Общество – экономика – экономизм

Этот пересмотр онтологии системности объектов науки продолжился с появлением постнеклассической науки, будучи определяемым еще большей сложностью систем, которые В.С. Степин характеризует, во-первых, уже не только как саморегулирующиеся, но и как саморазвивающиеся, во-вторых, как «человекоразмерные системы», поскольку они включают в свой состав людей, как субъектов, преследующих свои собственные цели, для реализации которых они подбирают те или иные средства их достижения.

Общим для классики и неклассики является то, что ни классическая, ни неклассическая рациональность не выводят нас в область человеческой деятельности, которая имеет специальной целью переделку действительности, что отличает их от постнеклассической науки, изучающей сверхсложные системы с участием человека как целеполагающего начала в таких системах. Только здесь можно вести речь о предумышленном изменении онтологии объекта человеком взамен «созерцающего сознания», ибо «само человеческое действие не является чем-то внешним», а «включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных состояний» ^[31].

Очевидно, что, с одной стороны, неправомерен редукционизм, когда сложные системы сводятся к простым, механическим, с другой стороны, было бы ошибкой рассматривать простые системы по идеалам и образцам сложных систем, включая первые в состав вторых, отрицая их самостоятельное существование. Таковы обнаруживаемые противоположные типы редукционизма. Оба эти типа редукционизма несостоятельны с позиций диалектики, поскольку понятие развития означает восхождение от простого к сложному. С точки зрения развития можно говорить о самостоятельном существовании простых систем, «не обязанных» существовать исключительно в составе сложных систем (на чем настаивает, например, идеализм и религия, признающие первичность «сложного» в виде «Высшего разума или Божественного начала»), но имеющих право существовать самостоятельно. С точки зрения развития можно говорить также о нередуцируемости сложного к простому (на чем настаивает не диалектический, а метафизический материализм, крайней формой которого выступает механицизм, порывающий с материалистической философией после возникновения материализма диалектического, пытаясь говорить в духе позитивизма), о реальности процесса развития как восхождения от простого к сложному и сверхсложному, включающему в свой состав человека - не только в качестве субъекта познания мира, но и как источника его дальнейшего развития.

Не случайно, что переход науки на ступень постнеклассики предполагает идеи и представления об эволюции основных сфер Универсума - неживой природы, живой природы и общества. Эти идеи «универсального эволюционизма» «составляют концептуальное ядро современной научной картины мира», начинающей функционировать «в качестве исследовательской программы», получая свою конкретизацию, например, в виде синергетики ^[32]. Они явно далеко выходят за пределы и механицизма, и экономизма. Ведь нужно учитывать, что свойства экономики как подсистемы общества обусловлены обществом, состоящим не только из экономики. «При изучении «человекоразмерных» объектов, - пишет В.С. Степин, - поиск истины оказывается связанным с определением стратегии и возможных направлений преобразования такого объекта, что непосредственно затрагивает гуманистические ценности», «объективно истинное объяснение и описание применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений», как и решение «проблем этического характера, определяя границы возможного (или необходимого - М.П.) вмешательства» ^[33]. Нормы и идеалы постнеклассической науки позволяют преодолеть изображение частного , экономического процесса, пытающегося стать универсальным в духе экономизма, открыть возможность представления экономики как частного проявления всеобщего развития бытия и общества.

7. Экономизм и современное осложнение истории

Необходимость преодоления экономизма диктуется осложнением исторического процесса, которое надо отличать от его усложнения .

На одну из форм такого осложнения указал еще Адам Смит. Он обратил внимание на то, - пишет М. Хазин, - что «если есть замкнутая экономическая система (то есть не связанная с внешним миром), то уровень разделения труда (От него, согласно Антонио Серро, жившему в Италии на рубеже XVI-XVII вв., зависит богатство; иначе говоря, чем выше уровень разделения труда в экономической системе, тем больше она создает прибавочного продукта; капитализм есть углубление уровня разделения труда с использованием для этого капитала - М.П. ) будет углубляться только до некоторого предела, связанного с размерами этой системы. Или, другими словами, масштаб экономической системы определяет максимальный уровень разделения труда» ^[34]. Значит, любая экономическая система по достижении некоторого уровня разделения труда вынуждена расширяться, чтобы не был остановлен научно-технический прогресс. Этот вывод подтвердился в XX-XXI вв., позволил объяснить 1 и 2 мировые войны, порожденных необходимостью расширения (завоевания) рынков. Но они все же ограничены размерами нашей планеты, охваченной капитализмом. М. Хазин полагает, что отсюда следует вывод о «конце капитализма», заставляет задумываться современных специалистов в области обществоведения о посткапиталистической форме общества.

