Размещено на http://www.allbest.ru/

2

С. Киркегор об эстетической и этической стадиях жизненного пути человека

Философская концепция основоположника христианского экзистенциализма Сёрена Киркегора о стадиях жизненного пути человека нашла свое воплощение практически во всех сочинениях датского мыслителя, но наиболее отчетливо проявляется в его книгах «Или-или» и «Стадии жизненного пути». В двухтомном сочинении «Или-или» речь идет преимущественно об эстетической и этической стадиях, или, как по-разному называют их философы, переводчики и исследователи, об эстетическом и этическом образах жизни, модусах, уровнях, этапах, сферах существования, началах человеческой жизни. Религиозная экзистенция стала предметом размышлений Киркегора в его книгах «Заключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам”», «Болезнь к смерти», «Упражнения в христианстве» и др. Связанные между собой псевдонимы«оппоненты» Киркегора Йоханнес Климакус и Анти-Климакус представляли: первый - христианскую веру как потенциальную жизненную позицию (сочинение «Заключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам”»), другой утверждал безусловное преимущество христианства в борьбе с разъедающей душу смертельной болезнью, отчаянием (книга «Болезнь к смерти») [5, с. 377]. Киркегор считал, что только религиозная позиция избавляет полностью от отчаяния, поскольку выбор собственного «Я» означает выбор самого себя в вечном значении, и только связь с Богом придает человеческой экзистенции смысл.

В России большие отрывки из книги Киркегора «Или-или» под названием переводчика П.Г. Ганзена «Наслаждение и долг» вышли отдельным изданием в 1894 г. В книге была представлена философскопсихологическая концепция двух основных поведенческих установок - эстетического и этического способов человеческого существования. В предисловии к первому изданию П.Г. Ганзен подчеркнул, что сочинение, изданное Киркегором в 1843 году под псевдонимом Виктор Эремита, состоит из двух частей, принадлежащих как будто «перу двух разных лиц, из которых одно - эстетик - дало материал для первой части, а другое - этик - для второй» [1, с. 3]. Таким образом, знакомство русского читателя с Киркегором, которое могло повлиять (и повлияло в дальнейшем) на русскую философию и литературу, началось с представлений датского философа о роли и значении эстетического и этического начал в жизни человека. Рассмотрим эстетический и этический модусы человеческой жизни подробнее.

Стадии жизненного пути, согласно Киркегору, не являются просто последовательными непрерывными этапами в развитии человека, подобно этапам естественного и социально-психологического созревания. Эстетическая и этическая жизненные установки принципиально различны между собой, поэтому переход между ними не происходит непосредственным образом или с помощью убедительной аргументации, а совершается лишь посредством экзистенциального скачка или прыжка [10, с. 599], т.е. решительного экзистенциального выбора со всей «интенсивностью внутренних сил его души» (на чем настаивает киркегоровский этик) [7, с. 376]. Для каждого человека это происходит строго индивидуально: жизненный путь каждого человека уникален и неповторим.

Эстетический способ всесторонне изображен Киркегором в первой части книги «Наслаждение и долг».

«Эстетическая» часть книги была написана от первого лица - анонимного эстетика А («Диапсалмата», что в переводе означает «интерлюдия») и некоего Йоханнеса («Дневник обольстителя»), излагающего стратегию и тактику соблазнения, историю своих любовных отношений с юной Корделией. «Этическая» часть книги «Или-или» - трактат «Гармоническое развитие в человеческой личности эстетических и этических начал» - была написана от лица Б, асессора Вильгельма, человека ответственного, семьянина, живущего по моральным принципам, согласно христианским заповедям, утверждающего этическую точку зрения и старающегося убедить автора-эстетика в его неправоте.

Необходимо подчеркнуть, что противопоставление эстетического и этического не сводится у Киркегора к более распространенным в философии понятиям гедонизма и принятой морали или кантианскому противопоставлению чувственных наклонностей и разумного императива [3, с. 70]. Смысл киркегоровских понятий неоднозначен, подвижен, плохо поддается точным определениям. С особым изяществом и утонченностью, с пристальным вниманием к деталям выполнен психологический анализ эстетизма, который, как замечает П. Гардинер, напоминает «скорее о романтиках XIX века, чем о земном гедонизме, ассоциируемом с философской литературой XVIII столетия» [Там же, с. 71].

Эстетическое отношение к жизни, по Киркегору, не означало только любовь к прекрасному, хотя именно любители красоты (искусства и женского пола) и соответствовали, в первую очередь, признакам киркегоровских эстетиков. В данном случае для Киркегора важен изначальный смысл слова «aisthetes», что погречески означает «чувствующий» [8, с. 89].

