Суицид как вид саморазрушения личности (философско-религиозный анализ)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Суицид как вид саморазрушения личности (философско-религиозный анализ)

Понедилок Андрей Иванович

Национальный юридический университет

имени Ярослава Мудрого, Харьков

Аннотация

Данный материал, представленный в научной статье, является частью научного исследования по теме «Саморазрушение личности как предмет философско-антропологической рефлексии», раскрывает актуальную проблему в современной культуре - самоубийство как саморазрушительный акт. В статье дается анализ культурно-исторических представлений о феномене саморазрушения личности в философско-религиозном аспекте. Такой методологический подход дает новый срез понимания человеческого бытия, причин и истоков саморазрушения личности.

Ключевые слова: личность; мировоззрение; религиозные традиции; саморазрушение; суицид; философский анализ.

Abstract

The information presented in this scientific article is a part of the scientific research on the topic "Self-destruction of the individual as a subject of philosophical and anthropological reflection" and it reveals such challenging issue of modern culture as a self-destructive act of suicide. The article is devoted to the analysis of cultural and historical representations of the phenomenon of self-destruction of personality in the philosophical and religious aspect. Such methodological approach gives a new level of understanding of the human subsistence, the causes and origins of self-destruction of the individual.

Keywords: the individual; world view; religious traditions; self-destruction; suicide; philosophical analysis.

Изучение человека, его внутреннего мира и духовного потенциала имеет большое значение для понимания общественных процессов, которые происходят в информационном и коммуникативном пространстве современной, постиндустриальной культуры. Состояние общества, как правило, характеризуется возрастающим уровнем разрушительных процессов.

На всех уровнях социальной жизни заметны саморазрушительные тенденции, что требует глубокого научного осмысления, т.к. затрагивает сферы духовной культуры человека.

Суицид (самоубийство) - это осознанный акт ухода из жизни, самоустранения под влиянием, как правило, острых психотравмирующих ситуаций, где личная жизнь как самоценность, утрачивает для данного человека смысл. Активное саморазрушительное поведение является глобальной общественной проблемой, поскольку суицид как социальное явление - стойкий статистический факт. Изучение и анализ статистического материала служит индикатором уровня социальной напряженности и функционирования социальных систем. Статистика показывает, что самый высокий уровень суицида наблюдается, как ни странно, в государствах с высокоразвитой экономикой (например, Венгрия, Швеция, Япония и др.), а также после распада СССР (с 1992 г.) во многих бывших союзных республиках количество самоубийств идёт по возрастающему графику. Так, по официальным данным 1994 года, количество самоубийств в Украине только за один год превысило потери советских вооруженных сил за 8 лет войны в Афганистане [1, c. 331].

В последнее время наблюдается научный интерес специалистов к проблеме суицида, как активной форме саморазрушения личности, который можно объяснить реакцией ученых на беспрецедентный рост суицида в мире. По данным ВООЗ ежегодно регистрируется 500-600 тыс. суицидов, 110 из которых происходит в странах бывшего СССР. В Украине самоубийство занимает 4-5 место среди причин смертности; наблюдается тенденция возрастания этого деструктивного явления, особенно среди молодежи и людей пожилого возраста. Ведущие специалисты прогнозируют, что к 2020 году список причин смертности в мире возглавят сердечнососудистые заболевания и жестокие депрессии с резким всплеском самоубийств [5, c. 142]. Поэтому актуальным является не только сама проблема суицида, но и религиозный аспект анализа саморазрушительного проявления в человеческой природе в виде сдерживающего и предупреждающего фактора относительно распространения данного явления.

