Размещено на http://www.allbest.ru/

1

1

УДК 009

Шингаров Георгий Христович доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Современной гуманитарной академии

Milena.555@mail.ru

Время - действие - бытие: метафизические основания глагольного времени. Настоящее время Публикация подготовлена при поддержке Российского государственного научного фонда, проект № 13-0300608.

«У всех начал есть та всеобщая черта,

что они представляют собой первый исходный пункт или для бытия, или для возникновения, или для познания»

Аристотель

Аннотация. На основе анализа трудов Аристотеля и других ученых автор обсуждает сущность и функции настоящего времени в грамматической категории настоящего времени. Он показывает, что к метафизическим основаниям глагольного времени относятся следующие категории: время (абстрактное и актуальное), бытие (реальное и виртуальное), действие (деятельность) в состоянии возможности (способности) и реализуации.

Ключевые слова: метафизика, время, бытие, семантика, онтология, темпоральность, деятельность, субъект, объект, субъект-объектные взаимоотношения, предмет деятельности.

Georgy H. Shingarov Doctor of Philosophy, professor, professor of department of philosophy

Modern humanitarian academy

Milena .555@mail.ru

Time - action - life: metaphysical bases verbal time.

Present

Abstract. Analyzing the works of Aristotle the author reveals the basis of understanding the nature and functions of the present tense of the grammatical category of verbal tense. By the author such categories as time, being (potential and actual), action (action) possible and relevant, have been considered to be the basis of metaphysical background of verbal tenses.

Key words: metaphysics, the time being, verb tenses, semantics, ontology, temporality, activity, subject, object, subject-object relationship, object of activity.

Метафизика - философская наука, изучающая исходные начала, самые глубокие основания любой области бытия и познания. Метафизические основания глагольного времени - это определенное количество предельно широких, необходимых и достаточных категорий, при помощи которых можно понять, формировать и конструировать любую форму глагольного времени. «У всех начал, - пишет Аристотель, - есть та общая черта, что они представляют собой первый исходный пункт или для бытия, или для возникновения, или для познания» [1].

Для того, чтобы ориентироваться в поисках исходных начал глагольного времени, необходимо иметь хотя бы предварительное представление о том, что такое глагол. В современной лингвистической и философской литературе существует большое количество определений этого понятия. Однако для исследования проблемы, обозначенной в названии настоящего сообщения, я буду исходить из определения глагола, которое Аристотель дает в трактате «Об истолковании», где он пишет: «Глагол есть [звукосочетание], обозначающее еще и время; часть его в отдельности ничего не обозначает, он всегда есть знак для сказанного об ином. Говорю же я, что глагол обозначает еще и время; например, «здоровье» есть имя, а «[он] здоров» есть глагол, ибо это еще обозначает, что здоровье имеется в настоящем времени. Далее, глагол всегда есть знак для сказанного об ином, например, о подлежащем или о том, что находится в подлежащем» [2].

В настоящее время в литературе обсуждаются преимущественно временные, темпоральные аспекты глагольного времени. Можно сказать, что преобладает темпоралистский подход к пониманию времени глагола. «Темпоральность, - пишет А.В. Бондарко, - характеризуя времена глагола, представляет в русском языке систему противоположных друг к другу рядов грамматических форм, использующих для выражения отношения действия к моменту речи или моменту другого действия» [3].

Точка отсчета событий только по отношению к моменту речи, или с точки зрения говорящего или воспринимающего, дает лишь грубое, общее деление грамматических времен (tenses) на настоящее, будущее и прошедшее времена. К темпорастическому направлению в понимании глагольных времен можно также отнести и представления о системообразующем характере фактора наблюдателя, теории эгоцентризма, дейксиса и др. Увлечение темпорализмом в какой-то мере привело к одностороннему и не всегда продуктивному изучению и пониманию сущности и форм глагольного времени.

Ряд лингвистов (Эм. Бенвенист, Дж. Лайонз, Р.О. Якобсон и др.) считают, что изучение глагола только с точки зрения его временных (темпоральных) параметров создает определенные трудности для его изучения и понимания. «Одно понятие времени, - пишет Эм. Бенвенист, - еще не составляет критерия для определения статуса или возможности той или иной формы глагольной системы. Попытки свести оппозиции, появляющиеся в материальной структуре глагольных форм, к временным различиям также наталкивается на большие трудности» [4].

Мы считаем, что в основе метафизических оснований глагольного времени находятся такие категории, как: время, бытие (возможное и реальное) и действие (деятельность) возможное и актуальное.

Рассмотрим суть и содержание каждой из этих категорий.

