О логике решения проблемы смысла индивидуальной смерти

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Сегодня мы знаем о сущности индивидуальной смерти человека немногим больше, чем три тысячи лет назад [15]. Непроясненность смысла смерти индивида объясняется необыкновенной сложностью самого объективного феномена, логическая трактовка которого зависит от глубины постижения сущности мирового устройства. (Понятие «мир» означает «все существующее вне моего сознания». В переносном смысле термином «мир» может обозначаться целостная совокупность определенных явлений сознания, возможно и объективированных). Проблема научно обоснованных, истинных смыслов человеческой жизни и смерти упирается в возможность достоверного мировоззрения, теоретическим ядром которого служит научная философия. Несмотря на исторически фиксируемую конечность известной человеку области бесконечного материального мира, научное (объективно-истинное) знание Всеобщего проверяется с помощью критерия практики на материале освоенной человеком вершины пирамиды мирового устройства. Указанная пирамида организована единым закономерным мировым процессом (ЕЗМП) и в своей вершине противоречиво концентрирует в сокращенном и интегрированном виде содержательное богатство материи, включая всеобщее. Каждая более высокая ступень развития (форма) материи возникает из низшей, включает в свой состав крайне небольшую, но наиболее сложную часть низшей ступени, преобразует, зависит и одновременно при помощи своего собственно высшего уровня подчиняет все включенные иерархически организованные нижележащие уровни, придавая высшему интегрально-целостный характер. Невключенное низшее играет по отношению к высшему роль среды. Ни процесс, ни результат «упаковывания» и доразвития содержания низших ступеней в высших никогда полностью не завершается, бесконечность не оказывается отсчитанной (термин «содержание» используется в широком значении - «все, что имеется в познаваемом объекте»: собственно содержание, форма, качество, количество, свойства, отношения и другие стороны предмета). Занимающий вершину указанной пирамиды человек (индивид, группа людей, общество в целом не обязательно земного типа, социальная форма материи) - единственное образование в мире, способное самостоятельно и сознательно творить собственные исторически развиваемые сущность и смысл. «Развертывая» в процессе общественно-трудовой деятельности свое исторически и прижизненно сформированное содержание, человек (сгусток противоречия конечного и бесконечного) овладевает веществом, энергией и информацией нижележащих форм материи, управляет доразвитием «первой» и «второй» природ и совершенствует собственные естественные основы. Тем самым он присоединяет к себе время жизни природы и неограниченно продляет свою интегрально-социальную жизнь. Выполняя функцию управляющего звена мировой системы, человек придает смысл освоенной им области материи [11; 21].

Понятие «смысл» синтезирует осознание: 1) сущности предмета, 2) ценности последнего и 3) функции предмета и ее результата. Как субъективный феномен смысл имеет свои объективные основания. Абстрактный смысл жизни человека состоит в исторически углубляемом и усложняющемся творении человеком самого себя: в непрерывном становлении человека, в созидании универсального, наполненного богатством содержания гуманного бытия («горизонтальный» аспект смысла), безостановочно поднимаемого к высшему («вертикальный» аспект). Согласно Г. Гегелю, конкретно-всеобщее содержание идеи, помимо абстрактновсеобщего, включает моменты особенного и единичного [5, с. 112; 6, с. 348]. Конкретно-всеобщее содержание жизненного смысла раскрывает подлинно человеческое в человеке и, действуя совместно с немаловажными особенным и единичным, образует общественный и индивидуальный исторический феномен [11, с. 45-47; 12; 21, с. 236-237]. Подобно объективным сущностям индивидуальной жизни и смерти, их соответственные субъективные смыслы сопряжены неразрывно.

Строго говоря, жизнь как таковая присуща лишь биологическому уровню человека (социальной биологии), а собственно социальный уровень (применительно к индивиду - личность) обладает социальным бытием. Соответственно и индивидуальная смерть разделяется на несовпадающие формы ухода в небытие - социальную и биологическую.

