Статус науки в техногенной цивилизации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Статус науки в техногенной цивилизации

Гордеева Ирина Викторовна

Аннотации

В статье рассматриваются проблемы, связанные с изменением статуса науки в современном мире. В настоящее время человечество является свидетелем трансформации биосферы в техносферу, где наука тесно связана с технологией, что приводит к формированию технонауки. Несмотря на возрастающее негативное отношение к науке со стороны общества, последнее не готово отказаться от достижений научно-технического прогресса, что приводит к аксиологическому кризису и делает дальнейшее развитие человечества непредсказуемым. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/3/2014/11-1/14.html

STATUS OF SCIENCE IN ANTHROPOGENIC CIVILIZATION

Gordeeva Irina Viktorovna, Ph. D. in Biology

Ural State University of Economics ivgord@mail.ru

The article examines problems related to changing the status of science in the modern world. Nowadays mankind witnesses the transformation of biosphere into techno-sphere, where science is closely associated with technology; it results in the formation of techno-science. In spite of growing negative attitude to science on the part of society the latter is not ready to abandon the achievements of scientific-technical progress that results in axiological crisis and makes the further development of mankind unpredictable.

Key words and phrases: axiological crisis; scientific-technical progress; status of science; anthropogenic civilization; technology; techno-science.

Менее семидесяти лет назад вниманию общественности было предложено первое издание книги П. Тейяра де Шардена "Феномен человека", в которой выдающийся антрополог, теолог и философ с энтузиазмом писал о переживаемом человечеством "изменении эры", сопровождающемся великим событием - преобразованием ноосферы, когда "Земля, дымящая заводами и вибрирующая сотнями новых радиаций", порождает нечто принципиально новое, уникальное, невиданное ранее в истории [15, с. 222]. В настоящее время нам приходится с гораздо меньшим пиететом рассуждать и дискутировать о противостоянии биосферы и техносферы, техногенной цивилизации, этапах ее формирования и перспективах дальнейшего развития [4, с. 58; 6, с. 32].

Само понятие "техногенная цивилизация", введенное в употребление отечественной философской мыслью, подразумевает доминирующий в настоящее время в мире тип развития, характерными особенностями которого являются инновационность, активное производство и внедрение в технологические процессы новых знаний, стремительные темпы реорганизации биосферы в интересах человечества и приоритет научной рациональности [10]. В.С. Степин достаточно подробно характеризует систему ценностей техногенной цивилизации, включающую "человека действующего", противостоящего природе и стремящегося к господству над ней, ценность преобразующей и творческой деятельности, а также ценность самого инновационного развития - "прогресса не только во благо человека, но во имя самого прогресса" [14, с. 104]. Удачным лозунгом техногенной цивилизации можно считать фразу из фильма "Девять дней одного года" - "Мысль не остановить!". наука цивилизация техногенный

Рефлексия по поводу последствий стремительных темпов научно-технического прогресса уже несколько десятилетий продолжается в отечественной и мировой философии и культурологии. При этом констатируется аксиологический кризис, поставивший под сомнение традиционные ценностные устои общественной жизни, такие как институт семьи, идеалы Добра и Красоты, право личности на неприкосновенность частной жизни и пр. [4, с. 59]. Э. Дэвис говорит о трансформации сознания, когда, "отдавшись ненасытному… роботу науки, техники и массовой культуры", человечество постепенно лишает себя богатств собственной души и таких традиционных ценностей, как семья, община и родной край [5, с. 286]. Й. Хейзинга утверждает, что современная наука, лишенная моральных факторов сдерживания, предлагает современному человечеству принципиально иную, зловещую трактовку лозунга Ф. Бэкона "Знание - сила", когда движимое меркантильными интересами техногенное общество "с помощью предоставляемых наукой средств создает все, в чем нуждается для удовлетворения потребностей" [20, с. 232]. Если в XVIII-XIX вв. научно-технический прогресс в общественном сознании ассоциировался, прежде всего, с повышением уровня экономического благосостояния, увеличением продолжительности жизни, улучшением условий труда и развитием средств транспорта и коммуникаций, то прошедшее столетие представило человечеству "целый век Хиросим, Бхопалов и Чернобылей", породив глобальный антропологический и экологический кризис, поставивший современную цивилизацию на грань самоуничтожения [Там же, с. 236]. Е.А. Дергачева отмечает, что современный социум является свидетелем глобальных социально-технологических изменений, нацеленных в перспективе на формирование социотехногенно-природного мира, который исключает существование естественных биосферных экосистем и биологическую эволюцию жизни и направляет человечество "в мир искусственной жизни, не оставляющей шансов для биосферы и даже человека" [3, с. 198]. В.М. Маслов говорит о постчеловеческом характере высоких технологий, опираясь на идеи трансгуманизма [10], а уже упоминавшийся выше Й. Хейзинга утверждает, что наука, "не сдерживаемая более уздой высшего морального принципа… служит удушению зачатков жизни" [20, с. 482].

