемой мыслью, на самом деле представляет собой серию измененных мыслей. Каждая такая мысль уникальна, и каждая при этом зависит от предыдущих модификаций исходной мысли. Джеймс утверждал, что самое главное в сознании - это его постоянная изменчивость. Проследив ход наших мыслей, мы приходим к очевидному парадоксу: хотя мысли постоянно трансформируются, в тот же время не менее бесспорным является то, что мы по-стоянно ощущаем нашу личностную непрерывность. Джеймс назвал это потоком сознания: каждая из наших мыслей влияет на следующую. Каждая мысль, которая возникает в сознании, берет часть своей силы, содержания и направленности от предыдущих мыслей. И вдобавок сознание не кажется само себе расчлененным на части. Одновременно с этим, мысли каждого отдельного сознания изолированы от мыслей другого: между ними не существует никакого непосредственного об-мена, никакая мысль одного личного сознания не может стать непосредственным объектом мысли другого сознания.

Абсолютная разобщенность сознаний, плюрализм, который не подвергается объединению, составляют психологический закон. Разрыв между такими мысля-ми представляет одну из самых абсолютных граней в природе [4].

Поток сознания беспрерывен. Могут быть определенные перерывы в чувствах и ощущениях; действительно могут быть перерывы в осознании самого себя и всего, что происходит; тем не менее, даже если и возникают осознанные переры-вы в сознании, они не сопровождаются чувством личностной прерывности. На-пример, когда вы просыпаетесь утром, вы никогда не задаетесь вопросом: «Кто это проснулся?» Вы не ощущаете необходимости броситься к зеркалу, лишь бы убедиться, что это именно вы. Вам не нужно подтверждения того, что вы просну-лись с тоем же сознанием, с которым легли спать. Идея изменчивости сознания вытекает прежде всего из представления Джеймса о чистом опыте.

Таким образом, в самом по себе опыте, если очистить его от наших концепту-альных конструкций, привнесенных культурой, в которой мы воспитывались и через призму которой невольно рассматриваем все, что с нами происходит (в том числе в нашей психике), то окажется, что разделение всего сущего на духовное и материальное необоснованно, поскольку чистый опыт не духовный и не мате-риальный - он нейтральный относительно этих категорий. Духовное и матери-альное, таким образом, выступают лишь как условные ментальные конструкции, граница между которыми устанавливается самым человеком в зависимости от его интересов и намерений и потому постоянно изменяется, а соответственно и со-знание не является чем-то константным.

С точки зрения Джеймса сознание является функцией, которая, вероятно, как и другие биологические функции, развивалась потому, что она полезная. Исходя из такого приспособительного характера сознания, он отводил иную роль инстин-ктам и эмоциям, а также индивидуальным физиологическим особенностям чело-века. Джеймс постоянно отслеживал связь между телом и сознанием. Сущность душевной и телесной жизни заключается в одном и том же, а именно - в приспо-соблении внутренних отношений к внешним [4]. Все душевные явления сопрово-ждаются телесными процессами. Он считал, что даже наиболее высокодуховная личность обязана считаться с физическими нуждами тела, поскольку само тело является первоисточником чувств. Однако сознание может на некоторое время превосходить любой уровень физических потрясений, поскольку телесная обо-лочка человека подчиняется деятельности разума. Например, мысль может быть настолько сконцентрированной и целенаправленной, что человек не будет ощу-щать даже острейшую боль. Существуют много многочисленные свидетельства того, как солдаты, получавшие серьезные ранения, не ощущали их, пока бой не прекращался. Подобные же случаи наблюдаются и у спортсменов. Исследуя схо-жие случаи, Джеймс делает вывод, что от сфокусированности внимания зависит, будут ли внешние физические ощущения влиять на деятельность сознания. Из- вестен афоризм американского философа: «Мои переживания - это лишь то, что я согласился признать достойным моего внимания» [4].

Сознание оказывается у Джеймса подмножеством всего множества духовных элементов опыта, наиболее тесно связанное с нашим телом, т. е. с биологической и инстинктивной стороной личности. Согласно Джеймсу, главной особенностью сознания есть его беспрерывная способность все время делать выбор. Разум на каждой стадии своей активности предоставляет нам одновременно несколько воз-можностей. Работа сознания заключается в том, чтобы сравнивать эти возможно-сти, одни из них выбирать, а другие игнорировать. В этом процессе значительную роль играет внимание. Прежде чем опыт станет действительно нашим опытом, на него следует обратить внимание. Джеймс так об этом говорит: «Мой опыт - это то, на что я склонен обратить внимание. Только то из опыта, что я отмечаю, фор-мирует мой разум - без выборочного интереса опыт представляет собой полный хаос. Лишь интерес придает особое значение и расставляет акценты, создает свет и тень, задний и передний план - одним словом, разумную перспективу» [4].

