Смерть и красота в древнегреческой философско-эстетической традиции (современная интерпретация)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

СМЕРТЬ И КРАСОТА В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ (СОВРЕМЕННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ)

Лященко Максим Николаевич, к. филос. н.

Ляшенко Павел Васильевич

Оренбургский государственный университет

В статье проводится анализ метафизических оснований смерти и красоты в контексте философских парадигмальных установок древних греков, которые сходятся на рассмотрении мира как целостной, закрытой системы. Исходя из ценностно-информационного подхода, авторы обосновывают мысль, что смерть в античной философской традиции является необходимым явлением в информационно-космическом пространстве, в котором не учитывается информационная ценность личности, а главным основанием гибели «вещей» считается эстетический критерий красоты и гармонии функционирования системы - космос.

Ключевые слова и фразы: смерть; красота; космос; судьба; единое; суперпрограмма.

смерть красота философия греки

In the article the analysis of the metaphysical foundations of death and beauty in the context of the philosophical paradigmatic guidelines of the Ancient Greeks that coincide with respect to examining the world as an integral, closed system, is conducted. On the basis of value-informational approach the authors substantiate the idea that death in ancient philosophical tradition is a necessary phenomenon in informational-cosmic space, in which the informational value of a personality isn't taken into account, and the esthetical criterion of the beauty and harmony of the system functioning - cosmos - is considered to be the principal reason of the death of “things”.

Key words and phrases: death; beauty; cosmos; fate; the single; super-programme.

Смерть - проблема из ряда сложных и непреходящих, которую пытается осмыслить не только научно-философский разум, но и любой рядовой ум перед которым хоть раз вставала дилемма «стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить» [4, c. 24]. Эта дилемма, так или иначе, ставилась во все времена, звучало только по-разному, получая различные интерпретации в зависимости от общественного развития и культурной эпохи. Эпоха с греческого означает «остановка». С одной стороны, это указывает на предел, поставленный мыслью, в рамках которого она пульсирует, выстраивается логика ее развития и за обозначенные границы которого она не может выйти. А с другой, это подразумевает наличие ценностно-мировоззренческого ядра, на основе которого выстраивается порядок и ход мышления. Несмотря на наличие определяющего ценностно-мировоззренческого ядра, в рамках любой эпохи существуют расхождения и различия во взглядах на то или иное явление, на его природу и основания. Исключением не является и Античность, содержащая в себе многообразие взглядов на проблему смерти и представлений о ней.

Центральной проблема смерти становится не сразу. Человеческая мысль, как и философская рефлексия, постепенно придали ей статус общезначимых проблем. В центре размышлений античных мыслителей стоит космос и проблема бытия, трактовавшегося с точки зрения «прекрасно организованного живого тела» [7, с. 276] и воспринимавшегося как материальный и зрительно ощутимый космос. Эта установка была унаследована античной эпохой из Архаики, где единственной формой философского размышления были космология и онтология [11, с. 330], посредством которых рассматривались все явления и в которых они получали свою интерпретацию.

Так, судя по дошедшим до нас цитатам первых философов (Фалеса, Анаксимена, Анаксимандра) и последующих за ними (Парменида, Гераклита и др.), вплоть до христианских философов, их размышления концентрировались исключительно на онтологической и космологической проблематике, из которой «выпадал» сам человек, либо проблемы, связанные с ним, получали свое решение исключительно в общем плане бытия. Космос, в философии натурфилософов, трактовался исключительно эстетически и представлялся единственной, большой чувственно-материальной вещью, обладающей целостным бытием, включающим в свои пределы все имеющееся в наличие вещи. Вне его ничего не могло существовать. Космос представлялся целостно-органической системой, предстающей в сознании древнего грека как совершенное произведение искусства, эстетически оформляющее внутрикосмическое пространство согласно принципам красоты. Красота в воззрениях древнегреческих мыслителей интерпретируется как гармонизирующее начало, выступающее в качестве ценностного основания взаимодействия человека с миром, со всем Универсумом.