Время как основное понятие для понимания сущности глагола было предметом исследования еще древнегреческих философов (софисты, Платон, Аристотель). Об этом можно судить хотя бы по цитированным выше словам Аристотеля из трактата «Об истолковании». Специально проблема времени была исследована Аристотелем в работе «Физика».

Глагольное время может быть как абстрактным, возможным, так и конкретным, актуальным. Сошлемся для этого на простой пример. В качестве такого примера возможного (абстрактного) времени приведем следующее предложение.

«По утрам Коля бегает ради здоровья». «Коля сейчас не бежит». Время, когда он бегает, не связано и с конкретным действием - бегом. Здесь нет реального действия. В приведенном предложении речь идет о некоторой привычке Коли «бегать по утрам».

Пример реального времени: «Сейчас Коля бежит, потому что опаздывает в школу». В этом предложении видно конкретное реальное настоящее время, с реальным действием.

Другим важнейшим метафизическим основанием глагольного времени является категория деятельности (действия). Правильно будет считать, что деятельность как фундаментальное основание глагольных времен впервые исследовал Аристотель. Сравнивая понимание сущности бытия у Платона и Аристотеля, Гегель пишет: «... хотя идея у Платона существенно конкретна и определена внутри себя, Аристотель все же идет еще дальше. А именно, поскольку идея определена в самой себе, следует указать точное соотношение моментов в ней, и это отношение моментов друг к другу нужно именно понимать как деятельность» [5].

Деятельность Аристотель понимал не по типу: «стимул-реакция», а как активность живого существа с использованием способностей ради достижения определенной цели. В «Метафизике» он пишет: «... между тем цель, это - действительность, и ради <именно> этой цели применяется способность. Ибо не для того, чтобы обладать зрением, видят живые существа, но они обладают зрением для того, чтобы видеть» [6].

Интересно отметить, что Аристотель различал два вида деятельности, и в соответствии с этим два вида глаголов. Первый вид глаголов - это те, которые показывают как способности, возможности превращаются в реальную деятельность, и их результат остается только на стороне субъекта (подлежащего), выполняя лишь предикативные функции, не привносящие ничего существенно нового в субъект (подлежащее).

Второй вид глаголов характеризуется тем, что в результате деятельности возникают предметы, независимо существующие от их создателя, но содержащие в себе творческую силу, результаты реальной целенаправленной деятельности человека.

Из сказанного выше можно придти к выводу, что Аристотель является родоначальником так называемого деятельностного подхода в современной науке.

Третьим метафизическим основанием глагольного времени является категория бытия. Есть бытие реальное и бытие возможное. Переход возможного в реальное бытие и переход одного вида реального бытия в другой осуществляется при помощи деятельности в определенное время. «Всегда из вещи, существующей в возможности, возникает вещь, существующая в действительности, действием <другой> вещи, <тоже> существующей в действительности» [7].

Присущность какого-то качества бытию придается только при помощи глагола. Без глагола нет никакого утверждения или отрицания чего-то.

У Аристотеля возможное бытие, как и возможное действие, чаще всего обозначаются словом DunamiV, а реально существующие вещи - словом energia (или ergon).

В грамматике известны две формы существования глагола. На уровне лексики - это инфинитив, и финитный глагол в предложении на уровне синтаксиса. «Инфинитив-нефинитная форма глагола вербоид, существующая в флексивных и агглюнитивных языках и используемая для формирования сказуемого, а также слов с предикативным значением в позиции именных членов предложения» [8].

Сущность инфинитива заключается в сказывании общего смысла какого-либо вида деятельности. Ему не присущи такие категории, как время, форма реальной деятельности и т.д. Инфинитив в известном смысле можно рассматривать как что-то подобное понятию «DunamiV» и «материя» у Аристотеля.

В предложении из инфинитива образуется финитный глагол, выполняющий, как уже отметили, функции сказуемого. Ему присущи категории бытия (актуальное и потенциальное), деятельность, действие (актуальное и возможное), время (абстрактное и актуальное) и семантика - значение - определение вида деятельности. В зависимости от результата реализации глагольного действия находится и предикативная функции глагола.

Аристотель подчеркивал, что в подлинном смысле слова о глагольном времени можно говорить в том случае, когда речь идет о настоящем времени. Прошедшее и будущее время - не глаголы, они указывают только на то, что было до и что будет после настоящего, после «теперь». «Подобным же образом, - пишет он, - «был здоров» и «будь здоров» не глаголы, а изменения глагола по временам и отличаются от глагола тем, что глагол обозначает настоящее время, а они время до и после настоящего» [9].

