Либеральный феминизм и психоанализ: общество vs. семья

Размещено на http://www.allbest.ru/

Днепропетровский институт физической культуры и спорта

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ФЕМИНИЗМ И ПСИХОАНАЛИЗ: ОБЩЕСТВО VS. СЕМЬЯ

Ю.В. Макешина

Аннотация

материнство философский феминизм постмодернизм

Социокультурные, философские и психологические подходы для анализа материнства, которые демонстрируют представители феминизма в эпоху постмодернизма, позволяют поставить важные вопросы, которые выходят за рамки темы материнства и позволяют изучить проблемы общественных настроений и культурных изменений относительно данного явления. Однако, исполнение материнских функций женщиной по-прежнему является определяющей характеристикой социальной организации гендера и лежит в основе мужского доминирования. И либеральный феминизм, и феминистский психоанализ утверждают: материнский опыт дает основу для политического сопротивления патриархатном режимам.

Ключевые слова: либерализм, психоанализ, гендер, эпистемология, материнство, доминантность, гендерный конфликт, справедливость.

Анотація

Макєшина Ю.В. Ліберальний фемінізм і психоаналіз: суспільство VS. сім'я.

Соціокультурні, філософські і психологічні підходи до аналізу материнства, що демонструють представники фемінізму в епоху постмодернізму, дозволяють ставити важливі питання, які виходять за межи теми материнства і дозволяють вивчити проблеми суспільних настроїв і культурних змін щодо даного явища. Однак, виконання материнських функцій жінкою як і раніше є визначальною характеристикою соціальної організації гендера і підлягає основі чоловічого домінування. І ліберальний фемінізм, і феміністський психоаналіз стверджують: материнський досвід дає основу для політичного спротиву патріархатного режиму.

Ключові слова: лібералізм, психоаналіз, гендер, епістемологія, материнство, домінантність, гендер- ний конфлікт, справедливість.

Annotation

Mackeshina J. Liberal feminism and psychoanalysis: society VS. family.

Feminism's position in the current gender studies highlights the artificially constructed debate between «liberal feminism» and «feminist psycho-analysis». In a way this debate has served to divide liberal (modernist) feminism from radical (postmodern) feminism.

Liberal feminism is a rationalistic project of emancipation, classically formulated by M. Wollstonecraft's «Vindication of the Rights of Woman» in 1792. Wollstonecraft and her followers claimed that the rights of men could be extended to women without causing large-scale disruption of the existing social institutions. Feminism since Wollstonecraft has faced the dilemma that is still unresolved: either coexist with men on the liberal route to egalitarism or come out against men on a radical separatist route. It is necessary to stress that liberal feminism is a mighty intellectual traditions and a lot of positive gender reforms have been possible thanks to it. «The body», the psychoanalist approach to gender is usually taken as irrelevant to liberalism in particular and philosophy, in general. In reaction to this idea feminists have begun to explore embodiment as a relevant site of difference between the sexes along with Lacan feminist thought (Kristeva, Ruddich, Chodorow). Gender research has included an orientation of ethical thinking towards an ethics grounded in maternal thinking (Ruddich), and directed towards an ethics of care (Jilligan). One of the principal elements of this orientation is the emphasis on our caring connection with others and against the liberal ideal of the rationalistic Carbesian thinker. The important issue in this agenda is the idea that the networks that constitute our relations both in the public and in the private spheres constitute our identities, and taking seriously our responsibility to others (maternal responsibility is of paramount significance here) thus also contributes to the very notions of our identities. C. Jilligan claims that men and women have different understanding of justice. According to L. Kohlberg's scale of moral development women do not as a rule achieve the sixth stage of the connection with the universal abstract principles of justice. Jilligan proves that women have the development sense of justice; she adds that Kohlberg's definition of the stages of moral development is biased toward the «conventions of logic». Jilligan's work alongside with the research of Ruddich, Noddings and others, contested the ground of debates over biological and psychological essentialism, the exclusionary politics of feminist theory included. The psychoanalytical approaches have been criticised mainly for their neglect of the important interrelation of race, class, sexuality and gender. Now the demand is evident both for the liberal feminism and feminist psychoanalysis: we need to balance feminist demands for equality with a recognition of differences not only between the sexes but also among women who are differently raced and classed.

Key words: liberalism, psychoanalysis, gender, epistemology, maternity, dominance, gender conflict, justice.

