Гендерные репрезентации: путь этнокультурной унификации или поиск уникальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Волгоградский государственный технический университет

Гендерные репрезентации: путь этнокультурной унификации или поиск уникальности

д. филос. н., доцент Виноградова Надежда Леонидовна

д. филос. н., профессор Леонтьева Елена Юрьевна

Аннотация

В статье ставится вопрос о самоопределении социального субъекта в глобализирующемся мире. Исходя из определения гендерной репрезентации как переопределения, корректировки социальных поло-ролевых позиций, авторы обозначают возникающую проблему: что ожидает человечество - унификация всех признаков - половых, этнических, культурных, или же данный процесс - лишь поиск каждым человеком собственной уникальности.

Ключевые слова и фразы: гендерная репрезентация; этнокультурная унификация; феминное и маскулинное; идентичность.

Annotation

The article raises a problem of the self-determination of a social subject in the globalizing world. On the basis of the definition of gender representation as a re-identification, updating social gender-role positions the authors formulate an incipient problem: what is in store for humanity - unification of all features - gender, ethnic, cultural - or this process is merely an individual's search for uniqueness.

Key words and phrases: gender representation; ethno-cultural unification; feminine and masculine; identity.

Россия - страна традиций и преобладания патриархальных отношений к поло-ролевому поведению субъекта. Если европейские страны уже во второй половине XIX века столкнулись с феминистским движением и начали изучение гендерной проблематики, то в России подобные исследования прошли этап становления только во второй половине ХХ века. Однако активно идущие процессы глобализации и информатизации способствуют внедрению западных образцов культуры и мировоззрения не только в различные сферы социальной жизни, но и в коммуникативное пространство, которое является транслятором образцов, норм и стереотипов поведения, в том числе и характеристик социального пола. Социальные субъекты оказываются в ситуации, когда традиционные для России гендерные установки подвергаются пересмотру, иногда критике, позиционируются как устаревшие, что влечет за собой гендерную репрезентацию.

Под гендерной репрезентацией мы понимаем переопределение социально-ролевых позиций.

Это вызванная социальными обстоятельствами перемена или корректировка уже сформированного гендера, выражающаяся в конструировании посредством коммуникативных знаков и символов желаемого гендера, и трансляция его в социальное бытие. Теоретическая нагрузка понятия «гендерная репрезентация» сводится к различению предзаданной биологической реальности и традиционно сформированного гендерного типа и вновь сконструированного, перепрезентируемого социальному окружению гендера в конкретной ситуации.

Репрезентация вообще как проблема возникает тогда, когда социальная сущность и выполняемая субъектом роль перестает быть очевидной и начинает конструироваться как нечто самостоятельное, не зависящее от его бытийной сущности, что в конце концов ведет к необходимости смены или коррекции собственной идентичности. Гендерная репрезентация также проблематизируется вместе с возможностью выбора идентичности. Пока идентичность не ставится под сомнение и возможности ее выбора принципиально не существует, репрезентация не требуется. Однако «ситуация постмодерна» делает акцент на контекстуальности и множественности [1; 4]. Именно это и порождает возможность гендерной репрезентации, основанной по своей сути на субъективно-ролевой множественной или вариативной идентичности. Это отражает общемировую тенденцию к постоянным изменениям, трансформациям и метаморфозам.

Презентация перерастает в репрезентацию, когда у социального субъекта появляется возможность выбора идентичности. Гендерная репрезентация оказывается возможной в ситуации, когда субъект имеет желание или необходимость демонстрировать не реальную идентичность, но объективно ожидаемую, востребованную либо субъективно желаемую. Отметим также, что процесс гендерной репрезентации обусловлен как внешними, так и внутренними факторами. С одной стороны, существует социальная востребованность неярко выраженной маскулинности, потому что в силу ряда изменившихся условий жизни современного человека гегемонная маскулинность вообще оказывается невостребованной и часто недопустимой. Об этом писал в своей работе известный российский ученый И. С. Кон [2]. С другой стороны, в силу возможности множественной идентичности, а также в процессе поиска собственной индивидуальности человек начинает корректировать свой пол: изменять поведение, одежду, выполнять несвойственные его традиционному гендеру функции. Человек пытается быть уникальным (и более востребованным), не таким как все - эпатажным в определенных кругах. Другими словами, перепрезентируя свое поло-ролевое поведение, человек находит и демонстрирует свою уникальность, свою особую «не такую как у всех» идентичность. Но при этом его этническая, религиозная, национальная идентичности уходят на второй план и оказываются неглавными. Действительно ли это так?

