Историческая философия и богословие истории отца Георгия Флоровского: теоретико концептуальные основания

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Историческая философия и богословие истории отца Георгия Флоровского: теоретико концептуальные основания

Голубицкая А.В.

Голубович И.В.

Георгий Васильевич Флоровский (1893-1979) известен, прежде всего как богослов, историк православной духовной традиции, теоретик экуменизма, творец «неопатристического синтеза» - одного из магистральных направлений православной мысли ХХ в. Философская же составляющая его творчества в ее целостности пока еще не реконструирована в полной мере. Конечно же, «флоровсковеды» могут возразить нам и указать на несколько основательных исследований о Г.В. Флоровском как философеГеоргий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ / общ. ред. Ю.П. Сенокосов; пер. с англ. Э.В. Расшивалова. М., 1993. 416 с.; Черняев А.В. Г.В. Флоровский как философ и историк русской мысли. М., 2009. 199 с.; Gavrilyuk P.L. Georges Florovsky and the Russian Religious Renaissance/ Paul L. Gavrilyuk. Oxford: University Press, 2013. 298 p. (рус. пер.: Гаври- люк П. Георгий Флоровский и религиозно-философский ренессанс. К.: «Дух і літера», 2017. 536 с.); Хоружий С.С. Неопатристический синтез и русская философия/ Сергей Хоружий // Вопросы философии. 1994. №5. С. 75-89; Петриковская Е.С. Человек в философской и богословской рефлексии XX столетия: антропологическая тема в творчестве Г.В. Флоровского // Актуальні питання творчої спадщини Г.В. Флоровського. Компаративістські дослідження релігії. Вип.7 / Головн. ред. Е.І. Мартинюк. Ред. П.К. Лобазов, О.А. Івакин та ін. Одеса, 2009. С. 167195; Черняев А.В. Рецепция идей Г. В. Флоровского и современный контекст // Философские науки. 2013. №10. С. 71-76; Baker M. Bibliography of Literature on the Life and Work of Father George V. Florovsky // Записки русской Академической группы в США. New York, 2011-2012. Т. 37. С. 473-548.. Одно из последних таких изданий - коллективная монография «Георгий Васильевич Флоровский», выпущенная недавно Институтом философии РАН в серии «Философы России первой половины ХХ века»Георгий Васильевич Флоровский / Под. ред. А.В. Черняева. М., 2015. 517 с. (Сер. «Философия России первой половины ХХ века»).. Для этой книги авторы настоящей публикации предоставили фотографии, связанные с одесским и американским периодами жизни о. Георгия. Кроме того, можно сослаться на серьезные исследования, темой которых стала философия истории Г.В. Флоровского и весьма драматический сюжет, связанный с защитой молодым ученым магистерской диссертации «Историческая философия Александра Герцена» в Праге в 1923 г.Раев М. Соблазны и разрывы: Георгий Флоровский как историк русской мысли /пер. с англ. Я. Кротова) // Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ. С. 241347; Уильямс Дж. Неопатристический синтез Георгия Флоровского /пер. К. Боголюбова // Там же. С. 307-367; Козырев А.П. Две модели историософии в русской мысли (А.И. Герцен и Г.В. Флоровский versus софиология) // Соловьевские исследования. Вып. 2. Иваново, 2001. С. 73-85; Даренская В.Н. Концепция «христианского историзма» Г.В. Флоровского // Актуальні питання творчої спадщини Г.В. Флоровського. Компаративістські дослідження релігії. Вип. 7. С. 35-48; Бейкер М., Гаврилюк П. Девятнадцать тезисов диссертации протоиерея Георгия Флоровского «Историческая философия Герцена» // Вестник Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 3 (52). С. 126-81; Гаврилюк П. Авторский текст диссертации прот. Георгия Флоровского «Историческая философия Герцена»: Новый архивный материал и реконструкция композиции // Там же. 2013. Вып. 1 (50). С. 63-81; Янцен В. Новое о книге Г.В. Флоров ского о Герцене: Г.В. Флоровский. Письма Иржи Поливке (1921-1925) // Русский Сборник: исследования по истории России / О.Р. Айрапетов, М. Йованович, М.А. Колеров, Бр. Меннинг, Бр. и П. Чейсти (ред.-сост.). М., 2012. Т. 12. С. 306-327; Троянов С.С. Философия истории Георгия Флоровского / А.А. Троянов // Вече. 1997. №10. С. 153-164; Щученко В.А. Флоровский как представитель конкретного историзма // Георгий Васильевич Флоровский / под ред. А.В. Черняева. С. 142-157; Михайлов П.Б. Богословие истории протоирея Георгия Флоровского // Там же. С. 157-180; Тюменцев Ю.А. Образ христианского историзма в раннем творчестве Г.В. Флоровского // Вестник Томского Государственного университета. Сер. «История. Краеведение. Этнология. Археология». 2005. Декабрь. №289. С. 73-92; Глазков А.П. Историософия Г.В. Флоровского и социальное служение: от евразийства к неопатристическому синтезу // Власть. 2010. №8. С. 26-30. К слову, данная работа была первой диссертацией по философии, защищенной в среде российской эмиграции, когда там была создана Русская академическая группа (РАГ), которая попыталась восстановить утраченные университетские механизмы получения научных степеней.