Известная фраза Анаксимандра, которой по содержанию и по глубине, заложенного в ней смысла, уступают многие античные произведения, как раз переводит человека в разряд «вещи», растворяя его в общекосмическом масштабе: «А из каких [начал] вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу правозаконное возмещение неправды в назначенный срок времени» [10, с. 127]. В этой фразе человек редуцируется до простой «вещи», что подчеркивает производность и зависимость человека от процессов, протекающих в космосе, которые оказывают на него определяющее воздействие. Все процессы и явления, происходящие в космосе, носили внеличностный, деперсонифицированный характер, их влиянию был подвержен человек, как и любая другая вещь, которой в общекосмическом масштабе он был равен по-своему онтологическому статусу и вместе с ней подчинялся порядку и гармонии бытия (космосу). Человек считался органической, структурно-имманентной частью космоса.

Космос перманентно творит, воспроизводит и оформляет себя, внутри себя вечно становится вместе с вещами, включенными в себя же для того чтобы быть идентичным самому себе. Грекам это напоминало вечное круговращение, поэтому человек, как и космос, остаются вне времени, вне истории, вне небытия. Космос - это вечное бытие, это сама вечность. На почве такого мировоззрения только и могла зародиться идея метемпсихоза, т.е. абсолютного обезличивания душ в круговороте бытия. В таком круговороте личность предается забвению, полной негации, как и в индуисткой философии, где человек включен в круг перерождений (сансара), выйти из которого не представляется возможным. Метемпсихоз - это средство спасения от небытия ценой «стирания» личностно-персональных данных (полная и необратимая деперсонификация). Таким образом, происходит духовная аберрация (индивидуальный опыт отбрасывается и личность «стирается»).

Все в космосе происходит по единственному закону - закону судьбы. «Но тот принцип, который внеличностно, то есть бессознательно и стихийно, одинаково творит все целесообразное и нецелесообразное, есть нечто иное, как судьба. Поэтому логика рабовладельческой формации необходимым образом заканчивалась не только учением о героизме, но и учением о фатализме» [6, с. 13]. Если человек влюблялся, то это происходило не по его воле, если его постигала смерть, то это было уготовано ему Судьбой, сопротивляться которой он был не в силах. Человек был «заложником» судьбы - программы, прописанной для него порядком бытия, которая была готова и закончена для него и которая выражалась в понятии «природа». В то же время «согласие с природой и следование природе» обеспечивало соответствие принципам красоты и гармонии [3, с. 157]. Древний грек считал, что природа каждого человека изначально в нем уже заложена и переступить через свою природу ни при каких обстоятельствах он был не в силах. Так и перед судьбой человек бессилен, изменить ее он не может. Анаксагор, а впоследствии и Сократ, закрепляют эту мысль, в схожем ответе на смертный приговор, вынесенный им гражданами Афин: «Но ведь и мне и им [афинянам] давно уже вынесла свой смертный приговор природа!» [Там же, с. 107]. «Судьба» и «природа» понятия схожие и во многом определяющиеся друг через друга. Судьба, как и природа, определяет жизнь человека с самого его рождения и до последней минуты. Поэтому жизнь и смерть имеют космическую масштабность и отрицают конкретно-персональные определения и экзистенциальные характеристики смерти. Смерти подвержены все вещи в космосе, так как космос - это и есть порядок рождения и убывания вещей в вечном круговороте бытия.

В таких натурфилософских мировоззренческих установках смерть предстает вполне естественным явлением (нормой). Умереть в бою, быть казненным или убитым является разными проявлениями смерти как процесса, установленного информационным порядком вещей (космосом) или судьбой.

Основные установки философской программы натурфилософов, рельефно прослеживаются во взглядах софистов и Сократа. «Человек мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют» [1, с. 316]. В этой фразе можно выделить гносеологический и онтологический аспект. С одной стороны, Протагор считает, что только человек может ставить познавательный «предел» вещам, т.е. их познавать. В процессе познания мера (предел), предъявляемая разумом человека, есть мера (предел), соответствующая вещам. Другими словами, мера микрокосма тождественна мере макрокосма. Условием реализации этого познавательного принципа является идея тождества микрокосма и макрокосма. Человек как вещь (микрокосм), включен в пределы макрокосмоса (информационного порядка вещей) и соответствует мере самого порядка, а не наоборот. Включенность его в порядок выступает гарантом объективности его познания.