Постановка проблемы

В 1970-х годах ХХв. философы-феминисты подвергли сомнениям либеральную веру в возможность равенства женщин и мужчин. Более того, Э. Джаггар, С. Хардинг, Дж. Скотт и др. исследователи также оспорили феминистскую эмпирическую методологию изучения неравенства и либеральные феминистские рецепты для его преодоления. Таким образом, постсовременная феминистская теория, предложив путь радикального феминизма (А. Дворкин, К. Миллет, Э. Спелман и др.), бросила вызов продолжительной исторической традиции либерального феминизма. В отличие от либералов радикальные феминисты не поддерживают идею стремления женщин к равенству с мужчинами, скорее, они прославляют уникальные женские добродетели, которые обесцениваются в патриархатных обществах.

Психоаналитическая теория также говорит о различиях между мужчинами и женщинами и предлагает «женские способы познания» (К. Джиллиган, С. Раддик, Н. Ноддингс). Все эти подходы так или иначе затрагивают важнейшие теоретические вопросы «оппозиционного мышления»: в данном случае, оппозиции «публичное-частное».

Исследования и публикации

Ученые утверждают, что современные феминистские теории развились на почве исторических традиций феминизма, которые уходят корнями в XVII и XVIII века и ассоциируются с такими именами, как Кристина Пизанская, Мэри Эстелл, Мэри Уоллстоункрафт, Мэри Монтагу, Мария Эджворт и другие. Наказание за отказ следовать гендерным ролям было жестоким для женщин, ломающих процесс нормативности и регулирования того, кем должен стать человек в соответствии с гендерными требованиями, примером чего служит и «скандальная» слава М. Уоллстоункрафт, и не менее «скандальная» история брака леди Монтагу [1, с.112]. В исторической перспективе, безусловно, представляется ключевым изучение тематики и приоритетов произведений женщин-писателей: можно утверждать, что в Англии, например, женская литература уже существовала в XVI^., принимая во внимание значительные достижения М. Кавендиш, А. Финч, А. Бен. Вопреки распространенному мнению феминизм не возник с Мэри Уоллстоункрафт в XVII^. и не был специфически ориентирован на политическое равноправие женщин, хотя политические вопросы имплицитно обозначились с самого начала, действительно открыто привнесенные М. Уоллстоункрафт в 90-х годах XVIIfe. [2]. Но хотя первые провозглашенные требования женщин были направлены, скажем, не на избирательное право, но на освобождение от различного рода ограничений, налагаемых на них моралью и церковью, либеральный феминизм рассматривает вышеупомянутых «феминисток до феминизма» в качестве своих «матерей-учредительниц».

В данном контексте следует подчеркнуть: либеральный феминизм, начиная с Просвещения, глубоко укоренен в Модерне; это, бесспорно, модернистский феминизм, репрезентирующий рационалистский проект эмансипации, вдохновленный идеями французской революции и классически сформулированный Мэри Уоллстоункрафт в её «Защите прав женщины», доказывающей, что у женщины должен быть такой же шанс развивать свои рациональные способности, как и у мужчины.

В целом, либеральный феминизм - это мощная интеллектуальная традиция, которую нельзя недооценивать: большинство реформ, которые принесли пользу женщинам, могут быть приписаны именно либеральному феминизму. Как отмечается, либеральный феминизм в целом полагается на позитивистскую эпистемологию, типичную для аналитических и эмпирических традиций знания, которые зародились в Европе в XVII веке. Эти традиции знания основаны на утверждениях о существовании объективной реальности, независимой от нашего понимания и научно познаваемой беспристрастными наблюдателями, чьи ценности могут остаться за пределами их теоретических изысканий [3]. Либеральные феминистки утверждают, что «знание», поскольку оно не включает знание о женщинах, является предубежденным и необъективным; вместе с тем они верят, что эту проблему можно устранить, включив женщин в рамки существующего знания. Поэтому либерально настроенные феминистки утверждают, что проблема создания «лучшего знания» связана не с самим научным методом, а с его отклонениями от тех направлений, в рамках которых научные теории формировались и развивались [4]. Либеральные феминистки полагают, что препятствия к проявлению женщинами всех их рациональных способностей можно ликвидировать устранением правовых и других барьеров, не признающих за ними таких же прав и возможностей, как и за мужчинами.