Цель данной публикации - попытаться реконструировать концептуальные основания исторической философии и богословия выдающегося православного мыслителя. Эти основания трудно вычитать из самих его философско-исторических произведений, для их экспликации необходимо обращение к другому кругу текстов Г.В. Флоровского. Мы попробуем хотя бы в первом приближении приступить к совершенно необходимой «археологической» работе. Мы ориентируемся на уже увидевшие свет наши публикации по данной теме и дополняем ихГалчева Т.Н., Голубович И.В. «Вы вложили в Герцена собственное духовное содержание». Об отзыве «бывшем и несбывшемся» и об отложенной защите магистерской диссертации Г. В. Флоровского // Галчева Т.Н., Голубович И.В. «Понемногу приспособляюсь к “независящим обстоятельствам"»: П.М. Бицилли и семья Флоровских в первые годы эмиграции / научн. ред. В.В. Янцен, автор предисловия О.А. Довгополова. София, 2015. С. 159-199; Голубович И.В. П.М. Бицилли и Г.В. Флоровский о формах исторического истолкования // Гуманитарная наука в России и перелом 1917 года: экзистенциальное измерение / Под ред. О.А. Довгополовой и А.А. Каменских. СПб., 2017. С. 193-206; Она же. «Взорвать изнутри философию истории...»: Рождение богословия истории из духа феноменологии (Опыт Г.В. Флоровского). Предварительные замечания // Значение - смысл - символ. Теология, философия и эстетика на рубеже веков: материалы Междунар. науч. конф., 28-30 октября 2016. Кинерет. Израиль. М., 2016. С. 41-47; Она же. «Конец истории» и «конец прогресса» сквозь призму «утопического соблазна»: аргументы и контраргумент Георгия Флоровского // Эсхатос: философия истории в предчувствии конца истории. Одесса, 2011. С. 137-145;.