Итак, мы можем выделить основные свойства сознания:

1. Каждое состояние сознания стремится быть частью личного сознания.

2. В пределах личного сознания его состояния непостоянны.

3. Любое личное сознание представляет собой непрерывную последователь-ность ощущений.

4. Одни объекты оно воспринимает с желанием, другие отталкивает, и во-обще все время делает выбор между ними.

В конечном счете выходит, что Джеймс подчеркивает активную творческую роль человека по отношению к потоку сознания. Человек, как скульптор, высекает этот мир из потока ощущений, в котором потенциально существуют разнообраз-нейшие миры, из которых, тем не менее, для жизни выбирается лишь один.

Отсюда, далее, следует, что познание осуществляется с целью выяснить для себя те свойства объектов окружающего мира, которые имеют отношение к на-мерениям человека: так, один и тот же камень, который лежит на дороге, будет рассматриваться простым прохожим или дворником как мусор или препятствие, скульптором - как кусок породы, которая ему необходима для работы, а хулига-ном - как предмет, которым можно запустить, скажем, в прохожего, дворника или скульптора и ликовать, глядя на их страдания [3, с. 56].

В схожем ракурсе сознание и познание рассматривается и Ч. С. Пирсом Мы познаем для того, чтобы успешно осуществлять наши желания, потому и в объек-тах выделяем как важные те черты, что имеют какое-нибудь отношение к нашим интересам. Так, если мы исследуем свойства элементарных частиц, а решение по-ставленной задачи зависит от оценки их энергии, то именно этот параметр мы по-стараемся определить с наибольшей возможной точностью, игнорируя при этом координату частиц. Поэтому представление об объектах мы составляем для себя в зависимости от того, чего мы старались достичь с помощью этих объектов.

Согласно Пирсу, наше сознание, как и опыт, играет важную роль в процессе познания. Он считает, что вся жизнь сознания заключается в его настоящем. Пирс выделяет три области проявления жизни сознания, которое после И. Канта рас-сматривались большинством философов как должное; это: переживание, знание и желание. Единодушие, с которым принимается это распределение, не берет сво-его начала у Канта, наоборот - оно заимствовано из догматической философии. Пирс полагает, что принимая его, Кант делает уступку догматизму, против кото-рого, увы, не возражает даже психология. Тем временем, основам ее такое рас-пределение противоречит. В этом смысле психология открыта для целого ряда от-рицаний, которые находят свое обоснование именно в том, на чем держится само распределение. Во-первых, желание включает в себя элемент удовлетворения в той же степени, что и элемент воли. Желание не то же именно, что и воление. Оно представляет собой умозрительную разновидность, смешанную с умозрительным предчувствием удовлетворения. Далее, любой феномен нашей сознательной жиз-ни в том или иной степени есть познание, равно как и любая эмоция, проявление воли. По словам Пирса, остается признать, что истинными категориями сознания есть: первое, или переживание - сознание, которое может быть полностью за-ключено в том или другом моменте времени, пассивное качественное состояние, которое не есть осознанным и не подвергается анализу; второе - уразумение со-знанием вмешательства в его личный ареал, отсюда - мотивация сопротивления; третье - синтетическое сознание, связный временной поток, накопление знаний, мысль.

Новация Ч. Пирса в сравнении с предшествующей философской традицией за-ключалась в том, что он одним из первых осознал наличие между субъектом и объ-ектом посредника, проводящего любой познавательный процесс. Согласно клас-сическому рационализму, представленному Декартом и Лейбницем, мы познаем объект полностью и во всех его существенных чертах, а если в познавательный процесс вмешиваются наши интересы, симпатии и антипатии, то познание стано-вится в той или другой степени неадекватным и неточным. Пирс выдвинул идею о том, что познание в принципе не может отвечать Декартовой модели идеального познания и всегда в своих специфических чертах обусловлено иррациональным аспектом нашей личности - прежде всего нашими интересами; в конечном счете все выразилось в прагматической максиме: рассмотрите, какого рода следствия, имеющие практическое значение, составляют, как мы думаем, объект нашего по-нятия. Тогда наше представление об этих следствиях и есть полное понятие об объекте [8, с. 270].

Выводы. В целом у прагматистов опыт трактуется как нечто субъективное, конкретное и индивидуальное. Для Ч. С. Пирса опыт есть неструктурированная субъективная реальность. У. Джеймс понимал опыт как поток сознания, из кото-рого мы сами должны сконструировать мир, в котором будем действовать. Таким образом, у каждого наличествует свой «мир», тогда как в потоке опыта существу-ет множество «неустойчивых миров». Дж. Дьюи считал, что человек живет в не-постоянной и полной опасностей среде. Вот потому-то прагматизм и стремится выработать мировоззрение, которое дало бы возможность человеку жить в этом зыбком и опасном мире. Прагматизм исследует опыт человека, хотя и психоло-гизирует его, основывая логику познания на привычках и субъективном выборе верований. В конечном счете, прагматическое представление о человеке как дей-ствующем существе тесным образом связано с формированием (назовем его так) протонеклассического представления об опыте как основанном на внерациональ- ном, жизненно-практически опосредованном единстве объекта и субъекта.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1. Джеймс У Воля к вере // Воля к вере / пер. с англ., сост. Л. В. Блинников, А. П. По-ляков. - М.: Республика, 1997. - (Мыслители XX века). - С. 9-27.