Категория «бытие» имеет многотысячелетнюю историю [25, с. 5-296]. В соответствии с материалистическим методом восхождения от абстрактного к конкретному, выражающим принцип логического построения любой научной теории, философия формирует понятие бытия в конце своего первоначального познавательного движения от чувственно-конкретного знания к абстрактному. На этом, длившемся около трех тысяч лет этапе вырабатывается множество категорий, раскрывающих богатство всеобщего содержания мира и человека. К ним относятся категории качества и количества, части и целого, явления и сущности, общего, особенного и единичного, формы и содержания, необходимости и случайности, возможности и действительности, причины и следствия, движения и развития, природы и человека, индивида и общества и др. Здесь же определяется фундаментальная понятийная триада, воспроизводящая логику мирового устройства, - «вещь - свойство - отношение». Философские категории первого этапа формируются в неполном своем содержании, определяются недостаточно строго и на естественном (не научно-философском) языке. В ходе познавательного процесса они возникают разрозненно, во многом стихийно и не объединены в относительно законченную целостную объективно-истинную логическую систему, взаимная диалектическая связь их не вскрыта. Глубинное понятие объективной реальности входит и в состав каждой из этих категорий неявно и неполно [21, с. 92]. В течение всего донаучного исторического периода познания всеобщей сущности мира и человека философия осуществляет попытки сформировать свой элементарный логический материал и найти пути конструирования собственной теории.

Подчиняясь общему принципу идеального конструирования сущности предмета науки, научная философия на втором историческом этапе познания, где мысль движется от абстрактного к конкретному, начинает свое систематическое теоретическое построение с предельной абстракции, которой является категория «бытие». Эта категория фиксирует в сознании наличие любого объективного или субъективного содержания (термин «содержание» используется в широком значении). Следует учитывать известную неопределенность, «расплывчатость», противоречивость этой категории, зависимость ее содержания от более мощных, глубоко логически фундированных понятий, какими являются категории «материя» и «сознание». Понятие «бытие» выступает, скорее, исторически первым и необходимым шагом в подходе к исходной философской абстракции, ее логически поверхностным «слоем», тогда как подлинным, реальным логическим началом, «клеточкой» философской теории служит фундаментальная категория материи.

Понятие «бытие» трудноопределяемо. «В истории философской мысли по существу не найдено ни одного безусловного, Їтвердого определения бытия» [Там же, с. 94]. Предпринимались попытки использовать для этой цели определения: «быть воспринимаемым» (Дж. Беркли), «находиться в отношении» (И.Д. Панцхава и Б.Я. Пахомов), «что может быть воспринято или создано» (А.А. Зиновьев), «человеческое переживание» (М. Хайдеггер), «невымышленное существование» [21, с. 95-96; 25, с. 5-296]. Однако все варианты определения бытия обнаружили свою недостаточность: так, невымышленным оказывается и сам вымысел. Затруднительность определения данного понятия коренится в неограниченном количестве степеней рефлексии сознания человека.

Противоречивость понятия бытия состоит в превращении в бытие любой мысли и, следовательно, отсутствии небытия, которое мыслится, то есть существует. Не случайно Парменид Элейский говорил: «…мыслить и быть одно и то же» [Цит. по: 30, с. 287]. Античные мыслители сознавали различие объективного бытия природы (включая человека) и субъективного бытия чувств и мыслей. Положение о безоговорочном бытии сознания проводил Августин Блаженный: «Так как я должен существовать, чтобы обманываться, то нет никакого сомнения, что я не обманываюсь в том, что знаю о своем существовании. Из этого следует, что я не обманываюсь и в том, что я знаю то, что я знаю» [1, с. 550]. Подобную идею положил в основание своей философской системы Р. Декарт: «Cogito ergo sum (мыслю, - следовательно, существую)». Ф. Энгельс полагал, что «бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения» [33, с. 43]. Таким образом, обладать бытием, при первоначальном логическом подходе, означает «быть отмеченным в сознании».

Категория бытия имманентно несет в себе указание на объективный и субъективный свои виды. Объективное бытие охватывает бытие, отображенное чувственным образом (с помощью органов чувств и чувственной интуиции непосредственно или при участии прибора), и бытие, мысленно освоенное, включая как выраженное теоретически, т.е. логически доказанное и практически подтвержденное, так и полученное тоже мыслительно, но внелогически, в ходе сознательного и бессознательного, мыслительно интуитивного, прямого отображения практики. К объективному бытию следует также отнести - с различаемой долей вероятности - прогнозируемую и неизвестную его части (в отображаемом неизвестном бытии отмечается лишь само наличие неизвестного, содержательное же наполнение последнего - «открытый вопрос»).