Философия истории Георгия Флоровского обретает устойчивые черты уже в 1920-е гг. Молодой ученый защищает магистерскую диссертацию «Историческая философия Герцена» (1923), пишет серию статей, посвященных постижению смысла истории: «Смысл истории и смысл жизни» (1921), «О типах исторического истолкования» (1925), «Метафизические предпосылки утопизма» (1923-1926), «Эволюция и эпигенез (к проблематике истории)» (1930). Постижение истории у Георгия Флоровского можно условно охарактеризовать как путь от философии истории к богословию истории, которое складывается уже в послевоенный американский период. Ранний европейский период формирования философско-исторической конструкции Флоровского обозначается чаще всего как критический. К нему вполне применима оценка, данная историком П.М. Бицилли: замысел диссертации Флоровского - «взорвать изнутри философию истории...»Она же. Г.В. Флоровский: Путь, начавшийся в Одессе (Фрагменты интеллектуальной биографии) // Актуальні питання творчої спадщини Г.В. Флоровського. С. 49-63; Она же. Протестантизм и православие в ХХ веке: взаимодействия, диалоги, встречи в персонологической перспективе (эпизоды «Жизнеописания» о. Георгия Флоровского) // Реформація і сучасний світ: Філософія. Богослов'я. Наука: матеріали Міжнар. наук. конф. Одеса, 28-29 вересня 2017 р. / ред. кол.: Албул С.В., Бевзюк Н.П., Голубович І. В. [та ін.]. Одеса, 2017. С. 31-35; Голубицкая А.В. Генезис философской рефлексии Г.В. Флоровского (по материалам рецензий «одесского периода») // Sententiae. 2011. №25 (2). С. 194-220; Она же. Стратегия репрезентации ветхозаветного историзма в философии истории Г.В. Флоровского // Наукове пізнання: методологія та технологія. 2014. №2 (33). С. 35-41; Она же. Эсхатология Г.В. Флоровского // Эсхатос: философия истории в предчувствии конца истории. Одесса, 2012. С. 267-275.

5 Галчева Т.Н., Голубович И.В. «Вы вложили в Герцена собственное духовное содержание».. Напомню, П.М. Бицилли был приват-доцентом, а позднее профессором историко-филологического факультета Новороссийского университета - Alma Mater отца Георгия. Флоровского и Бицилли связывали достаточно тесные дружеские связи в первые годы эмиграции.

В своем критическом переосмыслении исторической философии Г.В. Флоровский опирался на феноменологию, не всегда эксплицируя феноменологические основания своих философско-исторических построений. Представим самые важные, на наш взгляд, соображения, которые будут предварительными строительными лесами нашей схемы, сформулированной достаточно вольно с помощью известной всем метафоры Ф. Ницше: «Рождение богословия истории из духа феноменологии». Первое соображение касается употребляемого нами термина «богословие истории». Этот термин предлагает использовать в отношении философско-исторических идей о. Георгия Флоровского известный исследователь его творчества, философ и богослов П.Б. Михайлов (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет)^{6 Михайлов П.Б. Богословие истории протоиерея Георгия Флоровского.}. Однако употребление данного термина в православном контексте в целом и по отношению к наследию Г. Флоровского, который не использовал словосочетание «богословие истории», зато активно использовал наименования «историософия» и «историческая философия», у многих исследователей вызывает возражения. Они предлагают и в широком смысле (православное богословие, русская религиозная философия) и в более узком смысле (постижение смысла истории и анализ исторического сознания в теоретических построениях Г.В. Флоровского) термины «историософия» или «философия истории», естественно, не синонимически. Достаточно детальный анализ данной дискуссии проделан одним из авторов данной публикации в диссертационном исследовании, посвященном проблематике исторического времени в философии истории ФлоровскогоГолубицкая А.В. Историческое время в философии истории Г.В. Флоровского. Дис. ... канд. филос. наук. Одесса: ОНУ имени И.И. Мечникова, 2015. 234 с.. (Насколько нам известно, в Украине, на родине о. Георгия, до этого не было защищено ни одной диссертации, специально ему посвященной).

Текстологический анализ работ Г.В. Флоровского показывает, что мыслитель достаточно свободно варьирует ключевые для нас термины, возможно, считая различия между ними непринципиальными. В одной и той же статье он может использоваться сразу несколько наименований: например, в работе «Эволюция и эпигенез (к проблематике истории)» (1930) он наравне с термином «историческая философия» использует термин «историософия»Флоровский Г.В. Эволюция и эпигенез (к проблематике истории) // Флоровский Г.В. Христианство и цивилизация: избранные статьи / сост., вступ. ст. И.И. Евлампиева. СПб., 2005. С. 433.. Нам представляется, что термин «богословие истории» Флоровский в принципиальном отношении считает тавтологичным, ибо для него всякое подлинное богословие базируется на проблематике истории и не может никоим образом ее миновать. Здесь мыслитель следует интенции Марка Блока, заявившего, что «христианство есть религия историков»Флоровский Г.В. Затруднения историка-христианина // Там же. С. 671..

