Проблемы формирования культуры взаимодействия в современной экономике России

Размещено на http://www.allbest.ru/

ББК У9(2)-13(2З)я431 Стр: 137 - 139

Проблемы формирования культуры взаимодействия в современной экономике России

Боенко Н. И.

доцент кафедры социологии культуры и коммуникации факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета,

кандидат экономических наук

В статье предпринята попытка обосновать необходимость и эффективность интеграции методологических, технологических и экономических инноваций в экономике современной России, культуре и занятости населения как необходимой стратегии ответа на современные вызовы, включающей решение в том числе ситуационных проблем. При этом рассматривается роль мега-, мезо-, а также добровольных форм сотрудничества, позволяющих решать “мелкие”, на первый взгляд, проблемы людей

Ключевые слова: инновационная экономика, интеграция, взаимодействие, культура

инновация экономика сотрудничество проблема

Современная ситуация характеризуется взаимозависимостью жизнедеятельности разных стран, вызывая необходимость как теоретического поиска, так и рассмотрения практических действий. Характерным для российского положения дел является растущее понимание значимости интегративного рассмотрения воздействующих на ситуацию факторов различной природы. Пожалуй, одним из факторов влияния выступает “скученность” стран и их экономик, существующих отнюдь не только на соседних территориях. История знает экономические теории и практики и “централизованного” бюрократического планирования в экономике дефицита”, и программирования в смешанной рыночной экономике. При этом применяются “методы и механизмы снятия провалов рынка и государства”. Для современной России характерно то, что многие экономисты, рассуждая о стратегии опережающего развития, используют критерий “экономика для человека”, выделяя “человеческий” аспект. Так, В.М. Кульков пишет о значимости традиционно российских ценностей, выделяя приоритет духовного, а не материального, что обеспечивает необходимость “делать акцент не на количественной динамике, а на качестве развития”, а также на том, что “анализ сложившейся экономической модели выносится в сферу социально-экономических моделей. Примечательно, что ряд экономистов применяет лозунг “экономика для человека” и говорит о “человеческом аспекте” экономики, о необходимости качественно нового содержания труда. На наш взгляд, именно взаимодействие сферы не только труда, но и в целом занятости (что шире) и признание значимости человеческих ценностей позволяет разработать концепцию взаимодействия объективных и субъективных факторов, человека и экономики” [8].

Интересны и подходы социологов. Санкт-Петербургский социолог Д.В. Иванов констатирует формирование новой рабочей повестки социологического сообщества, задающей “направленность и тон как теоретических, так и эмпирико-прикладных проектов...”. Один из выводов на выходе рассуждений социолога состоит в том, что социальная реальность трансобъективна и подвержена трансформации [6]. Представляется, что данный выход, во-первых, может быть решающим для теоретического изучения экономической реальности. Во-вторых, он может также быть перспективным для проектирования и использования данных при разработке новой трансобъективной, многоаспектной, сетевой и изменяющейся экономической политики и осуществления экономической деятельности, требующих корректировки. Более того, современная мировая ситуация для ее безопасности и успешности требует постоянного взаимодействия социального и экономического пластов бытия. Естественно поэтому, что в западных исследованиях уже в семидесятых годах XX в. в экономической социологии тоже стал наблюдаться интерес к сетям взаимоотношений, который все же был менее заметен среди представителей социальных наук. Однако, несмотря на все более захватывающую умы новую идею, западные ученые подчеркивали неоднозначность ее понимания. Так. Уолтер Пауэлл и Лорель Смит-Дор на основе социологии и истории организаций отмечали два сложившихся подхода к исследованию сетей. Один, появившийся на основе социологии и теории организации, предполагал акцент на социальные отношения (доверие, репутация и т.п.) В другом подходе рассматривались сетевые маневры как управление отношениями между акторами хозяйствования, т.е. как формы управления [9].

Несомненно, важны оба аспекта, значимость каждого из которых может временами превалировать в зависимости от сложной и неоднозначной ситуации, зависящей от различных факторов. Здесь уместно вспомнить о термине “трансобъективность”, означающем неизбежность потокового характера структуры. В 90-х гг. европейские экономисты отмечали, что сети, основанные на обмене информацией, способствуют переходу от эры машин к эре информации.

Тем не менее, трудно не согласиться с тем, что в целом индустриальная экономика сменилась не социально-инновационной, а рентно-долговой [1, С. 8]. Высказавшие такую точку зрения Л.С. Бляхман и Н.Ф. Газизуллин пишут о необходимости стремиться к формированию социально-инновационной экономики, основанной на принципах взаимодействия, и предложили ряд входящих в нее составляющих. По их мнению, следует обеспечить

1) переход от государственной к конвенциональной (общественно-договорной) политике;

2) план как основу глобальной рыночной экономики;

3) развитие интеллектуальной собственности и капитала;

4) переход к инновационной организации бизнеса;

5) использование инвестиций как ключевого звена инноваций.