Для материализма понятие объективного мира, материи тождественно понятию объективной реальности. Различие содержания понятий «объективное бытие» и «объективная реальность» состоит в субъективном подчеркивании в последнем невымышленности бытия, подкрепляемой чувственным отображением (непосредственным или приборным) или его возможностью, а также логической доказательностью и в конечном счете практической проверяемостью. При материалистической трактовке мира значения категорий «объективное бытие» и «объективная реальность» совпадают, тогда как в идеалистических философских учениях в понятие объективного бытия включаются объективная идея в различных вариантах или же Бог. Реальны и объективный мир, и субъективное сознание человека.

Понятия объективной и субъективной реальности отображают не только действительный (актуальный), но и возможный (потенциальный) уровни бытия, к выводу о существовании и необходимости различения которых приводит логический анализ объективного развития. Проблема сущности развития как фундаментального свойства бытия не имеет общепринятого решения [3, с. 20-45; 21, с. 68-75]. Развитие в узком смысле термина (собственно «развитие», прогресс) есть движение от низшего к высшему, где высшее - более сложное и совершенное по сравнению с низшим. Взятое в широком смысле понятие развития отображает ЕЗМП, представляющий собой интегральный прогресс, т.е. прогресс, опосредованный регрессами и круговоротами [21, с. 114-211]. При непредвзятом подходе к решению проблемы происхождения собственно развития (без обращения к сверхъестественным силам, догмам, врожденному знанию или способности к интуитивному освоению всеобщего, т.е. к источникам, не связанным с научными фактами) приходится признать, что развитие объективно не следует, логически не выводится из какого-либо более общего свойства объективного мира и поэтому возникать не должно, в противном случае оно объективно развивалось бы из предшествующего содержания бытия (например, как иногда ошибочно полагают, из свойства материального движения), т.е. существовало бы до своего появления, что абсурдно. Появляющаяся дополнительная сложность высшего присутствует в низшем потенциально, в виде возможности. На действительном уровне низшего, доступном в конечном счете чувственному отображению, дополнительной сложности, появляющейся актуально в высшем, еще нет, она не обнаруживается в низшем практическими средствами, и ее скрытое бытие обнаруживается лишь в результате деятельности мысли. Самоусложнение - имманентное бытию объективное свойство неодолимого движения к высшему, оно неустранимо присуще миру в виде направленности развития. Отсюда следует, что определенная низшая ступень должна была возникнуть из более низкой, которая, в свою очередь, была высшей для еще более низкой и возникла из последней, и т.д. Эволюционный процесс поэтому обязан выходить за рамки известной нам части объективного бытия и быть нескончаемым в прошлом и непреодолимым в стремлении к будущему. Безостановочность данного процесса приводит к заключению о содержательной (качественной, количественной и временной - с учетом многообразия объективных форм времени) бесконечности объективного мира [Там же, с. 75-84].

Последовательные уровни сложности потенциального содержания материи не являются рядоположенными. Каждый потенциальный уровень предполагает бытие дополнительной сложности в составе нижележащего для него уровня, т.е. того, который в дальнейшем, в ходе развития займет в действительном бытии более высокую позицию и, следовательно, объективно будет нести в себе появившееся новое - как предвиденное, так и субъективно неизвестное, непредсказуемое. Структура не только действительного, но и возможного содержания бытия объективно перестраивается по мере развития предмета, т.е. движения действительного бытия «вверх», - в связи с появлением новых, более содержательных действительных высших ступеней, сопровождаемых сменившими порядок и готовыми к актуализации соответствующими уровнями возможного.