Вопрос о применении термина «историософия» оказывается более проблематичным. Сам термин ввел в активное употребление в 1838 г. польский левогегельянец Август фон Ц(Ч)ешковский для обозначения концепции истории Шеллинга, а также всей спекулятивной философии историиАртюх В.О. Це слов'янське слово «історіософія» // Світогляд -- Філософія -- Релігія. 2013. Вип. 4. С. 5-15.. Во второй половине XIX в. термин ассоциировался в большей степени с гегелевским типом философии истории («классический» тип: рассмотрение истории в ее связи с онтологией, панлогизмом, детерминизмом и идеей прогресса). С «гегелевскими» коннотациями рассматривают этот термин и сегодня многие исследователи (в частности, К. КанторСм.: Кантор К.М. Двойная спираль истории: Историософия проектизма. Т. 1. Общие положения. М.: Языки славянской культуры, 2002. 904 с.). Термин является, по мнению некоторых исследователей, характерным исключительно для «национальных» философий, прежде всего русской и украинской.

В большинстве исследований специалистами отмечаются основные черты историософии:

1) она является теорией исторического процесса, в рамках которой осуществляется его схематизация и периодизация;

2) она спекулятивна и субъективна, ее аргументация опирается на внутреннее интуитивное убеждение историософа;

3) она идеологически и политически ангажирована;

4) она занимает промежуточное положение между теологией и философией истории.

В своем обзоре историософии Г.В. Флоровского в ее соотношении с евразийством и неопатристическим синтезом А.П. Глазков отмечает, что историософию часто понимают как тип христианской концепции истории, прослеживающийся в значительной степени в наследии русского религиозного ренессанса; этим же термином обозначают все философско-исторические воззрения русской философии (например, Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская)Глазков А.П. Историософия Г.В. Флоровского и социальное служение: от евразийства к неопатристическому синтезу.. исторический философский православный флоровский

Большинство исследователей, анализирующих философско-исторические воззрения Флоровского, использовали именно термин «историософия» (А.П. Глазков, А.И. Резниченко, А.П. Козырев)Резниченко А.И. [Рец. на:] Г.В. Флоровский Избранные богословские статьи // Библиотека Якова Кротова [Электронный ресурс] / Козырев А. П. Две модели историософии в русской мысли; Глазков А.П. Историософия Г.В. Флоровского и социальное служение: от евразийства к неопатристическому синтезу.. В конце XIX - начале XX вв. историософия подверглась критике со стороны неокантианства, позитивизма, «философии жизни» (в частности, в творчестве Г. Зиммеля, Г. Риккерта, В. Дильтея). Новая модель - критическая философия истории более не претендует на познание конечного смысла эволюции. На авансцену выходит историческая эпистемология, изучение которой, по мнению многих мыслителей (например, Риккерта), должно предшествовать построению философии всемирной истории и учению о законах и принципах исторической жизни. Происходит принципиальное разграничение «сущностной» (субстанциональной, спекулятивной) философии истории и критической. Сам Фло- ровский избегал этой терминологии, хотя использовал данную методологическую установку. Под первой он понимал богословие истории как постановку «предельных вопросов человеческой природы и судьбы» в их историческом измерении; в нехристианском варианте, по его мнению, это было лжебогословие, представяющее собой «морфологию истории», анализирующую постоянные и повторяющиеся структуры человеческой жизни»Флоровский Г.В. Затруднения историка-христианина.. Под критической философией истории он понимал историческую эпистемологию. Принципы критической философии истории были исходными при построении его собственных философско-исторических воззрений, о чём свидетельствуют многие его работы («Затруднения историка-христианина», «Метафизические предпосылки утопизма», «О типах исторического истолкования», «Эволюция и эпигенез»). По мнению мыслителя, невозможно корректно рассуждать об истории как реальности, предварительно не изучив природу и специфику исторического знания, способы исторического описания и «истолкования». Можно говорить о христианском историзме как принципиальной методологической установке Флоровского, предполагающей рассмотрение истории как:

— эпигенеза, не детерминированного внутренней целью, кульминация и смысл которого осуществляется за пределами исторического процесса (идея «трансцендентной энтелехии» в философии истории и антропологии)Флоровский Г.В. Эволюция и эпигенез. С. 434.;

— интенционального единства личностей, осуществляемого вследствие свободы, «творческие подвиги личной, но единодушной воли людей»Там же. С. 440.;

— «подвига», посредством которого осуществляется «непрестающее общение Бога с миром»Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма // Христианство и цивилизация... С. 197-229..

