Феномен харизмы политического лидера

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК32-044.44:316.46]:144.319.8

Феномен харизмы политического лидера

Дандекар Д.,

аспирант кафедры философской антропологии, Национальный педагогический университет им. М. П. Драгоманова (Украина, Киев), dharmeshdandekar@yahoo.com

С методологических позиций метаантропологии делается вывод, что харизма конструктивного политического лидера -- это его целостность: единство рационального и чувственного, духовного и душевного, убежденности и ответственности, национального и мирового. Исключительно целеустемленный политик--харизматик, наделенный даром убеждения, но не настроенный на мудрый баланс и целостность, рано или поздно станет дестуктивным для своего народа и других народов и стран. Конструктивная харизматичность как целостность предусматривает открытость Другому и миру, которую можно назвать человечностью.

Ключевые слова: политический лидер, харизма, конструктивное, деструктивное, убежденность, ответственность, целостность, метаантропология.

(стаття друкується мовою оригіналу)

метаантропология политический лидер харизма

Dandekar D., aspirant ofthe Chair ofthe PhilosophicalAnthropology, NationalPedagogicalDragomanov University (Ukraine, Kyiv), dharmeshdandekar@yahoo.com

Phenomenon charisma of the political leader summary

From the methodological positions ofmeta--anthropology, it is concluded that the charisma of a constructive political leader is its integrity: the unity of rational and sensual, spiritual and spiritual, conviction and responsibility, national and world. An exclusively goal-oriented charismatic politician, endowed with the gift of persuasion, but not tuned to a wise balance and integrity, sooner or later 'will become destructivefor his people and other peoples and countries. Constructive charisma as integrity providesfor an openness to the Other and a 'world that can be called humaneness.

Keywords: political leader, charisma, constructive, destructive, conviction, responsibility, integrity, meta-anthropology.

Дандекар Д., аспірант кафедри філософської антропології, Національній педагогічний університет ім. М. П. Драгоманова (Україна, Київ), dharmeshdandekar@yahoo.com

Феномен харизми політичного лідера

З методологічних позицій метаантропології робиться висновок, що харизма конструктивного політичного лідера -- це його цілісність: єдність раціонального і чуттєвого, духовного і душевного, переконаності і відповідальності, національного і світового. Виключно цілеспрямований політик--харизматик, наділений даром переконання, але не налаштований на мудрий баланс і цілісність, рано чи пізно стане деструктивним для свого народу та інших народів і країн. Конструктивна харизматичність як цілісність, передбачає відкритість Іншому і світу, яку можна назвати людяністю.

Ключові слова: політичний лідер, харизма, конструктивне, деструктивне, переконаність, відповідальність, цілісність, метаантропологія.

Актуальным является вопрос харизмы политического лидера, ведь его деструктивное или конструктивное поведение значительно усиливается в зависимости от уровня и резонанса харизмы, что может определять судьбы целых стран. В чем специфика харизмы политического лидера? Каковы деструктивные и конструктивные проявления политика-харизматика? Ответы на данные вопросы составляют цель статьи.

Прежде, чем найти и аргументировать эти ответы, необходимо осознать, в чем суть харизмы и как она проявляется в бытии человека.

Можно согласиться с определением харизмы, которую дал М. Вебер в работе «Политика как призвание и профессия». Он определяет ее как «авторитет внеобыденного личного дара» [1]. В этом определении мы ясно видим, что харизма в трактовке М. Вебера всегда привязана к личности, и она всегда находится за пределами обыденности. Однако каким образом носитель харизмы может влиять на окружающий его обыденный мир?

Ответ на этот вопрос мы можем найти в метаантропологическом подходе украинского философа Н. Хамитова, который интересно развивает понимание харизмы у М. Вебера. Н. Хамитов отмечает, что «харизма - способность личности глубоко влиять на других личностей, выступая для них в образе героя, святого или гения» [7, с. 391]. Тут мы видим, что харизма, которая находится за пределами обыденности, способна влиять на обыденность, и это влияние трояко: через героизм, святость или гениальность - предельные и запредельные проявления человеческого. Мы можем предположить, что харизма политика, вероятно, наиболее органично проявляется в виде героизма, однако возможно присоединение к героизму предельных творческих способностей - гениальности - или предельной эмпатии, сочувствия и понимания Другого - святости. В пределах методологии метаантропологии Н. Хамитова это называется путем «Сверхчеловека» [8, с. 262-265] и «Метачеловека» [8, с. 265-266].