Изучение природы человеческого саморазрушения имеет свою философско-историческую ретроспективу, которая представлена целой гаммой легенд, мифов, эпосов, религиозных воззрений и учений, в которых речь идёт о сотворении мира, где правят две космические силы - темная и светлая, злая и добрая, деструктивная и конструктивная. А сама душа является ареной противостояния, полем битвы этих двух противоположных сил и начал. Акты саморазрушения были известны человечеству с момента возникновения цивилизации и устоявшихся отношений между людьми. Но на ранних стадиях существования человечеству еще не было знакомо сознательное избавление себя от жизни, нанесение себе физических повреждений (членовредительство) из-за каких-либо объективных или субъективных причин; первобытный инстинкт самосохранения играл решающую роль, определял модель поведения, и вообще человек раннесоциальных структур решал иные вопросы своего бытия - расширение своей физической экспансии вокруг - на мир природы и людей. Позже (в эпоху Античности) порочность человека объявлялась моральным злом, присущим ему от рождения, поэтому ни рассудок, ни воля часто не в силах были оказать какого-либо конструктивного влияния на поведение человека. И этот тезис держался довольно долго, объясняя на протяжении длительного культурно-исторического развития мотив самоубийственного поведения.

Так, исторический срез различных культур позволяет увидеть, что, например, в Древней Греции самоубийство считалось актом мужества и чуть ли не добродетели, а в Древнем Риме на государственном уровне практиковалось насилие и самонасилие в форме жестоких развлечений - гладиаторских боёв, сексуальных оргий и т.д., а также существовали ритуально-сакральные традиции самоубийства. В Древней Индии традицией поощрялось, чтобы женщина-вдова добровольно входила в ритуальный костер, где горел её умерший муж (обряд сати). Иногда вместо жены или вместе с ней в акте самосожжения принимали участие наложницы, родственники и друзья усопшего. В Древней Японии, где честь воина считалась главной добродетелью, ритуальное самоубийство (сепоку) культивировалось как норма, и было обязательным при определённых обстоятельствах (например, когда дальнейшая жизнь, в силу не сохранения жизни хозяина, считалась для самурая жалкой и постыдной). Древние восточные традиции, которые спокойно относятся к акту самоубийства до сих пор продолжают существовать в некоторых регионах Дальнего Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии.

Формирование общественного сознания и отношение к самоубийству происходило также под влиянием религий, которые начали создаваться, начиная с 6 века до н.э. и по 7 век н.э., когда сформировались основные мировые религии (буддизм, христианство и ислам). Это время К. Ясперс назвал «осевым временем», временем формирования нравственного сознания человечества.

И только в эпоху Средневековья моральное зло (которое терминологически еще не было прямым отождествлением самоубийства (суицида) ибо не существовало и определение этого понятия) приобрело персонифицированное значение, выступив в облике антагониста Бога - Дьявола (Антихриста). Отсюда борьба добра и зла была очерчена двумя конкретными границами, внутри которых располагалось человечество. Апологеты христианской веры заранее определили координаты этой борьбы - душа человека как истинная ценность.

Христианство постулирует, что каждый человек имеет в своей душе светлую или темную сторону, божественную или дьявольскую; в мире происходит перманентная, непрекращающаяся борьба Бога и Дьявола. Надо подчеркнуть, что всемогущество христианского Бога не поддавалась сомнению, а нахождение рядом зла выглядело как лакмусовая бумажка для характеристики внутреннего мира человека, как возможность проявить качества своей души, как возможность совершенствоваться. Любое событие в жизни индивида характеризовалось согласно доминирующей и актуальной на то время доктрине противостояния добра и зла, поэтому каждому человеческому поступку давалась оценка, исходя из регуляторно-догматических норм жизни. И именно поэтому средневековая теоцентрическая концепция мышления отводила человеку второстепенную роль, хотя и не последнюю.

Такие религиозные философы как Августин Блаженный, Фома Аквинский и др. считали, что в человеке изначально заложен первородный грех, заимствованный от несанкционированного Господом Богом поступка Адама и Евы, которые не подчинились и грубо нарушили высшее предписание, и который необходимо было искупить всему роду человеческому. Такая дисгармония Божественного и человеческого мира не позволяла сделать допущение, касающееся окончательного освобождения любого человека от этого первородного греха; сама жизнь уже была грешною, но была конечной и несовершенной, а человек должен был постоянно заниматься сдерживанием желаний, потребностей физического тела, самоограничением, что отвлекало его от искупления грехов. Так, Августин считал, что греховною является даже душа человека, которая будучи заключена в земном теле, вынуждена с помощью глаз, ушей и других органов чувств постигать земные (греховные) красоты [4, c. 146].

