Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 130.3

Философские науки

Тюменский государственный нефтегазовый университет schafferhund@rambler.ru

Смысловые «корни» номадизма

Шляков Алексей Владимирович, к. соц. н.

Аннотация

номадизм социокультурный полис смысловой

В статье производится этимологический анализ концепта «номадизм» («номад»). Рассматривается его лингвистическая эволюция, которая обнаруживается при изучении работ западноевропейских авторов. Исследуется смысловая и социокультурная динамика понятия «номос» как принципа распределения по гладкой поверхности. Анализируется взаимодействие «номоса» с оппозиционным концептом «полис», который отражает принцип разграничения рифленого пространства. Выявляются презумпции, которые позволяют говорить о человеке постмодерна как о «номаде», носителе мировоззрения «номадизма» (глобального кочевничества).

Ключевые слова и фразы: номадизм; номад; пространство; движение; распределение по территории.

Annotation

In the article the etymological analysis of the concept “nomadism” (“nomad”) is conducted. Its linguistic evolution is examined, which is revealed while studying the works of Western-European authors. The semantic and socio-cultural dynamics of the notion “nomos” as a principle of distribution on smooth surface is examined. The interaction of “nomos” with the oppositional concept “polis” that reflects the principle of the demarcation of corrugated space is analyzed. Presumptions, which allow speaking about the man of postmodernity as a “nomad”, bearer of the ideology of “nomadism” (global nomadism), are revealed.

Key words and phrases: nomadism; nomad; space; movement; distribution on territory.

Сегодня мы живем в эпоху смены парадигм: от парадигмы модерна с её рациональным человеком мир движется к новой, не наступившей реальности, предвестником которой выступает состояние постмодерна. В этот период меняются представления о бытии, познании, языке, ценностях, о человеке, а единственной константой становится «изменчивость». Меняется образ жизни и мировоззрение человека, в котором ценностью обладает то, что способствует мобильности и снимает любую привязанность, укорененность. В связи с этим возникает потребность в обнаружении новой методологии, позволяющей достоверно описывать, объяснять и прогнозировать события и явления сегодняшнего мира. Основополагающим ее принципом может быть избрана номадология Ж. Делёза и Ф. Гваттари, согласно которой при вступлении в новую парадигму необходимо отказаться от установок классической метафизики с ее телео-тео-лого-фаллоцентризмом и признать альтернативные презумпции: нелинейность времени, ацентрированность, ризомность пространства, аструктурность объектов, событийность как множественность сингулярностей, снятие бинарной оппозиционности [6, с. 587]. Номадологическая концепция позволяет обнаружить в сегодняшнем европейском мире новую социальную стратегию, которая в философском дискурсе именуется номадизм.

Данное явление описывалось в прогнозах французских философов Ж. Делёза, Ф. Гваттари, Ж. Аттали, в работах З. Баумана, в исследованиях отечественных авторов Ф. И. Гиренка, А. В. Дьякова, Ж. В. Корминой, К. С. Пигрова, А. К. Секацкого, С. А. Ушакина, А. В. Ярового. Под номадизмом ими понимается поведение и мировоззрение человека постмодерна (номада), предусматривающее глобальное кочевничество, отказ от любой формы оседлости: укорененности в родной земле, доме, привязанности к родным и близким и подразумевающее жизненный путь как скольжение по плоскости поверхности настоящего без гарантий и обязательств повторных встреч. Номадизм предусматривает размыв идентичности, которая воспринимается как насильственный фактор привязки человека к Имени, роду, нации, культуре, что обнаруживается в настойчивых попытках создать универсальную среду общечеловеческих ценностей.

Задачей исследования является поиск этимологического основания корня понятий «номадизм» и «номад», обнаружение его лингвосоциокультурной динамики и выявление его смыслового присутствия в поведенческих актах и мировоззренческих установках сегодняшнего постчеловека, подтверждающее статус «номада».