Мы можем предположить, что любой политический лидер - если это действительно лидер - в той или иной степени обладает харизмой. Однако харизма, проявленная на уровне героизма, тем более соединенного с гениальностью или святостью, - очень редкое явление в человеческом бытии. Но именно такого рода харизма политического лидера необходима в моменты кризисных испытаний той или иной страны.

При этом харизма во всех ее проявлениях не является неким извне данным судьбоносным даром, который не зависит от воли, свободы и деятельности человека. Любой из нас, кто стремится совершать поступки, выводящие за пределы обыденности, имеет мудрость, смелость, мужество и приобрел определенную зрелость и целостность, способен влиять на других, актуализируя в себе харизму. При этом стоит разделять понятия «целостность», «цельность» и «целеустремленность». Их отличие хорошо показала С. Крылова [3].

«Цельность бытия человека - пишет исследовательница, - категория метаантропологии, обозначающая соответствие человека своей природе преимущественно в обыденном измерении его бытия» [4, с. 396].

Тогда как «целеустремленность бытия человека... выражающая направленность и деятельностную активность человека» проявляется «прежде всего в предельном бытии человека, порождаемом волей к власти и волей к познанию и творчеству» [5, с. 393]. С. Крылова справедливо отмечает, что в «обыденном бытии есть своя целеустремленность, а в предельном бытии может быть своя цельность» [5, с. 393], однако при этом нельзя не согласиться, что в обыденном и предельном бытии человека все же есть доминанта цельности и целеустремленности.

И, наконец, целостность, с точки зрения исследовательницы, есть феномен запредельного бытия человека. Это категория, «выражающая единство сущности и существования человека, цельности и целеустремленности его бытия, гармонию личности и мира» [6, с. 394].

Делая вывод на основе этих определений, можно сказать, что если цельность - это характеристика личностей, которые принимают политического лидера и идут за ним, то целеустремленность и целостность выражают бытие самого харизматического политического лидера.

Вернемся к вопросу о личностной проявленности харизмы. Нельзя не согласиться с Н. Хамитовым, что «человек с харизмой раскрывает свой потенциал, становясь харизматическим лидером» [7, с. 391]. Когда это возможно? «Это происходит в том случае, когда человек с харизмой имеет комплекс идей, которые указывают путь к разрешению существенных для общества противоречий» [7, с. 391]. Наличие комплекса идей особенно важно для человека с харизмой, который претендует быть политическим лидером. Ведь политика - это стратегическое управление обществом, а такое управление всегда требует идей о нынешнем и будущем устройстве общественной жизни.

Важно осознавать, что у харизматического лидера в политической сфере, который развернул свою идеологию, всегда находятся последователи. Н. Хамитов верно отмечает, что последователи политика-харизматика чаще всего некритически воспринимают его идеи и поступки, его авторитет является безусловным. «Авторитет харизматического лидера среди его последователей не подлежит критической оценке, воспринимаясь на подсознательном уровне; это происходит потому, что харизматические лидеры чаще всего появляются в кризисные периоды развития социальных систем (Наполеон, Ленин, Гитлер)» [7, с. 391].

Не случайно «данное обстоятельство постоянно порождает условия для развития фанатичного служения харизматическому лидеру и его идеям. Энергия фанатизма во многом - это энергия комплекса идей, которые провозглашены харизматическим лидером, умноженная на его обаяние. Становясь фанатиком, человек отдает харизматическому [7, с. 391].

Проблема заключается в том, что за харизматиком чаще всего идут люди обыденного бытия, которые не готовы принять ответственность за свою жизнь, свое будущее и будущее своих детей. Поэтому они ищут того, кто возьмет эту ответвственность за себя, и чем больше он может это сделать, с тем большим фанатическим рвением они готовы ему служить. И это определяет отношение к харизматическому политическому лидеру в большей степени на уровне подсознания, чем сознания.

Н Хамитов отмечает: «Харизматический лидер становится для фанатика сакрализованным СуперЭго». [7, с. 391-392]. Это с необходимостью означает инфантильность. «Существенно, что в коммуникативной системе «харизматические лидеры - фанатики» инфантильными являются не только последние, а и сам харизматический лидер. Фанатики переносят на него образ отца, а он, принимая эту роль, становится зависимым от их инфантильного переноса» [7, с. 391-392].

