Социальное иррациональное в теории государства Платона

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социальное иррациональное в теории государства Платона

Труфанов Дмитрий

Статья обсуждает социальное иррациональное как социологическую проблему, артикулированную в теории государства Платона. Автор раскрывает дефиниции иррационального, содержащиеся в теории Платона, и показывает значение социального иррационального в существовании и развитии обществ.

Ключевые слова и фразы: социальное иррациональное; теория государства Платона; разумность.

Социальное иррациональное (нерефлексивная сторона рационально-иррационального синтеза, составляющего содержание социальной реальности) становится в современной социологии самостоятельным предметом социологического анализа. Под социальным иррациональным следует понимать любую форму социальной практики, не являющуюся предметом вербальной коммуникации в сознании действующих в обществе социальных субъектов. В соотношении с рациональным началом иррациональные содержания конституируют основные коллизии социальных систем, обусловливая их структурнодинамические характеристики.

Впервые оппозиция «рациональное - иррациональное» как социологическая проблема становится предметом философской рефлексии в период античности. Ее артикуляция связана с именем Платона. В представлении Платона о структуре личности (души) содержится понимание ключевой коллизии Homo communis как рационально-иррациональной реальности. Устройство души, согласно Платону, характеризуется существованием разумной и неразумной ее частей, изображенных им в виде упряжки крылатых коней, управляемых возничим-разумом (Федр). Данный сюжет неоднократно становился предметом философских и психологических исследований [4; 7; 11]. Неразумную часть души символизирует конь черной масти, олицетворяющий темные силы души, выступающие в качестве дезорганизующего начала в логике социального поведения человека. Стремление к добродетели, «лучшие духовные задатки человека» символизирует конь белой масти. Возничим представлен разум - логизирующая составляющая личности. Данными символами, по сути, обозначены два начала личности - рациональное и иррациональное. Платон дает четкий критерий для их разграничения: «одно из них, с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовем разумным началом души, а второе, из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода (курсив мой - Д. Т.) удовольствий и наслаждений» [9, с. 190]. Таким образом, рациональное (разумное) начало души отличает способность рассуждать, оно реализует операции счета, измерения, взвешивания [Там же, с. 362]. Иррациональное (неразумное, не обладающее способностью к рассуждению) выражено в виде вожделений и репрезентантов их реализации - удовольствий и наслаждений. При этом приведенная цитата позволяет полагать, что к иррациональному (неразумному) началу личности следует отнести любые (всякого рода) удовольствия и наслаждения: как те, которые обусловлены лучшими вожделениями, так и те, которые определяются Платоном как «противозаконные» [Там же, с. 327].

В дальнейших рассуждениях Платона обращает на себя внимание характерная особенность применения критерия разумности/неразумности для различения личностных структур, который оказывается не идентичен критерию рациональности/иррациональности. Так, с неразумным началом души Платон связывает темную ее сторону, символизируемую конем черной масти, которая заставляет душу противиться знаниям, правильным мнениям, разуму [Там же, с. 448]. Светлая сторона души часто характеризуется им как разумная вследствие ее приверженности «лучшим вожделениям», истинным мнениям, добродетели и подчиненности разуму. Здесь критерий разумности выступает у Платона, скорее, в качестве критерия должного/недолжного (правильного/неправильного) поведения, образа мыслей и стремлений человека. Как будет показано далее, пользуясь критерием рациональности/иррациональности, в предлагаемой Платоном структуре личности следует выделить вожделеющее (иррациональное) и рассуждающее (рациональное) начала.

