Личность как смысл общественного развития

Размещено на http://www.allbest.ru/

Личность как смысл общественного развития

Лобастов Г.В.

Буржуазное общество вполне отдает отчет в смыслах своего существования, не скрывает ни своих оснований, ни своих целей. Индивид, формирующийся буржуазными общественными отношениями, легко и как бы естественно принимает все те ценности и бессознательные установки бытия, которые получают сознательное распространение и потому господствуют. Хотя в этом господстве они подчинены власти денег как безличному образу общественного богатства. Деньги являются, - пишет К.Маркс, - «всеобщим извращением индивидуальностей, которые они превращают в их противоположность и которым они придают свойства, противоречащие их действительным свойствам. В качестве этой извращающей силы деньги выступают затем и по отношению к индивиду, и по отношению к общественным и прочим связям, претендующим на роль и значение самостоятельных сущностей. Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, ненависть в любовь, добродетель в порок, порок в добродетель, раба в господина, господина в раба, глупость в ум, ум в глупость». Этим Маркс лишь фиксирует общественный факт и продолжает: «Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот, перетасовку и подмену всех природных и человеческих качеств.

Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он и был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определенное качество, не на какую-нибудь одну определенную вещь или определенные сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противоречащие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу».

Такова власть денег. И все нравственные инъекции, религиозные инсинуации, распространяемое искусство, болтовня об отсутствии идеологии - все это похоже на фиговый листок, который откровенно ничего не прикрывает. А уж поиск некой идеи, объединяющей тот или другой народ в условиях всеобщей распри, борьбы крупной и мелкой собственности в своей тенденции ведет только к фашизму. Десятки и сотни политических партий отражают своими убогими идейками столь же убогие интересы, не выходящие за рамки господствующей буржуазной формы. И ясно, что все соглашения, на которых как будто держится мир, легко способны превратиться в пустые бумаги, если за ними не стоят танки.

«Древнее воззрение, - пишет Маркс, - согласно которому человек, как бы он ни был ограничен в национальном, религиозном, политическом отношении, все же всегда выступает как цель производства, кажется куда возвышеннее по сравнению с современным миром, где производство выступает как цель человека, а богатство как цель производства. На самом же деле, если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, производительных сил и т.д. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т.е. как над силами так называемой «природы», так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т.е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления». «…Современное состояние мира не дает удовлетворения; там же, где оно выступает самоудовлетворенным, оно - пошло».

Индивид, утопленный всей системой буржуазной пропаганды в эту пошлость, в этой пошлости и находит себя. И ищет такое же пошлое счастье. Понятно, что всякое навязывание штампов бытия, идущее со стороны сознания через специально выработанные «технологии» - от внешне грубых до тонко психологических, - дело вторичное: индивида со всеми его интересами и потребностями определяет реальный круг бытия, жесткая замкнутость его в рамки капиталистических отношений, суть которых есть видимая индивидуальная свобода и полный контроль в духе Дж.Оруэлла, современные технические возможности это делают вполне осуществимым. Сознание переполнено страхами внутри тонко обставленным детерминирующим и контролирующим пространством бытия, тщится обсуждать проблемы этой зависимости, то пугается как дьявольщины Интернета, то радуется его наличию. Кто-то умный сказал, что там, где начинается свобода слова, кончается свобода мысли.

Но то, что все делается ради денег, это и объяснять никому не надо. Вся эта дьявольщина пропета не только в словоблудии журналистов, но и в художественной классике: Шекспир, Бальзак и т.д. Которых нынешнее молодое поколение, конечно, не знает и мир мыслит по Солженицыну.

А Маркса не знает не только нынешнее поколение, его не знали и поколения ушедшие. Тем можно простить - не до грамоты было. Но и этих, молодых, конечно, тоже приходится извинять: в условиях развала образовательной системы, платности «образовательных услуг» и вопиющей бедности они обречены в своей массе на полную зависимость от стихии буржуазных форм общественного бытия, где индивид - лишь олицетворение внутренних схем глубинных общественных отношений. Где совесть ничего не стоит, или, наоборот, стоит очень дорого, за копейки ее никто не продает. А ум превращается в товар и ценится только как условие производства денег.

В подобного рода общественных отношениях выше процитированные мысли Маркса, конечно, утопия. Не вылезая сознанием за рамки мелкобуржуазных торгашеских представлений, либеральная публика, размахивая знаменами буржуазных свобод, и коммунизм сочла утопией. А значит и истинную личность как недостижимый идеал. А полуобглоданные безликие индивиды, грызущиеся за кость, наоборот, почитаются чувственно-представленной реальностью, которую никакая история перепрыгнуть не может. Потому в их сознании она, история, и завершила себя, найдя свой идеал в цивилизованном зоологизме.