Настоящее время многофункционально и является лингвистической категорией, сложной и противоречивой. «Настоящее время, как таковое, - пишет Р.О. Якобсон, - не определено в отношении времени и является типичной безпризнаковой категорией» [10].

В действительности, если посмотреть, в каких разнообразных формах, имеющих отношение к настоящему, будущему и прошедшему, встречается слово «presens», то легко понять трудности понимания сущности и функций настоящего времени как грамматической категории глагольного времени. Для анализа этой проблемы мы считаем, что к настоящему глагольному времени (verbal present tense) относятся события и вещи, происходящие или существующие в момент речи, и предметы, события, факты и идеи, являющиеся продуктом человеческой деятельности, содержащие в себе или говорящие о деятельности, в результате которой они возникли и существуют сейчас.

Реально в мире существуют только отдельные чувственно воспринимаемые вещи. Содержание слов на уровне лексики имеет обобщенный характер. Возникает вопрос - как при помощи средств языка мы познаем, получаем истинное знание о реально существующих чувственно воспринимаемых вещах? Как при помощи глагольного настоящего времени происходит онтологизация содержания высказываний?

Душа, - пишет Аристотель в трактате «О душе», - мыслит формы и идеи в виде образов. Мыслящей душе свойственны образы - близкие к чувственным восприятиям. «Утверждая либо отрицая добро или зло, [душа] либо избегает, либо стремится, поэтому душа никогда не мыслит без образов».

Общие понятия, категории рассудка связаны с чувственным миром чаще всего при помощи представлений и воображения. Важное значение имеет и такой психический процесс, как созерцание. Поэтому, как писал Гегель, одним из существенных положений кантовской трансцендентальной философии состоит в том, что по Канту «понятия без созерцания пусты и что они обладают значимостью исключительно только как соотношения данного в созерцании многообразия» [11]. При помощи созерцания говорящий субъект как бы выставляет перед своим сознанием то многообразие реально существующих чувственно воспринимаемых вещей, которые входят в содержание категорий рассудка. Мы думаем при помощи понятий, но понимаем при помощи различных форм чувственного познания (созерцание, представление, восприятие, а иногда и ощущения). Чувственное познание, образ существует в глагольном действии в настоящее время для того, чтобы содержание сознания, духовное стало предметным, наличным, видимым для думающего при помощи языка субъекта.

И. Кант подчеркивал, что мыслить и познавать предметы - разные вещи. «Для познания необходимо иметь, во-первых, понятие, посредством которого мыслится предмет вообще (категория), и, во-вторых, наглядное представление, посредством которого предмет дается» [12].

Онтологическое основание того, что душа не может мыслить без образов, Аристотель видит в том, что реалиями «первой сущности» являются только отдельные, эмпирические чувственно воспринимаемые предметы и явления. В трактате «О душе» он пишет: «Так как, по-видимому, не существует никаких отдельных предметов, помимо чувственно воспринимаемых величин, то предметы мысли находятся в чувственно воспринимаемых формах: сюда относится и то, что называется абстракциями, и то, что составляет свойства и состояния чувственно познаваемого, и поэтому не имеющий чувственных восприятий [человек] ничему не учится и ничего разумом не постигнет. Поскольку человек мысленно созерцает, необходимо, чтобы он одновременно созерцал в образах» [13].

Из изложенного выше можно придти к выводу, что настоящее время выполняет своеобразную функцию связи теоретического и чувственного познания в процессе речи и мышления. Единство теоретического и чувственного уровней познания в настоящем времени является основой онтологизации глагольного действия.

Другой особенностью настоящего времени является его мотивирующая функция. Только явления, происходящие в настоящее время, мотивируют деятельность субъекта. Сами по себе воспоминания о прошлом, память о различных событиях прошлого не вызывают деятельности человека, их необходимо подводить под формат настоящего времени.

Настоящее время придает событиям прошлого и будущего бытийность (онтологизирует их). Они воспринимаются как реальные в то время, которое указано глаголом настоящего времени. «Теперь», - пишет Аристотель, - есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее с будущим и вообще есть граница времени, будучи началом одного и концом другого» [14].

Э. Гуссерль указывает, что, если при восприятии мелодии внимание направлено только на определенный тон, то только что прозвучавший тон будет считаться уже прошедшим. Если интенция направлена на всю мелодию целиком как единый целостный во времени объект, то вся мелодия и все принадлежащие ей тоны будут восприниматься как слышимые «сейчас», полагаемые в единой связи схватывания, пока последний из них не перестанет звучать» [15]. Как считал А. Бергсон, для того, чтобы прошлое стало мотивом деятельности, оно должно перейти в плоскость настоящего времени, ибо, вложившись в определенный образ, в определенный элемент конкретночувственного восприятия, заимствует у него свою жизненность и энергетику. аристотель бытие время

Возникает вопрос о соотношении между собой метафизических оснований глагола при образовании различных глагольных времен. Начнем рассмотрение этого вопроса с анализа форм настоящего времени, в которых действие происходит в момент речи.