Превалирование значимости гендерной идентичности отмечалось в работах как зарубежных, так и отечественных исследователей [2; 3; 5; 7], общий вывод которых состоял, во-первых, в том, что существует связь традиционной идеологии маскулинности с этничностью, во-вторых, что гендер воспринимается как более значимый фактор, чем этничность. Тем самым перепрезентируя, корректируя свой гендер, человек, казалось бы, находит свою индивидуальную неповторимость и уникальность. Однако при этом этнокультурные различия оказываются унифицированными. Недавние события на «Евровидении» доказали: ВСЕ запомнили «бородатую женщину», но никто не скажет, какой он(а) национальности. В ряде случаев даже страну, представителем которой является победитель(ница), не могут вспомнить однозначно.

Известно, что каждый этнос стремится к самосохранению, к передаче этнических и национальных особенностей последующим поколениям, что наиболее эффективно и традиционно реализуется при выполнении мужчинами и женщинами своих устоявшихся - традиционных - гендерных ролей и функций. Репрезентация поло-ролевого поведения, которое нивелирует этнокультурные различия, выступает как угроза самому существованию национально-этнических черт и характеристик, поэтому оно оказывается неприемлемым, вызывает отторжение и воспринимается резко негативно. При этом неприятие гендерных репрезентаций обратно пропорционально размеру этноса: чем меньше этнос, тем больше неприятие.

В отношении гендерных презентаций и репрезентаций представители многонациональных регионов, с одной стороны, демонстрируют гендерный консерватизм, вытекающий, несмотря на этнонациональные различия, из признания гегемонной маскулинности и феминности, традиционных поло-ролевых функций. С другой стороны, имеет место и гендерная толерантность, обусловленная как внешними, так и внутренними причинами. К первым можно отнести тот факт, что гендерные репрезентации становятся повсеместным явлением, более того, оказываются социально востребованными. Внутренние причины гендерной толерантности коренятся в сформированном еще в детстве «признании Другого», которым в многонациональных и полиэтничных регионах может быть и сосед, и одноклассник, и ближайший родственник. Многоликое в этническом, религиозном, национальном плане общество формирует лояльное сознание и толерантное отношение к различным проявлениям человеческой сущности.

Таким образом можно говорить, с одной стороны, о явном гендерном консерватизме как следствии необходимости реализации традиционных гендерных функций для сохранения этноса, но с другой стороны, о неявной, скрытой гендерной толерантности как следствии в целом толерантного сознания и готовности принять и признать Другого. К чему могут привести две такие полярные позиции? Можно предположить, что на сегодняшний день общество находится в точке бифуркации, относительно которой процессы гендерной и национальной идентификации могут развиваться по двум наиболее вероятным направлениям.

В случае принятия и закрепления идеи гендерной толерантности интенсифицируется всеобщая унификация, начало которой уже положено. Унификация началась с нивелирования в профессиональной сфере, затрагивает сферы экономики и политики, распространяется на этнонациональную унификацию. Но последним оплотом идентичности дольше всего оставалась поло-ролевая сфера. Однако в современных условиях и социальный пол-гендер и биологический пол-sex, начинают унифицироваться. Общество давно уже привыкло к стилю одежды унисекс, к языку унисекс, а сейчас постепенно привыкает к семьям «унисекс». Может быть, это путь всеобщего равенства и единения?

Однако наряду с гендерной толерантностью современное общество по-прежнему постоянно демонстрирует идеи гендерного консерватизма, который противостоит всеобщей унификации. Малые этносы и народы, стремясь сохранить собственную самобытность, тем самым сохраняют традиционность гендерных ролей и, как следствие, самобытность человеческого существа. В одной из своих статей [8] мы отмечали, что традиционно именно женщина, занимаясь взращиванием и воспитанием ребенка, прививает основные идентификационные маркеры, закрепление которых осуществляет отец. В процессе антропогенеза изначально прививаются гендерные маркеры, затем национальные и уже позже профессиональные и прочие. Сохранение самобытности и оригинальности женщины (как и мужчины) становится основой самосохранения этнической самобытности. Отсюда проистекает определенная агрессивность мужчин, представителей малых народов, ведь сохранение происходит в условиях жесткой конкуренции.