Проектируя идеальное государство, Платон указывает, что «в государстве и в душе каждого отдельного человека имеются одни и те же начала, и число их одинаково» [Там же, с. 192]. Таким образом, человек в контексте социального воспроизводит те структуры, которые имманентно присущи его природе и воспроизводят его самого. В связи с этим каждому типу государственного устройства (идет ли речь о демократии, олигархии и др.) соответствует определенный тип человека, особая организация его души [Там же, с. 297-352]. Изменению типа общественного устройства предшествуют качественные трансформации в структуре личности, актуализация приводящих к такому изменению потребностей человека. Так, согласно мнению автора «Государства», переход от аристократии - наиболее совершенного типа общественного устройства - к тимократии (тимархии) происходит вследствие усиления среди обладающих властью граждан полиса «противозаконных вожделений» - стремления к наживе, почестям, почетному положению. Данное обстоятельство вызывает раздор как в структуре личности (между честолюбивыми стремлениями и стремлением к добродетели), так и в среде обладающих властью граждан полиса [Там же, с. 299-301]. В результате происходят изменения в способе управления, характере государственного устройства, возникают новые его черты, отвечающие ставшим актуальными потребностям. Переход от тимократии к олигархии также связан с усилением темных сторон иррационального - потребностью в наживе, превращением богатства в ведущую ценность, а также девальвацией добродетели и определяемой ею модели социального поведения. Возникая в среде правящего класса, данная трансформация распространяется на общество в целом, в результате чего в государстве возникает «множество трутней и нищих» [Там же, с. 310]. Последнее обстоятельство, в свою очередь, обусловливает актуализацию в обществе потребностей - «вожделений», приводящих к изменению социального типа личности и переходу государства к демократическому типу устройства. Для людей, живущих в демократическом обществе, характерны вожделения, «лишенные необходимости», - которые «не приносят ничего хорошего, а некоторые из них, наоборот, ведут к дурному» [Там же, с. 314]. В демократическом обществе с его идеалом свободы у человека есть возможность получать наслаждения, «самые пестрые и разнообразные», что, при отсутствии должного воспитания, делает характерным для человека «наглость, разнузданность, распутство и бесстыдство». При этом «наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность - свободою, распутство - великолепием, бесстыдство - мужеством» [Там же, с. 316]. Свобода реализации индивидуальных вожделений, оказывающаяся на месте ведущей ценности, приводит к тому, что «душа граждан становится крайне чувствительной: все принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое» [Там же, с. 319]. Установленные законы, а также иные, неписаные правила и нормы в таком обществе утрачивают свое регулятивное значение: человек подчиняется, главным образом, собственным иррациональным побуждениям. В данных обстоятельствах вполне закономерным образом народ приводит к власти человека, который, став правителем, намерен санкционировать свободу в максимальной степени. Однако такой правитель становится невольником собственного стремления к свободе, собственных темных вожделений, которые выражаются в его деятельности в масштабах государства. «Никакая человеческая природа не в состоянии неограниченно править человеческими делами без того, чтобы не преисполниться заносчивости и несправедливости» [Там же, с. 471]. Стремясь сохранить свою власть, защитить ее от неизбежно возникающих в управляемой подсистеме враждебных настроений, правитель приобретает черты «тиранического человека» со всеми вытекающими для государства последствиями.

Таким образом, темные иррациональные проявления человеческой души, называемые Платоном неразумными, выступают как помехи, дисфункции в логике существования и развития социальной системы. Иррациональное в масштабе государства проявляется в виде фактов «неразумного» поведения индивидов и социальных групп, «когда большинство не повинуется правителям и законам» [Там же, с. 448]. Иррациональные феномены являются фактором социальных трансформаций и приводят к изменению образцового вида государственного устройства и образованию четырех упомянутых выше видов «извращенного государственного устройства». Здесь Платон определяет иррациональное в негативных терминах, что впоследствии было неоднократно воспроизведено во многих социальных концепциях.

