Критика социально-философской концепции Луи Альтюссера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Критика социально-философской концепции Луи Альтюссера

Осина Элина Юрьевна

Творческое исследование марксистской философии Альтюссером подверглось серьезной критике с различных сторон. Во многом это касалось его связи со структуралистским подходом, что явилось основным поводом для критического анализа его работ. Так, знаменитый основоположник критической философии истории Реймон Арон в своей работе «Воображаемые марксизмы» фокусирует внимание на парижских марксистских школах, возникших после Второй мировой войны. В первую очередь он критикует самых ярких французских философов того времени - М. Мерло-Понти, Ж.П. Сартр и Л. Альтюссер. В рамках нашего исследования мы обратимся к одной из глав книги «Воображаемые марксизмы» - «Альтюссер и псевдоструктуралистическое прочтение Маркса» [3, c. 189-377]. В этой главе Арон раскрывает попытки Альтюссера творчески и достаточно глубоко проанализировать Маркса, придать его работам новое дыхание и в очередной раз дать понять, что марксистская теория несет больше смысла и нововведений, чем ее восприняли. Он отмечает, что благодаря Альтюссеру вновь обратились к самой фундаментальной работе Маркса «Капитал». Однако Арон отмечает излишнюю тягу Альтюссера к структурализму, обвиняя его в недостаточной компетентности в вопросах экономики. По мнению критика, что Альтюссер, что Сартр попадают в сети собственных противоречий, не достигая поставленных перед ними целей, и хотя они на первый взгляд имеют совершенно противоположные точки зрения, тем не менее, их различие не так глубинно, считает Арон, как кажется. По мнению критика философии истории, Альтюссер, так же каки Сартр, поверхностно знаком с «Капиталом» и советской экономикой, а книга «Читать Капитал» не дает возможности что-либо разъяснить для ее читателя в отношения конкретной экономической модели. Альтюссер, пишет Арон, делает попытки обосновать научный статус «Капитала», а Сартр в «Критике диалектического разума» - переосмысливает марксизм в качестве понимания исторической тотальности, но оба подхода (Сартра и Альтюссера) хотя и различны, но совершенно не могут быть аргументированно обоснованы и имеют противоречия внутри самих себя [Там же, c. 193]. Арон задается в целом вопросом о состоятельности альтюссеровских попыток посредством концептуальных рассуждений выявить научность «Капитала».

Еще одним поводом к критике Альтюссера Р. Ароном является его связь с Коммунистической партией. По мнению критического философа истории, невозможно проводить рефлексию, находясь в рамках уже сформированного и утверждённого подхода. Это приводит лишь к повторному поиску новых смыслов с использованием уже существующих терминов, что воссоздает ореол научности, но по сути таковым не является. Французский постмарксист вынужден маневрировать в рамках уже сложившейся концепции: «Его метод - метатеологов - заключается в том, что выбираются определенные тексты Маркса и делается смелое заявление о том, что Маркс сам не вполне понял подлинный смысл и значение совершенной им научной революции» [Там же, c. 201].

Из положительных сторон подхода Альтюссера Арон отмечает занимаемое им серединное положение между советской и маоистической традицией, философ не склоняется ни к той, ни к другой стороне, соблюдая некий баланс.

Но вернемся к основной претензии Арона к концепции Альтюссера - излишний структурализм. Для этого рассмотрим понятие структуры и попытаемся разобраться в том, что же это такое и почему оно настолько неприменимо в отношении марксизма. Итак, если мы в пример возьмем структуру марксистского дискурса, то можно выделить следующие элементы:

диалектический материализм;

исторический материализм;

критический анализ капитализма;

теория партии и связанного с партией революционного действия;

социалистическое пророчество.

Рассматривая первый элемент, Арон указывает на полнейшую несостоятельность альтюссеровской теории теорий, которая выражается в том, что диалектический материализм рассматривается как философия всякой практики. Однако сам исследователь, по мнению Арона, являясь теологом марксизма, не имеет «эмпирических» знаний в области экономики и политики, которые, несомненно, необходимы для решения вопросов, касающихся применения марксизма к новым реалиям десталинизации и неокапитализма.