Поскольку либеральная традиция, основываясь на концепции индивидуалистической человеческой природы, представляет людей в качестве отдельных рациональных агентов, либеральные феминистки утверждают, что дискриминация лишает женщин равных прав реализовывать свои рациональные интересы.

«Личное есть политическое» - принципиальный постулат феминистской критики либеральной дихотомии «публичное-частное». Исследователи комментируют значение этого принципа следующим образом: «Большинство феминисток девятнадцатого и начала двадцатого века не задавались вопросом о роли женщины в семье и не оспаривали особую женскую роль в ней. Таким образом, хотя они и боролись за то, чтобы уничтожить узаконенное подчинение жен и требовали равных прав для женщин в общественной сфере, в большинстве своем они допускали, что тесная связь женщин с домашней сферой и ответственность за неё являются естественными и неизбежными [5, с. 927].

Со времен Просвещения главная дилемма феминизма в своем основном виде остается прежней и не решенной: 1) существовать с мужчинами на либеральном пути к равноправию; 2) идти против мужчин по радикальному сепаратистскому пути. Последнее нашло отражение в известных работах по «гендерному различию», оказавших значительное влияние на эмпирически настроенных исследовательниц гендера. В целом, противоречивость позиции, признающей «двойную роль» женщин, прослеживается во многих работах «второй волны» феминизма.

Цели статьи связаны с рассмотрением феномена материнства в рамках неклассического и постклассического дискурсов, в целом, и в теориях постфеминизма, в частности. В статье предполагается анализ феномена материнства как одного из ключевых феноменов частной сферы в оппозиции «публичное-частное» в русле преодоления модернистского представления о либеральном феминизме и психоанализе.

Либеральный феминизм и психоанализ как отражение оппозиции «публичное-частное».

Возможно, сегодня наиболее трудным для ученых-феминисток является поиск уравновешенной позиции в отношении того, как учесть и оценить опыт женщин и при этом не воспроизвести социально окрашенные гендерные роли. Многие исследовательницы гендера являются последовательницами К. Джиллиган, С. Раддик, Н. Чодороу и других феминисток, чья моральная аргументация оказывается для них особенно важной. Вышеупомянутые исследовательницы пишут, что, оглядываясь на недавнее ещё прошлое, можно увидеть, как изменилась роль женщины в производстве и воспроизводстве, как изменилась и сама семья, и роль женщины в ней. Тем не менее исполнение материнских функций женщиной по-прежнему является определяющей характеристикой социальной организации гендера и, как утверждают ученые-феминисты, лежит в основе воспроизводства мужского доминирования (М. Розальдо, Ш. Ортнер, Н. Чодороу). Мужчина тоже участвует в делах семьи, но его преимущественное место - в публичной сфере. Исследователи подчеркивают: все системы «пол/гендер» контролируют пол, гендер и детей. Половое разделение труда, при котором женщина выполняет материнские функции, влияет самым значительным образом на формирование детей [6, с. 17]. Более того, воспроизводство материнства, то есть материнского поведения и состояния, начинается с отношений мать-младенец на самом раннем этапе детского развития. Психоаналитики подчеркивают важное значение раннего отношения младенца к тому, кто о нем заботится [6, с. 72]. Н. Чодороу утвержает: гендерные различия в моральных суждениях коренятся в детском развитии, особенно в различных отношениях, складывающихся у мальчиков и девочек с их первым воспитателем - матерью.

Опираясь на исследования в области морали, начиная с 3. Фрейда до Л. Колберга, К. Джиллиган в своей знаменитой работе по психологической теории и развитию женщин оспорила заявление о том, что женщины достигают невысокого уровня морального развития, при котором доброта ассоциируется с оказанием помощи и угождением другим. Довольно любопытно, отмечает К. Джиллиган, что те качества, которые традиционно характеризуют «доброту женщин», оказались именно тем, за что женщин считают морально недоразвитыми [7]. Абстрактные правила, которые определяют моральные суждения мужчин, пишет К. Джиллиган, отражают завершение становления мужской личности через радикальное отделение от матери и поддержание жестких границ своего эго. Ситуативные принципы, определяющие моральные суждения женщин, отражают итог развития женской личности через гораздо менее радикальные формы отделения от матери и поддержания эмпатических отношений с другими.

С. Раддик утверждает в своей работе «Материнское мышление», что материнский опыт женщин дает основу для политического сопротивления авторитарным режимам, и настаивает на том, что роль женщин в поддержании жизни представляет собой жизненно важную модель гражданского участия [8].

