Обоснование онтологического статуса интеллигенции применительно к российской действительности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Обоснование онтологического статуса интеллигенции применительно к российской действительности

А.В. Кузнецов, О.В. Смирнова. Череповецкий Государственный Университет

Есть русская интеллигенция.

Вы думали -- нет? Есть.

Не масса индифферентная,

а совесть страны и честь.

Андрей Вознесенский

Эти строчки Андрей Вознесенский написал в 60-ые годы XX в. Тогда поэт не сомневался в существовании интеллигенции. Но на рубеже XX-XXI вв. ситуация кардинально изменилась. Сегодня в существовании интеллигенции сомневается даже сама интеллигенция. Исследовательница Р.В. Рывкина, например, открыто заявляет, что «в постсоветской России, начавшей переход к рыночной экономике, социальный слой «интеллигенция» перестал существовать. Это не значит, что перестали существовать «интеллигентные люди», отличающиеся своей образованностью, воспитанностью, моральностью. Интеллигентные люди, конечно, существуют. Что же касается интеллигенции как особого социального слоя общества, то сегодня говорить о наличии такого слоя нет никаких оснований» [5, с. 176].

Похожего мнения придерживается К.С. Романова: «В современных условиях России интеллигенция перестала быть социальным слоем, имеющим однородную экономическую основу, обладающим интегральными моральными и социально-психологическими чертами» [4, с. 309].

Н.Е. Покровский чуть менее пессимистичен и говорит не о полном исчезновении интеллигенции, а об уходе её из нашей жизни: «Интеллигенция уходит. И это очень печально. Даже трагично. Вместе с интеллигенцией уходит и мир ее идеалов» [3, с. 50].

Подобных высказываний, об исчезновении интеллигенции, можно привести ещё не один десяток. Сегодня становится в некотором смысле даже модно говорить об этом. Интеллигенции, оказывается, нет ни в науке, ни в образовании, ни в культуре, ни в искусстве. Есть ещё пока отдельные интеллигенты, но уже нет интеллигенции как социальной группы.

Такая тенденция не может не настораживать, в том смысле, что зачастую категоричные заявления о дезонтологизации современной интеллигенции, к тому же недостаточно аргументированные, преподносятся как истина в последней инстанции. По нашему мнению, любой исследователь, пишущий о современной российской интеллигенции, сначала должен обосновать факт её существования или отсутствия, а лишь потом делать какие-либо выводы.

Обоснование онтологического статуса - это в высшей степени сложная задача. Осмелимся предположить, что она по силам не каждому исследователю, поэтому неудивительно, что исчезновение интеллигенции или её появление, в работах современных авторов, чаще всего связано не с глубоким научным или философским анализом российской действительности, а некой «научной модой».

Истинную онтологию, с нашей точки зрения, можно вывести через базовые постулаты картезианства. Рене Декарт конституировал их в представлении о процессе познания через категории res cogitans и res extensa. Первая представляет собой «мыслящую вещь» или субъект познания, а последняя некую материальную протяжённость или объект познания. Отсутствие хотя бы одного из этих компонентов (res cogitans и res extensa) ставит под вопрос процесс познания как таковой. Научное исследование, таким образом, возможно лишь тогда, когда исследователь (как субъект познания) уверен в существовании объекта познания, в его онтологическом статусе («он есть»).

Но объект в гуманитарных науках явление зачастую достаточно абстрактное, и для того, чтобы он стал более конкретным, требуется практически всегда выявлять некий общий гносеологический предел. Этимологически это связано с определением, как неким пределом. Именно с определения интеллигенции и требуется начинать любую исследовательскую работу. Но чаще всего это затушёвывается и сводится к общеупотребительным словарным статьям и высказываниям знаменитых людей о данном феномене.

Последнее нас удивляет в высшей степени. Многие исследователи опираются на сказанное (пусть и выдающимися мыслителями своего времени) 50-100 лет назад, как на истинное знание. Подобные авторы забывают о том, что социальное познание «…обладает раздражающей классический научный ум особенностью: оно требует для каждого этапа общественного развития вырабатывать и свою познавательную методологию, и комплекс конкретных методов, и средства, и формы, и способы. Догматизм в социальном познании не допустим как нигде более» [1, с. 6].

Тем не менее, очень часто в научных публикациях можно встретить определения, выхваченные из книг и словарей. Неудивительно, что чаще всего они приводят исследователя к идее о полном несоответствии понятия «интеллигенция» с действительностью. Именно на основании этого, а не глубокого научно-философского анализа, делается вывод о диссипации и дезонтологизации современной российской интеллигенции.