Трансформации подвержены экономика и социальная сфера многих стран. Лозунг “Экономика для человека” говорит о “человеческом аспекте” экономики, о необходимости качественно нового содержания труда. На наш взгляд, именно взаимодействие сферы труда и в целом занятости, а также признание значимости человеческих ценностей, позволяет разработать концепцию взаимодействия объективных и субъективных факторов, человека и экономики. Современная обстановка требует с позиций стратегий, прежде всего, обеспечить безопасность страны, гарантирующую устойчивость ее границ и экономики в целом. Это может быть обеспечено наличием эффективной обороноспособности, включающей как технику, так и военную состоятельность кадров, т.е. определенные человеческие качества, знания, умения. Можно считать, что сегодня решающим фактором является экономическая конкурентоспособность страны, гарантирующая инновационность экономики.

Не остались в стороне и философы. Развитие любого общества определяется спецификой взаимодействия, но и спецификой деятельности (как более широкого понятия) и поведения на макро-, мезо- и микроуровнях (социальных институтов, социальных групп, предприятий, индивидов), а устойчивость общества и, соответственно, безопасность -- степенью согласованности данного взаимодействия. Не случайно С.Н. Булгаков, известный философ начала XX в., утверждал, что “хозяйство” есть “психологический феномен” и “явление духовной жизни в такой же мере, в какой “всякая хозяйственная эпоха имеет свой дух, и, в свою очередь, является порождением этого духа” [4]. Любые изменения, даже прогрессивные инновации, могут повлечь за собой повышение неупорядоченности, материальных, финансовых и социальных издержек, если экономические, политические и социокультурные подсистемы, имеющие собственные циклы, ритмы и цели развития, находятся на разных стадиях их жизненных циклов.

Согласно концепции современного философа В.П. Бранского, набор возможных путей развития определяется бифуркацией -- точкой разветвления эволюционной линии системы, возникающей в результате качественного скачка при достижении критического значения параметров, характеризующих фундаментальные свойства диссипативной (открытой) системы. В результате происходит как бы разветвление исходного качества на новые качества. Число ветвей, исходящих из данной бифуркационной точки, определяет дискретный набор новых возможных диссипативных структур, в любую из которых может перейти данная (актуально существующая) структура [3]. Бифуркационный скачок, согласно В.П. Бранскому, не случаен. Он детерминирован внутренним взаимодействием между элементами системы, которая играет роль детектора (того, кто определяет набор и того, кто определяет отбор) и представляет собой столкновение противоборствующих причин, часть из которых находится в отношениях конкуренции, а другая -- кооперации”. Конечный результат отбора определяется равнодействующей всех причин, которая определяется “соотношением сил” между противодействующими причинами, в свою очередь зависящим от распределения кооперативных тенденций между субъектами и институтами социальных изменений.

В качестве одного из наиболее значимых следствий синергетической теории развития В.П. Бранский выделят тенденцию открытых систем “к объединению при определенных условиях взаимодействия с внешней средой (интеграцию) [3]. Такое объединение повышает устойчивость системы благодаря замене интеграции конкурентности интеграцией кооперации. Принцип же максимальной устойчивости требует воспроизведения интеграции на более высоком уровне. Это определяет тенденцию к повышению систем в процессе развития, а развитие -- процесс отбора, факторами которого выступают разного рода взаимодействия. Степень реализации общезначимого идеала зависит от активности и “качества” социальных субъектов и от устойчивости системы, которая обеспечивается согласованностью деятельности и поведения социальных макросубъектов, массовых социальных субъектов и от устойчивости системы, которая обеспечивается согласованностью деятельности и поведения макросубъекта. Согласованность же во многом обусловлена сходством ценностей и социальных норм.

Представляется, что можно на новом уровне подойти к методологии совместного изучения современных субъектов и институтов, а именно с позиций согласованности сознания и поведения представителей элит, различных слоев населения и субъектов деятельности.

Динамику изменений, происходящих в России, можно представить следующим образом: 1) объективные перемены, происходящие внутри страны; 2) социокультурные перемены, т. е. тенденции и инерция сложившихся национальной и цивилизационной культур, 3) особенности социальных групп и субъектов; 4) зависимость от контекста общемирового развития. Четвертая группа факторов именно в сегодняшнее время играет особую роль. Путь к конкурентоспособности экономики начался достаточно давно. Еще на границе ХIX-XX вв. началось формирование финансовых групп. Финансовый капитал настолько возрос, что потребовалась его концентрация, а для этого стала нужна выработка общих целей и правил поведения для всех участников ради получения максимальной прибыли. Как пишет П.А. Кохно, преимуществом финансовых магнатов уже в то время оказалось создание мощного финансового капитала в форме акций транснациональных компаний, что привело к созданию транснациональных компаний.