Обращаясь ко второму и третьему элементу марксистской структуры, Арон замечает ряд уступок и отхождений, которые Альтюссер вынужден был сделать: «Первая уступка связана со схемой становления капитализма, нарисованной в “Манифесте Коммунистической партии” и “Капитале”.Эта схема должна быть пересмотрена, что приведет к пересмотру теории революции. Такой уступки требуют исторические факты, которые должен признать даже неэмпирист (как бы он ни интерпретировал понятие исторического факта). Вторую уступку заставляет сделать экзамен на звание агреже по философии, а не анализ всеобщей истории. Речь идет о том, какой смысл нужно придать понятию примата производственных отношений, какое соотношение установить между базисом и надстройкой» [Там же, c. 205]. Арон признает, что поставленные им вопросы не новы, но до сих пор актуальны. И Альтюссер, и Сартр пытаются максимально отойти от сталинизма и избежать упрощений в отношении таких сфер, как политика, философия, культура. Они совершают попытку осознать человеческую историю шире и глубже во всем ее многообразии, несмотря на все противоречия (Арон приводит в пример несоответствие между развитием производительных сил и производственных отношений в США, рост противоречий и социалистически-революционных настроений в экономически отсталых странах) [Там же, c. 206]. Автор статьи приходит к понятию «плюрализм», которое знаменует как альтюссеровскую, так и сарторовскую позицию. И чтобы проиллюстрировать глубину плюрализма Альтюссера, Р. Арон цитирует его: «Россия представляла собой наиболее слабое звено. И хотя мировая война осложнила и сделала более трудноразрешимой эту ситуацию, не она ее создала. Уже революция 1905 года сделала явной меру слабости царской России. Эта слабость являлась следствием одной специфической черты России тех лет: накопления и обострения всех исторических противоречий, возможных в то время в пределах одного государства» [1, c. 138]. Арон обращает внимание на слова Альтюссера о том, что одно единственное противоречие между производительными силами и производственными отношениями не может быть причиной революционного взрыва и победы революции. По мнению Альтюссера, причиной взрыва и революционной ситуации может стать лишь сочетание совершенно различных «обстоятельств» и «течений», возможно, даже чуждых революции, но соединенных в определенный момент и сплотивших народные массы для борьбы с установленным господствующим режимом [13, р. 98].

Вследза этими цитатами Арон возражает им, говоря о туманности и неточности высказываний, ссылаясь на неприемлемое усложнение марксистской схемы возникновения революции. Но, как очень верно замечает И.А. Гобозов в своей работе «Луи Альтюсер - выдающийся философ-марксист ХХ века: аутентичное прочтение Маркса», отвечая на критику Арону в сторону альтюссеровской концепции: «Противоречие между производительными силами и производственными отношениями есть основное противоречие, разрешение которого совершается путем революции. Но, как правильно пишет Альтюсер, для совершения революции этого недостаточно. Необходимо также накопление других, неосновных, противоречий, которых в дореволюционной России было немало: сосуществование разных культур и цивилизаций, поликонфессиональность, всеобщая отсталость и т.д.» [4, c. 87]. Гобозов также отражает обвинения в излишнем структурализме в сторону Альтюссера, говоря о том, что хоть французский постмарксист и применял методы структурализма, но никогда не подменял настоящих субъектов истории «структурированными целыми» или «общественными формациями» [3, c. 224], занимаясь историко-социологическими исследованиями в целом.

Еще одним критиком философской концепции Альтюссера стал его соотечественник Жак Тексье, который в своей работе «Одетерминации в конечном счете (Маркс и/или Альтюссер)» указывал на попытки Луи Альтюссера перевернуть фундаментальные положения исторического материализма, в то время как, по его мнению, можно было обойтись лишь более глубоким анализом самого исторического материализма. По его мнению, материалистическая концепция хоть и утверждает первенство производственных отношений, но тем не менее не нивелирует действенность остальных сфер жизни: «…для К. Маркса развитие производства всегда обуславливает ход истории, но это общее господство предполагает действенность надстроечных факторов и даже в определенных условиях и решающую роль… невозможно сформулировать общий закон, позволяющий осмысливать точную роль надстроечной активности в любом обществе. Такая претензия противоречит методологической сущности исторического материализма. В крайнем случае можно иначе сформулировать содержание наших двух предложений и, например, сказать: развитие надстроечной активности не господствует во всем историческом процессе вообще, но эта негосподствующая роль, или это общая зависимость, не означает недейственности» [7, c. 232]. Жак Тексье предлагает не отказываться от основных постулатов исторического материализма, а лишь не совершать поспешных выводов, которые приводят к экономизму. Авторстатьи показывает различие между Альтюссером и Марксом: «…если сказать, что для Маркса в развивающемся общественном целом преобладает экономика, а это означает, что преобладающие формы активности играют свою роль в рамках этой общей зависимости. Для Л. Альтюсера общественное целое является структурой с преобладающим фактором (это инвариант), но внутри этой инвариантной структуры имеется вариация в преобладании. Эти два подхода столь различны, что можно спросить, как автор второго может считать себя последователем Маркса» [Там же, c. 233-234]. Несмотря на столь смелое заявление, Тексье все же неможет не сказать, что рассуждения Альтюссера имеют под собой основание. И таким основанием выступают много раз упомянутые слова о «конечном счете», которые, казалось бы, полностью могут оправдать марксизм как от излишнего экономизма (механистичности), так и от плюралистичности. Тексье видит в инвариантах Альтюссера отход от основной линии в пользу плюралистичности, а сам предлагает более аутентичное марксизму решение: «Но для того чтобы избежать экономизма и оппортунизма, нужно ли отбрасывать идею, что “экономический момент” всегда является доминирующим, и указывает ли Ф. Энгельс, как считает Л. Альтюсер, на нечто подобное?» [Там же, с. 236]. И, приводя знаменитые строчки из письма Энгельса Блоху («Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счете решающими. Но и политические и т.п.условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую» [6, c. 395]), Тексье иллюстрирует безосновательность отсылки Альтюссера на этот текст. Он считает, что можно обойтись без отхода от главенствующей идеи, что «экономический момент» всегда является доминирующим.