2. Джеймс У Мир чистого опыта // Воля к вере / пер. с англ., сост. Л. В. Блинников, А. П. Поляков. - М.: Республика, 1997. - (Мыслители XX века). - С. 373-393.

3. Джеймс У. Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мышле-ния // Джеймс У. Прагматизм. - К.: Україна, 1995. - С. 3-154.

4. Джеймс У Психология. - 1991. - URL: http://www.klex.ru/1fj. (Дата звернення 4.09.2017)

5. Дьюи Д. Реконструкция в философии. Проблемы человека / пер. с англ., послесл. и примеч. Л. Е. Павловой. - М.: Республика, 2003. - 494 с. - (Мыслители XX века).

6. Мельвиль Ю. К. Чарлз Пирс и прагматизм. - М.: Издательство Московского уни-верситета, 1968. - 503 с.

7. Павлова Л. Е., Гуревич П. С., Хорьков М. Л. Философское благовестие прагма-тизма // Воля к вере / пер. с англ., сост. Л. В. Блинников, А. П. Поляков. - М.: Республика, 1997. - (Мыслители XX века). - С. 394-408.

8. Пирс Ч. С. Как сделать наши идеи ясными // Избранные философские произведе-ния / пер. с англ. К. Голубович, К. Чухрукидзе, Т Дмитриева. - М.: Логос, 2000. - С. 266-295.

9. Пирс Ч. С. Начала прагматизма / пер. с англ., предисл. В. В. Кирющенко, М. В. Ко- лопотина. - СПб.: Алетейя, 2000. - 318 с. - (Метафизические исследования).

10. James W. A Pluralistic Universe. - 1909. - URL: http://www.fullbooks.com/A- Pluralistic-Universe.html. (Accessed 4.09.2017)

REFERENCES:

1. Dzheyms U. Volya k vere [The Will to faith] // Volya k vere / per. s angl., sost. L. V. Blinnikov, A. P. Polyakov. - M.: Respublika, 1997. - (Mysliteli XX veka). - S. 9-27.

2. Dzheyms U. Mir chistogo opyta [The World of pure experience] // Volya k vere / per. s angl., sost. L. V. Blinnikov, A. P. Polyakov. - M.: Respublika, 1997. - (Mysliteli XX veka). -

S. 373-393.

3. Dzheyms U. Pragmatizm. Novoe nazvanie dlya nekotorykh starykh metodov myshleniya [Pragmatism. A new name for some old ways of thinking] // Dzheyms U. Pragmatizm. - K.: Ukrai'na, 1995. - S. 3-154.

4. Dzheyms U. Psikhologiya [Psychology]. - 1991. - URL: http://www.klex.ru/1fj. (Accessed 4.09.2017)

5. D'yui D. Rekonstruktsiya v filosofii. Problemy cheloveka [Reconstruction in philosophy. Problems of the person] / per. s angl., poslesl. i primech. L. E. Pavlovoy. - M.: Respublika, 2003. - 494 s. - (Mysliteli XX veka).

6. Mel'vil' Yu. K. Charlz Pirs i pragmatism [Charles pierce and pragmatism]. - M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 1968. - 503 s.

7. Pavlova L. E., Gurevich P. S., Khor'kov M. L. Filosofskoe blagovestie pragmatizma [Philosophical gospel of pragmatism] // Volya k vere / per. s angl. - M.: Respublika, 1997. - (Mysliteli XX veka). - S. 394-408.

8. Pirs Ch. S. Kak sdelat' nashi idei yasnymi [How to make our ideas clear] // Izbrannye filosofskie proizvedeniya / per. s angl. K. Golubovich, K. Chukhrukidze, T. Dmitrieva. - M.: Logos, 2000. - S. 266-295.

9. Pirs Ch. S. Nachala pragmatizma [The Beginning of pragmatism] / per. s angl., predisl. V. V. Kiryushchenko, M. V. Kolopotina. - SPb.: Aleteyya, 2000. - 318 s. - (Metafizicheskie issledovaniya).

10. James W. A Pluralistic Universe. - 1909, - URL: http://www.fullbooks.com/A- Pluralistic-Universe.html. (Accessed 4.09.2017)

Размещено на Allbest.ru