Христианский историзм противопоставляется философом органическому историзму, постулирующеу историю как субстанциональное единство, нивелирующее роль личности в истории и размывающее грань природы и истории; как детерминированное имманентными целями и задачами «развитие», кульминация и цель которого реализуются внутри исторического процесса.

Уточним для поставленных в публикации задач само содержание понятия «историзм». Различные историографические школы используют разные определения понятия «историзм». Мы, следуя интенции А.Т. Макарова, выделим несколько основных дефиниций: историзм как метод и норма исторического исследования, историзм как категория классической философии (обозначаемая еще как историцизм - прогрессистская теоретическая установка) и историзм как «особый модус сознания, характерный для иудео-христианского культурного мировоззренческого комплекса, который включает в себя рефлексию подвижной и качественно изменчивой социальной жизни, движение которой имеет определенную целевую направленность»Макаров А.И. Традиция против истории в философии современного европейского традиционализма // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2001. Вып. 6. С. 276-277.. Преимущественно на последнее значение мы будем ориентироваться. Важно отметить, что для Флоровского, по верному замечанию В.Н. Даренской, христианский историзм был одним из ключевых элементов христианского сознанияДаренская В.Н. Концепция «христианского историзма» Г.В. Флоровского. С. 35.

Г.В. Флоровский нередко использует термин «историософия». Например, в «Путях русского богословия»: то применительно к русской философии в целом, то размышляя над должным форматом «нового «обличительного богословия»Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж, 1983. 600 с.. Однако некоторые исследователи (например, К.Б. Сигов, озвучивший эту идею в ходе дискуссии в Киевском Летнем Богословском институте в 2013 г.), полагают некорректным использование понятия «историософия» по отношению к наследию Флоровского, так как оно скорее характеризует то крыло русской мысли, с которым мыслитель полемизирует. Американский славист Поль Валлиер, готовивший свою диссертацию, консультируясь с Г.В. Флоровским в Принстоне, отметил в интервью с авторами данной публикации, «двойственность отношения» о. Георгия к историософии: допуская ее возможность теоретически, мыслитель сам избегает возможности ее «конструирования»Валлиер П. (Интервью с И. Голубович и А. Голубицкой): «Главный американский специалист по русскому Православию - о крупнейших богословах ХХ в.» // Дух і Літера [Электронный ресурс] . Термином «философия истории» Г.В. Флоровский пользуется в работе «Затруднения историка-христианина»Флоровский Г.В. Затруднения историка-христианина. С. 692, 696.. В пользу этого термина делает свой выбор современный исследователь А.А. Троянов, характеризуя подход к истории у ФлоровскогоТроянов С.С. Философия истории Георгия Флоровского..