Эстетизм понимался датским писателем весьма широко и разносторонне. Настолько широко, что, как замечает упомянутый выше П. Гардинер, «читателю “Гармонического развития” вполне простительно иной раз задуматься, а есть ли в мире что-нибудь, что при известном усилии мысли нельзя было бы определить как “эстетический образ жизни”» [3, с. 77]. Однако характерные черты эстетического модуса жизни Киркегором обозначены достаточно последовательно.

Уже первый набросок портрета эстетика - «Афоризмы эстетика» - знакомит читателя с переменчивыми чувствами и настроениями человека, который живет исключительно по принципу наслаждения, ради удовлетворения своих желаний. Существуют различные ступени эстетического отношения к жизни, различные категории эстетиков - от лица асессора Вильгельма поясняет во второй части своей книги Киркегор. Эстетики «разных сортов и степеней» - от наивной влюбленной девушки до неизвестного обольстителя и мифического Дона Жуана, от философа-систематика до римского императора Нерона и легендарного Фауста - подробно описаны и проанализированы Киркегором как от первого лица, так и с «посторонней» точки зрения, с помощью персонажей-псевдонимов.

В зависимости от природного (т.е. данного извне, а не сущностного) таланта человека (например, склонности к занятиям коммерцией, математикой или искусством) наслаждения имеют разное происхождение. Они могут быть чувственными, интеллектуальными, художественными, материальными: эротика, музыка, искусство, поэзия, наука или же обладание вещественными благами, богатством, почестями, высоким социальным статусом и т.д. Все является для эстетика потенциальным источником удовольствия, все может войти в сферу интересного, незаурядного, исключительного, возвышающего над другими людьми.

Эстетик ставит только самого себя в центр всего существующего, стремится быть для самого себя самым интересным человеком, но в конечном итоге - казаться. Жизнь эстетика - это непрекращающийся психологический эксперимент над собой и окружающим миром, цель которого - поиск наслаждений и материала для самонаблюдения, самосозерцания, изощренной рефлексии. Какими бы примитивными или утонченными и благородными ни были эти удовольствия, они неизбежно лишают эстетика свободы, так как ставят его в зависимость от внешних условий: «Весь мир должен изощрять свою изобретательность, чтобы постоянно предлагать ему новые и новые наслаждения: он отдыхает душой лишь в минуту наслаждения; стоит наслаждению прекратиться, и он опять задыхается от истомы» [7, с. 235]. С этой точки зрения существование эстетика случайно, пассивно, сиюминутно, противоречиво, лишено какого-либо постоянства и уверенности.

Эстетик - расколотый человек и «раб минуты», раб земной временной жизни. Удовольствия быстро преходящи, поскольку зависят лишь от восприятия самого человека. В стремлении наиболее полно отдаться настроениям, чтобы испытывать наслаждения вновь и вновь, эстетик неотвратимо отчуждается от собственной личности, предает свое истинное «Я» [Там же, с. 281]. В погоне за всё новыми наслаждениями человек неизбежно растрачивает самого себя, не контролирует свою жизнь и впадает в отчаяние, поскольку жизнь его лишена серьезного смысла. Отчаяние, болезнь духа, «болезнь к смерти», как называет его датский философ, характерны, прежде всего, именно для эстетической стадии.

Особое внимание Киркегор уделяет в своих произведениях высшей категории эстетиков - эстетиковаристократов или эстетиков-романтиков: музыкантам, поэтам и художникам, натурам богатым и многосторонним, людям с утонченным и высококультурным сознанием. Для такого типа эстетиков высший жизненный принцип - наслаждение красотой. Красота - высшее благо и высшая истина, бог эстетизма. Все, что есть в этом мире, поэт способен превратить в эстетическое наслаждение, в том числе и страдания, боль, горе, зло, грех: «Что такое поэт? - Несчастный, переживающий тяжкие душевные муки; вопли и стоны превращаются на его устах в дивную музыку. Его участь можно сравнить с участью людей, которых сжигали заживо на медленном огне в медном быке Фалариса: жертвы не могли потрясти слуха тирана своими воплями, звучавшими для него сладкой музыкой» [Там же, с. 8]. Именно потому, по убеждению Киркегора, «человек и любит поэта больше всего, что поэт для него опаснее всего» [Цит. по: 2, с. 154]. На самом деле эстетизм поэта - это опасное искушение красотой, попытка представить искусство единственным смыслообразующим феноменом в жизни. Эстетик посредством творческого воображения создает собственный эстетический мир, тем самым всячески стараясь избежать реальной действительности. Поэзия и искусство в конечном счете не заинтересованы в существовании.

