Модели отношения к жизни и смерти: аксиологический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Модели отношения к жизни и смерти: аксиологический аспект

Елена Кленина

В статье рассматриваются трактовки соотношения жизни и смерти как показатели ценностных приоритетов человеческого существования. Жизнь и смерть входят в человеческое бытие не только как принципиальные и неповторимые ценности, но и как опорные «точки отсчета» всех ценностей. Осознание ценностно-смыслового единства жизни и смерти выступает ориентирующим и проектирующим началом человеческой жизни.

Ключевые слова и фразы: модели отношения к жизни и смерти; аксиологический аспект; жизнь; смерть; витальный; танатальный; Эрос; Танатос.

Отношение к смерти - одно из самых устойчивых в истории коллективных представлений, изучение которого позволяет выявить определенные закономерности и тенденции формирования жизненных установок и моделей поведения. В данном случае оно выступает структурной составляющей менталитета (глубинноустойчивого слоя социальной информации). Поэтому отношение к смерти может рассматриваться как показатель культурной идентичности.

В то же время несомненный факт, который можно констатировать - это сам факт изменения отношения к смерти на протяжении человеческой эволюции. В этом процессе изменения есть более или менее устойчивые (статичные) элементы (например, страх смерти) и есть элементы более мобильные (например, связь между Танатосом и Эросом). Последнее - есть «горизонтальный» срез проблемы, позволяющий изучать взаимосвязь отношения к смерти с общей картиной мира, которая понимается нами как система целостных представлений о мире, имеющих исторически обусловленный характер.

В основе эволюции отношения к смерти лежит, по нашему мнению, общая эволюция внутреннего мира человека в зависимости от его отношения к смерти другого или других. В таком случае через отношение к смерти осуществляется включение личности в систему социальных взаимодействий [1]. Однако и объективные факторы человеческого существования, среди которых мы выделяем этнокультурный, цивилизационный, религиозный и идеологический, также способствуют формированию различных моделей отношения к смерти в рамках одной культуры. В соответствии со сказанным выстраивается стратегия дальнейших рассуждений, позволяющая выявить диалектическую взаимосвязь между ценностными аспектами жизни и смерти в контексте человеческого существования.

Аксиологическая природа проблемы жизни и смерти ярко проявляется в том, что сама возможность осмысленных жизненных усилий зависит от явно или безотчетно принятой модели отношения к жизни и смерти. Как правило, трактовки соотношения жизни и смерти укладываются в определенную концептуальную линию: витализм - танатизм - дуализм.

Врожденным стремлением всех живых существ, без сомнения, выступает тяга к сохранению жизни. Любой человек, независимо от наличия у него осознанных философских установок, в силу объективного факта, а именно факта существования (человек живет и следовательно принимает жизнь), предпочитает жизнь смерти и поэтому придерживается определенной «концепции» жизни. В этом и проявляется его витальная ориентированность. Благодаря такой позиции жизнь наделяется высшим ценностным статусом. Не случайно американский психолог А. Г. Маслоу, определяя человеческую природу как совокупность пяти базовых потребностей (потребность в жизни, потребность в социальной защищенности, потребность в общности или принадлежности, потребность в уважении и самоуважении, потребность в самореализации), исходной считает потребность в жизни (the basic need for life).

Объединяющим принципом всех витальных концепций, среди них философско-этические учения Эпикура и Лукреция, философия жизни, этика А. Швейцера, марксизм и др., выступает положение о том, что ценность и смысл жизни имманентно присутствует в ней самой, и даже собственно в акте полагания ценности проявляется биение жизни. Вот как об этом писал Ф. Ницше: «Говоря о ценностях, мы говорим под влиянием инспирации, под влиянием оптики жизни: сама жизнь принуждает нас устанавливать ценности, сама жизнь ценит через нас, когда мы определяем ценности» [3, с. 576].

Красноречив в данной связи и тезис виднейшего гуманиста ХХ века А. Швейцера: «Истинная философия должна исходить из самого непосредственного и всеобъемлющего факта сознания. Этот факт гласит: “Я - жизнь, которая хочет жить, я - жизнь среди жизни, которая хочет жить”» [7, с. 217].

Такие утверждения, на наш взгляд, самодостаточны, поскольку жизнь является высшей ценностью. Ввиду этого внутренняя ценность и осмысленность жизни - базис всех последующих аксиологических актов. Между тем существует позиция второго типа, которую можно обозначить как танатальную, или, иначе говоря, это мироотношение под знаком «нет».

Может показаться, что танатальная позиция - фикция и образ жизни человека обязательно базируется на витальной ориентации. Однако такое мнение было бы ошибкой. Хорошо известно, что суицидальные наклонности нередко связаны с утратой жизненных ориентиров и ценностей, с тем, что человек перестает видеть в жизни задачи, решение которых имело бы для него смысл [4, с. 308-320]. Э. Фромм, например, при изучении феномена деструктивности пришел к выводу, что патологическая ее форма может оказаться доминирующей в отношении человека к миру, и создал серию портретов таких деструктивных личностей как Гиммлер, Гитлер, Сталин [6, с. 396, 377, 486]. Кроме того, мнение о том, что человеческая жизнь вообще не является подлинной, настоящей жизнью, известно на протяжении веков. Вспомним, в частности, некоторые из сентенций: «жизнь - страдание» (Будда, А. Шопенгауэр); «жизнь - бездна зла» (древнеегипетское изречение); «жизнь - лишь сон» (Веды, Платон, Паскаль); «…ибо все суета и томление духа» (Экклезиаст); «жизнь жалка, важнее умереть достойно» (Сенека) и т.д.