Ныне производство потребляемых вещей вытесняется производством потребительных стоимостей «на продажу», а это последнее - современной финансово-паразитической деятельностью, появлением виртуальной экономики, ведущей человечество дорогой вырождения и гибели. Преодоление этого вырождения и ставит в повестку дня реализацию марксистского проекта. Причем нужно разделять ближайший и более отдаленный горизонты. Ближайший представляет собой, так сказать, ручное управление текущими процессами, чтобы сдержать негативные процессы, их темп, более отдаленным является план преодоления господства части над целым, «пещерного бытия» людей в мире экономизма (и технологизма), освобождение социальности, которая обеспечивает развитие человеческих сил без подчинения видению всего и вся сквозь очки денежного знака рубля, доллара или евро.

«Тюремное заключение» человечества не может продолжаться вечно, нельзя отождествлять «экономизм» (как и «механицизм») с «материализмом» ^[35].

Преодолевая это «пещерное бытие», с одной стороны, предстоит освободиться от чрезмерной «подручности», «средственности» человека, с другой стороны, нужно так «утверждать, гарантировать субъектность личности, чтобы сам индивидуально-ответственный способ существования в мире возвысить до исторически значимой величины» ^[36]. Данная проблема сегодня превратилась в острую и актуальную проблему отчуждения от социальности, в результате чего не только постсоветская Россия, но и все человечество, «земная цивилизация явно вступила на гибельный путь самоуничтожения» ^[37].

По нашему мнению, отчуждение от социального мышления имеет свои истоки и причины. Они коренятся в абсолютизации экономики (части общества над всем обществом), основанной на господстве частной собственности и зависимой от этого феномена экономизма технологии, принимающей в таком случае форму технологизма. Такая абсолютизация противоречит позиции материализма и диалектики, которые вместо того, чтобы «помещать» человека в пещеру экономизма, признают его соразмерным всему бытию и его развитию, что привели к его возникновению, существование которых он пролонгирует своей социальной деятельностью и мышлением. Экономизм же стал причиной выделения голой рациональности из человеческого ума, выделения его алгоритмов (схем) и воплощения их, скажем, в технических устройствах и технологиях. Да и в самом человеке, на что указывал уже Аристотель, анализируя мышление и деятельность первого европейского философа Фалеса, продемонстрировавшего способность нажить деньги, но к этому не стремившегося, ибо не видел в этом мудрости ума: такой человек живет ради наживы, обслуживает экономизм ^[38].

К. Маркс полагал, что если рабовладение и феодализм все еще сохраняли «идиллические отношения» между людьми, то капитализм в своем принципе «не оставил между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». При капитализме все стало «меновой стоимостью»: «личное достоинство человека, профессионализм врача, юриста, вдохновение поэта, человека науки и т.д., и т.п. Даже семейные отношения сведены к «чисто денежным отношениям»» ^[39]. Фактически здесь речь идет уже об «экономизме», при котором человек на все смотрит через денежные знаки: доллар, евро, рубль и т.д., и этот взгляд вступает в противоречие с необходимостью брать мир таким, каков он есть сам по себе, «без всяких посторонних прибавлений» ^[40], как он вступает и в противоречие с диалектикой, требующей учитывать развитие явлений как присущее им самим развитие («саморазвитие») в качестве подлинного способа существования.

При «экономизме» экономика из системообразующего фактора человеческого общежития, «хозяйства» или «домохозяйства», как говорил Аристотель ^[41], превращается в некую не выдуманную, как у Платона, но вполне реальную, ограничивающую «пещеру», в которой оказывается человек. В этом экономизм и является аналогом механицизма.