Религиозная философская школа второй половины ХІХ - начала ХХ вв. по-новому взглянула на проблему саморазрушения, который сформировался в лоне христианского мировоззрения, поэтому главные христианские заповеди стали той обязательной и непреложной истиной для мировоззрения. Представители этой школы Н.Ф. Фёдоров, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, В.С. Соловьёв, С.Н. Булгаков и др. связывали свои учения с христианской религией и осуждали тягу человека к разрушению, объясняя это тем, что человек отошел от Бога, забыв главный закон человеческого бытия - любовь к Богу, к другим, к себе, к жизни. Религия резко осуждала сознательное избавление себя от жизни, табуировав само обсуждение возможности подобного выхода из жизни. Но для людей тяжесть неразрешённых проблем являлась настолько невыносимой, что большинство были склонны разрешить личные проблемы бескомпромиссным, саморазрушительным путём. И количество таких людей неуклонно возрастало, невзирая на противодействие религиозных и светских институтов. «Русский Сократ» Н.Ф. Фёдоров, считавший основным злом для человека смерть, как проявление слепых сил природы, утверждал, что «надо жить не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а с каждым и для каждого» [6, c. 110].

Бердяевская идея духовной телесности рассматривала личность как сосредоточение индивидуальных духовных сил и сферы свободы, что постоянно испытывает давление со стороны общества, которое стремится поработить её. Он писал, что зло в мире возникает от вседозволенной свободы, которая дается человеку как испытание, посланное Богом. «Бог создал мир, себя проявляет в мире, но не управляет им. Бог необходим как нравственный идеал и надежда на спасение, а Богу нужен человек как грешник, что кается и стремится к божественному идеалу» [2, c. 124]. Субъективное присутствие хаоса в природе человека чувствуется как осознание собственной смертности, страха перед небытием, что заставляет человека искать свою судьбу и своё место в мире, задумываться о смысле жизни. В своей работе «О самоубийстве» Н.А. Бердяев подчеркивал, что «в жизни людей есть опасные телесные точки, в которых сгущается бездна…. И эти точки - жизненные кризисные периоды, когда человек ни в чем не видит никакого смысла. А поэтому и ничего не видит привлекательного в своей жизни. Он перестает видеть смысл в жизни, все закрашивается для него в темные тона безнадежной бессмыслицы, все осмысленное вытесняется» [2, c. 8].

Все религиозные институты, оценивая самоубийство во всех его проявлениях, высказались достаточно безапелляционно и категорично. Так, считая человеческое тело греховным сосудом, темницей души, христианство (как западное - католическое и протестантское, так и восточное - православное) решительно осуждает любое вмешательство в промысел божий. То есть, человеческое существование в физическом теле не должно прерываться искусственно, человеком, а только Богом («Бог - дал, Бог - взял»); пребывание души в телесной оболочке необходимо для совершенствования её благодаря добрым поступкам в физическом теле. Иначе говоря, считается, что такой саморазрушительный акт как суицид, как и любое другое проявления зла, приводит к гибели не только тела, но и души.

Анализируя суицид как активную форму саморазрушения человека, рассмотрим главную христианскую заповедь «Не убий» (Исход, 20:13; Второзаконие 5:17). В духовно-нравственном смысле, требованиями этой Заповеди Господь Бог запрещает отнятие жизни у других людей или у самого себя. Жизнь есть величайший дар Божий, и только Бог назначает ее земные пределы. В этой Заповеди говорится о запрете убийства всякой одушевленной твари и человека. Ветхий Завет напоминает, что жизнедатель один, и нарушение дарованного ИМ права на жизнь недопустимо: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию (Бытие, 9:6). В то же время Писание уточняет: «Не умерщвляй невинного и правого» (Исход, 23:7). Тем самым допускается самозащита и вынужденное уничтожение агрессора.