Каким же образом можно оценить статус науки в современном мире? Однозначный ответ дать невозможно, так как одновременно приходится принимать во внимание диаметрально противоположные тенденции. С одной стороны, приходится констатировать разочарование в идеях научно-технического прогресса, наблюдающееся, в первую очередь, в наиболее высокоразвитых странах [13, с. 150]. Претензии, предъявляемые к науке, разнообразны: это и уже упоминавшиеся разрушительные последствия научно-технического прогресса, и неспособность дать ответы на наиболее важные экзистенциальные вопросы - о смысле человеческой жизни, добре и зле, моральном выборе и пр. [9, с. 254]. Наука в союзе с технологиями смогла сделать жизнь цивилизованного человека более продолжительной и комфортной, но не гарантировала ни безопасности, ни предсказуемости последней ?16, с. 279?. Дж. Нейсбит отмечает, что длительное пренебрежение к возможным последствиям использования технологий способствовало тому, что "будущее стало непредсказуемым" [12, с. 115]. Вопреки доминировавшей в период научного оптимизма идее преобразования мира, существующего в рамках четких и однозначных законов природы, результаты современных исследований в области таких дисциплин, как молекулярная генетика, демонстрируют хрупкость самого человеческого бытия. "Получается, что само производство знаний вредно для человека" [13, с. 152]. П. Фейерабенд, критикуя науку за избыточное влияние на общественную жизнь, предлагал отделить науку от образования по аналогии с отделением образования от религии, предоставив общественности в лице попечительских советов школ и государственных университетов самим определять, следует ли учащимся приобщаться к основам естествознания, магии или мифологии, а также путем голосования решать, какую из научных концепций (например, геоцентрическую или гелиоцентрическую модель мира) следует преподавать в конкретном учебном заведении [19, с. 220]. Несмотря на чрезмерную эмоциональность и некоторый экстремизм подобных высказываний, мы можем отметить озабоченность автора насущной проблемой: современная наука, "способная превратить человека в монстра", далека от провозглашенных когда-то идеалов бескорыстного служения истине, превратившись в дорогостоящий научный бизнес [18, с. 285].

Действительно, современная наука, в первую очередь естествознание, является социально ангажированной, а также тесно взаимодействующей с экономикой, заинтересованной в скорейшем продвижении разработок на мировой рынок, что не может не проявляться в конъюнктурном стремлении к исследованиям в наиболее перспективных с финансовой точки зрения направлениях (генная инженерия, нанотехнологии и пр.), безотносительно от последствий применения конкретных разработок в той или иной сфере деятельности [8, с. 71; 11, с. 67]. Э. Дэвис иронически отметил, что "в некогда благородном платье Прогресса появились прорехи, через которые… просвечивают… приземленные амбиции его хозяина" [5, с. 56]. Длительное время присутствовали иллюзии относительно существования "чистой науки" (фундаментальной), якобы направленной исключительно на познание окружающей действительности, в отличие от прикладных исследований, a priori имеющих целью преобразование мира. Дискуссии о возможности "извлечения науки из технократического дискурса", а также весь современный опыт показали, что это не соответствует действительности [1, с. 21]. Научное знание по своей природе сцеплено с технологией безотносительно от прозорливости и амбиций конкретного исследователя (например, М. Фарадей не строил никаких планов по поводу дальнейшего применения открытого им явления электромагнитной индукции). Таким образом, техногенная цивилизация в конечном счете является прямым и закономерным последствием развития науки. Речь может идти лишь о большей или меньшей пролонгированности последствий того или иного научного исследования - временном интервале от сделанного открытия в области фундаментального знания до его практического воплощения в новую технологию. С. Б?рдсэлл утверждает, что за последние двадцать пять лет граница между наукой и технологией стала минимальной, так как обе эти сферы деятельности нацелены на производство инноваций, обычно в ассоциации с частным бизнесом [21, р. 452]. В результате возникает своего рода "амальгама" науки и технологий - "технонаука", развивающаяся в соответствии с социальными, политическими, технологическими и экономическими запросами. Для технонауки уже не существует ни этических норм, ни идеалов "бескорыстного служения истине" вплоть до самопожертвования. Все эти благородные стремления прекратили свое существование еще в начале ХХ в. Именно система норм, устанавливаемых технонаукой, породила тот аксиологический кризис, о котором упоминалось в начале настоящей работы, именно технонаука стала в современном обществе, по словам П. Фейерабенда, некоей эрзац-церковью со своими жрецами - нобелевскими лауреатами [18, с. 116].