Слово «нпм?т» (номад) греческого происхождения и имеет значение «ведущий кочевую жизнь, кочующий», «странствующий, скотовод», «пасущийся, блуждающий по пастбищу» [2]. Ж. Аттали пишет, что лингвистическая основа понятий «номадизм» и «номад» -nomad происходит от слова «nomos», которое означает «разделять, разбивать на сферы». Позднее «nomos» принимает другое значение: «закон, порядок» [1, с. 68]. Такая лингвистическая эволюция, по мнению Ж. Аттали, означает то, что номад способен выжить только тогда, когда обладает знанием, как делить пастбище с соплеменниками. Без регулирующего закона не может существовать кочевника, а сам закон и был первым кочевым предметом.

Французский лингвист Э. Ларош считал, что при исследовании понятия номадизм необходимо обратиться к корню «nem». Корень «nem» указывает не на разделение, а на распределение. Применительно к кочевому скотоводству осуществляется именно распределение животных в неограниченном пространстве и не предполагается раздел земель. Слово «nemo» означает «заставлять пастись» и отсылает нас не к разделению, а к размещению, распределению животных по территории. Лишь во времена правления Солона, когда аграрный вопрос выходит на первый план, «nomos» начинает трактоваться как принцип законов и права, а позднее отождествляется с самим законом. До этого существовала оппозиция между полисом, управляемым законами и окрестностями полиса - местом номоса (предгородскими степями, плато, пустыней) [7, p. 120].

Ж. Делёз вносит в понятие «nomos» философский аспект, однако также полагает, что «nomos» есть принцип распределения земли, начинающий создавать оппозицию полису. «Nomos» решает задачу распределения по открытому пространству, удерживая его, сохраняя возможности появиться в любой точке. Это возможность становления непрерывного движения. «Nomos» существует в гладком пространстве, которое занимается, но не исчисляется, тогда как «polis» есть рифленое пространство, которое исчисляется, чтобы быть занятым. «Polis» привязывает к месту через гравитацию, которая, бесконечно убывая в процессе падения, погружается в медленность и делает оседлым, «nomos» благодаря клинамену, спонтанному отклонению, происходящему за время меньшее чем минимум мыслимого времени, срывает с места, создавая бесконечно ускоряющийся вихревой поток, предлагая многочисленные вариации мельтешения по всему пространству [4, с. 351].

«Nomos» связан с рассеиванием по гладкому пространству, пространству малых расстояний, не имеющему границ и статуарных точек отсчета. «Nomos» не присваивает территорию, а пересекает ее, не оставляя меток. «Polis» выстраивает отношения с пространством опосредовано, через имущественные отношения. У номада пространство перестает быть просто землей и становится опорой в точках, «где лес отступает, а побеждает степь и пустыня» [6, с. 642]. Обитая в этих местах, номад заставляет их разрастаться и создает пустыню, будучи сам создан ею. «Nomos» - вектор детерриторизации, добавляющий пустыню к пустыне, степь к степи с помощью операций, чьи ориентации и направления постоянно варьируются. «Nomos» реализуется там, где отсутствует линия, отделяющая небо от земли, где нет промежуточных расстояний, видимых перспектив и контуров. «Это тонкая топология, основанная не на точках, а на всей совокупности отношений (ветры, волны снега или песка, пение песка и треск льда), это тактильное или скорее “гаптическое” пространство, скорее звуковое, чем визуальное» [Там же, с. 643]. «Nomos» - это принцип множественности направлений, вариабельности, ризомности пространства, новой картографии.

«Polis» создает препятствия движению номада. «Врата города, его въездные пошлины и таможня являются барьерами, направленными против текучести масс и проникновения мигрирующих стай» [8, p. 25].