В настоящее время финансовые ресурсы современных западных мегакорпораций превосходят ВВП подавляющего большинства стран мира, притом не только в десятки, но и в сотни раз. Распространение знаний и информации выступает в качестве непосредственного производственного ресурса. Выявилось, что главная выгода американских компаний от проведения слияний в промышленности связана с экономией на долгосрочных разработках и созданием новых видов продукции, а также капиталовложением в новые технологии. Анализ международного трансфера технологий показал, что импорт собственно технологий осуществляется лишь в 30% сделок. Удельный же вес сделок в такой прогрессивной форме, как приобретение патентов и лицензий, только в 2012 г. снизился с 3,5% до 2,5%.. В этой связи ряд западных специалистов, по мнению П.А. Кохно, считает, что происходит революция в менеджменте, которая приведет к формированию экономических систем принципиально нового типа. Их эффективность будет определяться не конкуренцией, а реализацией инновационного эффекта на основе коллективизма, сотрудничества и централизации. П.А. Кохно отмечает своеобразный эффект в области научно-технического прогресса, получаемый технологически развитыми странами, проявляющийся на уровне даже не национальных экономик, а мегаэкономики, за счет своеобразного бартера. Вместо продажи результатов исследований и разработок данные страны обмениваются ими, но только между собой. Такой подход избавляет их от нерационального дублирования затрат на исследования и разработки. Такой бартер получил название “хайтеграция”. Он обеспечивает этим странам минимальные затраты и максимальное качество продукции. Развивающимся же странам он приносит отставание, за счет применения сверхускоренной амортизации новых технологий за 5-6 лет. От продажи морально устаревших основных средств также получаются доходы. Хорошо продуманная модель повышения доходов отображается следующим образом: “Это путь не в мир highteck, а дорога в сторону “вечного секонд-хэнда” [7].

Рассмотренный даже кратко аспект особенностей инновационной экономики показывает возможность сетевого (потокового) подхода, предполагающего обязательное взаимодействие различных акторов и факторов, а также неизбежные изменения, в свою очередь требующие очередных изменений. Это позволяет говорить о неизбежности методологической разработки культуры взаимодействия. В этом свете А. Бородин и Н. Шац справедливо утверждают, что люди становятся “ключевым ресурсом, способным к постоянному совершенствованию и развитию. Их возможности безграничны, в то время как все другие ресурсы ограничены” [2, С. 54]. Представляется, что данный вывод можно использовать и в более широком контексте структур российской занятости, проблем миграции и демографии, мировой обстановки, эволюции трудовых и социально-страховых отношений, развития корпоративной трудовой собственности, проблемы профсоюзов, трудовых ориентаций молодежи и т.д. Кроме того, интегративные стратегии должны быть понятны различным группам населения, для чего требуется совершенствование системы образования.

Литература

1. Бляхман Л.С., Газизуллин Н.Ф. Теоретические основы перехода к социально инновационной планомерной экономике (Часть 1) // Проблемы современной экономики -- 2014 -- № 3 -- С. 7-15

2. Бородин А., Шац Н. Сравнительный анализ базовых характеристик моделей управления трудовыми ресурсами в организациях // Человек и труд -- 2012. -- № 6. -- C. 10-16

3. Бранский В.П. Искусство и философия. Роль философии в формировании и восприятии художественного произведения на примере истории живописи. -- Калининград: Янтарный сказ, 1999. -- 704 с.

4. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. -- М., Наука, 1990. -- 412 с.

5. Зименков Р. Зарубежная деятельность американских ТНК: стратегия, направления, формы // Российский экономический журнал. -- 2001. -- № 11-12. -- С. 36-48.

6. .Иванов Д. В. Эволюция социологии и формы социологического теоретизирования // Проблемы теоретической социологии. Вып. 10. Межвуз. сб. / Отв. ред. А.О. Бороноев. -- СПб, Изд. Центр экономического ф-та СПбГУ, 2014 -- 296 с.

7. Кохно П.А. России нужна инновационная экономика труда // Человек и труд -- 2013. -- № 5-6. -- С. 47-52.

8. Пауэлл У.Ю Смит-Дор. Л. Сети и хозяйственная жизнь. Сети и хозяйственная жизнь / Западная экономическая социология. Хрестоматия классики. Сост. и научн. ред. В.В. Радаев.. C. 61-105 (http://www.ecsoc.msses.ru); или Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; Пер. М.С. Добряковой и др. М.: РОССПЭН, 2004. С. 226-280.

Размещено на Allbest.ru