Самоубийство в христианстве понимается как тяжелый страшный грех, кроме убийства как такового, включающего в себя грех отчаяния, маловерия, ропота против Бога и Его промысла. Человек, насильственно оборвавший свою жизнь, лишается покаяния, а значит прощения. Таких людей запрещено отпевать и хоронить на кладбищах, ставить на могиле крест. Они становятся мертвыми изгоями.

С точки зрения некоторых современных отечественных учёных, например В.В. Богдана, рассматривающего функционирование Вселенной в религиозно-юридическом аспекте, заповедь «Не убий!» основана на обеспечении баланса во Вселенной, на том, что лишних элементов в единой системе Мироздания нет [8, с. 93]. И человек в этой системе - системообразующая, активная и полезная для себя, общества, Вселенной и Бога, часть. Без каждого из нас страдает вся система, осложняется её функционирование и управление.

Поэтому при самоуничтожении (самоубийстве), убийстве человек вносит дисгармонию и деструкцию в макросистему. За всякое убийство (равно как и самоубийство) предусмотрена кара, как за посягательство на единую планетарную безопасность, единые законы управления. Человек в равной мере ответственен перед Богом, как за свою жизнь, так и за жизнь других [3, c. 107].

В восточной религиозной системе (индуизм, буддизм и др.) карма и переселение душ составляют центральную тему. Движущей силой мира является карма - все совершаемые человеком поступки, которые влияют на его последующее перерождение. Карма, как совокупность всех поступков и их последствий, которую человек накопил в своих предыдущих воплощениях на земле, воздействует на механизм расплаты и воздания. Поэтому осознанное самоубийство порицается религией в связи с нарушением цикла круговорота кармы и её ухудшением, которую человек обязан отработать в последующей жизни [7, c. 93].

Концепции буддизма и индуизма предлагают человеку избавиться от сансары - колеса перевоплощений, благодаря которым человек оказался в этом мире в образе-форме именно человека. Это колесо задает существам элементы страдания, т.к. прошлые перевоплощения накопили грехи существа и легли на него в виде кармы, но самостоятельно обойти или избавиться от этих грехов нельзя - лишь только достойно пройдя всю свою жизнь от начала до конца можно освободиться от сансары и достичь нирваны (вечного покоя). Вообще, восточные религии (буддизм, индуизм, джайнизм и сикхизм) в принципе осуждают самоубийство человека. Существовало лишь одно исключение - обряд сати. Из-за веры в реинкарнацию смерть расценивалась как привычный составляющий элемент бытия. Поэтому быть сожженной на костре вместе с усопшим мужем считалось обычной практикой в жизни людей. И только в ХІХ веке (1829 г.) этот жестокий ритуал самосожжения был официально запрещен [7, c. 124].

Некоторые восточные религии, например буддизм, а также такие учения как конфуцианство и даосизм признают факт самовольного ухода из жизни и оставляют его на совести того, кто его совершает.

Ислам резко осуждает порочную жизнь, которая ведет человека к страшным мукам бесконечного умирания, хотя и благосклонно относится к самоубийству, если оно происходит в форме самопожертвования ради Аллаха. Мусульманская религия относится к смерти как к естественному явлению, приветствуя её приход, если он осмыслен и преследует цели служения Аллаху. Изучение исламских традиций позволяет установить, что в мусульманских странах еще с детства в сознание закладывается стойкая установка о самоубийстве (пути шахида) как о великом подвиге во славу Аллаха. Но следует отметить, что феномен шахидства не тождественен феномену самурая или камикадзе. Так, действия японских самурая и камикадзе были связаны с этикой войны по-японски и жертвенностью, духовным освобождением. Шахиды, по сути, совершают своим поступков убийство других людей, выступая, во многом, обезличенным инструментом, поэтому подобный акт не считается в радикальном исламе именно самоубийством, так как оправдан великой целью - служению Аллаху, за что ждали человека почёт и уважение в раю.