Вместе с тем Платон указывает и на позитивные черты иррациональности человека, полагая существование «светлых» вожделений, о которых свидетельствуют «подлинные» удовольствия, переживаемые человеком в процессе реализации нравственных моделей поведения в обществе [Там же, с. 346-347]. Автор «Государства» приводит социальную типологию людей, произведенную по основанию доминирующих иррациональных состояний человека. Так, по основанию качества актуальных вожделений Платон разделяет людей на философов, честолюбцев и сребролюбцев, указывая, что каждому из выделенных видов людей соответствуют определенные типы удовольствий [Там же, с. 339]. При этом «самые подлинные удовольствия - у души, следующей за философским началом» [Там же, с. 346]. Таким образом, иррациональное выступает в качестве конституирующего начала как моделей «неразумного» поведения человека и социальных групп, так и моделей поведения, соответствующих закону и порядку. В связи с этим есть основание не согласиться с утверждением О. Д. Галазюка и А. Н. Литвиненко о том, что иррациональное начало символизирует у Платона только темную, злую половину души, в то время как рациональное выражает светлую, добрую ее сторону [1]. Как следует из рассуждений Платона, иррациональные содержания, представленные вожделеющим началом души, включают как темные, так и светлые, приверженные разумности побуждения и удовольствия.

Разделение иррациональных оснований социального бытия человека на положительные и отрицательные, «светлые» и «темные» определяется актуальными ценностными представлениями общественного большинства о должном. Данное обстоятельство обусловливает тесную связь иррационального как социологической проблемы с проблемой социальной нормы, которая гротескно проявляется в социальной реальности античного полиса. Социальная норма как совокупность стандартов и образцов поведения обусловливает существование в системе ценностных ориентаций, а также социальном поведении людей рационального (рефлексивного) и иррационального (нерефлексивного) уровней. Рациональный уровень ценностных ориентаций личности содержит социально обусловленные ценностные предпочтения, содержащиеся в вербальном слое сознания индивида. В данных предпочтениях выражаются рационализированные представления индивида о полезности, которые регулируются его стремлением к присоединению к социальным объединениям. Детерминированная данным уровнем ориентаций модель социального поведения человека соответствует актуальным представлениям большинства о законе и порядке и определяется как разумная и правильная. Так, Платон, обсуждая социальную норму, отводит ей важную роль в качестве критерия соответствия поведения человека общественным представлениям о должном. Согласно его мнению, конечной наградой за справедливость, выраженную в социальном поведении людей, является общественное признание, «уважение со стороны других» [9, с. 375]. При «извращенном государственном устройстве» справедливость часто не связана с содержанием социальной нормы, но и в данном случае регулятивная функция последней сохраняется. Э. Р. Доддс, исследуя «гомеровского человека», указывает, что сильнейшим нравственным мотивом, которым «гомеровский человек» руководствовался, являлось общественное признание, оценка его поведения общественным мнением [5, с. 36]. При этом рациональным обсуждаемый уровень ценностных ориентаций следует называть с той оговоркой, что он также предполагает и иррациональные содержания. Последние проявляются в виде удовольствий от общественного признания как результата нравственного акта поведения человека, что, в свою очередь, свидетельствует о наличии у него отвечающих закону вожделений (потребностей).

Иррациональный уровень ценностных ориентаций представляет собой совокупность вытесненных на нерефлексивный уровень содержаний, которые не соответствуют актуальным образцам социального поведения. Он проявляется в виде актов «неразумного», необъяснимого поведения, которое общественным мнением оценивается негативно. Античное сознание, в попытке подвергнуть рефлексии иррациональные аспекты социального поведения людей, стремится переложить ответственность за неразумное поведение на внешние по отношению к субъекту действия силы. Так, в произведениях Гомера представлены примеры такого поведения, которые автор объясняет вмешательством внешних (сверхъестественных) сил. Последние артикулируются в контексте религиозных представлений. Гомер говорит о детерминированных упомянутыми силами особых состояниях - «ате» (в переводе Н. И. Гнедича - «Обида»), которые характеризуются как помрачение ума, глупость, неразумность [2, с. 9, 505 сл.]. Изучая данный аспект социального иррационального, Э. Р. Доддс для обозначения такого вмешательства применяет термин «психическая интервенция» [5, с. 17]. Способами рационализации иррациональных аспектов социального поведения людей, как отмечает данный автор, являются античные представления, связанные со сложным комплексом содержаний «мойра (олицетворение необъяснимости странных событий, происходящих с человеком, несчастий) - Эринния (индивидуальная деятельная сила, обеспечивающая выполнение планов мойры) - ате», а также передачей божественной мощи человеку (менос) [Там же, с. 19-24]. При этом возникает социальная конвенция по поводу интерпретации иррациональных оснований активности человека, снимающая вину с индивида - непосредственного исполнителя неразумного поведения - и вменяющая ее сверхъестественным существам, побудившим его к такому поведению. На данное обстоятельство, выражающее социальный способ существования иррационального, также справедливо указывает Г. В. Хлебников [10, с. 123]. Такие представления позволяют античному сознанию включить иррациональные содержания в картину социального бытия человека, объяснить их существование как фактор детерминации его социального поведения.