На определенном уровне эстетической стадии человек может осознать собственную позицию, и тогда, порой помимо своей воли, он увидит, что эстетический образ жизни - обман, дающий только видимость полноты и богатства, «всего лишь существование возможного», неизбежно уводящее в глубокую пустоту [6, с. 155]. На данном этапе определяющей во взгляде эстетика на жизнь становится ирония: «Она знает эстетическую жизнь как несчастье и иллюзию, и в этом смысле она является признаком зрелости» [Там же].

Именно ирония ставит человека перед выбором «или-или»: оставаться в отчаянии неподлинного существования либо сделать экзистенциальный скачок в этическую или религиозную сферу.

Этический образ жизни практически во всем противоположен эстетическому. Особенности внутреннего мира эстетика и этика отражаются даже в манере письма, в стиле их сочинений: «Записи А., излагающие принципы эстетического мировоззрения, хаотичны и фрагментарны, стиль их нарочито небрежен, ритм энергичен; его краткие высказывания эмоциональны: они и исполнены страдания, и лиричны. Размеренному же и спокойному течению мысли его оппонента, асессора Б., представляющего этическое направление, соответствует аллегорический стиль» [4, с. 264], - замечает историк датской литературы. Сочинения эстетика написаны легко и иронично, увлекательно и завлекательно, страстно, с глубоким знанием человеческой психологии, неслучайно их причисляют к шедеврам европейской литературы. Сочинения этика риторичны, иногда суховаты, назидательны и требуют больших интеллектуальных и нравственных усилий, чтобы почувствовать скрытую в них авторскую интенцию, энергию, направляющую читателя к экзистенциальному выбору. Примером этика для Киркегора был Сократ.

Принципиальное отличие позиции этика в следующем: для этика главная жизненная задача - «обрести свое единое, цельное “Я”» [7, с. 208], в то же время открывая в себе связь с общечеловеческим, с миром. Этик не замыкается на себе, он способен открыться «Другому», способен любить. Искренность и страстность, с которой этик делает свой экзистенциальный выбор, просветляет его и преображает духовно.

Этическое познание себя самого существенно отличается от эстетического самосозерцания, управляемого законами необходимости или видящего во всем необходимость: это свободное размышление человека над самим собой, самоанализ, являющийся результатом его свободной внутренней деятельности.

Жизнь этика наполнена смыслом, так как имеет внутреннее содержание и внутреннюю связь. Чем глубже у человека этическая основа существования, тем спокойнее и увереннее он, тем сильнее в нем чувство собственного достоинства, тем меньше говорит он о том, что определяет его жизнь: о неуклонном следовании собственному внутреннему долгу. Эстетическому наслаждению противопоставлен внутренний нравственный долг. Не морализм и назидательность отличают истинного этика, а внутреннее следование собственному этическому идеалу, согласному с общечеловеческой христианской нравственностью. Размышляя о соотношении личного и общечеловеческого, свободы и необходимости в этической позиции, биограф и исследователь творчества Киркегора П. Роде пишет: «Воззрение, признающее реальность этического долга, должно исходить из чего-то иного, нежели научная психология и детерминистское жизневоззрение, в принципе исключающие возможность свободы и тем самым ответственности. Строиться оно должно на идее синтеза, то есть на одновременном утверждении феноменов свободы и необходимости. Разумеется, исходя из таких оснований, не придешь к научной психологии и к научному мировоззрению, однако же это отнюдь не самые важные вещи в нашем мире. А самое важное для нас - обрести такой взгляд на человеческую жизнь и на этот мир, с которым можно было бы жить» [9, с. 260-261].

Большое внимание Киркегор обращает на отношение эстетика и этика к браку. Для эстетика, ожидающего от любви, прежде всего, эстетического наслаждения, брак откровенно скучен, романтическая любовь не терпит обыденности, монотонности, повторяемости и должна выражаться каким-нибудь необычным образом. Для этика брак - чрезвычайно важная составляющая человеческой жизни, потому что брак - это этический долг любви, исполнение общечеловеческого долга; этик, как утверждает Киркегор, «видит в любви высшее проявление общечеловеческого» [7, с. 302]. Переход от эстетического к этическому сознанию осуществляет человек, который отказывается от удовлетворения своей сексуальной потребности по мимолетному влечению и вступает в брак, принимая все обязательства этого этического института, выражающего всеобщий моральный закон.

Выражением общечеловеческого служит и долг человека зарабатывать себе средства к жизни трудом.

