Бёрк и древняя конституция об одной проблеме в истории идей

Спрашивать, соответствует ли нечто, что всегда было неизменно, своему исходному принципу, представляется совершенно абсурдным; ведь как узнать принципы, как не из конструкции? и если конструкция неизменна, то и принципы неизменны. Верно, что говорить, что ваша конституция неизменна, не достаточный аргумент для тех, кто утверждает, что это плохая конституция. Это ответ тем, кто утверждает, что это ухудшенная конституция...

На каком основании мы собираемся восстановить свою конституцию до состояния того или иного периода или же реформировать и перестроить ее, опираясь на принципы, более соответствующие разумной теории правления? Правление, которое, подобно нашему, зиждется на праве давности, никогда не было плодом труда какого-либо законодателя, оно никогда не строилось на какой-либо заранее сформулированной теории. Мне представляется неразумным, даже безрассудным брать теории, которые ученые и рассудительные люди вывели из этого устройства правления и затем, предположив, будто оно основывается на тех теориях, которые были из него выведены, обвинять управление, что оно якобы не соответствует им (Burke, 1876-1877: 148).

Эмоции, схожие с теми, что сквозят в последнем абзаце, можно найти в статье профессора Оукшотта «Политическое образование» (Philosophy, Politics and Society, 1956: 7-10), но весь этот пассаж мог с тем позволил себе сказать, что традиционная концепция английского права «ушла под землю» в период между Хейлом и Бёрком (ACFL: 243), и американский рецензент развил эту мысль, говоря о «рационалистическом пробеле» в английской философии. История идей, похожа, склонна к упрощениям такого рода.

же успехом быть написан Хейлом. Требования, которым должна отвечать конституция, можно постичь только из ее структуры, а если структура существует испокон веков, невозможно выдвинуть никаких предположений о ее функционировании в любой конкретный момент. Следовательно, у нас нет способов узнать принципы, на основании которых она функционировала -- ни в начале, ни в иной последующей временной точке. Только полагаясь на частичную и спекулятивную абстракцию есть шанс обнаружить положения, которые можно назвать общими для всей ее истории. Кроме того, истинное ее основание будет покоиться не на этих принципах, а на самом факте срока давности. В действительности Бёрк занял здесь позицию, за которую он ранее критиковал Хейла, -- он утверждает, что об истории конституции, существующей с незапамятных времен, не известно ничего или почти ничего, кроме огромного веса предрасположенности умов в ее пользу. Подобно Хейлу, он строит свою аргументацию на том, что закон существует испокон веков и основан на обычае.

Этот аргумент он сформулировал в ответ на утверждение о том, что конституция отступила от своих первоначальных принципов. Такой мысли действительно придерживался Питт и другие ораторы во время прений 1782 г., и это был главный довод в литературе о движении графств. Его можно проследить через Джеймса Бурга к Болингброку и далее к майору Картрайту и сочинениям разочарованных реформаторов следующих пятидесяти лет (Butterfield, 1949: 341-352; Hill, 1958: гл. 3, 94-122). Его значение для нас в данном случае состоит в том, что он представлял собой лишь частичную рационализацию традиционной доктрины общего права. Она гласит, что существует древняя конституция, чья власть над нами объясняется главным образом ее древностью; но эта конституция основывалась на постижимых принципах, поэтому мы в состоянии узнать, когда она от них отошла, и к ним ее вернуть. Бёрк отрицал это. Так, ему пришлось опровергать не только рационалистическую доктрину, основанную на теории Локка о естественном праве, но и модифицированную версию «древней конституции» XVII в. Получается, что в 1782 г. по-прежнему регулярно использовался политический язык, основанный на предположении, возникшем в английской политической мысли, занимавшейся теорией и практикой общего права, еще во времена Кока, и не накрытый, как можно было бы предположить, приливной волной рационализма.

В конфликтующих идеологиях первого периода парламентской реформы можно различить возрождение целого ряда характерных идей

