Алкогольное путешествие как модель номадности

Размещено на http://www.allbest.ru/

АЛКОГОЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ КАК МОДЕЛЬ НОМАДНОСТИ

Шляков Алексей Владимирович

Проблема алкоголизма до конца XX в не являлась предметом философского осмысления. В эпоху постмодерна она становится частью онтологической проблемы: стремление человека выйти за пределы наличного бытия и обращение к более привлекательному инобытию [3]. В традиционных европейских культурах наблюдается присутствие легализованного употребления спиртного, обеспечивающего выход людей в инобытие (алкогольное путешествие) через измененное состояние сознания, к которому относятся терпимо, с пониманием, хоть и не поощряя явно. Это состояние важно и для самой реальности, так как им создается качество самой яви, устанавливаются ее пределы, создается контраст, делающий явь непривлекательной, условной. Однако именно в реальности происходит общая настройка сознания на ощущение определенной скорости течения времени и выработка соответствующей жизненной интенсивности, способности наполнять единицу времени событийным рядом [5, с. 202].

Пребывание в алкогольном опьянении есть акт переживания состояний, которые, на наш взгляд, тождественны модальностям номадического субъекта при разных скоростях, что позволяет предположить о единой природе номадности и алкогольного путешествия, заключающейся в особом восприятии течения времени. Как пишет Ж. Делез, алкоголизм - это не поиск удовольствия, а обретение эффекта затвердевания настоящего, то есть создание новой хроносенсорики [2, с. 206].

Алкоголик пребывает одномоментно в двух временах: находясь внутри застывшего настоящего, другой момент может быть заполнен или будущими грезами, или прошлыми воспоминаниями. В опьяненном состоянии субъект отождествляет себя с объектами своей любви (ненависти), страданий (удовольствия), при этом переживаемая им твердость настоящего позволяет удержать реальность на расстоянии.

На первой стадии алкоголизации, как пишет Ж. Делез, «алкоголик живет не в прошедшем времени несовершенного вида [l'impartait]; у алкоголика есть лишь сложное прошлое, прошедшее совершенного вида [passй compose]» [Там же, с. 208]. Употребляя спиртное, субъект так составляет воображаемое прошлое, как если бы мягкость причастия прошедшего времени соединялась с твердостью вспомогательного настоящего: «я бывало - любил, я бывало - делал, я бывало - видел» [Там же]. В этих выражениях обнаруживается способность опьяненного субъекта переживать один момент в другом, что доставляет определенную эйфорию от власти над временем. Настоящее в этих выражениях относится к глаголу «бывало», а онтологическое содержание выступает как прошлое, но не как дистанцированное или завершенное, а как одновременный момент соучастия и идентификации основного смыслового глагола.

Такое взаимодействие текучего прошлого и кристаллизованного настоящего происходит до наступления второй стадии, которую Ж. Делез обозначил выражением: «я бывало - напьюсь». В этой фазе алкогольного путешествия настоящее уже не выступает как момент алкогольного эффекта, а становится эффектом эффекта. Твердое настоящее теперь меняет смысл, становясь безвластным и не принимая в себя иное время, отдаляясь от него. Прошлое, которое содержало в себе былые отождествления, в том числе и трезвой жизни, удаляется. Оно обретает дистанцию, которая пока еще не необратима на фоне расползания расширяющегося настоящего. Вспомогательное настоящее «бывало» теперь лишь выражает бесконечную удаленность всех бытийных содержаний. В этом эффекте содержится депрессивный аспект алкогольного путешествия.

Когда алкогольное путешествие порабощает, делая невозможным возврат к началу пути, а потребление спиртного становится необходимостью, наступает третья стадия, предлагающая иную деформацию времени. В этом состоянии любое будущее с необычайным ускорением переживается как будущее совершенное. Прошлое, достигнув необратимого дистанцирования, исчезает: и трезвое, и пьяное. Это побуждает к постоянному продлению путешествия, то есть к новым выпивкам для празднования победы над застывшим настоящим, в котором таится смерть. На этой стадии путешествие одновременно содержит объект, потерю объекта и закон, управляющий этой потерей. Здесь начинает царствовать совершенное будущее, которое превращает существовавшее «Я буду» в «Я не буду тем, что будет».

Исследования трудов В. И. Красикова и А. К. Секацкого позволяют обнаружить связь между экзистенциальными особенностями стадий опьянения и переживаниями, свойственными номаду при переходе от одной номадической скорости к другой [4-6].

Алкогольное путешествие - это номадический эксперимент, скачок в инобытие, опыт новой номадной хроносенсорики. Рассмотрим абстрактный полный цикл прохождения всех стадий опьянения, соотнося их с номадическими скоростями.