Создавая идеальный образ объективного бытия, человек мысленно «выносит» этот образ из своей психики и отождествляет с объективным оригиналом. С учетом этого обстоятельства, можно утверждать, что действительный уровень объективной реальности (актуальное бытие, отображаемое соответствующей частью сознания, которую человек «выносит» в объективную область бытия и отождествляет с последней) содержит: 1) наличное (присутствующее в данный момент времени) чувственно отображаемое объективно-реальное бытие; 2) мыслительно (в частности, теоретически) воспроизведенную сущность наличного объективного бытия - подтвержденную практически и предполагаемую (не подтвердившаяся в общественно-исторической практике сущность обнаруживает свою субъективную природу); 3) неизвестное еще нам объективное содержание (известен лишь факт наличия неизвестного). Возможный (потенциальный) уровень объективного бытия разделяется на мыслительно (умозрительно, логически) познанную человеком часть возможного бытия, предполагаемую (гипотетическую) часть и полностью неизвестную. Предполагаемое содержание возможного объективного бытия обладает для человека лишь субъективным существованием, лишено чувственно-практического подтверждения (в ощущении) и не является достоверно объективно-реальным. Вопрос об объективном бытии такого возможного содержания остается открытым вплоть до его актуализации и практической проверки (прямой или с использованием гипотетико-дедуктивного метода, предполагающего верификационный дискурс). Для неизвестной части возможного могут быть приближенно определены ее содержательные границы.

Субъективное бытие, отображаемое субъиндивидом («частичным индивидом», т.е. индивидом, осуществляющим интроспекцию [14, с. 89-90, 167]), имеет неограниченное число степеней (ступеней) самосознания (и, таким образом, неограниченно исторически углубляемый смысл, ибо взятый в предельно абстрактном значении понятия «смысл» представляет собой осознанную сущность предмета). Свободно действующее сознание не связано жестко с прямым отображением действительности и составляет «игру» представлений и интеллекта. Рефлексивные области субъективного бытия несут в себе знание-указание на бессознательный уровень психики (см. Рис. 1). Прошлое и будущее содержание бытия воспроизводится в памяти и в прогностических образах сознания соответственно.

Творческий характер мира обусловливает нерасторжимость бытия и небытия и их «равномощность» в материи, в противном случае материю в целом придется признать небытием. Субъективное действительное бытие индивидуального сознания возникает в процессе социализации индивида и невозможно без объективной реальности (что свидетельствует о вторичной природе сознания). Небытие включает в себя (помимо противоречивого указания на отсутствующее бытие, противоречащее известному бытию, хотя само указание фиксирует бытие) неизвестное (незнаемое) содержание, во-первых, действительного уровня объективного и субъективного бытия, а во-вторых, возможного уровня каждого вида бытия. Неизвестное бытие, не противоречащее фундаментальной логике известного бытия, следует назвать «субъективно понимаемым небытием» в отличие от недопустимого содержания небытия.

Традиционно индивидуальная смерть трактуется как переход действительного содержания высших (социального и биологического) уровней человека в небытие. Если смерть тела конкретного человека - эмпирически неопровержимый факт, то посмертная сохранность личностного сознания («души») - древняя загадка общественной мысли и психики каждого индивида. В постановке и решении ее материализм и идеализм существенно расходились.

Рис. 1. Структура категории «бытие»

Согласно Платону и систематизировавшим его учение неоплатоникам, душа - главная составляющая человека, совершенная субстанция, чуждая смертному телу и пребывающая в мире идей до и после своего вселения в «темницу тела». Бессмертие высшей и безличностной части души Платон аргументировал на формально-логическом уровне, а на художественном внушал мысль о бессмертии души личной. Позиция Аристотеля в ряде ключевых моментов противоположна платоновской: душа - форма тела, она едина, но бессмертна лишь интеллектуальная ее часть, а менее значимые компоненты умирают вместе с телом. Стагирит четко формулирует вопрос о сущности души и ее бессмертии, однако однозначного и «окончательного» ответа не приводит. В христианстве к учению о бессмертии души добавляется положение о воскрешении тела умершего праведника - после Страшного суда. Развивая в Средневековье концепцию Аристотеля, Фома Аквинский разработал доктрину, включающую аргументацию в пользу неразрушимости и целостности человеческой души, психофизического единства человека и необходимости воскрешения плоти, в единении с которой душа обретает подлинное бессмертие [2; 34-36]. Сформулировав нравственный парадокс «смерть есть, но ее не должно быть», русская идеалистическая философия конца ХIX - начала XX в. основала идейное направление «смертоборчества» [13; 20, с. 271-274; 23].

