Проблема соотношения рационального и иррационального в познании: христианство и современная наука

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

1

УДК 11

Проблема соотношения рационального и иррационального в познании: христианство и современная наука

Ярославцева Анна Владимировна

Проблема отношения рациональных и иррациональных элементов в познании - одна из фундаментальных проблем теории познания. Принятие того или другого варианта решения этой проблемы будет иметь большие практические следствия, пока параллельно с системами рационального знания, к каковым относится наука, философия, существуют системы иррационального знания, в частности, религиозного.

Рассматриваемая проблема приобрела особенную актуальность в средневековом западноевропейском культурном пространстве в связи с установлением неразрывной связи между доктринальными положениями христианства и знанием в целом, что являлось следствием социального и культурного статуса христианской церкви и веры. В этой ситуации было невозможно рациональное познание, игнорирующее постулаты религиозной доктрины, не определяющее своего отношения к ним. Более того, несмотря на формирование и развитие светского знания и светских форм культуры, вся последующая история рационального знания западноевропейской цивилизации также включает в себя различные варианты позиционирования себя по отношению к знанию иррациональному.

Нельзя не отметить наличие объективных причин, препятствующих окончательному решению этого вопроса: на ранних этапах рациональное знание представляла философия, позднее рациональным знанием, вынужденным определяться в своем отношении к знанию иррациональному стала наука. Однако в настоящее время научное знание достигло такой стадии своего развития, что есть возможность переосмыслить отношение между знанием религиозным и научным, увидеть новые грани отношения между этими формами знания.

Довольно долгое время «истины разума», то есть положения, полученные в ходе теоретического рационального рассуждения, и «истины веры», - положения, полученные через откровение (мистическим, иррациональным способом) и зафиксированные в священном тексте, - в истории развития западноевропейской цивилизации противопоставлялись друг другу. Раннехристианская мысль не обнаруживала между ними ничего общего: вспомним хотя бы известный фрагмент фрагмента сочинения Тертуллиана «О плоти Христа», где в полемике с гностиком Маркионом он пишет: «Сын Божий распят - это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий - это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес - это несомненно, ибо невозможно» [1]. Проблема определения функций, значимости разумного (рационального) и принимаемого на веру (иррационального), их теоретического согласования, была одной из основных проблем на протяжении длительного времени.

Средневековая философская традиция закрепила несколько вариантов отношений между «истинами разума» и «истинами веры». Первый вариант: «понимание - вознаграждение веры», что можно понимать в смысле следования понимания за верой, гносеологической первичности веры, концепции веры как необходимого условия достижения понимания (Августин Аврелий) [2, c.131-133].

Второй вариант - учение Фомы Аквинского о необходимости дополнять рациональное знание знанием, основывающимся на божественном откровении, поскольку есть предметные области, не поддающиеся рациональному постижению: «Для спасения человеческого было необходимо, чтобы сверх философских дисциплин, которые основываются на человеческом разуме, существовала некоторая наука, основанная на божественном откровении; это было необходимо прежде всего тому, что человек соотнесен с богом как с некоторой своей целью. Между тем эта цель не поддается постижению разума; в соответствии со словами Исайи (гл.64, ст.4): "Око не зрело, боже, помимо тебя, что уготовал ты любящим тебя". Между тем должно, чтобы цель была заранее известна людям, дабы они соотносили с ней свои усилия и действия. Отсюда следует, что человеку необходимо для своего спасения нечто такое, что ускользает от его разума, через божественное откровение» [3].

Фома не отрицал возможности рационального знания о божественном, при этом полагал, что то знание о божественном, которое может быть добыто рациональными средствами, также должно быть преподано через божественное откровение: «даже и то знание о боге, которое может быть добыто человеческим разумом, по необходимости должно быть преподано человеку через божественное откровение: ибо истина о боге, отысканная человеческим разумом, была бы доступна немногим, притом с примесью многочисленных заблуждений, между тем как от обладания этой истиной целиком зависит спасение человека, каковое обретается в боге. Итак, для того чтобы люди достигли спасения и с большим успехом, и с большей уверенностью, необходимо было, чтобы относящиеся к богу истины богом же и были преподаны в откровении» [4]. Упомянутое положение, в частности, не исключает возможности совпадения «истин разума» и «истин веры» в вопросах касающихся ценностей, целей и смыслов.

Позиция Аверроэса представляет третий вариант отношений между рассматриваемыми видами знания: в отличие от Фомы Аквинского Аверроэс отрицал двойственность истины и полагал, что привилегированным является рациональное знание, что религия, точнее, религиозные положения, не являющиеся результатом человеческого рационального познания, не может противоречить разуму.