В то же самое время, несмотря на наблюдаемый сдвиг в общественном сознании в сторону снижения интереса к науке и технологиям [7, с. 95], а также возрастающие опасения по поводу ряда прикладных исследований (конструирование новых видов методами генной инженерии, репродуктивное клонирование и пр.), следует отметить, что авторитет мнения ученых в современном мире по-прежнему очень высок. Можно утверждать, что ученые занимают место традиционной интеллигенции, "ибо… вскрывают глубинные пласты человеческой жизни, определяя, кто мы такие и что собой представляем" [2, с. 12]. Проблема, однако, заключается в том, что, в отличие от писателя, художника или философа, исследователь рассматривает человека как представителя биологического вида Homo sapiens со всеми его атрибутами, руководствуясь принципом редукционизма и не принимая во внимание весь конгломерат духовных устремлений, переживаний и поиска смысла жизни, оставляя последнее вне своего внимания как "не поддающееся точным измерениям". Ф. Ницше на заре очередного этапа научно-технической революции восхищался активностью ученых-исследователей, видя в них героев, способных бросить вызов инертной и безликой массе, простирающих "творческую руку в будущее", и пророчески увидев в "воле к истине" "волю к власти" над поглощенной в повседневные заботы толпой [Цит. по: 8, с. 26]. С.Г. Кара-Муза отмечает, что даже абсурдное мнение может быть успешно принято в обществе, если оно излагается наукообразным языком и научным авторитетом, даже если последний не является специалистом в конкретной области деятельности [Там же, с. 69]. Власть ученых над обществом проявляется и через разнообразные технологии, в том числе компьютерные, медицинские и пр., прочно вошедшие в повседневную жизнь, с одной стороны, и непонятные подавляющему большинству неспециалистов - с другой. Можно констатировать наличие своего рода "наркотической зависимости" населения от научно-технического прогресса, когда, критикуя науку за разработку оружия массового поражения, создание генетически модифицированных организмов и все возрастающую нагрузку на окружающую среду, подавляющее большинство жителей Земли одновременно "требует техники как коридора движения… требует превращения науки в технику" [1, с. 403].

Каким представляется будущее науки в обществе в свете всего вышесказанного? Во-первых, повторим, что "выйти из технократического дискурса" современная наука в принципе неспособна по целому ряду социально-экономических причин, требующих отдельного анализа, и, кроме того, общество уже не сможет воспринимать такую "чистую науку" как сферу деятельности, имеющую право на существование. Во-вторых, ожидать, что наука, подобно религии, может быть отделена от государства и образования, как это представлялось П. Фейерабенду, также не приходится, по крайней мере в ближайшей перспективе. Наука, несмотря на выполнение мировоззренческой функции, это не только сфера духовной культуры, но и производство материальных благ, предназначенных для удовлетворения витальных и сопряженных с ними потребностей, имеющих свойство возрастать в современном мире в геометрической прогрессии и от которых цивилизованное общество в принципе не готово отказаться, "как от кислорода для дыхания" [12, с. 150]. В-третьих, приходится признать, что дальнейшее развитие человечества становится все менее предсказуемым, так как, с одной стороны, мы имеем дело с такими инновационными идеями, которые показались бы слишком смелыми самым образованным писателям-фантастам прошлого столетия, но, с другой стороны, последствия применения этих технологий могут быть все более опасными для самого существования человеческого рода, особенно принимая во внимание наличествующий аксиологический кризис и снижение общего уровня образования у значительной части населения. Э. Дэвис сравнил современную техногенную цивилизацию с мощным космическим кораблем, управляемым Прометеем, принесшим людям свет знаний, но одновременно с находящимся на борту Гермесом - непредсказуемым, ловким и хитрым авантюристом, получившим доступ к управлению и способным в любой момент изменить курс и направить всю систему в неизвестность [5, с. 466].