Специфика религиозного мировоззрения состоит в мысленной подмене понимания неисчерпаемой творческой способности бесконечной материи представлением о конечном, завершенном и совершенном сверхъестественном начале [21, с. 99-105, 163, 222-223]. Проблема смысла индивидуальной смерти может и должна быть решена, не прибегая к помощи религии. Материализм может использовать основанные на вере учения в качестве ориентира для поиска точек приложения научных исследований, отвергая при этом идею сверхчеловеческого бытия, закрывающую дорогу доказательной, достоверной теории мирового устройства и сущности человека.

Донаучный материализм материальным субстратом человека полагал вещество, а непосредственным носителем сознания, психики - человеческий мозг. Разрушение вещественного субстрата индивида понималось этим материализмом как отрицание возможности субъективного бытия, ибо, в соответствии с материалистическим решением основного вопроса философии, сознание в качестве свойства человека не могло существовать без своего материального носителя. Однако согласно современной научной философии и нейропсихологии мозг человека сохраняет при всех последствиях социального воздействия свою общую биологическую (точнее, социально биологическую) природу [Там же, с. 166-173, 224-225]. Реальный целостный субстрат человека - в полном соответствии с логикой материализма - должен обладать принципиально («на порядок») более сложным содержанием, нежели биологический, поскольку относится к более высокой (социальной) основной форме материи. Интегрально-социальный субстрат человека имеет бесконечное актуальное (природное вглубь плюс неограниченно исторически и прижизненно развивающееся собственно социальное) и бесконечное потенциальное содержание. Исследования второй половины прошлого столетия открыли полевой компонент субстрата психической деятельности животных и человека [22; 29].

Вплоть до Нового времени логика определения смысла смерти состояла, по первому гегелевскому отношению мысли к объективности, в прямом предикатировании [6, с. 133]. Попытки обнаружить формы посмертного бытия индивида предпринимались издавна, однако научный эксперимент в этой области затруднен спецификой предмета исследования - абсолютной ценностью человеческой личности. Особенно интересно в эмпирическом плане движение спиритизма (1850-е - 1930-е годы), раскритикованное тремя наиболее авторитетными в мире комиссиями - английского Логического общества (1869-1870), русской под руководством Д. И. Менделеева (1875-1876) и американской Сейбертовской (1884-1887). Ученая комиссия Национального научно-исследовательского совета Национальной академии наук США в 1987 году представила отчет, в котором утверждалось, что «научного подтверждения существованию парапсихологических явлений в исследованиях, проводимых уже свыше 130 лет», не найдено [Цит. по: 32, с. 333-334]. Исторически сложившиеся частнонаучные методы исследования, применяемая аппаратура, сознательно и бессознательно организуемые условия проведения экспериментов, укоренившаяся общепризнанная научная парадигма обусловили предопределенный отрицательный вывод подобных частнонаучных исследований. Однако логика решения проблемы имеет глубокие философские основания.

Древняя идея реинкарнации связана с мечтой о возвращении личности после ее смерти к новой форме жизни. Своеобразный современный вариант реинкарнационного учения представлен концепцией А.В. Мартынова о спиралевидном характере духовных перевоплощений [17, с. 299-316]. В настоящее время специалисты Вооруженных сил РФ эмпирическим способом подтвердили факт реальности предыдущих жизней, однако, скорее всего, здесь можно говорить о неких «вставках» прошлого в наличную жизнь [24, с. 290-291, 345] или о временных «промежутках» между различными посмертными состояниями. Попытками преодолеть неизбежность смерти являются крионика [27, с. 86-98] и сохранение индивида в состоянии анабиоза (самадхи, шаматхи) [8, с. 127-161].

Систематически изучаемые терминальные состояния (переходные между жизнью и смертью), ранее расцениваемые как начало смертного процесса, уводящего в небытие, в свете современных представлений следует, по-видимому, отнести к особому уровню бытия. Индивидуальный [9; 10] и разделенный [18] околосмертный опыт известен с древнейших времен и аналогичен у всех народов [Там же, с. 214]. На предсмертных переживаниях не сказываются расовые, географические, этнографические, возрастные, половые, культурные особенности индивидов [16, с. 76-77, 216-218].