Первая стадия алкогольного путешествия, которую выделяет В. И. Красиков как акт эйфорического возбуждения, представляет собой фазу скорости, обозначаемую как «предчувствие номада». Для этой стадии характерна временная растяжка, которая возникает вследствие промежутка между действием алкоголя на организм и на сознание: физиологические процессы ускоряются, но сознание фиксирует их в прежней временной длительности [4, с. 202]. Это стадия предчувствия номада, момент экзистенциального затишья, стадия принятия решений. В этот момент все привычное, связанное с жестким расписанием, оставляется, ежедневные дела - откладываются. Дорога еще никуда не привела, но уже позволила вырваться из пресса времени. Эта часть пути связана с раздумьем о том, что и кто будут покинуты. «Если дорога не экранирована от собственного времени в пути, если нет зацикленности на пункте прибытия, то наступает предчувствие номада» [6, с. 229]. В этот момент ставится под сомнение необходимость исполнения обещаний тем, кому обещал, и необходимость быть в ответе перед теми, кого приручил. Происходит преодоление собственной неизымаемости.

Стадия стабилизации, выделяемая в алкогольном путешествии, экзистенциально соответствует первой номадической скорости. Время свертывается и происходит ускорение проживания. Переживание длительности часов сокращается. Субъект вступает на путь номада. В пути совершается удаление от привычного и приближение к непривычному, «ближние» становятся чужими, а «дальние» становятся желанными. Происходит частичное покидание «Я». Когда позади оставлены все подтверждения нашей самости со стороны близких и знакомых, то признанность «Я» становится проблематичной. Отсутствие визуального подкрепления привычной телесности и устойчивого ролевого репертуара есть признак «брошенности», то есть обретения субъектом первой номадической скорости или свободного падения: внимание рассеивается, возникает проскальзывание по поверхности лиц, по темам беседы, по проблемам.

В следующей депрессивно-карнавальной стадии, в которой достигается вторая номадическая скорость, время набирает большую скорость, не заметную для сознания. Осуществляется самосборка «Я» в новых условиях движения. Возникает потребность выйти за социально-принудительные границы правильности, которые сдерживают естественную спонтанность проявления чувств и мыслей. Прежние стационарные условия были стабильны и просто перегруппировывали уже имеющиеся навыки адаптации, но в новой стадии это не может осуществиться, так как длящееся нахождение в пути сталкивает расплывчатую самость с другими расплывчатостями [Там же, с. 230]. Нет места обрастанию тяжестью тела, поэтому субъект обретает летучую форму, элементы которой удерживаются лишь притяжением собственного кочующего центра. Эта вторая скорость создает легкость тела, легкость на подъем, позволяет пробивать плотные слои озабоченности.

Последняя галлюциногенная стадия - стадия набора третьей номадической скорости, стадия невозвращения. В ней исчезает нормативная система координат реальности. Индивидуальная история этой стадии существует, умалчивая особенности собственных жизненных впечатлений. А раз нет воспоминаний, то нет и существования в повседневности. Жизненный цикл, свернутый в сутки, становится побудительной причиной продолжения алкогольного путешествия, ответом на зов выйти из размеренного растянутого жизненного процесса и прожить иной вариант жизни, меняя надоевшие идентичности. Это состояние позволяет вырваться из посюстороннего мира и преодолеть трагизм обреченности на вечные скитания, окончательно порвав с привязанностями.

О кочевых свойствах алкоголя упоминает и Ж. Аттали: «Те, кому окажутся недоступными мечты о настоящих путешествиях, будут употреблять наркотики и алкоголь - эти кочевые субстанции для побежденных грядущего тысячелетия. Они дают возможность для внутренней миграции, становясь побегом из этого мира, который ничего им не предлагает» [1, с. 68].

Таким образом, алкогольное путешествие как модель номадности представляет собой периодическое выпадение из повседневной реальности с ее устойчивым восприятием длительности времени, попытку властвования над временем. Это обретение определенных степеней свободы, возникающих в различных стадиях путешествия, при различных номадических скоростях. При первой стадии (скорости) рвутся привычные узы, усиливается дистанцирование, при второй субъект преодолевает силу инерции зависимости от взаимозабот. Третья пробуждает позывы авантюрного разума и ведет к утрате «массы покоя», весомости бытия и груза собственной самости. На малых скоростях число степеней свободы ограничено, и возможна кристаллизация (отрезвление, возврат в реальность). Только третья скорость порождает потребность к ежедневному началу бытия заново и может сделать уход в инобытие необратимым.

алкогольный путешествие экзистенциальный сознание

Список литературы

1.Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия / пер. с англ. М.: Междунар. отношения, 1993. 70 с.

2.Делез Ж. Логика смысла / пер. с фр. Я. Я. Свирского. М.: Академический проект, 2011. 472 с.

3.Касимов Р. Х. Функционирование смеха в эпоху постиндустриализма // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. № 4 (18). С. 64-68.

4.Красиков В. И. Человеческое присутствие: монография. М.: Гриф и К, 2003. 288 с.

5.Красиков В. И. Экзистенциальные особенности измененных состояний сознания (алкогольное путешествие) // Гуманитарные исследования: ежегодник: сб. науч. ст. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. С. 202-207.

6. Секацкий А. К. Три шага в сторону: роман, эссе. СПб.: Амфора, 2000. 278 с.

Размещено на Allbest.ru