Обратим внимание еще на один немаловажный факт. Производительность хозяйственной сферы исторически долгое время оставалась такой, что основная масса людей была занята именно в сфере хозяйства, что было причиной широкого восприятия марксизма, заостренного на преодоление «экономизма» ^[42], как «экономического материализма» (или «экономического детерминизма»). Коренным образом положение изменилось во второй половине XX веке, когда численность людей, занятых собственно в хозяйственной сфере, сократилась примерно до 20%. Тогда стало понятно, что сведение всей человеческой жизни к экономической жизни не есть выражение материалистической позиции, как не является правомерным отождествление философской категории материи с физическим понятием вещества в природе. При «вновь открывшихся обстоятельствах» становится естественным рассматривать сферу хозяйства, экономики как одну из многих сфер человеческой деятельности, преодолевая абсолютизацию «экономизма», когда часть пытается подчинить себе целое, овладеть всем обществом в целом. Люди, занятые в сфере хозяйства, снабжают других членов общества средствами существования; они к этому вынуждаются другими людьми, обстоятельствами личной жизни или делают это добровольно; им дают возможность жить, чтобы «за их счет» могли жить другие. Так «хозяйство» выполняет свою фундаментальную роль: обеспечение общества необходимыми для его существования «благами» для удовлетворения первых, наиболее простых потребностей людей.

При «вновь открывшихся обстоятельствах» экономика как способ организации и состояние «хозяйства» перестает «поглощать» все прочие общественные явления, они обретают независимость от хозяйства, поскольку оно начинает «в норме» выполнять свою роль по обеспечению общества своими продуктами. К. Маркс писал, что капитал рано или поздно подводит к ступени, на которой падает принуждение и монополизация общественного развития (включая сюда его материальные и интеллектуальные выгоды) одной частью общества за счет другой», а эта ступень «создает материальные средства и зародыши для отношений, которые при более высокой форме общества дадут возможность соединить прибавочный продукт с более значительным ограничением времени, посвященного материальному труду, ибо действительное богатство общества и возможность постоянного расширения процесса его воспроизводства зависит не от продолжительности прибавочного труда, а от его производительности и от большей или меньшей обеспеченности тех условий производства, при которых он совершается. Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства. Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек, должен во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. С развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расширяются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения. Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под общественный контроль, вместо того, чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это все же остается царством необходимости (здесь уместно повторить, ввиду ее важности, ранее приводившуюся мысль о том, что со временем человек уходит из этой сферы, которая начинает осуществляться техническим средствами, наделенными искусственным разумом и реализующими функции создания потребных для людей благ, которые до того творились при непосредственном участии человека в процессе производства; теперь человек становится «рядом» с производством, которое осуществляется автоматами с участием - IT-техники; это качественное изменение, например, по мнению С. Платонова, совпадает с построением коммунизма - М.П .). По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости как на своем базисе» ^[43].

Развитие человеческих сил становится самоцелью, обеспечиваемой экономикой. Поэтому сокращение «рабочего дня» людей в сфере «хозяйства» К. Маркс считал «основным условием» выхода за пределы царства необходимости. А своим социально-экономическим анализом капитализма К. Маркс показал, что сам капитализм подводит человечество к ступени, которая преодолевает «экономизм», открывая двери к универсальной деятельности за границами «экономической необходимости», если экономика начинает нормально обслуживать потребности людей, а люди могут в таком случае занимать себя другими формами деятельности.

А.А. Зиновьев указывает на подобный случай в России после революции 1917 года, когда формирование общества начиналось «с образования системы власти», которой приходилось создавать «экономический базис» ^[44]. При этом сознание отпочковывалось от экономической деятельности людей в качестве универсальной деятельности. В Советском Союзе происходило разрастание сознания людей, усиление его роли, увеличение числа людей и действий, специфически связанных с сознанием, росла роль познавательного аспекта сознания, науки, искусства, иных внеэкономических сфер, например, космонавтики.

Рассматривая опасное содержание, которым «наполняется» современный мир, А.Д. Урсул пишет о «принятых во всем мире способах хозяйствования и неконтролируемой ориентации на экономический и научно-технический рост, производство новых искусственных потребностей» ^[45], он указывает на их универсализацию, глобализацию, космизацию. Только при разрешении этой проблемы можно принять известный тезис К.Э Циолковского об отсутствии конца жизни, разума и прогрессирующего развития человечества, которое, по мысли ученого, может быть гарантировано широким освоением космоса. В таком случае он может стать «достоянием всего человечества» ^[46].