Такой он, мол, и есть этот человек, для него «корзину» определить надо, и чтобы чавкал он из этого своего маленького корытца. Видели, как это делают свиньи? Душа краснеет, почувствовав, что она живет в год свиньи. Сформированы полки волонтеров, которые, воткнув себя в униформу, от имени слезоточивых идей милосердия и будто бы с соизволения государства по всей России нищенствуют для якобы больных детей. Мошенники? Или нищенство - государственная политика? «А Васька слушает да ест». Попрошайничают не только в переходах и вагонах электричек, но и через телевидение: здесь даже «красочнее» можно показать больное дитё, нежели это делает убогая забитая молодая мама, сидя на тротуаре, за спиной которой стоит контролирующий ее мордоворот.

Но образованному чуть поглубже известно, что, чтобы изменить человека, надо изменить его бытие. Бытие меняется не подачками, подачками лишь разлагается общественная нравственность, нравы становятся все более поросячьими. О какой форме личностного бытия тут можно говорить?

Как видите, и меня, автора, тянет в это болото словесного возмущения. Но где найти ту «кочку», которая удержит в человеке высокий гнев, пламенный порыв осознанных великих идей!? Вы найдете сотни определений личности (кто-то подсчитывал), сотни однотипных трафаретных рекомендаций ее формирования, явно имеющих безликий характер, но теоретического вхождения в природу этого явления не найдете. Пока не откроете Маркса.

Личностное бытие человеческого Я есть требование самой объективной действительности, а не случайное определение индивида. Лишь посредством личности, этой необходимой объективной формы, общественная история способна и может развиваться. Но история не есть цель человека, тем более не самоцель. История - это пространство человеческой духовности, форма развития и бытия всеобщих определений человека, формой синтеза которых и является человеческая личность. Поэтому смыслом истории является личность, развитие личностной формы бытия. Потому же и смыслом человеческого бытия является развитие собственных всеобщих определений, представленных в пространстве истории, их историческое творчество. В этом историческом самозамыкании человека лежит корень всеобщей формы самосознания, внутри которой с историческим движением все более рельефно осознается бессознательная цель человеческого бытия - развитие его всеобщих универсальных форм как форм бытия каждой конкретной индивидуальности. Поэтому понять личность вне контекста истории так же нельзя, как историю вне личности.

«А чтобы понять, что такое личность, - пишет Э.В. Ильенков, - надо исследовать организацию всей той совокупности человеческих отношений, конкретной человеческой индивидуальности ко всем другим таким же индивидуальностям, то есть динамический ансамбль людей, связанных взаимными узами, имеющими всегда и везде социально-исторический, а не естественно-природный характер» Но социально-исторический характер отношений людей - это форма их деятельной взаимосвязи, создаваемая их коллективным трудом и внутри этой трудовой, общественно-исторической деятельности существующая. Поэтому исследовать социально-историческую форму взаимосвязи людей нельзя без анализа сущности самой трудовой деятельности. Ибо именно здесь лежит основание личностной формы бытия, а развитие ее всеобщих определений суть развитие этого основания. Такими определениями в первую очередь выступают субъектность, свобода и творчество.

Реальный контекст развития личности всегда связан с возможностями выявления именно этих определений её. И ясно, что они содержатся не в теле человеческого индивида, а заданы уровнем развития предметных условий производства человеком своей действительной жизни, определяющих состав и характер общественных отношений. В конкретных взаимоотношениях живых индивидов проявляются далеко не только непосредственные условия их бытия, различные и бесконечно разнообразные для каждого, но и условия всеобщие, не фиксируемые никаким сколь угодно полным эмпирическим описанием.

Выявить действительные зависимости внутри социально-исторического бытия в отличие от зависимостей, видимых и кажущихся важно именно потому, что это дает возможность формировать личность на основе истинных форм действительности, сознательно создавая условия превращения их в субъективные способности. Где нет истины, там нет личности. Личность определяется не условиями ее внешне-эмпирического существования, а категориальным составом всей действительности. Только поэтому личность и владеет всеобщим способом формообразования любой вещи, способна к разумному преобразованию наличных условий своего бытия. субъективный способность бытие культурный

И потому же превращение всеобщей формы движения и развития действительности в субъективную способность есть собственное определение личности. Только в личности знание и бытие - одно и то же. Потому что личность владеет не только знанием истины, но и истинным бытием. Она сама есть истина, потому что ее деятельность соответствует всеобщей логике действительности, выражает и разрешает самые глубокие противоречия ее развития. Именно поэтому личность имманентно содержит в себе творчество.

Культурно-историческая действительность, ее чувственно-смысловое пространство с устойчивой подвижностью ее форм определяет и структуру психики, души. А преобразующая и творящая это предметно-смысловое пространство культуры человеческая деятельность своей формой и силой входит в субъектность каждого индивида как его собственная форма бытия. Сила души есть присвоенная сила этой общественной культурно-исторической творчески-преобразующей деятельности.