Несмотря на то, что критика Тексье выглядит крайне логичной и основательной, на наш взгляд, она все таки исходит из поверхностного восприятия идей Альтюссера, который ни в одной из своих работ не отрицал детерминирующей роли экономических отношений, как это можно заметить в нашем исследовании. И.А. Гобозов пишет о том, что Тексье трактует Альтюссера очень односторонне и упрощенно, что французский философ вовсе не пытается перевернуть фундаментальные основы исторического материализма и не отрицает роль экономики как детерминирующего фактора исторического развития, а лишь вслед за Энгельсом указывает на значимость неэкономических условий, которые ни в коем случае нельзя игнорировать [4, c. 90].

Одним из самых серьезных оппонентов Альтюссера был Джон Льюис. Он выдвинул три тезиса против Альтюссера.

Тезис первый: человек делает историю.

Тезис второй: человек делает историю, выходя за ее рамки.

Тезис третий: лишь человек знает, что он делает [12, р. 16-26].

Но, по мнению самого Альтюссера, нельзя рассматривать человека отдельно, поскольку это путь буржуазной философии. А в нашем случае мы должны основываться на марксистско-ленинских тезисах. Во-первых, «историю делают массы», во-вторых, «классовая борьба - движущая сила истории» [Там же]. Эти тезисы доказывают возможность существования исторической науки, а также помогают порвать с предыдущей буржуазной политической экономией, выйдя на новый политико-идеологический уровень. Именно это и видит Альтюссер в научной теории позднего Маркса.

Но в своей работе «Ответ Джону Льюису» Альтюссер в некотором смысле соглашается с Льюисом в том, что гегельянские понятия не исчезли вовсе после эпистемологического поворота, и пишет: «В своих ранних работах я говорил, что после “эпистемологического разрыва” 1845 года…философские категории отчуждения и отрицания отрицания… исчезают. Джон Льюис отвечает, что это не так. И он прав. Конечно, вы найдете эти понятия (прямо или непрямо) в “Немецкой идеологии”, в “Grundrisse” (два текста, которые Маркс никогда непубликовал), а также, хоть и реже (отчуждения) или намного реже (отрицание отрицания: только единожды) в “Капитале”» [10, р. 53]. Однако далее Альтюссер отмечает, что присутствие этих понятий в зрелых работах Маркса не доказывает их состоятельности и высокой степени влияния на всю теоретическую базу его поздних работ. Эти понятия, по мнению Альтюссера, - некоторый балласт, от которого не получилось до конца избавиться, и научная революция не дошла до завершения. Именно в этом видит Альтюссер свою задачу: очистить марксистскую диалектику от чуждых ей гегельянско-фейербахианских категорий: «В 1845 г. Маркс начал закладывать основы науки, которой до него не было: науки истории... в 1845 г. действительно началось нечто необратимое: “эпистемологический разрыв” - это невозвратная точка. Началось нечто такое, чему нет конца. “Длящийся разрыв”, как я писал, начало длительного периода работы, как в любой другой науке... Можно сказать, что эта наука не возникает в уже готовом виде из головы Маркса. Она просто имеет начало в 1845 г. и еще не избавилась от прошлого - от всей идеологической и философской доистории, из какой возникает. Ничего удивительного в том, что какое-то время она продолжает содержать идеологические понятия или философские категории, от которых впоследствии избавится...» [Ibidem, р. 67].

По мнению Альтюссера, не существует прямой рациональной нити развития марксистской теории без внутренних противоречий и проблем, а явно присутствует точка невозврата - «эпистемологический разрыв», который открыл путь к решению новых вопросов [7, c. 72].