Однако мы всё же решились использовать спорный термин «богословие истории», чтобы резче подчеркнуть эволюцию модели философии истории Георгия Флоровского, все большее с годами насыщение ее богословским содержанием. Мы задаемся вопросом: в какой мере присутствует хотя бы «дух феноменологии», если не понятийный и концептуальный, стилевой каркас ее, в поздних философско-исторических, уже по преимуществу богословско-исторических работах Флоровского? Речь, прежде всего, идет о программной и часто цитируемой статье о. Георгия «The Predicament of the Christian Historian» (1959)Florovsky G. The Predicament of the Christian Historian // Religion and Culture. Essay in Honor of Paul Tillich. Ed. By Walter Leibrecht. New York, 1959. P. 140-166, 359-362., заглавие которой обычно переводят на русский язык как «Затруднения историка- христианина»Флоровский Г.В. Затруднения историка-христианина.. Именно в этой работе мы обнаруживаем упоминание термина «богословие истории», упоминание не напрямую, а через цитату, которая подтверждает мысль самого Флоровского. Он обращается к книге авторитетного французского философа, специалиста по истории философии и религии Анри Гуйе «История и ее философия»Gouhier H.L' Historie et sa philosophie. Paris, 1952. P. 128. (эта работа 1952 г. является репликой на его же книгу «Философия и ее история» 1943 г.): «Немало было сказано, что «если у истории есть смысл, то смысл этот не исторический, а богословский; то, что именуется философией истории, есть не что иное, как богословие истории, более или менее замаскированное»Флоровский Г. В. Затруднения историка-христианина. С. 691. Курсив Г. В. Флоровского.. Действительно, когда мы говорим о смысле отдельных событий или совокупности действий и событий, и когда говорим о смысле истории, взятой как всеобъемлющее целое, т.е. как полнота и универсальность, термин “смысл” употребляется в разных значениях»Там же. С. 692.. Примечательно, что отсылка к «богословию истории» связана у Флоровского с постановкой проблемы смысла в ее ответственном и специальном значении, именно так, как ставится проблема смысла в феноменологии и герменевтике, с которыми автор имплицитно соотносит свои рассуждения.

И второе соображение касается того, что мы метафорически обозначили как «дух феноменологии». Однако мы можем говорить более широко о духе феноменологии и герменевтики. Также встает вопрос о том, что в целом подразумевать под «духом феноменологии»? Общее знакомство с данными традициями, общее умонастроение, та или иная степень вовлеченности в интеллектуальную моду эпохи, принципиальное «да» или «нет» в ответ на одно из самых интригующих философских предложений времени? Или имеется в виду более глубокое погружение, где кроме общего «духа» теоретически осмыслены и освоены базовые основания феноменологии и герменевтики, ее понятийно-концептуальный каркас, инструментарий и т.д.? На первый взгляд, может показаться, что речь в случае Флоровского идет о первом варианте - принятие общего феноменологического и герменевтического умонастроения; ориентация на постижение смысла, познание, в данном случае историческое, понятое как истолкование, интерпретация, воссоздание; критика «натуралистического» соблазна и т.д. (Отдаем себе отчет в том, насколько рискованно ставить в один ряд феноменологию и герменевтику, принимаем этот риск только в отношении базовой интенции, общность которой заставила в свое время В. Дильтея обратиться с приязнью, оставшейся почти безответной, к Э. Гуссерлю и изменить под влиянием «Логических исследований» некоторые свои позиции). Однако неожиданный и щедрый дар заставил нас задуматься и о втором варианте - варианте глубокого погружения.

В наше распоряжение совсем недавно попал экземпляр первого тома «Логических исследований» Э. Гуссерля в переводе на русский язык, принадлежавший Г. В. ФлоровскомуГуссерль Э. Логические исследования. Ч. 1. Пролегомены к чистой логике. Разрешенный автором перевод с немецкого Э.А. Бернштейн / под ред. и с предисловием С. Л. Франка. СПб.: Книгоиздательство « Образование», 1909. 224 с.. За этот щедрый дар мы безмерно благодарны известному одесскому философу, профессору Одесской музыкальной академии имени А.В. Неждановой, Алексею Николаевичу Роджеро, в чьей богатой книжной коллекции хранится этот том. Он попал к его нынешнему владельцу при разборе одной из личных одесских библиотек. Семья Флоровских, покидая Одессу в 1920 г., увозила с собой только «экзистенц-минимум» (удачное выражение еще одного выдающегося одессита, ранее упомянутого нами - профессора истории и одного из любимых преподавателей Георгия Флоровского, П.М. Бицилли, покинувшего родной город в том же 1920 г.). В том, что книга принадлежит Флоровскому, нет никаких сомнений. На титульном листе его почерком написано: «Георгий Флоровский. 16. Х.1911». Значит, знакомство с Гуссерлем и феноменологией началось у студента историко-филологического факультета Новороссийского университета в возрасте 18 лет. И это знакомство было подготовлено обширнейшим кругом чтения и проходило на фоне рождения первых собственных работ. Хорошо известны опубликованные еще в студенческие годы статьи Флоровского «Из прошлого русской мысли» (1912) или «Новые книги о Владимире Соловьеве» (1912). Но мы приведем в пример его обзор идей и новаций современной ему западной философииФлоровский Г.В. [Рец. на:] Новые идеи в философии / под ред. Н.О. Лосского, Э.И. Рад- лова. СПб., 1912. Сб. 1. Философия и ее проблемы. Сб. 2. Борьба за физическое мировоззрение // Известия Одесского библиографического общества при Императорском Новороссийском университете. Одесса, 1913. С. 320-322.. (Один из авторов данной публикации обратился к анализу самых ранних студенческих текстов Г. В. Флоровского, фактически неизвестных флоровсковедам, - книжных рецензий и обзоров, опубликованных в «Известиях Одесского библиографического общества при Императорском Новороссийском университете »Голубицкая А. В. Генезис философской рефлексии Г. В. Флоровского.).

