Онтологическая проблема антропологического зазора между сознательной формой и бессознательным содержанием в философии Канта и Фрейда

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Онтологическая проблема антропологического зазора между сознательной формой и бессознательным содержанием в философии Канта и Фрейда

Кошмило Олег

Несмотря на кардинальное различие онтологических позиций, субъективный идеализм Канта и субъективный «материализм» Фрейда участвуют в неявном договоре, который с разных сторон, но с системной комплиментарностью уравновешивает существо субъекта эпохи модерна. Разность позиций этих теорий в целом сводится к оппозиции идеальной разумной формы и реального психического содержания, которые конкурируют в этом договоре за право определять друг друга. Кант и Фрейд спорят о том, в чём заключен центр балансировки идеальной оценки, спекулятивного концепта и оцениваемого объекта, реальной вещи. Либо этот центр - в имманентности © Кошмило О. К., 2012 94 Издательство «Грамота» www.gramota.net формы автономно-воображаемой мысли, единственно возбуждающей ощущение удовольствия сбалансированности [2, с. 117], либо он - в трансцендентности неопределенного смутного содержания самого реального ощущения, лишь потом, задним числом и рефлексивно отражающегося в символе как имманентном сознанию? Кантовская форма априорного категорического императива и фрейдовское содержание объективного желания замкнуты в контур системного взаимодействия, где априорная форма - центр системы, а совокупность символов интерсубъективного желания образует её периферию. Характером функционирования этой субъективносоциальной системы является колебательный цикл прямого перехода инвестирования морально-душевной энергии в объект и обратного перехода извлечения этой энергии из объекта. То есть, в итоге Кант и Фрейд своим спором с разных сторон помещают человеческую душу в зазор между двумя границами - формально-мыслимым краем спекулятивной формы-единицы измерения-оценки и ощущаемым краем бесконечно неопределенного содержания бессознательного интерсубъективного желания. Помещенная в этот зазор душа раскачивается маятником по траектории циклического обращения, лимиты которого образованы имманентно-центральным полюсом формы-цены и трансцендентно-периферийным полюсом оценивающей символизации содержания антропологический кант фрейд бессознательный

Задачей периодического колебания единой кантовско-фрейдовской субъективности выступает достижение разумно-желанной сбалансированности. Но в том-то всё и дело, что по причине эллиптической двухфокальности колебательного цикла, который основывает своё функционирование на равноправии двух фокусов-центров - имманентного и трансцендентного, сбалансированность всего цикла оказывается недостижимой. Основанная на таком колебательном цикле субъективность просто приговорена к расщепленности, которая и составляет её основное качество. Расщепленность единой субъективности составляют две фазы - трансцендентная фаза исступления-отчуждения субъекта из себя в объект и имманентная фаза рефлексиивозвращения субъекта из объекта в себя [3]. Полярность этой структурной двухфазовости описывается особой экономико-энергетической интерпретацией категорического императива. Сама такая интерпретация исходит из фундирующего экономику всякой системы основопринципа сбалансированности её спроса и предложения. И в рамках этой интерпретации императив в зависимости от доминирования либо идеального полюса, либо полюса реального, склоняется то в сторону полюса формального центра, то в сторону содержательной периферии. То есть, императив имеет две противоположные версии - имманентную как, собственно, кантовскую, и трансцендентную в качестве императива Фрейдова субъекта [1]. Экономико-энергетическое побуждение с трансцендентальной позиции Канта звучит так: Поступай всегда так, чтобы сбалансированность идеально-моральной оценки (спроса) и реальноэмпирического объекта (предложения) была основана на априорной (абсолютной) форме твоей свободной воли, а её итогом было объективное понятие твоей свободно-законодательной воли. Та же мотивация с крайности психоаналитической позиции Фрейда звучит диаметрально иначе: Поступай всегда так, чтобы сбалансированность воображаемой оценки (спроса - «запроса любви») и реального объекта (предложение - «удовлетворение потребности») была основана на апостериорном (объективном) содержании интерсубъективного желания, а её результатом был символ самого этого желания [5, с. 143; 6, с. 190]. Оба эти императива, которыми расщепленная субъективность руководствуется поочередно, характеризует то, что исходная позиция процесса балансировки и её итог не совпадают. Субъект исходит из одной точки, а при возвращении в себя попадает в другую. Между двумя этими точками полагается разница, что, собственно, и является целью всей балансировки. И для обоих случаев характерно то, что отсутствие положительной разницы делает экономическое предприятие балансировки субъекта нерентабельным, то есть экономически бессмысленным. И в то же время прибыльные результаты в зависимости от фазовой полярности диаметрально различны. В имманентной фазе прибылью является увеличение, завышение самоценно-оценивающей и отрицательно-злой Цены как меры того умозрительного, ментального достоинства субъекта, которым он достигает своей сбалансированности со стороны имманентной идеальности. В трансцендентной фазе прибыль составляет увеличение, накопление оцениваемого и потому относительно-ценного позитивно-«доброго» Объекта как символического основания идентифицирующей сбалансированности субъекта со стороны трансцендентной реальности.