Интересным, на наш взгляд, представляется трактовка концепта «номад» в феминистских текстах. Так Р. Брайдотти пишет: «nomos или земельный участок есть этимологический корень термина “nomad”, и означает старейшину клана, который надзирает за определением пастбищ для племени. Позднее nomos стал означать закон» [3, с. 149]. Однако, далее в своих исследованиях Р. Брайдотти настойчиво избегает употребление слова «номад», инкриминируя ему фаллоцентричность, и вводит в оборот слово «номада». На наш взгляд, это абсурдно, так как «номада» как раз и является насилием, принуждением, императивной фиксацией феминной идентичности, вопреки сущности номада, которая заключается в избегании любой идентификации. Номад скользит по гладкой поверхности. Номада - останавливается. Номад «нома'ды» спотыкается об окончание «А», непреодолимую преграду, ведущую к однозначной идентификации и обрекающую его быть женщиной. Окончание «А» - препятствие, возвышенность, созданная вертикальность на поверхности, перед которой происходит переход на оседлость и обживание топоса.

Из исследования видно, что фигура номада противопоставляется полису. Номад - машина войны, полис - машина государства. Для номада характерны легкость и движение, для государства - тяжесть и неподвижность. Государство нуждается в том, чтобы движение перестало быть абсолютным состоянием того, что движется и занимает гладкое пространство. Оно непрестанно разлагает, перекомпоновывает и трансформирует движение или регулирует его скорость. В модерне государство постоянно ставило барьеры и пределы, которые оказывались для него внутренними и имманентными и по этой причине могли быть обойдены лишь путем расширения масштабов ретерриторизации. Вступление в постмодерн упразднило все барьеры и путы, позволив расширяться в космополитической энергии [5, с. 409]. Топос номада - это гладкое пространство, которое можно эксплуатировать, только перемещаясь по нему. Движение номада - это скольжение по поверхности, распределение, рассеивание, но при этом и обладание территорией. Однако пространство номада детерриторизуемое. Пространственные среды в номадической проекции предстают как лишенные каких бы то ни было линий демаркации и каких бы то ни было выделенных точек, а стало быть, - как открытые для выделения в них любых топосов, каждый из которых принципиально не атрибутивен по отношению к данной среде и имеет характер лишь ситуативно значимого ее морфологического модуса. Сегодня речь более не идет о пересечении континента или океана от одной точки до другой. Возникает новое движение без направления в пространстве и времени [8, р. 47].

Таким образом, nomos как принцип рассеивания по поверхности скольжения реализуется и сегодня в человеке постмодерна, позволяя говорить о нем как о номаде. Номад не нуждается в том, чтобы двигаться куда-то по назначению, он контролирует пространство, оставаясь в нем невидимым, и довольствуется осуществлением абсолютного, циклического скольжения, ибо не предполагает ни прибытия, ни отправления. Современные технологии упразднили геостратегическую важность каких-либо опорных, статуарных точек, ибо отныне любая точка достижима с помощью интернета, сотовой связи. Пространственная локализация утратила свою стратегическую ценность, уступив ее номадизму - делокализации вектора постоянного движения. Жизненный путь постчеловека (номада) - это пребывание среди посторонних, являясь при этом всем посторонним, чужим. Его функция - находиться в толпе, но не принадлежать ей, и воспринимать других как поверхности. Он скользит по человеческой реальности, которая представляется серией отрывочных эпизодов без прошлого и будущего.

Список литературы

1. Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия / пер. с англ. М.: Междунар. отношения, 1993. 70 с.

2. Большой древнегреческий словарь [Электронный ресурс]. URL: http://www.slovarus.info/grk.php?id=%26% 23957%3B&pg=9 (дата обращения 26.03.2015).

3. Брайдотти Р. Путем номадизма // Введение в гендерные исследования: в 2-х ч. / под ред. И. А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. Ч. 2. Хрестоматия. C. 136-164.

4. Делёз Ж. Логика смысла / пер. с фр. Я. И. Свирского. М.: Академический проект, 2011. 472 с.

5. Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / пер. с фр. и послесл. Д. Кралечкина; науч. ред. В. Кузнецов. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. 672 с.

6. Делёз Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения / пер. с фр. и послесл. Я. И. Свирского; науч. ред. В. Кузнецов. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. 895 с.

7. Laroche E. Histoire de la racine nem en grec ancient. Paris: Librairie C. Klincksieck, 1949. 275 p.

8. Virilio P. Vitesse et politique: Essai de dromologie. Galilee, 1977. 151 p.

Размещено на Allbest.ru