Современник Аверроэса Моисей Маймонид полагал, что «что разум и вера лишь на поверхности выглядят как взаимоисключающие. Возможно вполне разумное доказательство существования Бога, единства его бытия и бестелесности» [5], - иными словами «все религиозные положения могут быть подтверждены наукой» в отличие от тезиса Аверроэса «все научное может быть подтверждено религией» или «все разумное/рациональное религия также утверждает».

Последние две позиции заслуживают особого внимания, поскольку имеют самое прямое отношение к современности. Позиция Аверроэса максимально близка позиции современной католической церкви - это демонстрирует признание католической церковью возможности того, что эволюционная гипотеза может объяснить происхождение человеческого тела в 1950г., признание ею же в 1996г. отсутствия «противоречий между эволюцией и доктриной веры в отношении человека и его призвания», а также компетентности ученых в некоторых других вопросах в 2004г. [6]. А Моисей Маймонид, как мы увидим в дальнейшем, точнее характеризует современные отношения между «истинами разума» и «истинами веры».

В Новое время доминировала (пятая по счету) позиция по рассматриваемому вопросу, которая отчасти совпадала с позицией Тертуллиана, отчасти утверждала прямо противоположное. Совпадала она в утверждении отсутствия чего-либо общего между рациональными положениями и положениями веры, только в отличие от Тертуллиана, который полагал, что вера может обходиться без разума, в Новое время считалось, что разум может обходиться без веры, и эта позиция способствовала развитию науки как форме светского и рационального знания.

Однако в ХХ веке физики констатировали факт отсутствия противоречий между истинами теоретического разума и истинами веданты, даосизма, чаньбуддизма в следующих областях: было обнаружено подобие, сходство религиозных описаний мира и его теоретических дескрипций, а также физика неклассической и постнеклассической науки стала обнаруживать мировоззренческую близость человека 20-го века человеку религиозному (нехристианину). Обратимся к очень известному произведению, посвященному иллюстрации мировоззренческой близости восточных религий и западных естественных наук - «Дао физики» Фритьофа Капры.

Капра обратил внимание не только на сходство современной ему физики с восточными религиозными учениями, но и на сходство ранней греческой философии (милетской, эфесской школы) с упомянутыми религиозными учениями [7, c.10].

Он привел блестящую подборку цитат «отца атомной бомбы» Роберта Оппенгеймера, создателя первой квантовой теории атома Нильса Бора, автора нескольких фундаментальных достижений в квантовой теории Вернера Гейзенберга, - физиков первой половины ХХ века, - свидетельствующую о том, что он не одинок в своем ощущении мировоззренческого родства с восточными религиями [8, c.6].

Подобно тому как переживание Роберта Оппенгеймера, наблюдавшего первое испытание атомной бомбы, он сам счел сходным с переживаниями Арджуны, которому Кришна явил свою Вселенскую форму: «сын Панду увидел в теле Бога богов всю вселенную в единстве и многообразии», «если бы тысячи солнц одновременно засияли в небе, то это сияние походило бы на сияние той Вселенской формы». Арджуна, «охваченный изумлением, с вздыбившимися волосами, склонил голову перед Господом и воззвал к Нему, сложив ладони… Поведай мне, кто Ты, о ужасающий образом. Я преклоняюсь пред Тобой. Будь милостив ко мне, о Бог Всевышний. Я хочу познать Тебя, Изначальный, ибо я не ведаю Твоих дел. Благословенный Господь сказал: Я - могучее время, губящее мир, и теперь Я занят разрушением мира. Кроме тебя, все эти воины с обеих сторон погибнут. Поэтому встань и обрети славу» [9].

У Ф. Капра «однажды летом, на берегу океана» было переживание всего окружающего как космического танца: «Когда я сидел на берегу, в моем сознании всплыли ранее приобретенные знания; я "увидел" каскады энергии из открытого космоса, в которых с ритмической пульсацией возникали и исчезали частицы; "увидел", как атомы различных элементов и моего собственного тела участвуют в космическом танце энергии; я почувствовал ритм этого танца и "услышал" его звучание, и в этот момент я УЗНАЛ, что это и есть танец Шивы -- Владыки Танца, почитаемого индуистами» [10, c.6]. Ощущение Танца Шивы «приходило и возвращалось вновь, помогая мне постепенно осознать, что современная физика дает начало последовательному взгляду на мир, не противоречащему древней восточной мудрости» [11].

Примечательно, что в целом обнаруженное мировоззренческое сходство заключалось в признании определенной ценности иррационального знания. Микромир оказался парадоксальным и нелогичным (иррациональным), что вынудило ученых, - и философов науки вместе с ними, - изменить свое мировоззрение и, в частности, признать ценность иррационального знания наряду с ценностью рационального, - занять новую, общую для второй половины XX века позицию по вопросу об отношении между «истинами разума» и «истинами веры».