Это и есть сила Я. То есть та сила, которая мне не принадлежит, но которую я освоил и потому всегда осуществляю в индивидуальной форме, согласуя ее движение с всеобщим ее содержанием.

Форма личности как культурно-историческая форма бытия человека выстроена в пространстве предметно-преобразующей деятельности человека. Именно объективные разрывы этого бытия оборачиваются разрывами души - и это тоже известно нам до и без всякой науки. Разломы внутри этого пространства Я переживает болью души, ее гармонию - счастьем и т.д. Безумие действительности - сумасшествием и психическими болезнями. Вылечить это воздействием на химию и биологию тела нельзя. С помощью подобных воздействий уходят от действительной жизни, коль скоро не могут «вылечить действительность», сообразовать ее бытие с идеалами человеческого существования.

Социально развернутые институциональные действия от правовой формы до формы церковно-религиозной, прожимая сквозь себя индивидуальные души, «воспрянувшие ото сна» в постнатальный период, формируют структуру и функции психики, пытаясь то ли оберечь, то ли усугубить те или иные ее болезни. То есть болезни тела самой действительности, самого процесса общественно-коллективной человеческой жизнедеятельности.

Платон открыл идеи - как человеческую форму организации человеческой жизни. И реальные предметные обстоятельства человеческого бытия высветились как положенные этими идеями. Легко, вероятно, понять, что идея есть свернутое выражение природы вещи в сознании человека, поэтому идея будет истинной, если она адекватно эту природу представляет. Идея свой развернутый сознательный образ получает в теории предмета - но только в такой, которая выводит бытие этого предмета из предлежащих предпосылок и завершает его развитие в полноте его определений. Здесь вещь соответствует своему идеалу. Иначе говоря, своей собственной сущности. Такое представление предмета есть его понятие. Есть его истина. Понятие «видит» вещь с ее начала до конца, видит в ее возможностях и условиях осуществимости, видит внутреннюю логику ее необходимого развития. И видит природу этой необходимости.

Понятие потому является атрибутивным определением личности. Образ действительности, свернутый в «точечность» Я, делает субъекта свободным, ибо здесь субъект имеет возможность осуществлять свою цель в согласии с необходимыми формами объективного бытия этого предмета. Иначе говоря, быть свободным.

Если есть личностная форма бытия, то она обязана быть в истине и в каждом акте своего движения свою истинность обосновывать. Это, конечно, дело философии. Более того, личностная форма как форма индивидуального существования всеобщего культурно-исторического содержания обязана творить себя как бытие свободное, т.е. не зависимое от вещей, бытующее сверх вещей, над ними, и только потому внутри них, в сущностном пространстве их бытия. Личностная форма - это форма, превращающая внутреннюю логику вещей в условие свободного полагания человеком своих целей. Поэтому вопрос о возникновении этой, личностной, формы упирается, конечно же, в вопрос о возникновении субъективности вообще, сознания и самосознания, в частности. Но и разрешение этих вопросов-проблем еще не дает понятия личности, ибо личность, как уже ясно, связана с проблемой определения и удержания истины - как условия свободного творческого бытия.

Субъективно-личностное начало (субъектность, субъект) оказывается той формой, в которой синтетическим образом представлены и интегрально обнаруживают себя все категории бытия. Само мышление как предмет философии в реальной действительности предстает как универсальная всеобщая и необходимая способность личности, более того, как форма осуществления ею своего бытия. Иначе говоря, личность - это та форма, в которой свернута вся внутренняя логика идеи, разворачиваемая теоретической философией. Такие же категории действительности как свобода, творчество, красота, добро, осуществляющиеся в формах личностного бытия, представляют собой столь сложные понятия, что их конкретный образ может быть представлен только через форму снятия всех определений бытия, как нечто предельно конкретное.

Индивид может представлять собой, выражать различные стороны, аспекты бытия, фрагменты действительности. С формальной стороны он - личность. Даже безликость в этом отношении есть также личность - потому что выражает собой не только свою собственную естественную природу, но и определенную категорию социального бытия, некоторое общественное отношение. Но истинная личность всегда наследует полноту внутренней логики социально-исторической действительности и одновременно творит, развивает ее. Такая личность есть «мера всех вещей» (Протагор). Потому что измерение здесь осуществляется не сознанием индивида и не его природными определениями, а всеобщей идеальной формой самих вещей, представленных в общественно-исторической деятельности человека. Тождество знания и бытия у Сократа предполагает такое знание, которое, с одной стороны, несет в себе принцип бытия, а с другой - вполне однозначно фиксирует основные определения личности.