Не можем не упомянуть ещё об одной сложности на пути выявления онтологического статуса. Она связана с разными языковыми ипостасями слова «интеллигенция». С одной стороны интеллигенция - это наименование одной из социальных групп (наравне с буржуазией, чиновничеством и т.д.). С другой - это общеупотребительный термин, обросший сегодня огромным количеством ярких образов («вшивая интеллигенция», «гнилая интеллигенция» и т.д.). С третьей, научно-философское понятие, обозначающее определённую общественную группу (не путать с первым значением).

Когда автор пишет об интеллигенции, не давая своего определения, то достаточно трудно выяснить, о какой языковой ипостаси идёт речь. Чаще всего это смесь всех составных элементов. Исследователь говорит о неком научно-философском понятии, опираясь при этом на собственный опыт и устоявшиеся общественные представления, дополняя это цифрами и фактами из жизни реальной социальной группы работников умственного труда.

Обоснование онтологического статуса в рамках описанной методологии повисает в воздухе. Ситуация ещё более усложняется, когда учёный начинает исследовать интеллигенцию в рамках конкретной гуманитарной науки. Происходит это потому, что гуманитарные науки сегодня находятся в глубоком кризисе (и это не только наше мнение). Они не в состоянии помочь исследователю в познании реальности, и последняя просто-напросто ускользает от него.

«Гуманитарный кризис “по-постсоветски”, - отмечает Е. Саиров, - сопряжен с кризисом всех миропонимательных идеологических конструкций, с кризисом веры в добро и справедливость, с кризисом самой системы воспроизведения морали и нравственности» [6]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что учёный-гуманитарий, изучающий интеллигенцию, связывает её исчезновение с общекультурным кризисом.

Существует и другая крайность в вопросах онтологии. Это упрощённое понимание сущности социального бытия. Оно сводится к идее о том, что «….в истории человечества практически не существовало и не может существовать общества без образованных людей, занимающихся производством, накоплением и распространением знаний…» [2, с. 27]. На основании этого делается универсальный вывод о том, что российское общество (как и любое другое) не может существовать без интеллигенции (интеллектуалов).

В рамках такого подхода интеллигенция выступает в качестве социального симулякра и практикабля одновременно. Связано это с тем, что российское общество до сих пор по-научному основательно и серьёзно не познано, и место интеллигенции в нём не определенно. Поэтому неудивительно, что она как практикабль выполняет роль интеллектуальной и культурной декорации, являясь на самом деле социальной группой фантомом. Как симулякр - выступает явлением общественной жизни, не имеющим содержания, правда, воплощённым в самых разных её формах (креативный класс, гламур, шоу-бизнес и пр.).

Оба варианта, описанных нами выше, конечно, имеют рациональное зерно, но в корне не подходят для исследования современной российской интеллигенции. Фундаментальное онтологическое основание в них вымывается. На первое место выходит определённый образ, представление. Именно представление, как помещённое перед чем-то. То есть исследователь (как субъект), изучающий интеллигенцию (как объект), сталкивается с преградой стоящей перед объектом. Жильбер Дюран назвал бы эту преграду траектом, платоники определили бы её как мир идей и т.д.

Это лишний раз доказывает тот факт, что кажущийся реально существующим объект может оказаться фантомом, суррогатом научного знания. Поэтому любой исследователь, пишущий о современной российской интеллигенции, сначала должен доказать факт её существования или отсутствия, а лишь потом делать какие-либо выводы. А подобное доказательство возможно только через обоснование онтологического статуса интеллигенции применительно к российской действительности.

онтологический статус интеллигенция

Литература

1. Асадуллин А.Р., Хазиев В.С., Шарипов Р.А. Истинность социума: Монография. - Уфа: Изд-во БГПУ, 2003. - 130 с.

2. Келеман Л.А. Интеллигентность: антропологический статус и манифестация в современном мире. Диссертация на соискание учёной степени доктора философских наук. Ставрополь. 2006. - 386 с.

3. Покровский Н.Е. Прощай, интеллигенция! // На перепутье (Новые вехи): Сборник статей. - М.: Издательство корпорация «Логос», 1999. С. 33-52.

4. Романова К.С. Место и роль интеллигенции в переломную эпоху // Интеллигенция России и Запада в XX-XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития: Материалы науч. конф., 28-30 мая 2004 г. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2004. С. 308-309.

5. Рывкина Р.В. Исчезновение социального слоя «интеллигенция» в постсоветской России - причины и последствия // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России: Тезисы докладов Всероссийской конференции. 14-15 апреля 2000 г. Екатеринбург: УрГУ, 2000. С. 176-178.

6. Саиров Е. Гуманитарный кризис. Что делать?

Размещено на Allbest.ru