Классическим предметом для анализа данного вопроса являются Present Indefinite и Present Continuous в английском языке. В литературе встречается множество определений этих времен. В качестве примера приведем определение Present Indefinite tense в популярном учебнике английского языка Н.А. Бонк и соавторов. «Настоящее время группы Indefinite употребляется для выражения повторяющегося действия или действия, свойственного, присущего лицу или предмету, обозначаемого подлежащим» [16]. В данном определении Present Indefinite tense нет настоящего времени. Повторяющееся действие может относиться к настоящему времени только при условии непрерывности повторяющихся действий. Авторы правильно указывают на то, что, как правило, в Present Indefinite указываются действия или свойства, присущие подлежащему.

Рассмотрим несколько примеров из английского и русского языков. John writes books. John drinks a glass of orange juice every morning. Иван пишет книги. Иван бегает по утрам ради здоровья. В этих предложениях времени нет, есть способность, привычка, возможность у названных лиц писать книги, пить сок и бегать по утрам. Откуда берется настоящее неопределенное (Indefinite) время? Попробуем ответить на этот вопрос, исходя из высказанного в начале этого текста положения, что в основе образования глагольных времен находятся указанные метафизические основания образования глагольных времен. Какое из этих оснований содержится в приведенных в качестве примеров предложений? Прежде всего, укажем на наличие семантики. Вид деятельности точно указан: «John writes», «drinks juice», «Иван пишет», «бегает по утрам». Но поскольку глагол-сказуемое указывает качество, способность, привычку подлежащего (John, Иван), то оно может иметь только то грамматическое время, которое присуще подлежащему. А подлежащее имеет реальное бытие только в настоящее время, только как реально существующее сейчас.

Таким образом, можно придти к выводу, что в рассматриваемых предложениях виртуальное (абстрактное) настоящее время обусловлено наличием определенного вида деятельности, привязанной ко времени подлежащего.

Исходя из изложенного выше, Present Indefinite tense можно рассматривать как форму глагола, в которой определен только вид деятельности, проявляющейся как определенное качество, свойство, способность, возможность, привычка субъекта, привязанной по времени ко времени этого же субъекта.

Как отметили уже, в Present Indefinite для формирования present достаточно, чтобы глагол обладал реальной семантикой, т.е. является определением какого-то качества или состояния субъекта. В формировании Present Continuous необходимы все метафизические основания глагольного времени. Действие, указанное глаголом, происходит реально. «John is writing a new book now». «He is drinking his juice». и т.д. «Сейчас Иван бежит, потому что опаздывает на работу». Действие происходит в течение реального точно определенного времени: now, at five o`clock и т.д.

Время глагола однозначно определено, как реальное точно определены и качество, и вид деятельности субъекта. Действие обладает реальным бытием, оно происходит на самом деле, актуально.

Известно, что есть глаголы, которые во временах группы Continuous не употребляются. К таким глаголам относятся, например: to want, to like, to love, to wish, to see, to hear, to feel и др. Возникает вопрос: почему эти глаголы не могут употребляться во временах группы Continuous?

Этот факт Аристотель объяснял следующим образом. Он писал, что есть два вида глаголов. К первому из них относятся глаголы, при помощи которых происходит реализация собственных способностей, качеств, привычек и т.д. субъекта. Для разъяснения высказанных мыслей можно привести примеры следующего типа. «Александр не слепой, он видит», «Сейчас Александр видит, как Николай идет по улице». В первом предложении дана возможность, способность Александра «видеть». Во втором предложении показано, как он реализует эту свою способность. В данном случае предикативная функция сказуемого сводится только к реализации того, что присуще самому подлежащему. Деятельность субъекта направлена как бы на реализацию того, что принадлежит самому ему.

Деятельность как субъект-субъектные взаимоотношения

Субъект-субъектный характер подобной формы деятельности Аристотель описывает следующим образом: «... в тех случаях, когда не получается какого-либо другого результата помимо <самой> реальной деятельности, эта деятельность находится как реальность в самих действующих существах (например, видение - в том, кто видит, умозрение - в том, кто им занимается), и жизнь - в душе, а потому и счастье также: ибо счастье - это жизнь некоторого определенного качества» [17].

Мы считаем, что действительность, выражаемую этими глаголами, можно рассматривать как субъект - субъектную форму деятельности.