На этом пути возможен переход политического лидера с харизмой в тоталитарного вождя. Именно некритическая зависимость последователей, которые воспринимают харизматика в качестве всеобщего отца «делает харизматического лидера тоталитарным лидером. Взаимная инфантильность фанатиков и харизматического лидера постоянно порождает тоталитарные режимы, в которых свобода личности ложится на алтарь всеобщего счастья» [7, с. 391-392].

Однако мы не можем допустить, что харизматический лидер в политике с неизбежностью движется к тоталитаризму. Такое утверждение является ошибочным. Действительно, «харизматический лидер не обязательно порождает тоталитарное бытие» [7, с. 391-- 392]. Нельзя не согласиться с Н. Хамитовым, что «зрелый харизматический лидер не стремится иметь фанатичных последователей и единственно допустимую идеологию. Он создает открытые диалоговые отношения со своими последователями, актуализируя их личностный рост» [7,с. 392].

Из сказанного очевидно, что тоталитарный харизматический лидер будет деструктивным. Его деструктивность можно считать абсолютной (Ленин, Гитлер). Авторитарный харизматический лидер уже является относительно деструктивным. В нем мы наблюдаем и конструктивные черты (Ш. Де Голль, Ф. Кастро). Тогда как харизматический лидер в условиях демократии имеет значительно большие возможности быть конструктивным. Однако его конструктивность не является автоматической и абсолютной. В условиях демократического общества харизматический лидер может впадать в популизм, что является главным деструктивным проявлением политического харизматика при демократии.

Харизматический лидер в политике в тоталитарном, авторитарном или демократическом обществе по- разному легитимирует свое лидерское положение. М. Вебер справедливо замечает, что при демократии вновь и вновь торжествует принцип выборов как «переосмысление харизмы» [2]. Здесь властвование харизматического политического лидера становится возможным «в силу «легальности», в силу веры в обязательность легального установления (Satzung) и деловой «компетентности» [2, с. 4].

Обоснование господства политического лидера харизматика в авторитарном и тоталитарном обществе основано на обращении к традиции и опоре на нравы. Это господство коренится по меткому замечанию М. Вебера на авторитете «вечно вчерашнего» - «авторитете нравов, освященных исконной значимостью» [1, с. 4].

В работе «Политика как призвание и профессия» М. Вебер выделяет харизму как легитимирующий фактор политического лидерства наряду с «авторитетом нравов» и традиции, однако учитывая драматический и трагический опыт XX столетия мы пониманием, что в условиях авторитаризма и тоталитаризма «авторитет нравов» всегда служит обоснованием харизмы политика. Вместе с тем, стоит признать, что и в авторитарном, и в тоталитарном обществах есть достаточно политических лидеров, которые обретают свое господство исключительно в силу «авторитета нравов» - без какой-либо харизмы; однако харизма как политическое явление всегда нуждается в «авторитете нравов» для того, чтобы проявиться и выйти из возможности в действительность. И это касается не только авторитарного и тоталитарного, но и демократического социума. Другое дело, что в демократическом мире законность выборов и деловая компетентность играют первую скрипку в процессе легитимации власти харизматического политического лидера.

В контексте понимания конструктивных и деструктивных проявлений харизмы политического лидера, продуцирующего идеи, которые требуют веры и действия, большое значение имеют идеи М. Вебера в работе «Хозяйство и общество» относительно превращения политических партий в секты. На наш взгляд, такое превращение есть результат воздействия деструктивной харизмы политического лидера. В результате борьба таких партий за власть, справедливость и т.д. - это «борьба за веру» и, действительно, не имеет завершения [2]. С точки зрения М. Вебера, в современном мире партиям оба эти вида «в чистом проявлении» как правило чужды [2]. Однако мы знаем, что в XX столетии после смерти М. Вебера в тоталитарных системах развернулась вакханалия партий веры, весьма напоминающих секты и использующих идеологии с фанатическим почти религиозным или, точнее, квазирелигиозным рвением.