К сожалению, с ликвидацией Советского Союза в России произошел возврат к господству «экономического бытия и сознания» людей: многие виды деятельности вновь погружаются в сферу «бизнеса», претендующего на подмену бытия и его развития, соразмерным которым является родовая сущность человека - в понимании ее уже философами древности. Это хорошо видно, скажем, на примере сфер образования, науки, художественной культуры, медицины и т.д., в отношении которых действует принцип остаточного финансирования, превосходящий его действие в СССР. «Экономизм» - мир, где господствуют эгоистические интересы, социально институализированные в социуме частнособственническими отношениями между людьми. Без всяких «художественных» преувеличений, как могло казаться во времена К. Маркса.

Такое положение дел и в наше время все еще кажется, к сожалению, не более чем «преувеличением» ^[47], а не правомерной «теоретической абстракцией» при обобщении эмпирических фактов экономизма. Утверждение о преувеличениях являются реакцией на то, что, согласно К. Марксу-теоретику, «капиталист есть лишь персонифицированный капитал, и функционирует в процессе производства лишь как носитель капитала», который «выкачивает из непосредственных производителей, или рабочих, определенное количество прибавочного труда, который он получает без эквивалента и который по своей сущности всегда остается принудительным трудом, хотя бы он и казался результатом свободного договорного соглашения. Этот прибавочный труд выражается в прибавочной стоимости, и эта прибавочная стоимость существует в прибавочном продукте. Прибавочный труд вообще, как труд сверх меры данных потребностей, всегда должен существовать»; причем, «при капиталистической… системе он имеет только антагонистическую форму и дополняется полной праздностью известной части общества» ^[48]. Разумеется, в современных условиях эта система существует в условиях «многоукладности», которая несколько ослабляет влияние капиталистической системы, обнаруживая ее абстрактность, «дополненность» ее другими формами жизнедеятельности людей в современном обществе.

«Экономизм» является закономерным продолжением и порождением капитализма прошлых веков, его регрессивности в эволюции. И он является антиподом социальности и соответствующего ей социального мышления, ибо «экономизм» превращает экономику из средства развития человека и общества в средство их деградации, вырождения, а сама «экономика» из средства человека превращается в цель, воспринимается как «самоцельный» процесс, ибо является отчуждением от бытия и его развития, претендует на их подмену.

Человекоразмерные системы «проблемны», поскольку в общем случае человек не есть ученый; ученые образуют лишь одну из многих категорий людей. Получается, что в ходе производимых людьми изменений действительности конкретный человек может опираться не только на истинные или ложные знания, которые все еще остаются субъективным образом объективного мира, но и на представления, выходящие за границы истины, лжи и заблуждения, которые являются продуктами процессов симулирования и достойны называться симулякрами. На эти феномены обратили внимание современные философы-постмодернисты. Входящие в человекоразмерные системы люди выдвигают цели, вырабатывают стратегии их достижения, опираясь на разные мировоззренческие представления и проистекающие из них средства и методы. Ведь всякое человеческое представление, если оно действенно, принадлежит не только человеческой голове субъекта, но в(ы)ходит в объективное существование, становясь достоянием человекоразмерной системы, а неоднозначность детерминирует возможность существенно различных последствий в зависимости от указанной модальности. Например, человек, может руководствоваться религиозными вероучениями, которые неверно оценивать ни с точки зрения категории объективной истины, ни с точки зрения категорий неистинности - непреднамеренного заблуждения или преднамеренной лжи. Они могут быть поняты как результаты не познавательной деятельности, но как продукты симулирования таковой, и тогда они не должны рассматриваться ни как истинные, ни как ложные.

«Проблемности» человекоразмерных систем имеют и другую модальность: с одной стороны, процессы в них можно рассматривать как сконструированные человеческой деятельностью, с другой стороны, можно рассматривать эти же процессы как естественные, как выражающие сущностные особенности развивающегося объекта, как выражение ее природы. С системами такой модальности нельзя экспериментировать произвольно. В процессе их исследования и практического освоения особую роль начинает играть знание запретов на некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия. Тем самым этика становится внутренним достоянием таких систем, стимулирует поиск истины, а отступление от гуманистической ориентации, напротив, уводит от поиска истины.

Как было показано, экономизм содержит в себе потенциально опасные для человечества стратегии, чреватые антропологической катастрофой. Необходимость избежать ее равносильна преодолению феномена экономизма, чтобы дать место подлинной экономике как условию развития человека и общества.