Другой группе глаголов, относящихся к Present Continuous, присуща целенаправленность действия на достижение цели, имеющей объективный характер. В результате реализации этой цели возникают реальные объективно существующие и независимые от субъекта вещи.

Из изложенного выше легко можно понять, что при определении Present Continuous tense присутствуют все метафизические основания глагольного времени в их актуальной, реальной форме.

В глаголах, относящихся к группе формы Continuous, мы имеем другую форму деятельности, в которой складываются другие взаимоотношения между субъектом и объектом, на который направлена целесообразная деятельность субъекта. Эти взаимоотношения субъекта и предмета деятельности условно можно назвать субъект-объектные взаимоотношения.

Сравнивая результаты деятельности, направленной прежде всего на реализацию способностей субъекта и деятельности, направленной на осуществление какой-либо объективной цели, Аристотель пишет: «Ибо как цель выступает дело, а делом является деятельность, почему и имя «деятельность» (energeia) производится от <имени> «дело» (ergon) и по значению приближается к «осуществленности» (proVenteleceia). <При этом, правда, надо иметь в виду, что последние звенья здесь бывают неодинаковые:> в одних случаях <таким> последним звеном является использование <способности>, например, у способности зрения - процесс видения, и помимо этого процесса от способности зрения не получается никакого другого результата; а в некоторых случаях что-нибудь подобное получается, например, в результате строительного искусства - дом, помимо процесса самого строительства; однако все-таки реальная деятельность в одном случае составляет цель, в другом - в большей мере цель, нежели способность; ибо деятельность строительства находит себе выражение в том строении, которое строится, и она возникает и существует вместе со строением. Отсюда в тех случаях, где в результате получается еще что-нибудь, кроме применения <способности>, в них действительность принадлежит тому, что создается (например, деятельность строительства дана как реальность в том, что строится, ткацкая работа - в том, что ткется, а подобным же образом - и в остальных случаях» [18].

В тексте данной статьи можно встретить выражения: «на странице 150 «Метафизики» Аристотель пишет»; «на странице 105 «Критики чистого разума» Кант пишет» и т.д. Аристотель умер двадцать три века тому назад, а Кант - в 1804 г. А мы все говорим: «Аристотель, Кант пишет». Какой Аристотель или Кант пишет? Тот, который жил и писал много веков тому назад, или какой-то другой? В данном случае речь идет о так называемом историческом настоящем (Present historicum).

В приведенной выше цитате Аристотель однозначно говорит, что вместе с созданным в процессе деятельности предметом (домом) сохраняется и сам процесс его создания. Готовый дом - это овеществленный труд, деятельность создателя дома в виде его творения. И пока будет существовать дом, о деятельности его создателя можно говорить в настоящем времени. Но когда мы говорим об овеществленном труде, следует понимать, что овеществленный труд содержится не только в результатах физического труда. Овеществленный труд содержится и в теореме Пифагора, и в балетах П.И. Чайковского, и в романах Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, и в скульптурах Фидия и Праксителя, и в картинах Леонардо да Винчи и Рафаэля, и в учениях создателей различных религий, и т.д. По этому поводу Гегель справедливо пишет: «Характер положительной религии таков, что ее истины существуют, причем мы не знаем, откуда они берутся, так что содержание, как данное, стоит выше разума, находится по ту сторону последнего. Истина возвещена каким-то пророком или посланцем бога. Подобно тому, как Церера и Триптолем, введшие земледелие и брак, почитались за это греками, так и народы оставались благодарными и Моисею, и Магомету; это внешнее, индивидуум, через которого дана была истина, есть нечто историческое, совершенно безразличное для абсолютного содержания, взятого самим по себе, так как личность не есть само содержание учения» [19].

На основании указанного выше можно придти к выводу, что в культурных ценностях (материальных и духовных) их творцы содержатся в них не как отдельные случайные личности, а как воплощенные в содержании того, что они создали, и пока будет реально существовать созданное ими, о них можно говорить в настоящем времени.

В ценностях, творениях, о которых речь идет здесь, имеем особое соотношение, синтез субъекта и предиката, и соотношение это имеет онтологический характер, так как нет субъекта теоремы Пифагора без его личности и творчества по ее созданию. Есть основание считать, что в данном случае, имея объективацию, овеществление предиката в сотворенном субъектом предмете, получаем окачествление субъекта и придание ему существования на срок существования его творения. Поэтому и Геродот, и Платон, и Аристотель, и Л.Н. Толстой с Ф.М. Достоевским «пишут» и сегодня.

ЛИТЕРАТУРА