Таким образом, если соответствующие актуальным общественным представлениям о разумности стремления и поведение людей с точки зрения социальной нормы оцениваются положительно, то явления иррациональности, им не соответствующие, определяются как неразумные и негативные. Тем самым социальная норма, понимаемая как совокупность культурных ценностей и идеалов, обусловливает существование «невостребованного я» [3, с. 103] как отчужденной части персональной реальности человека. Данное противоречие между социально санкционированными стремлениями и табуированными иррациональными явлениями в сознании и поведении людей выступает одной из ключевых коллизий Homo communis, являясь источником внутриличностных конфликтов. платон социальное иррациональное

Вместе с тем такое табуирование выступает основанием социального порядка. Данное обстоятельство, как справедливо отмечает Б. Килборн, отражено в произведениях Платона в виде указаний на необходимость ограничения стремлений к удовлетворению неразумных человеческих влечений [11]. Наряду с этим Платон указывает, что иррациональное является ведущим фактором социальной солидарности и способно выполнять не только деструктивную, но и организующую функцию в социальной системе, выступает необходимым условием существования порядка [9, с. 214-217]. Объединяющим государство фактором является «общность удовольствия или скорби, когда чуть ли не все граждане одинаково радуются либо печалятся, если что-нибудь возникает или гибнет». Напротив, «обособленность в таких переживаниях нарушает связь между гражданами, когда одних крайне удручает, а других приводит в восторг состояние государства и его населения» [Там же, с. 214]. Солидарность, следовательно, будет иметь место в случае, когда большинство граждан испытывают актуальные потребности (вожделения) в сходных вещах, стремятся переживать сходные удовольствия. Это основание социального порядка должен учитывать в своей деятельности правитель (законодатель), особенности поведения которого Платон обсуждает в «Законах». Таким образом, социальная солидарность в полисе предполагает наличие обстоятельств, когда граждане, «насколько это возможно, испытывают одинаковые состояния, радостные или печальные» [Там же, с. 217]. Подобная точка зрения на основание социальной солидарности в социологии развита в теориях

Э. Дюркгейма, И. Гоффмана, Р. Коллинза [8, с. 403-430].

Таким образом, социальный порядок имеет рационально-иррациональные основания. Решая задачу его установления, законодатель должен заботиться о связи устанавливаемых им законов с иррациональными состояниями, которые будут переживать граждане государства, управляемого данными законами. Общность переживаний большинства граждан полиса становится возможной в случае, когда данное большинство привержено сходным ценностям. Задача формирования «правильных» ценностных предпочтений граждан поднимает социологическую проблему социализации личности, рассматривая которую, Платон одну из ведущих ролей отдает именно иррациональному началу души. Последнее, по его мнению, «составляет бульшую часть души каждого человека» [9, с. 193] и актуализируется онтологически первым, предшествуя развертыванию рациональных содержаний. В связи с этим центральной задачей воспитания становится воздействие на иррациональную сферу человека с целью формирования его приверженности к «светлым» удовольствиям, связанным с нравственной моделью социального поведения. Автор «Законов» указывает, что «воспитание есть привлечение и приведение детей к такому образу мыслей, который признан законом правильным и в действительной правильности которого убедились на опыте люди самые почтенные и престарелые». При этом необходимо сделать так, «чтобы душа ребенка не приучалась радоваться и скорбеть вопреки закону и людям, ему послушным» [Там же, с. 418]. Главным инструментом, который следует применить для осуществления данной цели, прежде всего, Платоном признаются мусические искусства, призванные в идеальном государстве транслировать нравственные ценности путем воздействия на чувственную сферу воспитуемых