И, наконец, нельзя не упомянуть что в работах И. Лакатоса, Т. Куна, П. Фейерабенда, и других представителей постпозитивизма показано, что иррациональные элементы присутствуют в научном знании, являются важной и неустранимой его составляющей.

Новая духовная ситуация, а также новые научные открытия, позволили обнаружить истинность описаний реальности предлагаемых восточными религиями и принять новую, - на самом деле очень старую, - концепцию реальности как живой, разумной, одухотворенной и очень сложной. Парадигма - слишком узко для обозначения метафизики и системы ценностей данного масштаба. Парадигма описывает фундаментальные для отдельной области знания положения. В нашем случае речь идет о фундаментальных для всей культуры положениях, - открывающих общие для всех форм знания возможности и налагающие общие для всех форм знания, а также социальной практики, etc. ограничения.

Здесь мы еще не можем говорить об «эвристичности» упомянутых фундаментальных положений, идей. Иными словами, Эйнштейн создал теорию относительности не потому, что «находился под большим влиянием философии Э.Маха» [12], хотя вполне возможно, что принятие этой философии позволило ему с большей легкостью примириться с новизной своих собственных открытий; также пифагореизм Эйнштейна мало что может объяснить в появлении именно теории относительности, - пифагореизм допускает очень разные теории. В общем случае приверженность идеям Платона, Аристотеля, - или религиозность ученого, - мало может объяснить какое-либо частнонаучное открытие. Именно потому, что эти идеи допускали и допускают существование многих других научных и вовсе ненаучных концепций. научный вера истинность знание

Однако в начале XXI века мы можем наблюдать следующее: речь уже не идет о склонности ученых разделять систему ценностей восточных религиозных учений по гносеологическим вопросам, истины теоретической науки начинают буквально совпадать с положениями христианского

Священного Писания, по крайней мере в вопросах о происхождении Вселенной, человека, а также интерпретации изменений сущего.

Библия говорит, что все сущее было сотворено. Иными словами, что было время, когда ничего не было. Современная физика утверждает, что Вселенная возникла из сингулярности, которая характеризовалась бесконечной плотностью и температурой вещества (что невозможно с точки зрения современной физики). Сингулярность была непротяженна в пространстве, в ней отсутствовало время, не действовали все известные науке физические законы. Невозможно знать, что было до сингулярного состояния, поскольку оно было началом всех причинно-следственных цепей, известных нам (или даже более широко - действующих в этом мире), и «разве не обветшали разумом те, кто спрашивает нас «что делал Бог до того, как создал небо и землю?» [13, c.165]. Причины, по которым сингулярное состояние перестало быть таковым также неясны, поэтому пока можно допускать, что «взрыв» сингулярности был беспричинным или даже результатом свободного выбора. При этом, в полном согласии с религиозной точкой зрения, сложно поверить в случайность возникновения Вселенной именно с теми значениями фундаментальных констант, которые в ней существуют, т.е Вселенной, в которой мы можем существовать. Вероятность случайного возникновения оценивается как 1/10500 - столько существует различных конфигураций вакуума, столько существует возможных наборов фундаментальных констант, столько же может быть различных типов Вселенных. В теории струн столько же их и существует [14, c.83]. То, что невозможно реализовать случайно, вполне возможно было задумано таковым, каково оно есть.

Библейскую версию происхождения человека - от двух первопредков, - подтверждает и проясняет одновременно современная генетика, которая обнаружила, что все современные мужчины - потомки одного мужчины («Адама»), все современные женщины - потомки одной женщины («Евы»). Они жили в разное время: Ева - приблизительно 150-200 тысяч лет назад, Адам - 60-80 тысяч лет назад (разница в жизни «первопредков» объясняется тем, что прерывание мужских линий наследования случается чаще, чем прерывание женских). У генетических Адама и Евы скорее всего были родственники, потомства которых нет среди современного человечества. Однако и библейские первопредки не были совсем одиноки, в частности, в ранних апокрифах и каббалистической традиции упоминается первая жена Адама Лилит. Заслуживает внимания причина разрыва отношений: «согласно Алфавиту БенСиры… она не пожелала подчиняться своему мужу, так как считала себя таким же творением бога Иеговы, как и Адам» [15].

Общепризнано, что христианство предлагает отличающуюся радикальной новизной концепцию истории. Время христианства линейно и однонаправлено, оно характеризует процесс необратимых изменений, серию неповторимых событий, последовательно разворачивающихся от начала к концу (цели) времен. Главное в данном случае - склонность рассматривать события как уникальные, а не как повторяющиеся с определенным периодом времени, историю как постоянное появление нового, ранее не бывшего, изменения как необратимые. Все указанные характеристики присущи современному пониманию развития как эволюции - направленного необратимого процесса появления новых качеств.