Кроме воззрений, явно тяготеющих к позиции «да» либо позиции «нет», известны дуалистические концепции, которые, на наш взгляд, отражают истинную сущность человека. Закономерно также и то, что практически каждая дефиниция жизни имманентно включает в себя и понятие смерти. жизнь смерть психоаналитический

Наиболее ярко диалектическое единство жизни и смерти представлено в психоаналитической теории

З. Фрейда. С точки зрения психоанализа, наряду с сексуально-жизненным влечением (Эрос) - влечением, целью которого является сохранение и поддержание жизни - человеческое Я испытывает на себе и действие влечения к смерти (Танатос) - которое, как правило, представляет собой бессознательные тенденции к разрушению и саморазрушению. Возникновение жизни, согласно гипотезе З. Фрейда, является, с одной стороны, причиной продолжения жизни, а с другой стороны, причиной стремления к смерти, а сама жизнь - взаимодействие двух противоположных влечений. В работе «По ту сторону принципа наслаждения» З. Фрейд постулирует, что «цель всякой жизни есть смерть», так как неживое существовало прежде живого. В силу этого каждая живая субстанция стремится достичь исходного состояния. Но при этом возникает парадоксальная ситуация, суть которой сводится к следующему: живой организм активно противится возвращению в органическое состояние. Учитывая это, сущность любой живой субстанции определяется как постоянная борьба «первичных позывов жизни» и «первичных позывов смерти» [5, с. 64]. То есть человек, по З. Фрейду, растворяется в природном Эросе - Танатосе, и их диалектическая нерасторжимость задает человеческой жизни пульсирующий ритм гармонии.

Отмечая эвристическую значимость этой концепции, тем не менее, заметим, что признание объективного существования (бытийности) смерти должно совмещаться с рассмотрением ее не в качестве цели и детерминанты жизни, а в качестве механизма ее поддержания и развития.

Французский психоаналитик и последователь З. Фрейда Ж. Лакан обращает внимание на то, что Танатос детерминирует процесс самоидентификации личности, полюсами которого выступают «витальная двусмысленность непосредственного желания» и «безоговорочное принятие своего бытия-к-смерти» [2, с. 89, 90]. В таком случае Эрос, доминирующий в структурах желания, не может не опираться на свое конституирующее основание - Танатос, который является воплощением главного и последнего желания - желания возвращения.

В шизоаналитическом дискурсе (Ж. Делёз, Ф. Гваттари) инстинкт смерти (Танатос) выступает источником формирования желания (Эрос). Желание, как пишут Ж. Делёз и Ф. Гваттари, деструктивно по отношению к себе самому в субъекте желания. Поэтому субъективное желание практически всегда направлено в сторону социальности, стимулируя, тем самым, интенсивный рост другого или других. Инстинкт смерти, дифференцирующий желание и социальность, в результате подключается к витальным структурам.

Получается, что психоанализ З. Фрейда и его современные трансформации у Э. Фромма, Ж. Лакана, Ж. Делёза, Ф. Гваттари демонстрируют взаимосвязь Эроса и Танатоса в едином жизне-смертном пространстве человеческого бытия.

Таким образом, резюмируя сказанное, можно предложить следующий вариант решения рассматриваемой проблемы.

Во-первых, очевидно, что все возможные попытки ответить на вопрос о смысле жизни или смысле смерти оказываются несостоятельны, если нет предварительного понимания единства жизни и смерти. В принципе, можно отрицать само существование смысла, в том числе смысла жизни и смерти. Но эта идея, на наш взгляд, абсурдна. Человек - мыслящее существо. Поэтому мы готовы утверждать, что сама постановка проблемы о смысле или о его отсутствии есть уже потенция смысла. Жизнь и смерть слиты воедино, несмотря на то, что жизнь может быть (или казаться) бессмысленной (ведь известно: то, что умер, еще не доказывает, что жил), да и сама по себе смерть как следствие насилия, несчастного случая выступает символом бессмыслицы. Следовательно, понимание жизни невозможно без понимания смерти и наоборот. Жизнь и смерть распределяются и сопрягаются в едином жизне-смертном пространстве человеческого существования, где смерть преломляет жизнь, и представляемое значение смерти формирует понятие о жизни. Присутствие смерти в жизненном пространстве и времени человека делает его существование осмысленным, полновесным.

Во-вторых, как уже говорилось, самые решающие «да» и «нет», которые человек вообще может выбрать,

- это его «да» или «нет» жизни и смерти. Поэтому в поле человеческого мироотношения жизнь и смерть входят не только как принципиальные ценности (а ценности, как мы полагаем, это не столько полезное, необходимое, сколько неповторимое, конкретное, единственное, чем как раз являются жизнь и смерть), но и как опорные «точки отсчета» любых (всех) ценностей. Осознание ценностно-смыслового единства жизни и смерти выступает ориентирующим и проектирующим началом человеческой жизни.

Список литературы

1. Кленина Е. А., Песков А. Е. Событийность смерти: социальный аспект // Вестник Астраханского государственного технического университета. 2011. № 1 (51). С. 56-63.

2. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.: Гнозис, 1995. 192 с.

3. Ницше Ф. Сочинения: в 2-х т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. 830 с.

4. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 368 с.

5. Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения // Рязанцев С. Танатология - наука о смерти. СПб.: ВосточноЕвропейский институт психоанализа, 1994. С. 27-84.

6. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: АСТ-ЛТД, 1998. 672 с.

7. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М.: Прогресс, 1992. 572 с.

Размещено на Allbest.ru