В многочисленных этносах проблема затушевана и не стоит так остро. Ситуация последних десятилетий свидетельствует о постепенном снижении давления идеологии гегемонной маскулинности и феминности. Происходит это в силу того, что, как отмечает И. С. Кон, «многие типичные мужские качества, такие как сила и агрессивность, способствуя репродуктивному успеху в одних отношениях (борьба за выживание), являются дисфункциональными в других отношениях. Женщины предпочитают более спокойных. Нежных и заботливых партнеров. И самцы, обладающие соответствующими генами, имеют определенные репродуктивные преимущества» [3]. Такое «требование времени» вступает в определенное противоречие с требованиями к традиционным гендерным ролям, существующими в многочисленных этнокультурных образованиях Юга России, но при этом сходных по своей сущности и проявлениям. Каковы же возможные перспективы развития этого противоречия?

1. Традиционные этнонациональные гендерные роли и обычаи «упрямо» сохраняют свою незыблемость, не допуская, не принимая возможные отклонения, корректировки или репрезентации.

2. Следуя требованию времени, которое очевидно не демонстрирует потребность в гегемонных маскулинных или феминных чертах, корректируется гендерное поведение, смягчается традиционное проявление поло-ролевых функций.

В силу того, что полиэтничный южнороссийский регион интегрирован в российскую (и мировую) экономику, политику, социально-культурную жизнь, а этнические и национальные группы в большинстве своем открыты для диалога и взаимодействия, вероятней всего решение указанного противоречия по второму сценарию. Доказательство тому - уже привычная ситуация получения девушкой (представительницей той или иной южнороссийской народности или этноса) среднего и высшего образования, ее активная социальная жизнь, наряду с соблюдением тех или иных традиций или обрядов. Мужчины, во-первых, вынуждены признавать статус своей женщины, имеющей образование и в социальном плане умеющей за себя постоять. Во-вторых, понимая, порой на интуитивном уровне, необходимость корректировки традиционного гендерного поведения, но при этом необходимость следовать устоявшимся традициям и принятым нормам, мужчины активно используют символизацию для презентации своей традиционной поло-ролевой функции. Именно знаки, символы, отличительные черты, характеризующие мужчину как успешного, сильного, «крутого» мужественного, все чаще используются последними для доказательства своей традиционной гегемонной маскулинности.

Подобная ситуация порождает проблему сохранения самобытности и этнической уникальности без открытой агрессии и прямого неприятия народами друг друга, особенно в условиях полиэтничного региона. На наш взгляд, русская философская мысль уже давно предложила прекрасный вариант сотрудничества: «Единство во множестве» [6, с. 242]. Только в условиях современного мира это «единство» распространяется до всего человечества, а «множество» становится уникальным идентификатором неповторимости каждого человека. Таким образом, гендерная репрезентация в многонациональном регионе - это и есть поиск себя в едином, но многогранном пространстве социокультурных реалий.

самоопределение социальный этнонациональный гендерный

Список литературы

1. Виноградова Н. Л. Символы и знаки в диалогическом пространстве культуры // Гуманитарные и социальноэкономические науки. Ростов-на-Дону, 2005. № 4. С. 17-20.

2. Кон И. Гегемонная маскулинность как фактор мужского (не)здоровья [Электронный ресурс]. URL: http://www.archipelag.ru/ authors/Kon/?library=2730 (дата обращения: 27.06.2014).

3. Кон И. Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви [Электронный ресурс]. URL: http://www.klex.ru/bqh (дата обращения: 27.06.2014).

4. Леонтьева Е. Ю., Виноградова Н. Л. Социальное пространство в контексте новой онтологии // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2009. № 2. С. 5-8.

5. Рябов О. В. Гендерное измерение национализма: методологические проблемы исследования // Вестник Ивановского государственного университета. 2008. № 3. С. 12-27.

6. Хомяков А. С. Сочинения: в 2-х т. Серия «Из истории отечественной философской мысли». М.: Медиум, 1994. Т. 2. 479 с.

7. Levant R. F., Richmond K. A Review of Research on Masculinity Ideologies Using the Male Role Norms Inventory // The Journal of Men's Studies. 2007. Vol. 15. № 2. Р. 130-146.

8. Vinogradova N. L., Leontyeva E. Y. Rational and Non-Rational Reasons for Gender Representation // World Applied Sciences Journal. 2014. № 31 (3). Р. 298-301.

Размещено на Allbest.ru