Конфуцианская идея гармоничного развития человека и общества усматривает в саморазрушительных действиях индивида угрозу существованию всего общества. Такими разрушительными действиями могут быть не только самоубийство, но и даже ненависть, жестокость, стремление навредить другому. Каждый человек должен идти путем Дао - истинным путём к гармонии души и тела, человека и общества.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что суицид (самоубийство) есть антропо-социальный феномен и проблема является актуальной, что требует глубокого общенаучного, а не только философско-религиозного изучения. Мировая религиозная мысль на протяжении долгого культурно-исторического развития выработала собственный взгляд на саморазрушение личности и создала механизм влияния на общественное и индивидуальное сознание человека, чтобы остановить самое страшное в природе человека - процесс самоуничтожения, ухода из жизни, что противоречит основному инстинкту человека - сохранению жизни. Иудейские и христианские заповеди, привнесенные мессиями (Моисей, Христос) придавали бытийную осмысленность, формировали отношение к рождению и смерти, установив строгий запрет на самоубийство. Философская религиозная мысль в лице великих христианских философов также связывала самоубийство с нарушением Божественных законов, которые должен чтить каждый христианин.

Тем не менее, в отличие от христианского религиозного мировоззрения, некоторые восточные религии часто амбивалентно относились к самоубийству, осуждая его в целом, тем не менее, давая человеку право самому решать свою судьбу и нести полную ответственность перед высшими силами. В исламе, как было сказано, сформировался особый, отличный от христианства и других восточных религий взгляд на самоубийство, который в виде института шахидства трактовался как полная реализация любви к Аллаху.

Разнообразие взглядов в мировых религиозных традициях на проблему самоубийства человека, тем не менее, формирует общую позицию, как уберечь человека от действий саморазрушающего характера и дать ему надежду на спасение. А это происходит благодаря формированию собственной нравственно-религиозной позиции каждой личности, духовного кредо, чтобы иметь стойкие жизненные ориентиры: в чём смысл жизни, вера в добро, любовь к людям, созидание и т.д.

суицид саморазрушение личность

Библиографический список

1. Алексеенко И.Р. Последняя цивилизация? // Человек. Общество. Природа / И.Р. Алексеенко, Л.В. Кейсевич. -- К.: Наукова думка, 1997. -- 411 с.

2. Бердяев Н.А. О самоубийстве / Н.А. Бердяев. -- М.: Изд-во МГУ, 1992.

3. Богдан В.В. Законодательство Вселенной (юридико-религиозный аспект) / В.В. Богдан. -- Харьков: Резерв, 2003. -- 240 с.

4. История этических учений. Учебник / Под ред. А.А. Гусейнова. -- М.: Гардарики, 2003. -- 911 с.

5. Понеділок А.І. Історико-філософські підвалини проблеми саморуйнації людини / А.І. Понеділок // Вісник Нац. юрид. академії України імені Ярослава Мудрого. Серія «Філософія, філософія права, політологія, соціологія». -- Харків: Право, 2012. - Вип. 3 (13). -- С. 102 -- 112.

6. Федоров Н.Ф. Сочинения / Н.Ф. Федоров. - М.: Мысль, 1982. -- 711 с.

7. Фишер А. Религии мира. История и святыни / А. Фишер: пер. с нем. Л. Проценко. -- М.: Изд. Группа «Контэнт», 2010. -- 176 с.

8. Шушляпин О.И. Новое междисциплинарное знание на стыках форм человеческого опыта в контексте сознания, мышления и духовности // Проблеми та перспективи формування національної гуманітарно-технічної еліти. Зб. наук. праць. -- 2010. -- Вип. 26 (30). -- Харків, НТУ «ХПІ», 2010. -- 348 с. -- С. 92 -- 103.

Размещено на Allbest.ru