Сократовский девиз «познай самого себя» отнюдь не означал, что в центре познания должен стоять человек и проблемы, связанные с ним, напротив, познания самого себя как части космоса приводило к открытию и пониманию порядка вещей и своей принадлежности ему как структурной частицы. Ю. М. Романенко справедливо отмечает, что Сократ «не игнорировал проблемы “фюсис”, как принято считать у социологически и антропологически ориентированных комментированных его философов. Он обнаружил, что те же самые законы естества существуют не только в “окружающей среде” Космоса, но и во внутренней природе социальной жизни и отдельного человека» [9, с. 377]. Доминирование целого над частью и высших форм бытия над низшими является характерным принципом всей античной диалектики.

На этом принципе строиться диалектика Платона и неоплатонизма, в основе которой лежит закон взаимодействия целого (Единое, Благо) и частей (идей, и причастных к ним вещей). Единственный «путь, каким возникает любая вещь, - это ее причастность к особой (сверхбытийной - прим. автора - М. Л.) сущности, которой должна быть причастна» [8, с. 60]. Идеи - это микропрограммы (законы) проявления и распознавания единичного, которое не только находиться в одном заданном раз и навсегда виде (покое), но может и автоматически перестраивается, перепрограммироваться (быть в движении), вследствие чего единичное преобразуется и перестраивается. Но главным образом мир устраивается на основе согласованности, слаженности, красоты и гармонии функционирования микропрограмм (идей), прописываемых беспредпосылочным началом - Единым или Благом, являющимся суперпрограммой. У Платона мир оправдывается не сам по себе, а потому, что причастен к трансцендентной суперпрограмме (Единое), которая благоустраивает космос, в которой все нейтрализуется и становиться единым целым. Эта суперпрограмма сама себя «прописывает» и «перезаписывает». Суперпрограмма также прописывает структуру всего мира и конструирует вещи и запускает процессы в мире. Суперпрограмма бытия (Единое) у Платона и Плотина тождественна судьбе, которая «является не только абстрактным принципом сверхразумного Первоединства, но и реально ощущаемой структурой, то есть тем распорядком, без которого не мыслима <…> вся космическая область» [6, с. 141].

В платоновской диалектике, как и в неоплатонизме, Единое (суперпрограмма) «предустанавливает» все, что происходит в космосе. Смерть, как и «зло», определяющееся как неслаженное и негармоничное состояние вещей и процессов, инсталлируются и «прописываются» Единым (суперпрограммой бытия). Смерть является необходимым процессом, как и жизнь, для гармонизации и установления справедливых отношений в «чинящимся» космосе. Платоновская диалектика «занята чисто логической конструкцией вещи, а какая именно эта вещь, ее совершенно не интересует. Диалектика есть в этом смысле совершенно холодное, абстрактное, безучастное отношение к ней, ибо - не сама жизнь, но - лишь ее логическое конструирование» [5, с. 68-69]. Другими словами, диалектика логически объясняет общие законы бытия, которым подчиняются все вещи. Объективный идеализм направлен на решение всемирных проблем, в которых личность «растворяется» и редуцируется до простой вещи. Специфика идей Платона заключается в том, чтобы определить вещь в общем, а не конкретном - это еще одна характерная черта платоновской диалектики. Поэтому в общем плане бытия смерть человека «прописывается» Судьбой (Единым) и интерпретируется в чисто эстетическом ракурсе как необходимая гибель несовершенных форм бытия, которые уступают место новым, более совершенным формообразованиям. Поэтому Платон и предлагал в своем идеальном государстве инициировать практику сбрасывания со скалы от природы искалеченных и физически ограниченных детей. В целом, человеку «прописывается» смерть за его неэстетическое несоответствие суперпрограмме (Единому), которая гармонично выстраивает космос и социально-политические отношения в полисе. Тем самым, не только все сферы жизни, но и смерть невозможны вне их эстетического оформления и согласия с принципом красоты.