Выводы

В статье, во-первых, уточнено понимание экономики в ее соотношении с обществом и другими сферами общества. Экономика характеризуется в контексте взаимоотношения потенциальной сущности человека и ограничения его конкретно-историческими формами существования, накладывающими ограничения.

Во-вторых, выявлен феномен экономизма и предложено соответствующее его сущности понятие. В отличие от экономики, призванной обслуживать человека и общество, экономизм стремится поглотить все сферы общество, подминая и подменяя общество в целом сферой экономики, претендующей на субстанциальный статус в границах социальной динамики.

В-третьих, указывается на альтернативные понятия «производства», соответствующие экономике и экономизму.

В-четвертых, раскрыто сходство феномена экономизма с известным явлением механицизма. Дан сравнительный анализ того и другого, указывающий на их общность и различие. Различие лежит в плоскости различения общефилософской картины мира и ее динамики, где возник феномен механицизма, с одной стороны, и картины социальной реальности и ее динамики, где появился экономизм, с другой стороны.

В-пятых, показано несоответствие экономизма и механицизма науке и ее эволюции от классической рациональности к рациональности неклассической науки и, далее, к рациональности постнеклассической науки. Показано, что предметом философии, взятой в форме общетеоретического мировоззрения, является чистое всеобщее или всеобщее как таковое, которое есть цель и душа философии; предметом же любой частной науки является частное, единичное, конкретный «кусок» мироздания. Действительность же есть единство всеобщего, особенного и единичного; всеобщее в ней существует не иначе как через особенное и единичное, а единичное и особенное существует не иначе как единичное и особенное проявление всеобщего. Именно данное обстоятельство и было выявлено в процессе эволюции научного познания, к сфере которого относится экономика.

В-шестых, дана картина экономизма в условиях «осложнений», переживаемых современным обществом, подводящая читателя к мысли о необходимости преодоления экономизма как негативного явления в современной социальной жизни.

Библиография

1. Ильин В., Машенцев А. Философия в схемах и комментариях. СПб., 2005.

2. Зеленов Л.А. Социология // Зеленов Л.А. Собрание сочинений: В 4 тт. Т. II. Нижний Новгород, 2006. С. 12.

3. Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011. С. 175.

4. Там же. С. 179-181.

5. Там же. С. 182.

6. Иглтон Терри. Почему Маркс был прав. М., 2013. С. 147.

7. Там же. С. 167

8. Там же. С. 168.

9. Алексеев П.В., А.В. Панин. Философия. М., 2014. С. 384.

10. Семенов В.С. Судьбы философии в современной России. М., 2011. С. 17.

11. Козин Н.Г. Есть ли будущее у России? Критика исторического опыта современности. М., 2008.

12. Максимов В.Е Самоистребление. М., 1995. С. 3.

13. Петушкова Е.В. Механицизм // Новейший философский словарь. Минск, 1998. С. 421.

14. Кузнецов В.Н. Проблема значения понятий «материалисты» и «материализм» в новоевропейской философии XVII-XVIII веков» // Историко-философский альманах: Вып. 2. М., 2007. С.55.

15. Лейбниц Г.В. Сочинения: В 4 т. Т. 1. М., 1982. С. 432, 437.

16. Кузнецов В.Н. Проблема значения понятий «материалисты» и «материализм» в новоевропейской философии XVII-XVIII веков». С. 56.

17. Моррис Генри. Сотворение мира: научный подход. Сан-Диего, Калифорния. 1981.

18. Гольбах П.А. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. М., 1963. С. 341.

19. Кузнецов В.Н. Проблема значения понятий «материалисты» и «материализм» в новоевропейской философии XVII-XVIII веков». С. 76.

20. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // Ленин В.И. Полн. собр. соч., 18. М., 1973. С. 5-6, 350.

21. Потемкин А. Механицизм // Философская энциклопедия: В 5 т. Т. 3. М., 1964. С. 425.

22. Прохоров М.М. Несколько соображений о марксистской философии и современности // Вестник Российского философского общества. 2010. № 4(56), С. 87-91.

23. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних работ. М., 1956. С. 528-529, 538.

24. Платонов С. После коммунизма: Кн., не предназначенная для печати. 2-ое изд.; Второе пришествие: Беседы. М., 1991.