В таких партиях с неизбежностью происходит деперсонализация большинства членов. Руководство партиями «со стороны плебисцитарных вождей обусловливает «обездушивание» свиты, ее, можно было бы сказать, духовную пролетаризацию. Чтобы подойти вождю в качестве аппарата, свита должна слепо повиноваться...» [1].

История учит, что харизматический политик, считающий себя вождем и становящийся вождем, за некой роковой чертой может быть опасен и для своей партии, и для общества в целом. Однако без стремления харизматика к лидерскому политическому служению, которое делает его вождем как носителем ответственности, политика невозможна - особенно в кризисные моменты резвится общества. Важно только, чтобы ответственность политического харизматика не подавляла ответственности тех, кто решился идти за ним во имя будущего своей страны и мира.

Человеческая история с политикой как неотъемлемым элементом истории - всегда драматична, и этот драматизм требует харизматического лидера. Нельзя не согласиться с М. Вебером, который пишет: «Возможного нельзя было бы достичь, если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем, мало того, он еще должен быть - в самом простом смысле слова - героем. И даже те, кто не суть ни то, ни другое, должны вооружиться той твердостью духа, которую не сломит и крушение всех надежд; уже теперь они должны вооружиться ею, ибо иначе они не сумеют осуществить даже то, что возможно ныне» [1, с. 36].

Действительно, «политика делается, правда, головой, но, само собой разумеется, не только головой» [1, с. 35]. Нужны присутствие духа и страсть. Нельзя не согласиться с М. Вебером, что это порождает для политика необходимость этики убеждения, которая дополняет этику ответственности. Баланс этики убеждения и этики ответственности - основа искусства, а не ремесла политики - политического профессионализма в худшем, бездушно-технологическом смысле слова.

М. Вебер глубоко прав, когда замечает: «Но должно ли действовать как исповедующий этику убеждения или как исповедующий этику ответственности, и когда так, а когда по-другому, - этого никому нельзя предписать» [1,с.35].

Действительно, мы вновь и вновь убеждаемся, что политика не может быть простой технологией, она требует личностного духовного выбора, призывает лидера, наполненного убежденностью в верности своих идей и в своей призванности.

Другое дело, что политический лидер, наполненный харизматическим даром убеждать и вести, а также принимать ответственность за этот дар, не должен считать других ни безответственными обыденными существами, ни теми, на кого можно спихнуть ответственность в случае проблем, неудачи, поражения. Столетие тому М. Вебер прекрасно передает это: «Можно сказать лишь одно: если ныне, в эпоху некоей, ...не «стерильной» возбужденности -... возбужденность чувство вообще не всегда подлинное, - внезапно наблюдается массовый рост политиков убеждения с лозунгом: «Мир глуп и подл, но не я; ответственность за последствия касается не меня, но других, которым я служу и чью глупость или подлость я выкорчую», то скажу открыто, что я сначала спрошу о мере внутренней полновесности, стоящей за данной этикой убеждения; у меня создалось впечатление, что в девяти случаях из десяти я имею дело с вертопрахами, которые не чувствуют реально, что они на себя берут, но опьяняют себя романтическими ощущениями» [1, с. 35].

М Вебер хорошо показывает, что именно ответственность порождает конструктивность харизмы политика. При этом подлинная ответственность для него - это редкое, вызывающее удивление и даже потрясение явление; она не зависит ни от возраста, ни социального положения. Эта ответственность - настоящий дар.

«Безмерным потрясением является, - пишет мыслитель, - когда зрелый человек - все равно, стар он или юн годами, - который реально и всей душой ощущает свою ответственность за последствия и действует сообразно этике ответственности, в какой- то момент говорит: «Я не могу иначе, на том стою». Это нечто человечески подлинное и трогательное. Ибо такое именно состояние, для каждого из нас, кто, конечно, внутренне не умер, должно когда-то иметь возможность наступить. И постольку этика убеждения и этика ответственности не суть абсолютные противоположности, но взаимодополнения, которые лишь совместно составляют подлинного человека, того, кто может иметь «призвание к политике» [1, с. 35-36].

Таким образом, мы можем допустить, что харизма конструктивного политического лидера - это его целостность. Это единство рационального и чувственного, духовного и душевного, убежденности и ответственности, национального и мирового. Исключительно целеустемленный политик-харизматик, наделенный даром убеждения, но не настроенный на мудрый баланс и целостность, рано или поздно станет деструктивным для своего народа и других народов и стран.