XVII столетия. Например, антинорманизм левеллеров -- представление о том, что существующие законы и институты несправедливы, потому что их учредили в эпоху нормандского завоевания и узурпации -- вновь появляется у Пейна и Картрайта; в другом месте уже говорилось (ACFL: 127), что нет необходимости предполагать наличие прямого контакта или преемственности между идеями 1648 и 1780 гг. В обе эти эпохи принято было утверждать, что здравый смысл, заключенный в законах, доказывается тем, что они пережили Завоевание; поэтому неудивительно, что одно и то же суждение породило одинаковое от- рицание--Овертон, Пейн и их противники говорили на том же самом языке. Бёрк также был частью этого явления и повторял утверждения XVII в. Столкнувшись с аргументом в пользу реформы, который предполагал наличие древней конституции, он ответил на него, указав, на каком основании в действительности базировалась эта уверенность: отождествление закона с древним обычаем, из которого можно было вывести целую философию скептического консерватизма и эмпирического традиционализма. К этой философии пришел Хейл, и Бёрк, также к ней пришедший, критиковал его с тех же позиций, которые он сам занял впоследствии. Однако наша статья не ставит себе целью показать, что Хейл «повлиял» на Бёрка или что Бёрк «почерпнул» свои идеи у Хейла; подобного рода рассуждения всеми признаны неприемлемыми. Если тот факт, что Бёрк читал теоретиков древней конституции XVII в., и имел какое-то значение, то оно заключается в том, что это сделало более глубоким его историческое понимание традиции общего права как «неизменной политики этого королевства» -- фактора, сформировавшего английскую политическую мысль и практику. Важнее всего отметить, что Хейл и Бёрк пришли к схожим выводам, потому что они исходили из одинаковых предпосылок, из общего убеждения в непостижимой разумом древности закона, которое, как Бёрк, в отличие от Хейла, счел необходимым объяснить, представляло собой одно из главных убеждений общества и традицию, внутри которой они оба существовали.

Важно, чтобы наш анализ не показался излишне амбициозным. Он ограничивается только одной стороной философии Бёрка -- учением о высшей мудрости традиционных институтов -- и даже этот аспект рассматривает изолированно. Помимо традиционализма, в его социальнополитической философии можно найти еще много аспектов, и мы вовсе не утверждаем, что приверженность традиции общего права объясняет их все. Чтобы понять их значение и их присутствие в его рассуждениях, может потребоваться обращение к естественному праву, философии

Юма, социологии Монтескье или зарождающейся романтической чувствительности. Скорее всего, нужны будут и более сложные операции, если любой отдельно взятый аспект его мысли свести к философскому единству с другими. Мы ни в коем случае не заявляем, что общее представление Бёрка о социальной реальности -- если таковое вообще существовало -- основывалось на общем праве; при этом мы считаем, что для истолкования его традиционализма как отдельного фактора нет нужды в каких-то дополнительных утверждениях, помимо его постоянного обращения и глубокого внимания к некоторым понятиям, заимствованным из общего права (в чем он сам признавался) и составлявшим часть политического языка, на котором он говорил с современниками. В этом отношении философию Бёрка сформировали его наблюдения над английским обществом и историей, а также концепты, традиционно использовавшиеся для этой цели, и рефлексия над самими этими понятиями.

Литература

1. Атнашев Т. М. Утопический консерватизм в эпоху поздней Перестройки: отпуская вожжи истории // Социология власти. -- 2017. -- № 2. -- С. 12-52. Атнашев Т.М., Велижев М.Б. «Context Is King»: Джон Покок -- историк политических языков // Новое лит. обозрение. -- 2015. -- Т. 134. -- С. 21-44. Aubrey J. Brief Lives / ed. by A. Clark. -- Oxford : Clarendon Press, 1898. Butterfield H. George iii. Lord North and the People, 1779-1780. -- London : G. Bell and Sons, 1949.

2. Fisher L. A. History of Europe. -- London : E. Arnold & Co., 1946.

3. Hill C. Puritanism and Revolution: Studies in Interpretation of the English Revolution of the 17th Century. -- New York : Seeker & Warburg, 1958.

4. John Locke: Two Treatises of Government / ed. by P. Laslett. -- Cambridge : Cambridge University Press, 1960.

5. Meinecke F. Die Entstehung des Historismus. -- 2. Aufl. -- Mьnchen : Oldenbourg, 1956.

6. Philosophy, Politics and Society / ed. by P. Laslett. -- Oxford : Basil Blackwell, 1956. Pocock J. G. A. Burke and the Ancient Constitution -- A Problem in the History of Ideas // The Historical Journal. -- 1960. -- Vol. 3, no. 2. -- P. 125-143.

7. Sabine G. H. A History of Political Theory. -- New York : R. Holt, 1945.

8. Pocock, J.G.A. 2018. “Bлrk i drevnyaya konstitutsiya [Burke and the Ancient Constitution]: ob odnoy probleme v istorii idey [A Problem in the History of Ideas]” [in Russian], trans. from the English by L.V. Chernina. Ed. by T.M. Atnashev and M.B. Velizhev. With an intro. by T.M. Atnashev and M.B. Velizhev. Filosofiya. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki [Philosophy. Journal of the Higher School of Economics] II (3), 141-170.

Размещено на Allbest.ru