В неоплатонизме, который следует основным пунктам логики платоновской диалектики, Единое (суперпрограмма) выступает единственным принципом выстраивания и структурирования (эманация) иерархии бытия. Все уровни бытия диалектически взаимосвязаны, но качественно разняться по степени приближения к Единому и, как следствие, по степени совершенствования. При эманировании Единое теряет свою силу и совершенство с каждой новообразованным уровнем бытия (Ум, Душа, Материя). Единое, эманируя, переходит в свои низшие формы, которые иерархически выстраиваются от высшего к низшему, тем самым понижая степень совершенства своих инобытийных уровней и «иноформ». «Нет, не лучшее существует ради худшего, не лучшее создает худшее, но худшее возникает лишь вследствие затруднений, случайных и вытекающих из самой материальной природы, принять лучшее» [2, с. 125].

Единое не только является пределом для самого себя и своего эманирования, но и проникает все свои эманации изнутри, устанавливая каждой из них предел и степень совершенства. Эта суперпрограмма перманентно активизирована в имматериально-энергийном и эманационном плане из-за переполнения энергией, т.е. необходим был выброс, эманация и есть энергийный выброс, но только непрерывный. Внутренняя необходимость или природа Единого такова, что требует реализации себя в более низшем, так как оно начало и цель одновременно, поэтому оно высшее, образец, совершенство.

Одним из обязательных основополагающих положений античной диалектики является положение, смысл которого заключается в том, что если есть начало, то должен быть обязательно и конец (предел). Единое одновременно является и началом и последним пределом для себя. Значит и априорно и для вещей как своих эманаций. Истечение (эманация) Единого останавливается в той или иной вещи, когда эта вещь достигает предела, поставленного ей Единым (суперпрограммой бытия). Тогда вещь гибнет, подвергается разрушению, для нее начинает отсутствовать предел, мера или форма, все то, что обозначает ее границы. Таким образом, смерть необходимый предел эманирования, разрушения вещи и прекращения проистечения Единого, т.е. прекращение реализации потенции в вещах суперпрограммой. Смерть предстает, в неоплатонизме, включая ее различные проявления (самоубийство, убийство и т.д.) как предел совершенствования вещей, т.е. Единое, эманируя, достигает определенного предела совершенствования в вещах. Достигнув его, Единое прекращает эманировать, и вещь разрушается. Другими словами, смерть «вынашивается» для каждой вещи изнутри ее. Единое «прошивает» человека как программу изнутри.

Ценностно-концептуальное ядро древнегреческой философии было по своей сути деантропологично, деэкзистенциально и эстетично, рассматривало проблему смерти в контексте общей космологической и онтологической проблематики. Смерть считалась естественным и необходимым жизненным рубежом, который абсолютно детерминирован общим ходом вещей, заставлявшим человека под действием различных обстоятельств прибегать к смерти, не считаясь с ценностью своей жизни. Оправдывалась смерть человека его несоответствием гармонично и эстетически выстроенному космосу, так как смерть рассматривалась и интерпретировалась через категорию «Красота».

Список литературы

1. Антология мировой философии: в 4-х т. / ред. коллегия: В. В. Соколов и др. М.: Мысль, 1969. Т. I. Философия древности и средневековья. Ч. 1. 576 с.

2. Блонский П. П. Философия Плотина. М.: Товарищество Типографии А. И. Мамонтова, 1918. 368 с.

3. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1979. 620 с.

4. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство / пер. с фр. М.: Политиздат, 1990. 415 с.

5. Лосев А. Ф. Античный космос и современная наука // Лосев А. Ф. Бытие - имя - космос. М.: Мысль, 1993. С. 63-613.

6. Лосев А.Ф. История античной философии в конспективном изложении. Изд-е 2-е, испр. М.: ЧеРо, 1998. 192 с.

7. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. 624 с.

8. Платон. Федон // Платон. Собрание сочинений: в 4-х т. М.: Мысль, 1993. Т. 2. С. 7-80.

9. Романенко Ю. М. Бытие и естество: онтология и метафизика как типы философского знания. СПб.: Алетейя, 2003. 779 с.

10. Фрагменты ранних греческих философов / сост. А. В. Лебедев. М.: Наука, 1989. Ч. I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. 576 с.

11. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998. 800 _с.

Размещено на Allbest.ru