Как отмечается, не все феминистки полностью согласны с моделью «матерналистского мышления», некоторые из них относятся к этой модели весьма скептически. «Мейнстрим» феминистских дискуссий шел в русле критики скептицизма некоторых ученых в отношении любых усилий пересмотреть традиционную роль женщин в семье. В то же время бесспорным представляется утверждение: мы рассуждаем о материнстве в «эпоху выбора» [8], мы размышляем о семье в контексте трансформирующейся экономической и политической реальности. «Выбор» работает идеологически, риторически, политически с одной общей целью: усилить партикулярное понимание особенностей культурных изменений.

Материнство как философский, социальный, политический концепт связан с множеством аспектов нашего общества, поскольку именно материнство полагается главной характеристикой половой/гендерной системы. И, как указывают исследовательницы гендера, анализ материнства невозможен вне психоаналитической теории. Например: то, что женщины обращаются к детям для заполнения «треугольника отношений» или для воссоздания единства матери и ребенка, означает, что материнство инвестируется конфликтной, амбивалентной, но мощной потребностью матери в её собственной матери. То, что женщины обращаются к детям для удовлетворения тех эмоциональных желаний, на которые не ответили мужчины, означает, что мать ожидает от ребенка того, что можно ожидать только от другого взрослого человека, и т.д. Безусловно, психологи и психоаналитики рассматривают проблемы, которые, как представляется, не менее важны, чем анализ полового разделения труда или гендерного неравенства.

Обращаясь к гендерным отношениям в семье - отношениям между родителями и детьми, ученые замечают, что гендерные роли матери и отца по отношению к детям существенно различаются в стилях поведения матери и отца, различиях стиля поведения по отношению к сыну или дочери, демонстрации в поведении гендернотипичных черт своего пола (Э. Маккоби).

Различия между женщинами и мужчинами обнаруживаются в использовании инструментального (мужчины) или экспрессивного (женщины) лидерского стиля (здесь необходимо вспомнить теорию половых поведенческих стилей Т. Парсонса и Р. Бейлза), в степени грубого физического взаимодействия, в различной сенситив- ности к проявлению эмоций у детей, в проявлении либо взаимности, либо властной ассертивности при предъявлении требований, в конфронтации и дисциплине, в обучении и информировании детей [9, с. 320].

Ученые указывают: если мужчины превосходят женщин по проявлению прямой физической агрессии, то женщины - по скрытой вербальной агрессии. Отмечается, что хотя в исследованиях было установлено превосходство мужчин над женщинами по доминантности и ассептивности, девочки и женщины тем не менее не являются более «подчиненным» полом, проявляя контрдоминантность. и такое сочетание личностных черт у мужчин и женщин может вести к гендерным конфликтам, в том числе - в семье. Мальчики и девочки прибегают к разным манипулятивным стратегиям (макиавеллизм): первые используют прямое принуждение, вторые действуют более тонко. Большая эмоциональность женщин, связанная с одним из наиболее устойчивых и распространенных гендерных стереотипов, также может ассоциироваться с конфликтогенностью. Однако в исследованиях было установлено, что «мужские» гнев, агрессия и презрение, так же как и «женские» печаль, страх и тревога, могут одинаково осложнять взаимопонимание между полами в конфликтной ситуации как в семье, так и в социуме [9, с. 326]. Предпочитаемые способы разрешения конфликта также, как отмечается, тендерно маркированы. Женщины выбирают те стратегии, которые способствуют сохранению существующих взаимоотношений, а не достижению личных целей (сделку, компромисс, уменьшение враждебности). Мужчины же используют давление и стараются доминировать над партнером, чтобы добиться своего (С. Кросс, Л. Мэдсон и др.). Замечается, что в этом плане мужчины и женщины оказались похожими на представителей соответственно восточной коллективистской и западной индивидуалистической культур. Американские психологи С. Кросс и Л. Мэдсон объясняют эти данные наличием различных «Я»-концепций у женщин и мужчин: у первых она «взаимозависимая», у последних «независимая», когда взаимоотношения с другими людьми служат лишь средством к достижению индивидуалистических целей.