25. Бердяев Н.А. Человек и машина. Проблема социологии и метафизики техники // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 148.

26. Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 343-344.

27. Иглтон Терри. Почему Маркс был прав. М., 2013. С. 163-164.

28. Там же. С. 165.

29. Винер Н. Я - математик. М., 1964. С. 314.

30. Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011. С. 172.

31. Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура: Коллективная монография/отв. ред. Л.П. Киященко и В.С. Степин. СПб., 2009. С. 283.

32. Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011. С. 181, 166, 183.

33. Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения. С. 285-286; о том же писал П.В. Копнин: Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974. С. 43-46.

34. Иглтон Терри. Почему Маркс был прав. М., 2013. С. 14-15.

35. Гусейнов А.А. Что говорил Кант, или Почему невозможна ложь во благо? // Логос, 2008. № 5. С. 120.

36. Прохоров М.М. История и симулирование: анализ философских оснований // Время, событие, исторический опыт в дискурсе современного историка: XVI чтения памяти члена-корреспондента АН СССР С.И. Архангельского. Ч. 1. Н. Новгород: НГПУ, 2009. С. 49-54.

37. Дубровский Д.И. Проблема добродетельного обмана. Кант и современность // Вопросы философии. 2010. № 1. С. 31.

38. Аристотель. Политика (1259, 4-30) // Аристотель. Сочинения: в четырех томах. Т. 4. М., 1984. С. 397.

39. Маркс К., Энгельс Ф. Т. 4. С 426.

40. Маркс К., Энгельс Ф. Т. 14. С 651-652, Примечание.

41. Аристотель. Политика (1257, а38-40) // Аристотель. Сочинения: в четырех томах. Т. 4. М., 1984. С. 395.

42. Иглтон Терри. Почему Маркс был прав. М., 2013. Гл. 5.

43. Маркс К. Критика политической экономии. Т. 3. Кн. 3. // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9. Т. Ч. 1. М., 1988. С. 348-349.

44. Зиновьев А.А. Фактор понимания. М., 2006. С. 263.

45. Урсул А.Д. Космоглобалистика: взаимосвязь глобальных и космических процессов // Философские исследования. 2013. № 4. С. 17.

46. Базалук О.А. Космические путешествия - путешествующая психика: курс лекций. Киев, 2012.

47. Кутырев В.А. Духовность, экономизм и технология: драма взаимодействия // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. № 1. Ч. 3. Нижний Новгород, 2012. С. 58.

48. Маркс К. Критика политической экономии. Т. 3. Кн. 3. // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9. Т. Ч. 1. М., 1988. С. 348.

49. М.М. Вирин Вклад русской школы исследований эволюции и прогнозов развития человечества в формирование концепции информационного общества // Философия и культура. - 2012. - 3. - C. 36 - 46.

50. Грудцына Л.Ю., Петров С.М. Власть и гражданское общество в России: взаимодействие и противо- стояние // Административное и муниципальное право. - 2012. - 1. - C. 19 - 29.

51. О.В. Саввина Исследования в области этики научного сообщества и тенденции её развития // Философия и культура. - 2011. - 5. - C. 148 - 154.

52. П.С. Гуревич Феномен стабильного общества // Философия и культура. - 2011. - 8. - C. 61 - 74.

53. В. В. Жабина Инновационная культура как фактор сбалансированного инновационного развития общества и человека // Политика и общество. - 2012. - 7. - C. 39 - 50.

54. А. Д. Урсул, Т. А. Урсул Глобальные исследования и становление ноосферы через устойчивое развитие // Политика и общество. - 2012. - 4. - C. 114 - 125.

55. Р.В. Корень Триединая пассионарно-этническая структура общества как предмет ведения социологии и социальной философии // Политика и общество. - 2013. - 1. - C. 66 - 75. DOI: 10.7256/1812 - 8696.2013.01.8.

56. П.И. Бабочкин, Э.Ш. Камалдинова Социальная и культурная реальность современного российского общества // Философия и культура. - 2012. - 8. - C. 41 - 45.

57. Астанин В.В. Об эффективных механизмах взаимодействия государства с гражданским обществом в сфере противодействия коррупции. // Административное и муниципальное право. - 2011. - 4. - C. 5 - 8.

Размещено на Allbest.ru