Список литературы

1. Беляев В.А. Антропология техногенной цивилизации на перекрестке позиций. М.: ЛКИ, 2007. 416 с.

2. Будущее науки в XXI веке. Следующие пятьдесят лет / под ред. Дж. Брокмана; пер с англ. Ю.В. Букановой. М.: АСТ; АСТ МОСКВА, 2008. 255 с.

3. Дергачева Е.А. Философия техногенного общества. М.: ЛЕНАНД, 2011. 216 с.

4. Другова Е.А. Социогуманитарные аспекты инноватики в свете критики техногенной цивилизации // Инновации в науке:

материалы XVI международной заочной научно-практической конференции. Новосибирск: СибАК, 2013. Ч. 1. С. 56-60.

5. Дэвис Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху / пер. с англ. С. Кормильцева и др. Екатеринбург: Изд-во "Ультра. Культура", 2008. 480 с.

6. Ильянович Е.Б. Фундаментальные ценности техногенного цивилизационного развития // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. 2009. Т. 22 (61). № 1. С. 29-38.

7. Кансузян Л.В. В тени технической цивилизации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 1 (39). Ч. 1. С. 94-97.

8. Кара-Мурза С.Г. Идеология и мать ее наука. М.: Алгоритм, 2002. 256 с.

9. Мамчур Е.А. Образы науки в современной культуре. М.: Канон+, 2008. 400 с.

10. Маслов В.М. Инновационная определенность и постчеловеческое будущее техногенной цивилизации [Электронный ресурс]. URL: http://www.rae.ru/fs/?section=content&op=show_article&article_id=10002761&lng=en (дата обращения: 06.08.2014).

11. Науковедческие исследования: сборник научных трудов ИНИОН РАН. М.: Изд-во РАН, 2013. 274 с.

12. Нейсбит Дж. Высокая технология, глубокая гуманность / пер с англ. А.Н. Анваера. М.: Транзиткнига, 2005. 381 с.

13. Сачков Ю.В. Полифункциональность науки // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI в.: сборник статей. СПб.: РХГИ, 1999. С. 145-160.

14. Степин В.С. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М.: Изд-во ИФ РАН, 1994. 274 с.

15. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. Вселенская месса / пер. с фр. Н.А. Садовского, М.Л. Чавчавадзе. М.: Айриспресс, 2002. 352 с.

16. Трубников Н.Н. Наука и нравственность (о духовном кризисе европейской культуры) // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания / отв. ред. И.Т. Касавин. М.: Политиздат, 1990. С. 278-295.

17. Уилсон Д. История будущего / пер. с англ. И.Е. Добровольского. М.: АСТ МОСКВА; ХРАНИТЕЛЬ, 2007. 286 с.

18. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе / пер. с англ. А.Л. Никифорова. М.: АСТ МОСКВА; ХРАНИТЕЛЬ,

2010. 378 с.

19. Фейерабенд П. Против метода: очерк анархистской теории познания / пер. с англ. А.Л. Никифорова. М.: АСТ МОСКВА; ХРАНИТЕЛЬ, 2007. 413 с.

20. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / пер с голл. В. Ошиса. М.: Изд-во "АСТ", 2004. 539 с.

21. Birdsall S. Reconstruction the Relationship Between Science and Education for Sustainability. A Proposed Framework of Learning // International Journal of Environmental & Science Education. 2013. № 8. P. 451-478.

Размещено на Allbest.ru