В то же время фокусы двух фазовых систем - имманентно-трансцендентальной системы и сознательнопсихической системы - в принципе тождественны. Тождественность этих фокусов как нулевой идеи свободы Канта и бесконечно-нулевого бессознательного Фрейда обеспечивается общей отрицательной характеристикой полумистической непостижимости-недостижимости точки нулевого центра [2, с. 119]. Почти сходясь на одной ментально-эмпирической оси, два фокуса создают в итоге зазор, напряжение разности которого заряжает всё силовое поле субъективности, расщепляющей реальность на сферу идеально-воображаемых оценок и реально-символических объектов. Экономической характеристикой этой границы является полагание оппозиции переоценка/недооценка, как раз и обеспечивающей искомый и составляющий суть-смысл экономического дела идеальный/реальный избыток. И если в трансцендентной фазе субъект, инвестируя энергию в объект, исходит из недооценки объекта (другого), то в имманентной фазе при возвращении в себя переоценивает себя. При трансцендентно-прямом инвестировании безусловно-ценной душевной энергии в объект (в другого) субъект ведет себя как рядовой покупатель, который самым элементарным образом желает сэкономить, заплатив как можно меньшую цену. В итоге объект всегда оказывается недооцененным. При имманентнообратном извлечении энергии из объекта (другого) субъект ведет себя как типичный продавец и, желая заработать и остаться с прибылью, поскольку в этом его безусловный долг и профессиональная обязанность, завышает цену продажи, и в итоге субъект переоценивает себя. Другими словами, если в трансцендентной (фрейдовской) фазе субъект получает прибыль со спросовой позиции недооценки объекта, что называется, по-«медвежьи» играя на понижение цены объекта, то в имманентной (кантовской) фазе имеет прибыль с предложенческой позиции произвольной переоценки себя, по-«бычьи» играя на повышение.

Очевидно, что горделивая недооценка объекта (другого) при его трансцендентной покупке и высокомерная самопереоценка субъекта в ситуации имманентной продажи - это два взаимодополнительных эффекта, которые зеркалят друг друга. Они, собственно, и являются разными сторонами одной и той же отражающей субъект зеркальной плоскости, где по одну трансцендентно-потустороннюю сторону реальности пребывает недооцененный объект, а по эту имманентно-посюстороннюю сторону идеальности, в своём собственном зазеркалье, центрируя его, находится автономно-, то есть само-переоцененный субъект. Возвышение Цены достоинства субъекта по идеальной вертикали к божественной высоте центростремительно запасает мощь морального капитала. Но преувеличенное количество единиц (субъектов) этой Цены однажды переходит в занижение его божественного качества и оборачивается кризисом инфляции ценностей как критериев оценки, то есть кризисом воображаемой идеальности имманентного спроса. Адекватно возвышению вертикали свободной Цены по реальному горизонту расширяется символический Объект, справедливо дифференцируясь по всему полю оцениваемым желанием предметом. Заниженное оценочное качество объекта, стремящегося соответствовать вопросу-спросу оценивающего желания субъекта, оборачивается завышением общего количества предметов потребления как кризисом перепроизводства символических объектов желания, то есть кризисом символической реальности трансцендентного предложения. Исток обоих кризисов коренится в том автономно-бессознательном зазоре субъективности, который немилостиво расщеплет реальность Бытия на идеально-воображаемое и самоценнооценивающее понятие злой Цены, которая возвышается по центростремительной вертикали автономного желания, исполненного яростной интенсивностью наслаждения, и реально-символическую и оцениваемую предметность трусливо-доброго Объекта, который, расширяясь по центробежной горизонтали, растворяется в признательном страхе перед смертоносным желанием своего господина-субъекта