Выше мы рассмотрели критику концепции Альтюссера его современниками, а далее интересно обозначить отношение к его творчеству более поздних исследователей. Многие современные авторы, казалось бы, готовы согласиться со словами М. Лилла, что «марксизм Альтюссера был философской однодневкой, непредставимой и даже необъяснимой, нигде, кроме как в этом парижском мирке шестидесятых годов» [5, c. 226].Однако интерес к его работам с каждым годом возрастает, его тексты переводятся на различные языки и печатаются большими тиражами. Альтюссер перестал быть фигурой, известной исключительно во французском узком марксистско-научном сообществе, а ознаменовал новую волну возврата к теории Маркса. Поэтому вопросу очень интересно высказывается современный исследователь Владислав Сафронов, который пишет в своей книге «Луи Альтюссер: возвращение из изгнания»: «Как это близко многим левым интеллектуалам сегодня! Разве не слышим мы сейчас что-нибудь вроде: “С Марксом все окей; надо только заменить его устаревшую экономическую теорию товарного обмена современной продвинутой теорией символического обмена Бодрийяра”. (На место Жака Бодрийяра можно подставить, конечно, любое другое измодных в тех или иных кругах имен.) Но где теперь эмпириокритицисты? Ау! Кстати, ответ на вопрос “где теперь эмпириокритицисты?” мы можем получить у других русских интеллектуалов, только уже не гуманитариев-постструктуралистов, а естественников. И это второй из самых наглядных моментов актуальности размышлений Альтюссера» [2, c. 155]. Здесь Сафронов высказывается в отношении работы Альтюссера «Ленин и философия», к которой он написал послесловие. Эта книга стала одной из первых переведенных на русский язык работ французского философа, когда интерес к марксизму только начал вновь возвращаться в Россию. Также можно заметить увеличение статей и публикаций в известных иностранных журналах не менее знаменитых авторов, которые обращаются к текстам Альтюссера. Создан даже целый Интернет-журнал, полностью посвященный наследию французского мыслителя: «в настоящий момент неизвестный Альтюссер превзошел известного. Мы считаем, что пришло время для переосмысления Альтюссера, свободного от часто бесплодных споров прошлого. Сейчас стало возможным и необходимым по-новому читать Альтюссера, другого Альтюссера с другими работами» [11].

Еще один видный исследователь творчества Альтюссера И. А. Гобозов отмечает, что в настоящий момент происходит возврат интереса к марксизму и «Альтюсер много сделал для аутентичного прочтения Маркса, и выдвинутые им новые теоретические положения по изучению великого духовного наследия Маркса, несомненно, сыграли выдающуюся роль в творческом развитии марксизма» [4, c. 107].

В заключение хотелось бы отметить, что проделанная Альтюссером работа имеет неоспоримое значение для последующих исследователей марксистского наследия. Он обратил внимание на односторонность восприятия Маркса и его работ во времена тотального «заболевания» экономизмом, дал толчок к новым исследованиям в этой области. А большое количество критических замечаний в его сторону может свидетельствовать об интересе к его работам и является, скорее, знаком уважения и признания его творчества, чемпризнаком несостоятельности.

Список литературы

философ альтюссер творчество маркс

1. Альтюcсер Л. За Маркса / пер. с франц. А.В. Денежкина. М.: Праксис, 2006. 392 c.

2. Альтюссер Л. Ленин и философия / послесловие Владислава Сафронова. М.: Ад Маргинем, 2005 172 c.

3. Арон Р. Воображаемые марксизмы. Изд-е 2-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. 384 с.

4. Гобозов И.А. Луи Альтюсер - выдающийся философ-марксист ХХ века: аутентичное прочтение Маркса. М.: ЛЕНАНД, 2015. 120 c.

5. Лилла М. Маркс и убийство. Демон Альтюссера и бегство от субъективности // Иностранная литература. 1993. № 6. С. 226-229.

6. Маркc К., Энгельс Ф.Сочинения: в 39-ти т. Изд-е 2-е. М.: Изд-во политической литературы, 1965. Т. 37. 630 с.

7. Французские марксисты о диалектике / пер. с фр. С.П. Гавриш и др.; общ. ред. М.Н. Грецкий; послесл. И.А. Гобозов, М.Н. Грецкий. М.: А/О «Издат. группа "Прогресс"», 1982. 309 с.

8. Althusser L. Essays in Self-Criticism. L.: NLB, 1976. 131 p.

9. Althusser L. Positions. Paris, 1976. 172 p.

10. Althusser L. Reply to John Lewis // Idem. Essays in Self-Criticism. L.: NLB, 1976. Р. 35-78.

11. Dйcalages. An Althusser Studes Journal [Электронный ресурс]. URL: http://scholar.oxy.edu/decalages/about.html (дата обращения: 21.05.2016).

12. Lewis J. Althusser case // Australian Left Review. 1972. Р. 16-26.

13. Sartre J.P. Critique de la raison dialectique. Paris: Gallimard, 1960. 894 p.

Размещено на Allbest.ru