Частные науки современного уровня развития и материализм текущей исторической формы еще не в состоянии объяснить факты, с которыми человечество сталкивалось издавна. Неограниченно развивающийся вглубь объективно-истинной теории Всеобщего материализм стремится к одной цели - описать бытие таким, каким оно существует на самом деле, отсекая выдумки и догматические искажения. В безостановочном историческом движении к объективно-истинному знанию научная философия в настоящее время подготавливает очередной шаг в отображении конкретно-всеобщего содержания мира. Для решения этой задачи она опирается, помимо общественно-исторической практики и искусства, на частные науки, стремящиеся выйти за пределы известных областей четверки основных форм материи - физической, химической, биологической и социальной [21]. В ожидаемой форме материализма предполагается найти материалистическое объяснение посмертным состояниям личности. Сегодня на базе известного материала приемлемо гипотетическое решение проблемы в терминах Всеобщего. философский реинкарнация смерть

Если не принимать во внимание попытки идеалистического или сверхъестественного объяснения сущности индивидуальной смерти, формально допустимы три материалистических философских варианта решения этой проблемы: 1) полное прекращение бытия умершего, 2) реинкарнация и 3) поэтапный переход личности (сознания) в иные формы посмертного бытия. Первому варианту противоречит длительный специфический опыт человечества, свидетельствующий о некой возможности посмертных контактов и начинающий получать в настоящее время конкретно-научное подтверждение [4, с. 215-250; 19; 26, с. 241-330, 346; 31]. Во втором и третьем вариантах необходимо признать сохранение какой-то неизвестной разновидности субстрата человека, остающейся после смерти индивида. Можно предположить, что на базе этих сохраняющихся разновидностей субстрата действуют актуальные голографические структуры-копии целостной личности или ее компонентов, тогда как прижизненно функционирующие «главные» компоненты собственно-социального и биологического уровней интегрально-социального субстрата уходят в потенциал после смерти индивида. Указанные голографические структуры не могут претендовать на то, чтобы быть «окончательными», способными «ликвидировать смерть», ибо структура отношения бытия и небытия бесконечна вглубь. Для овеществления подобных виртуальных структур, т.е. для восстановления в каком-либо виде прежнего бытия индивида и/или личности, возможно, потребуется энергия (или более простые, чем физическая, формы движения) в объемах, которыми в настоящее время человечество не владеет [7, с. 10]. Детальное конкретное изучение вещественного и невещественного посмертного субстрата - непростая задача частнонаучных и философских исследований. (К современным научным достижениям относится способность определить структуру ДНК организма ранее жившего индивида по костным останкам последнего [28, с. 409-410]).

Объем и глубина проблемы всеобщей сущности смерти человеческого индивида однопорядковы с таковыми у проблем всеобщих сущностей и свойств материи. Итоговая неизбежность конкретной индивидуальной смерти детерминирована всеобщей неразрывной связью объективных бытия и небытия. В силу неразрывной связи человека со Всеобщим важнейшее средство достижения бессмертия состоит в приобщении индивидуальной жизни ко всеобщему содержанию мира - материальности и нескончаемому самоусложнению. Человек подспудно чувствует свою причастность к бесконечности. Осознание бесконечности объективного мирового бытия и неограниченных возможностей человека раскрывает смыслы человеческих жизни и смерти. Бесконечность человеческой сущности обусловливает неисчерпаемость смыслов жизни и смерти индивида. Абсолютной завершенности в решении проблемы всеобщего смысла смерти нет и быть не может.

Со стороны особенного смерть индивида представляет собой переход действительного добавочного содержания биологической и социальной форм материи в потенциальное состояние низшего уровня (химического или биологического соответственно). Реальной индивидуальной смертью является социальная, поскольку витальное бытие организма, лишенное функции служить основанием личности, бессмысленно.

Индивидуальный аспект смерти состоит в сугубо личностной и конкретной трактовке собственной смерти, которую (трактовку) личность разрабатывает преимущественно самостоятельно на основе истории своей жизни и осознания ее смысла.

Принципиально неограниченный потенциал человека (общества и индивида) предопределяет бесконечное историческое развитие человеческой сущности (земной цивилизации потребуется преодолеть глобальный кризис) и соответственное углубление жизненного смысла. Нескончаемое историческое обогащение смысла жизни индивида и общества обусловливает историческую неисчерпаемость смысла индивидуальной смерти при теоретическом и практическом движении к абстрактному пределу - бессмертию. Реальное решение проблемы индивидуальной смерти состоит не в покорном смирении перед ее неизбежностью и не в буквальном достижении бессмертия - «отсчитанной бесконечности», но в исторической последовательности усложняющихся способов преодоления смерти.