Нет ни одной страницы в принадлежавшем Флоровскому томике Гуссерля, на которой бы не было многочисленных подчеркиваний, причем разными карандашами. Здесь множество подробнейших собственных заметок и детальных выписок из вышедших в то время в Европе работ по логике, психологии, из первых публикаций, посвященных Гуссерлю. Так подробно читать и так глубоко вдумчиво погружаться в материал можно лишь в юности. И здесь первые, таким образом освоенные книги имеют описанный психологами эффект импринтинга, этот опыт подобен опыту переживания первой любви или первой очень стойкой антипатии. Так тщательно сопоставлять темы и понятия Гуссерля с параллельными местами из других книг может истинный библиофил, каким и был Флоровский - член Одесского библиографического общества при Новороссийском университете, по предложению которого он и делал в последующие годы многочисленные книжные обзоры. На настоящий момент мы лишь приступили к работе над уникальным экземпляром, работе, которая потребует много усилий и не может быть проделана быстро.

В рамках данной публикации мы остановились лишь у исходного пункта запланированного маршрута, в определенном смысле весьма авантюрного. Укажем лишь в завершение этих предваряющих заметок, что двумя самыми главными его локусами будут две программные и еще не в достаточной мере освоенные и оцененные статьи Г.В. Флоровского, перекликающиеся друг с другом и составляющие своеобразный философско-исторический диптих: «О типах исторического истолкования» (1925) и «Затруднения историка-христианина» (1959). В них и стоит искать «дух феноменологии».

Также мы предлагаем для будущего рассмотрения одну весьма неожиданную траекторию-контекст, связанную с интересной находкой из архива Г.В. Флоровского в Свято-Владимирской семинарии. Это тетрадка, подписанная «София 1921», которую можно назвать софийской логико-философской тетрадьюFr. Georges Florovsky Papers. The Father Georges Florovsky Library, St. Vladimir's Orthodox Theological Seminary. Box 5: Notes.. Она содержит развернутый план будущего, возможно, диссертационного исследования по логике. Еще в Одессе Флоровский заявил себя как ученик известного логика и психолога Николая Ланге, переводчика трудов Аристотеля и создателя первой в Российской империи экспериментальной психологической лаборатории. Даже беглый взгляд на софийскую логико-философскую тетрадь выявляет общую с идеями очерков об историческом истолковании проблематику эпистемологии истории и логики исторического познания. Тетрадь с первой до последней страницы заполнена логическими заметками, конспектами книг по логике и методологии науки того времени. Это свидетельство того, что молодой ученый, оказавшись в эмиграции, продолжает заниматься той областью философии, которая его интересует прежде всего. Он не оставляет идею написать диссертацию по логике. На это указывает один из фрагментов «логико-философской тетради». Это старательно записанный план-конспект, озаглавленный как «Теория индуктивного доказательства». Приведем несколько цитат, предваряя запланированную публикацию этого ценного источника: «Необходимость и обоснованность строгого разграничения двух аспектов проблемы индукции: формально-логический и методолого-гносеологический:

а) индукция как обобщение, как систематическое восхождение к общему в последовательности логических переходов;

б) индукция как метод эмпирической науки, в частности, естествознания.