Конкретно-историческое основание всех коллизий становления и бытия личности лежит в разделении труда и различных формах ее (личности) отчуждения. Отчуждение человека от материальных и духовных условий его деятельности есть тем самым и отчуждение его от его собственной сущности, от формы личностного бытия. Эти исходные структуры общественно-исторической действительности в своих превращенных формах представлены в различных сферах человеческого бытия.

Представлены они и в организации системы общественного воспитания. Последняя концентрированно выражает собой, своей структурой, организацией, иерархией и распределением функций тот тип отношений людей, который господствует в обществе. Именно собою, своим реально ощутимым бытием, а далеко не только формой, содержанием и объемом предлагаемых ею знаний, воспитательно-образовательная система и представляет эту социально-историческую действительность. Но задача заключается в том, чтобы объективные категории бытия, проявляющиеся в движении общественных форм, в сфере воспитания были представлены не только как стихийно-эмпирически усваиваемое и здесь же реализуемое мышление, а как предмет сознательной деятельности. Ведь подлинной свободы человек достигает тогда, когда становится сознательным субъектом своих общественных отношений, т.е. когда становится способным изменять, преобразовывать свою собственную сущность со знанием ее внутренней объективной логики. Иначе говоря, когда становится причиной самого себя.

Присвоение личностной формы индивидом может происходить только внутри и посредством общественных форм преобразования предметных и социальных условий духовно-практического бытия людей. Здесь его собственные общественно-исторические социальные силы, связи и отношения оказываются предметом его деятельности, становятся подчиненными его сознательной воле. Человек здесь непосредственно овладевает своей природой, освобождает и творит себя одновременно, превращает исторические, общественно выработанные способности в способности своей индивидуальности.

В рамках же буржуазно-капиталистического бытия абсолютно бессознательно и с жесткой необходимостью формируется частичный человек, «профессиональный кретин» (К.Маркс), одномерный индивид. Господство частной собственности и товарно-денежных отношений объективно превращает в товар не только рабочую силу, но и все человеческие способности. С одной стороны, ищут одаренность, а с другой - молча и последовательно проводят «кретинизацию» основной массы населения.

Функционирующий в качестве товара и к себе самому относящийся как к товару, человек с самого начала поставлен в позицию продажности, которая в ком-то проявляется сразу и явно, а в ком-то содержится только потенциально. Что удивительного поэтому в коррупции? В обществе «всеобщей проституции» (К.Маркс) продается все - от «неба» и земли до совести и ума. Идеи - это только входящие сюда составляющие. Поэтому даже теоретическое понимание объективной истины общественного развития лишь при определенных условиях воспитательного процесса может стать личностным убеждением, мировоззренческой позицией человека. А нет этих педагогических условий, - любые «убеждения» сразу формируются как товар.

Такая форма продажности становится реальным механизмом общественного производства. И педагогическая деятельность, как непосредственная сфера образования человека как человека, здесь, конечно же, не исключение. А потому, где торгуют, там об истине не заботятся. Даже наоборот, - задача продающего, товаровладельца, заключается в том, чтобы под маской истины спрятать дешевую фальшивку. Убеждать потенциального покупателя быть честным, совестливым и даже законопослушным - это лживая форма вхождения в отношения обмена со скрытой целью неэквивалентного присвоения. И т.д.

В противоречии всеобщего культурно-исторического содержания и способа его единично-индивидуального осуществления проявляется противоречие самой формы личностного бытия. Разрешение этого противоречия может происходить самым различным образом - от ухода в пещеру до выхода на площадь. Религия, например, пытается удержать человеческий момент общественно-исторического бытия в своей исторически неизменной абстрактно-чувственной форме; школа же гораздо в большей степени выражает своей деятельностью зависимость от господствующей силы внутри общественных отношений, потому и свой «продукт» производит лишь в характеристиках, потребных этой «силе». С нетоварными характеристиками человеческого индивида она, школа, обходится подобно тому, как это делает и вся система буржуазной действительности. Хотя, казалось бы, она, школа, должна формировать такую субъектность, которая удерживает в себе способность противодействия буржуазной действительности, ее эксплуатирующему действию. Личность снимает в своих личностных способностях историческую диалектику становления себя как личности, как личностной формы, категориально задаваемой каждому отдельному индивиду. Поэтому общественная целостность должна быть таковой, каковая представляет собой всеобщее условие развития каждого индивида. Именно здесь никакой другой индивид не выступает средством своего дела. Здесь имеет место всеобщая опосредованность каждого составом исторически выработанного идеального содержания действительности, представленного в субъективности каждого. Это общество умных людей, как говорит Э.В. Ильенков. Умных, то есть способных к универсальному удержанию любой формы бытия и воспроизведению ее в своей свободной деятельности. Более того - к творению и развитию своего человеческого культурного мира.

«Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т.д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т.е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она -- несчастье».

Размещено на Allbest.ru