Посмертное состояние, уход в которое человек воспринимал, да и сейчас нередко трактует как смерть и полное небытие, включает две разновидности: объективное потенциальное бытие (объективное небытие) и неизвестное объективное действительное бытие (субъективно понимаемое небытие). Борьба со смертью осуществляется, во-первых, путем пролонгации индивидуальной жизни в виде прямого частичного преодоления объективного небытия исторически доступными средствами актуализации возможного бытия, - поддерживая творческую способность материи и репрессируя регрессивную. Продление действительной индивидуальной жизни достигает времени существования очередной цивилизации, определяемого длительностью управления фиксированным набором основных ступеней развития материи. Во-вторых, сталкиваясь с ранее незнаемыми, скрытыми разновидностями «посмертного» бытия личности, человек научится включать их в круг форм своего действительного интегрально-социального бытия в качестве особых форм с пока еще неясными функциями. В ходе материальнопрактического и духовно-познавательного успешного овладения известными и наступления на неизвестные виды объективного и субъективного бытия человек неуклонно преодолевает их растущее сопротивление.

В силу иерархического устройства потенциального бытия каждая последовательная победа над историческиконкретной формой индивидуальной смерти будет сопровождаться неизбежной встречей с исторически новой, более глубокой и сложной формой смерти. Переход к очередной актуальной, ранее неведомой форме человеческого бытия знаменуется появлением новых разновидностей смыслов жизни и, соответственно, смерти.

Индивидуальная смерть не всегда только трагедия. Осознанная потребность смерти может быть вызвана у индивида исчерпанностью содержания конкретно-исторической социальной ступени. К исчерпанию лично доступного общественно-исторического бытия добавляется биологическая «усталость (изношенность)» организма. Рождение нового исторического содержания общества и личности или овладение очередной природной ступенью развития материи, включая социальную биологию, снимают указанную социальную исчерпанность и биологическую недостаточность и связанную с ними смысложизненную потерю, однако вызывают неминуемое несоответствие сформированных в историческом прошлом способностей человека появившимся более высоким историческим требованиям. Вариантами решения последней проблемы выступают, прежде всего, дифференциация общественных функций вплоть до организации колоний людей с исторически отжившими, фиксированными способностями или же, затем, - что кажется сейчас совершенно фантастическим - «вписывание» старой личности в интегрально-социальную структуру исторически нового индивида при переходе к цивилизации с более высоко развитой сущностью человека и усложненным смыслом индивидуальной и общественной жизни. Однако подобное «снятие» будет сопряжено не только с сохранением, но и с трансформацией, т.е. своеобразной смертью личности прошлого. Как содержательно и какими средствами потребуется при этом усложнить социальную биологию индивид - предстоит решить будущему.

Материя (и человек как управляющая, «высшая» форма материи) неумолимо рождает новое - социальное и природное - материальное содержание, сложное и неожиданное. С какими возможностями материи сохранять посмертные, по-видимому информационные (с соответствующим субстратом), представительства целостной личности или ее фрагментов столкнется человек - заранее сказать нельзя. В силу ограниченности, конечности каждой ступени развития общества трагедия смерти восстанавливается после очередной победы над конкретноисторической формой смерти и вновь исторически преодолевается усилиями человека. Открытие посмертных форм личности резко усложнит смысл человеческой жизни, придаст ему большую содержательность, перспективу развития и определенность. Человек глубоко осознает свое неограниченно растущее могущество и великое предназначение в мире. Ограничения в развитии человеческого бытия суть конкретно-исторические.

Список литературы

1. Августин Блаженный. О граде Божием. Минск - М.: Харвест; АСТ, 2000. 1296 с.

2. Бандуровский К.В. Бессмертие души в философии Фомы Аквинского. М.: РГГУ, 2011. 328 с.

3. Барг О.А. Живое в едином мировом процессе. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 1993. 227 с.

4. Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни. М. - СПб.: АСТ; Сова, 2011. 384 с.

5. Гегель Г.В.Ф. Наука логики: в 3-х т. М.: Мысль, 1970. Т. 1. 502 с.

6. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М.: Мысль, 1974. Т. 1. Наука логики. 454 с.

7. Дягтерев Н.Д. Потусторонний мир: миф или реальность? СПб.: ИК «Невский проспект», 2003. 160 с.

8. Ершова Г.Г. В поисках бессмертия: от египетской Книги Мертвых до феномена ламы Итигэлова. М.: Эксмо, 2009. 448 с.

9. Жизнь земная и последующая / сост. П.С. Гуревич, С.Я. Левит. М.: Политиздат, 1991. 415 с.

10. Жизнь после смерти: сб. / под ред. П.С. Гуревича. М.: Сов. писатель, 1990. 320 с.

11. Засядь-Волк Ю.В. Возможно ли научное решение проблемы смысла жизни? // Вестник Томского государственного университета. Философия, социология, политология. 2010. № 337. С. 43-50.

12. Засядь-Волк Ю.В. Конкретно-всеобщее содержание смысложизненной проблемы // Доклады Сибирского отделения Академии наук высшей школы. 2003. № 2 (8). С. 87-94.

13. Идея смерти в российском менталитете / отв. ред. Ю.В. Хен. СПб.: РХГИАН, 1999. 303 с.

14. Каган М.С. Философская теория ценности. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. 206 с.

15. Лаврин А.П. Хроники Харона: энциклопедия смерти. М.: Московский рабочий, 1992. 509 с.

16. Лонг Дж. Доказательство жизни после смерти. М.: Эксмо, 2012. 320 с.

17. Мартынов А.В. Философия жизни: исповедимый путь к богочеловечности. СПб., 2001. 400 с.

18. Моуди Р., Перри П. Проблески вечности: абсолютно новые доказательства жизни после смерти. М.: София, 2011. 256 с.

19. Налчаджян А.А. Загадка смерти: очерки психологической танатологии. СПб.: Питер, 2004. 224 с.

20. Никифоров А.Л. Структура и смысл жизненного мира человека. М.: Альфа-М, 2012. 280 с.

21. Орлов В.В. Проблема системы категорий философии: монография. Пермь: Изд-во ПГНИУ, 2012. 262 с.

22. Прибрам К.Х. Язык мозга: экспериментальные парадоксы и принципы нейропсихологии. Изд-е 2-е. М.: Книжный дом «Либроком», 2010. 466 с.

23. Пугачев О.С. Этический контекст проблемы бессмертия в русской религиозной философии (конец XIX - начало XX в.). Пермь: Изд-во Пермск. гос. техн. ун-та, 1998. 167 с.

24. Ратников Б.К., Роговин Г.Г., Фонарев Д.Н. За гранью познанного: антология. М.: НОУ «Академия управления», 2010. 388 с.

25. Романенко Ю.М. Бытие и естество: онтология и метафизика как типы философского знания. СПб.: Алетейя, 2003. 780 с.

26. Сафонов В.И. Невероятное. М.: Физкультура и спорт, 1993. 400 с.

27. Соболь А.А. Тайны смерти и бессмертия. М.: Эксмо, 2011. 192 с.

28. Сто великих тайн человека / автор-сост. А.С. Бернацкий. М.: Вече, 2012. 432 с.

29. Талбот М. Голографическая Вселенная: новая теория реальности. М.: Издат. дом «София», 2011. 416 с.

30. Фрагменты ранних греческих философов / сост. А.В. Лебедев. М.: Наука, 1989. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. 576 с.

31. Чумак А.В. Тем, кто верит в чудо. М.: Эксмо, 2009. 254 с.

32. Шаров А.С., Винокуров И.С. Два лика неведомого. М.: Олма-Пресс; Звездный мир, 2006. 384 с.

33. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд-е 2-е. М.: Политиздат, 1961. Т. 20. С. 1-138.

34. Abel D.C. Intellectual Substance as Form of the Body in Aquinas // Proceedings of the American Catholic Philosophical Association. 1995. № 69. P. 227-236.

35. Foster D.R. Aquinas on the Immortality of the Intellect // Thomist. 1991. № 55. P. 415-438.

36. Oguejiofor J.O. The Philosophical Significance of Immortality in Thomas Aquinas. University Press of America, 2001. 248 p.

Размещено на Allbest.ru