1) Понятие логического перехода, условия логического перехода вообще, принцип систематического единства, понятие системы, направление логического перехода.

2) Сущность эмпирической науки, роль эксперимента, гносеологическое достоинство эмпирической науки и научного знания вообще. Отношение эмпирического и теоретического (рационального) элемента в познании; смысл и значение гипотезы.

План предполагаемого исследования и его метод: историко-критический и критико-систематический». Далее идет детальный план, разбитый на главы, из которого мы приведем фрагмент, который связывает два главных увлечения молодого Флоровского - логику как строгую философию и богословие:

«К проблеме психологизма. Психологизм индивидуально-мистический и так называемый методологический - психологизм голого факта и психологизм принципа. Невозможность антипсихологизма как гносеологической теории. Кризис понятия субъекта, необходимость метафизическо-онтологического дополнения. Платоновская идеология, учение о Софии в христианской теософии... Принцип систематического единства...». Таким образом, Флоровского-логика и философа науки нам еще предстоит по-настоящему открыть. Это переоткрытие Флоровского уже началось. Так, в исследовании Ю.Н. Солонина и С.И. Дудника «Русский фикционализм: опыт историко-философской реконструкции» мыслитель назван значительным представителем фикционализма в российской философии на основе анализа статьи Г.В. Флоровского «К обоснованию логического релятивизма»Солонин Ю.Н., Дудник С.И. Русский фикционализм: опыт историко-философской реконструкции // Вече: Альманах русской мысли. 1997. №10. С. 39-49.. Статья, идеи которой зародились в Одессе, была опубликована уже в Праге в 1923 г.Флоровский Г.В. К обоснованию логического релятивизма // Ученые Записки, основанные русской учебной коллегией в Праге. Т. 1. Вып. 1. Философские знания. Прага, 1923. Фикционализм как философское направление связан с учением немецкого философа Ганса Файхингера (1852-1933) и его книгой «Философия как если бы (Als-ob)» в посткантовском духе. Идеи фикционализма нашли отображение в специальных теоретико-методологических программах, направленных на критический пересмотр базовых основ научного знания, в обосновании концепта «фикций» как главных формально-содержательных единиц, которые составляют базис науки, культуры, религии в целом. Достаточно мощный эвристический потенциал этого «als-ob» предложения, по мысли Ю.Н. Солонина и Ю.Л. Аркана, заключается в очень близкой к феноменологической установке «философствовать и понимать мир, которая предполагает универсальность и примат конструирующей способности продуктивного воображения. На этот принцип обращают особое внимание, когда рассматривают вопрос о сущности культуры, всё чаще интерпретируя ее онтологический статус как порожденный воображением мир опредмеченностей, как пространство развертывания смыслопродуцирующей силы интеллекта, в которой творчески самореализуется человек»Солонин Ю.Н., Аркан Ю.Л. Философия фикционализма Ганса Файхингера: опыт ретроспекции и оценки // Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий. Сб. к 75-летию профессора М. Я. Корнеева. Сер. «Мыслители». СПб., 2002. Вып. 11. C. 28-37..

По мысли современных философов, вклад Г.В. Флоровского в развитие «фикционалистской парадигмы» состоит в осмыслении философии как описания и истолковании познавательного опыта, ориентации философии на «факт науки» (Н. Ланге, Э. Гуссерль), обосновании необходимости разработки «феноменологии научного опыта». Более глубокий анализ этой и еще нескольких «философских тетрадок» молодого Флоровского, серьезно готовившего себя в 1920-е гг. именно к академической философской карьере, позволит расширить контекст обозначенной нами реконструкции теоретических оснований его философии и богословия истории.

Размещено на allbest.ru