Однако не труд как таковой, а этическое отношение к труду и освобождающее значение труда определяют этический способ существования: «тем-то ведь человек и велик, тем-то он и возвышается над всем остальным творением, что он может сам позаботиться о себе», человек сам является как бы своим собственным Провидением [Там же, с. 328].

Этик трудится (в материальном и духовном смысле) и обретает самого себя, становится собой. Жизненная позиция этика - это путь, становление. «Эстетическим началом может назваться то, благодаря чему человек является непосредственно тем, что он есть, этическим же - то, благодаря чему он становится тем, чем становится» [Там же, с. 226]. «Познание себя самого не есть еще венец душевной деятельности этика, но лишь плодотворное начало, создающее затем истинного человека» [Там же, с. 304], - подчеркивает киркегоровский этик.

Этик обладает «твердым и отрадным доверием к жизни» [Там же, с. 253], его не прельщает красочная мишура сиюминутных удовольствий, погоня за удачей, внешний успех. «Этик знает, что вся суть - во взгляде человека на жизнь, в энергии его внутренней душевной деятельности, знает, что человек, стоящий в этом смысле на высоте требования, может и в самых скромных рамках жизни пережить куда больше того, кто был не только свидетелем, но и сам участвовал в великих мировых событиях» [Там же, с. 288]. Таким образом, этический взгляд на жизнь ставит на необыкновенную высоту самого обыкновенного человека.

Отношения между этическим и эстетическим модусом далеко не просты и не прямолинейны. Киркегор подчеркивает, что после решительного выбора этической экзистенции вовсе не следует, что из жизни человека исключается все эстетическое: «…если благодаря выбору этического направления личность и сосредоточивается в самой себе и тем самым как бы отвергает эстетическое начало, то лишь в смысле абсолютного содержания жизни, относительное же значение эстетическое начало должно и будет иметь всегда… так как, выбирая, личность не превращается в другое существо, а лишь определяет самое себя, то ничто и не мешает эстетическому началу сохранить свое относительное значение в жизни» [Там же, с. 226]. Этическое развитие не разрушает эстетические наклонности, хотя «как бы развенчивает их», в корне меняя отношение человека к эстетическому и придавая ему совсем иное, чем в жизни эстетика, значение: «Серьезное отношение к эстетике, впрочем, так же полезно для человека, как и всякое вообще серьезное отношение к делу, но одно оно еще не в состоянии спасти душу человека» [Там же, с. 278].

Несмотря на внутреннее превосходство этической экзистенции, совсем не просто определить позицию самого философа: чью сторону он занимает - эстетика или этика, тем более что всю свою жизнь Киркегор прорывался к третьей, самой подлинной для него стадии человеческого существования - религиозной. Однако можно согласиться с исследователем: «Когда этик наставляет эстетика на путь истинный, то может показаться, что Киркегор в позиции этика - но в действительности это был диалог Киркегора с самим собой: этик с эстетиком спорили во внутреннем пространстве его существа» [11, S. 33]. Сделать ответственный выбор собственной экзистенции - задача не автора, а читателя. Задача Киркегора как философа, писателя и человека - подтолкнуть читателя к этому решительному выбору.

Список литературы

философский киркегор эстетический этический

1. Ганзен П.Г. Предисловие // Северный вестник. 1885. № 1. С. 105-108.

2. Ганзен П.Г. Пять дней в Ясной Поляне // Исторический вестник. 1917. № 1. С. 140-161.

3. Гардинер П. Кьеркегор. М.: Астрель; АСТ, 2008. 192 с.

4. Григорьева Л.Г. Датская литература [первой половины XIX в.] // История всемирной литературы: в 8-ми т. М.: Наука, 1989. Т. 6. С. 256-265.

5. Исаев С.А. «Диалектическая лирика» С. Кьеркегора // Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. С. 5-12.

6. Коли О. Кьеркегор. М.: Астрель; АСТ, 2009. 192 с.

7. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. 416 с.

8. Мареева Е.В. С. Киркегор: единство души силой выбора // Философские науки. М.: Гуманитарий, 2002. № 5. С. 84-97.

9. Роде П.П. Сёрен Киркегор, сам свидетельствующий о себе и своей жизни. Челябинск: Урал Ltd., 1998. 430 с.

10. Скирбекк Г., Гилье Н. История философии. М.: Гуманит. изд. центр «ВЛАДОС», 2003. 800 с.

11. Senderovich M. Чехов и Киркегор // Anton P. Иechov - Philosophische und religiцse Dimensionen im Leben und Werk. Mьnchen: Verlag Otto Sagner, 1997. S. 29-44.

Размещено на Allbest.ru