Харизматичность как целостность предусматривает открытость Другому и миру, которую можно назвать человечностью и без которой невозможен не только подлинный харизматический лидер в политике, но и политик как таковой.

Список использованных источников

1. Вебер М. Политика как призвание и профессия. -М.: Литера Нова, 2018. - 232 с.

2. Вебер М. Господарство і суспільство / Макс Вебер; пер. з нім. М. Кушнір. - К.: Всесвіт, 2013. - 1112 с.

3. Крилова С. Краса людини: особистість, сім'я, суспільство (соціально-філософський аналіз): [монографія] / С. Крилова. - Ніжин: Аспект-Поліграф, 2011.- 344 с.

4. Крылова С. Цельность і і Философская антропология: словарь І Под редакцией Н. Хамитова - К.: КНТ, 2018. - С.396.

5. Крылова С. Целеустремленность і і Философская антропология: словарь / Под редакцией Н. Хамитова -К.: КНТ, 2018. - С.393.

6. Крылова С. Целостность // Философская антропология: словарь / Под редакцией Н. Хамитова - К.: КНТ, 2018. - С.394.

7. Хамитов Н. Харизма // Философская антропология: словарь / Под редакцией Хамитова Н. В. - К.: КНТ, 2018. - С.391-392.

8. Хамитов Н. Философия: бытие, человек, мир. От метафизики к метаантропологии. - 4-е издание, исправленное и дополненное. - К.:КНТ,2017.-268с.

9. Beyer J. М. Taming and promoting charisma tochange organizations // Leadership Quarterly, 1999. - P.307-330.

10. House R. J.. A1976 theory of charismatic leadership.Leadership: The cutting edge. Carbondale, IL: Southern, Illinois University Press, 1977. - P.189-207.

11. Howell I. Charismatic leadership: submission orliberation // Business Quarterly. 60, 1995 - P.63-69.

12. Trice H. M., Beyer J. M. Charisma and itsroutinization in two social movement organizations.Research in organizational behavior. Greenwich, CT: JAI Press, 1986.-P.113-164.

13. Weber M. The theory of social and economicorganization. Glencoe, IL: The Free Press, 1947.

References

1. Veber M. Politika kak prizvanie і professija. - M.: Litera Nova, 2018. - 232 s.

2. Veber M. Gospodarstvo і suspil'stvo / Maks Veber; per. z nim. M. Kushnir.-K.: Vsesvit, 2013. - 1112 s.

3. Krylova S. Krasa ljudyny: osobystist', sim'ja, suspil'stvo (social'no-filosofs'kyj analiz): [monografija] / S. Krylova. - Nizhyn: Aspekt-Poligraf, 2011. - 344 s.

4. Krylova S. Cel'nost' і і Filosofskaja antropologija: slovar' / Pod redakciej N. Hamitova-K.: KNT, 2018. - S.396.

5. Krylova S. Celeustremlennost' // Filosofskaja antropologija: slovar' I Pod redakciej N. Hamitova - K.: KNT, 2018. - S.393.

6. Krylova S. Celostnost' і і Filosofskaja antropologija: slovar' / Pod redakciej N. Hamitova-К.: KNT, 2018. - S.394.

7. Hamitov N. Harizma і і Filosofskaja antropologija: slovar' / Pod redakciej Hamitova N. V.-К.: KNT, 2018. - S.391-392.

8. Hamitov N. Filosofija: bytie, chelovek, mir. Ot metafiziki k metaantropologii. - 4-е izdanie, ispravlennoe і dopolnennoe. -K.: KNT, 2017. - 268 s.

9. Beyer J. M. Taming and promoting charisma tochange organizations ll Leadership Quarterly, 1999. - P.307-330.

10. House R. J.. A1976 theory of charismatic leadership.Leadership: The cutting edge. Carbondale, IL: Southern, Illinois University Press, 1977. - P.189-207.

11. Howell I. Charismatic leadership: submission orliberation // Business Quarterly. 60, 1995 - P.63-69.

12. Trice H. M., Beyer J. M. Charisma and itsroutinization in two social movement organizations.Research in organizational behavior. Greenwich, CT: JAI Press, 1986. - P.113-164.

13. Weber M. The theory of social and economicorganization. Glencoe, IL: The Free Press, 1947.

Размещено на Allbest.ru