Возникновение эволюционных учений в западноевропейском цивилизационном ареале совершенно не случайно, является результатом «усвоения» научным знанием базисных религиозных положений. А масштаб и значимость концепции эволюционного развития поражает воображение.

В зарубежных университетах по всему миру в настоящее время читается межфакультетский спецкурс, в англоязычных странах называемый «Космическая эволюция», «Большая история», в германоязычных - «История мироздания», в испаноязычных - «Мегаистория» (в России утвердился термин «Универсальная история», однако такого спецкурса не читается). Данный предмет подразумевает формирование у студентов целостной картины эволюции всего сущего. Чтение такого спецкурса, равно как и целостная картина эволюции всего сущего возможны, поскольку практически общим для современной науки является рассмотрение универсума с эволюционных позиций. Биологическое эволюционное учение Дарвина было «всего лишь» одной из первой научных теорий, реализующих «христианское» понимание хода исторического процесса. В настоящее время как эволюционирующие описываются Вселенная, Земля, биосфера, отдельные биологические виды, человек, общества, культуры, мышление, мораль. Поскольку с точки зрения современной науки все сущее эволюционирует, неслучайно, что в настоящее время перспективы объединения естественнонаучного и гуманитарного знания видятся в рамках осуществления исследовательского проекта Универсальной истории (Большой истории, Мегаистории, etc.), охватывающего ученых Северной и Южной Америк, Австралии, Западной Европы и России [16, c.54-72].

Достаточно банально утверждать, что общие идеи с необходимостью предшествуют исследованию, что без наличия определенного рода общих идей исследование вообще невозможно, и часть этих общих идей могли быть взяты из религии. Нетривиальна та ситуация, которую мы обнаруживаем в современной науке - содержательное сходство библейских и научных положений.

Нас не должны смущать ни разница в языке описания, ни множество деталей библейского текста, которые не имеют смысла с точки зрения современной науки. Совпадения достаточно существенны чтобы не считать их случайными, а также последними в своем роде, и они «подталкивают» к весьма интересным соображениям.

Мы наблюдаем, как религиозные содержательные утверждения предшествуют содержательным утверждениям науки. Имеющим принципиальное значение идеям современного научного знания предшествуют в историческом и генетическом смысле основные идеи христианства.

Получается, что научный поиск, - несмотря на достаточную свободу исследователя, несмотря на готовность принять любой результат, если он будет истинным (хорошо обоснованным), - оказывается поиском рационального обоснования истин христианской веры. Будто бы цивилизация, сущность которой составляет религия, достигнув зрелости, со все большей ясностью рациональными средствами эксплицирует фундаментальные религиозные положения.

Иными словами, можно подумать, что свобода и независимость научного знания от религии - иллюзорна и условна. Научное знание не может выйти за пределы культуры, которая его породила, научный поиск направляется и вдохновляется, в том числе, религиозным знанием.

Также имеющееся содержательное сходство между научным и религиозным знанием косвенно подтверждает маргинальные в современности идеи о едином источнике знания. Свидетельствует в пользу утверждения, что путем рациональных размышлений, эмпирического исследования и иррационального постижения действительности в равной степени возможно адекватное постижение устройства мира. Полученные с использованием различных методологических стандартов сходные результаты можно рассматривать в качестве дополнительного свидетельства в пользу их истинности.

Хотя научное знание обосновывается рационально, получить его содержательные утверждения можно и иррациональным путем. Отсутствие рационального обоснования не во всех случаях обесценивает знание, - ведь у любого знания, возможно, один и тот же источник. Скорей наоборот, требование рационального обоснования обедняет наше знание содержательно, поскольку далеко не все высказывания о мире могут быть обоснованы в рамках одной системы знания, получены с использованием единственного методологического стандарта.

Аннотация

В статье анализируется феномен содержательного сходства научных положений и положений веры. Делается вывод о том, что отсутствие содержательного расхождения между ними в некоторых вопросах, может свидетельствовать как об объективной истинности некоторого знания, так и о взаимной дополнительности знания, полученного с использованием различных методологических стандартов.

Ключевые слова: рациональное знание, иррациональное знание, наука, религия, истины разума, истины веры, христианство, методология познания.

This article discusses the meaningful similarity scientific positions and provisions of the faith. It is concluded that the absence of a real conflict between them on some issues may indicate both the objective truth of a knowledge and about mutual complementarity of knowledge gained from the use of different methodological standards.

Key words: rational knowledge, irrational knowledge, science, religion, truths of reason, truth of faith, Christianity, modern science.

Размещено на Allbest.ru