Гендерные отношения супругов в процессе выполнения ими родительских ролей зависят от того, какой стратегии они придерживаются. В исследованиях было установлено, что отцы в два раза чаще поддерживают мать, чем наоборот. Возможно, это связано с тем, что супруг считает, что она более компетентна и делает все правильно. Существуют и другие стратегии взаимодействия супругов при воспитании детей, например: отец использует ребенка, чтобы показать свою власть и превосходство над женой; мать тайком разрушает влияние отца на ребенка; родители имеют в виду разные цели при воздействии на ребенка [9, c. 324]. Эти разные стратегии порождают различные типы гендерных отношений как между супругами, так и между родителями и детьми.

Подобные гендерные исследования в конце XX в. стали широко использоваться в подходах к анализу политических или стратегических проблем. Сегодня феминистская критика политического реализма, государства, дискурса, национальной безопасности является важной составляющей гендерного анализа (Дж. Э. Тикнер и др.). К. Джиллиган полагает, что у женщин и мужчин существуют разное понимание нравственности и разные способы её обоснования. По известной шкале Л. Кольбер- га женщины редко достигают шестой или высшей стадии связи с универсальными абстрактными принципами справедливости, но скорее являются примером третьей стадии - нравственного удовлетворения, выраженного в терминах межличностных соглашений, доставляющих удовольствие их участникам [10, с. 55]. Вопреки Л. Кольбергу К. Джиллиган утверждает, что у женщин не менее развито чувство справедливости, чем у мужчин. Нравственный выбор у женщин производится не на основе универсальных этических установок, но проистекает из альтернатив, возникающих в конкретных контекстах.

Выводы

Психоаналитический феминизм подвержен критике за свой эссенциализм, за представления о женщинах «вообще» как о категории, не дифференцируемой во времени или в рамках принадлежности к определенному классу, расе, этносу, культуре. Нельзя не отметить, что, выделяя и подчеркивая «женские» качества, можно скорее увековечить, чем преодолеть маргинализацию женщин. Тем не менее этот подход предложил точки зрения, которые затем были усовершенствованы и включены в другие, в том числе и постлиберальные, подходы (например, вербальная доминантность и ассептивность, явная и скрытая агрессия, манипулятивные стратегии и т.д.). Представляется очевидным, что хотя определения фемининности и маскулинности как форм гендерных отношений вариативны в различных культурах, они почти всегда не сбалансированы. Несмотря на то, что гендер часто рассматривают в связи с семьей и домашним хозяйством, исследователи постлиберальной ориентации (Дж. Скотт, Дж. Флекс, С. Хардинг) доказывают, что он вырабатывается в структурах экономики и политики посредством различных институциональных структур, которые обладают эффектом «натурализации» женщин.

Новейшие феминистские работы, которые рассматривают проблемы семьи, культуры, расы и класса, все больше подчеркивают отношения гендера и власти [11]: гендер в структурном смысле выступает как непосредственный способ обозначения отношения к власти не только в публичной, но и в частной сфере.

Библиографические ссылки

1. Власова Т.И. Формирование гендерных стереотипов в западноевропейской философии / Т.И. Власова. К.: Генеза, 2006. 296 с.

2. Wollstonecraft M. A Vindication of the Rights of Woman / M. Wollstonecraft. L.: Penguin, 1975. 340 p.

3. Пшинько А.Н. Познание и рациональность в культуре постмодерна / А.Н. Пшинько, Т.И. Власова. Дн-вск: Изд-во Маковецкий, 2012. 152 с.

4. Женщины, познание и реальность. М.: РОССПЭН, 2005. 440 с.

5. Оукин С.М. Гендер: публичное и приватное / С.М. Оукин // Гендерная реконструкция политических систем. СПб.: Алетейя, 2004. С. 920-945.

6. Чодороу Н. Воспроизводство материнства / Н. Чодороу. М.: РОССПЭН, 2006. 496 с.

7. Jilligan C. In a Different Voice: Psychological Theory and Women's Development / C. Jilligan. Harvard University Press, 1993. 216 p.

8. Contemplating Maternity in an Era of Choice / ed. S. Hayden. N. Y.: Lexington Books, 2010. 356 p.

9. Бендас Т.В. Гендерная психология / Т.В. Бендас. СПб.: Питер, 2005. 431 с.

10. Тикнер Дж. Э. Мировая политика с гендерных позиций / Дж. Э. Тикнер. М.: Культурная революция, 2о0б. 336 с.

11. Журнал исследований социальной политики. Т 10. № 3, 2012. 430 с.

Размещено на Allbest.ru