[Там же, c. 418-419]. Как отмечает Ю. Н. Давыдов, Платон признает необходимость мусического воспитания вследствие несовершенства человеческой природы, когда человек чаще всего оказывается под властью худших сил своей души. Мусические искусства выступают как средство привлечения человека к «Прекрасному и Благому» [4, с. 85]. «Прекрасное и Благое» выступает здесь как олицетворение нормативно-ценностной системы, призванной обеспечить существование социального порядка. В процессе трансляции данных ценностных образцов воспитуемому в его иррациональной сфере происходит процесс, названный Б. И. Додоновым «психологизацией потребностей»: изначальная необходимость в эмоциональном насыщении, присущая человеку как представителю биологического вида, трансформируется в предпочтения, предметом которых становятся совершенно определенные переживания его отношений с действительностью [6, с. 96-104]. «Жажда сама по себе никогда не будет вожделением к чему-нибудь другому, кроме естественного желания пить, а голод сам по себе - кроме естественного желания есть», - говорит Платон. «Каждое вожделение само по себе направлено лишь на то, что в каждом отдельном случае отвечает его природе. Вожделение же к такому-то и такому-то качеству - это нечто привходящее» [9, с. 188]. Таким образом, социализирующие воздействия на сферу вожделений человека должны иметь результатом актуализацию потребностей в ценностях совершенно определенного качества - отвечающих задаче осуществления порядка и соблюдения законов государства, составляющих основу нравственного поведения в обществе.

Таким образом, несмотря на отсутствие в социальной концепции Платона термина «иррациональное» как такового, его существенные признаки им артикулируются и приобретают социологическое содержание. В представлении Платона иррациональные стороны присущи проблемам социальной солидарности и социальных изменений, проблемам социализации личности и ее ценностных ориентаций, социального поведения человека и социологической структуры личности.

Список литературы

1. Галазюк О. Д. Проблема иррационального в диалогах Платона в контексте современных научных открытий // Наука, религия, общество. 2002. № 2.

2. Гомер. Илиада / пер. Н. И. Гнедича; отв. ред. Я. М. Боровский. Л.: Наука, 1990. 572 с.

3. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии / пер. с англ. СПб.: Наука, 2003. 575 с.

4. Давыдов Ю. Н. Искусство как социологический феномен: к характеристике эстетико-политических взглядов Платона и Аристотеля. М.: Наука, 1968. 285 с.

5. Доддс Э. Р. Греки и иррациональное / пер. с англ.; коммент. и указатель С. В. Пахомова. СПб.: Алетейя, 2000. 507 с.

6. Додонов Б. И. Эмоция как ценность. М.: Политиздат, 1978. 272 с.

7. Капышева О. А. Платон и Фрейд - две теории любви // Вестник СПбГУ. Сер. 6. 1994. Вып. 3. № 20.

8. Коллинз Р. Социологическая интуиция: введение в неочевидную социологию // Личностно-ориентированная социология. М.: Академический Проект, 2004. 608 с.

9. Платон. Государство, законы, политик / предисл. Е. И. Темнова. М.: Мысль, 1998. 798 с.

10. Хлебников Г. В. Античная философская теология. М.: Наука, 2007. 232 с.

11. Killborn B. Superego Dilemmas // Psychoanalytic Inquiry. 2004. Vol. 24. N. 2. Р. 175-182.

Размещено на Allbest.ru