Итак, по сомнительной милости двух европейских гениев субъективность, а с ней человеческая душа и сердце, помещается в тиски, края которых как раз образуют две крайности - воображаемая форма спекулятивной оценки и бесконечно-центральное содержание оцениваемого символа интерсубъективного желания. Помещенное в эти тиски сердце приговаривается к тому, чтобы только колебаться в этом тесном зазоре. И ладно бы, зазор этот был неизменным. Но где там!? К ужасу сердца тиски затягиваются всё туже, их края становятся всё ближе, пространство пребывания души всё теснее. Ужас сердца растет. Он прибывает от того, что оно видит, как тиски, в которых трепещет бедное сердце, тщатся редуцировать его к столь желаемому результату его полного упразднения. И вот уже сжатое до предела сердце, распятое на кресте колебательного цикла между формальным центром субъективности и содержательной периферией интерсубъективного желания, почти мертво. Но что это?! О, чудо! Память, благодарная память напоминает, что идеально-формальный центр оценки, спекулятивная Цена желания некогда была отцовским Небом, была трансцендентным Именем Бога, и что это еще бескрайний простор мира, свет весеннего неба и воодушевляющая разверстость речного простора, открывающаяся с прибрежной горы. Верная память вспоминает, что реально-содержательная периферия символических объектов желания - это еще и уютная милость материнской Земли, тепло домашнего очага и полезная плотность привычных вещей. И у сохраняющего в своей неисповедимой и проницаемой только любовью и надеждой глубине единство Неба и Земли сердца остается только один верный путь из мышеловки этих тесных объятий - в веру в то, что цена вещи как вечное неизменное божественное Имя, которое исповедует субъект, нет, уже человек - субъект ни во что не верит - и сама земная вещь, Земля в своём единственном прекрасном Лице - одно и то же. И только внутри этого тождества сбывается тождество субъекта и другого, из которых каждый может сказать другому «Я это Ты». И если перевести это онтологическое настроение в термины императива, то он мог прозвучать вполне по-христиански: Поступай всегда так, чтобы и основанием, и прибыльным результатом сбалансированности моральной ценности и объекта (поступка или вещи) была бы любовь. И мы даже можем быть благодарны Иммануилу Канту и Зигмунду Фрейду за то, что против своей воли с двух противоположных сторон они направили волнение души человека эпохи модерна по коридору, что, опасно сужаясь асимптотами полярных идентификаций субъекта, указал единственный путь к тому узкому про-свету, сквозь который сердце, совершая спасительный скачок в веру, воскресает и, воспаряя ввысь к Небесам и раздаваясь вширь по Земле, жертвенно уравновешивает собой Имя Неба и Лицо Земли. Кант и Фрейд невольно не оставили человеку эпохи модерна выбора кроме христианской сердцевины между ними.

Список литературы

1. Исаков А. Н. Философская аналитика объективного мотива // Исаков А. Н. Метафизические исследования. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. № 1. C. 1-12.

2. Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Критика практического разума. СПб.: Наука, 2005. С. 56-119.

3. Кучеренко А. В. Вера, воля и практический разум как источники морального закона в этике Канта // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 8 (14): в 3-х ч. Ч. III. С. 120-123.

4. Лакан Ж. Инстанция буквы, или Судьба разума после Фрейда. М.: Логос, 1997. 194 с.

5. Фрейд З. Я и Оно // Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. 448 с

Размещено на Allbest.ru