Присутствие Канта в современной философии

А. Шопенгауэр - начало одностороннего прочтения Канта. Как уже говорилось, это один из самых ярких примеров того, что если не развивать линию коперниканского переворота, то можно оказаться только на докантовском уровне. В книге «Мир как воля и представление» Шопенгауэра - очень много от монадологии Лейбница. Автор ее, конечно, лейбницианец со всем тем, что можно сказать и о Лейбнице и об априоризме в целом. Философия буржуазии теряет синтезирующую мощь, способность к синтезу, свойственную Фихте, Шеллингу, Гегелю.

Ни неокантианцы, ни Хайдеггер не будут в состоянии не только преодолеть выявленные Кантом противоречия, антиномии, но и просто представить их в отчетливом виде и осознать их значение. То жизнь, то познание, то гносеологическое, то онтологическое, то ценностное, то эстетическое прочтение, то история, развитие, изменение без того, что изменяется, то что Шопенгауэра без истории, без откуда, куда и зачем Канта станет на место целостного, синтетического видения его, которое прежде всего выражается в опытах преодоления разлученности субъекта и объекта, в преодолении того, что связано с существованием вещи в себе, отчуждения субъекта от вещи, отчуждения гносеологического порядка прежде всего. Даже тогда, когда, как, скажем, у Г. Когена, мы имеем дело с освещением, развитием в определенном направлении всех сторон кантовской концепции, даже тогда мы имеем дело фактически с фрагментарным представлением, с мозаикой, отдельные части которой не удерживаются в единстве исходными принципами главы Марбургской школы. Цельность концепции не может быть достигнута, если игнорируется значение отношения «субъект-объект», что не должно быть понято, будто на основе названного отношения требуемая цельность возникает, так сказать, автоматически.

Лозунг «Назад к Канту», в сущности, означал нечто большее, чем простое возвращение к идеям Канта. Это движение фактически включало в себя реакцию на гегелевскую диалектику и на ту социальную атмосферу, которой отвечала эта диалектика, а этому противостояли не только неокантианцы, но и Шопенгауэр, Кьеркегор, Конт, Ницше, Гуссерль и т. п., а еще раньше романтики, в частности, такие как Р. Шатобриан во Франции и близкий к романтикам Ф. фон Баадер в Германии. Кажется, не последнюю роль сыграло в этом процессе и возрастающее влияние марксизма.

Следует, конечно, еще раз отметить, что Кант не был бы Кантом, если бы его концепция была бы выведена из единого принципа, снимая все выделенные мыслителем противоречия - дуализм является сущностным признаком, сущностной характеристикой его доктрины. Но в этом качестве сущностной характеристики доктрины дуализм феноменального и ноуменального Канта позволяет увидеть необходимость и значение всех остальных коллизий, которыми пронизана кантовская философия.

В опытах прочтения Канта следующими за ним представителями немецкой классической философии (Фихте, Гегель) отчетливо выступит важная особенность послекантовского философского развития, а именно обращение к внефилософскому материалу, прежде всего к материалу политической экономии, к критике политэкономической вещи в себе, в сущности, открытой А. Смитом, к устранению отчуждения в социально-экономической сфере. Движение это будет завершено открытием исторического материализма Марксом и Энгельсом, концепции, в которой собственно философское существует уже лишь в снятом виде, составляя существенный элемент науки нового типа.

Думается, что следует четко представлять, в чем состоит абсолютная необходимость движения в этом направлении, в чем преимущество того прочтения Канта, которое имеет место у Фихте и Гегеля. Быть может, одним из самых важных оснований для обращения к нему, а это обращение к диалектике, оказывается то обстоятельство, что только на основе корректного понимания ее базисных понятий (тождество, различие, противоречие) возможно корректное же представление процесса, эволюции, истории: эволюционные подходы в различных дисциплинах, - а это стало знамением времени - в том числе в эволюционной биологии, этой цитадели идеи развития, оказываются несостоятельными в силу неудовлетворительного ответа на вопрос о том, что собственно эволюционирует, что является предметом эволюционного процесса. Р. Коллингвуд в отношении истории общества (Идея истории. М.: Наука, 1980) и Э. Майр в отношении эволюционной биологии (Популяции, виды и эволюция. М.: Мир, 1974) впечатляюще характеризуют каждый в своей области затруднения отмеченного свойства. «Понимание природы видов, - пишет, напр., Майр, - ... является необходимой предпосылкой понимания эволюционного процесса» (с. 19). Самое замечательное в обоих случаях состоит фактически в том, что предмет исторического движения как в обществе, так и в природе не может не обрести черты диалектической противоречивости. Достаточно вспомнить в этом отношении понятие общественно-экономической формации Маркса и современное понимание вида в эволюционной биологии.

Есть и другие основания для обращения к диалектике: фиксируя столкновения антиномии как границу научного познания, Кант останавливается в развитии своего коперниканского демарша там, где современная наука видит наиболее интересные проблемы.

Две основные линии развития современной философии - континентальная и аналитическая - довольно ясно обнаруживают тенденцию к синтезу, именно тем, что в каждой из них обнаруживается нечто свойственное ее противоположности. Так, традиция аналитическая, ориентирующаяся на науку, и в науке прежде всего на естествознание или, даже точнее, на экспериментально-математическое естествознание, объективистсткая, обнаруживает интерес к герменевтическому аспекту (см., напр.: P. Heelan. Natural science as a hermeneutic of instrumentation. In: Phil, of Sci., vol. 50, № 2; да уже у Л. Витгенштейна это имеет место), тогда как феноменологическая или, точнее, феноменолого-герменевтическая, субъективистская, линия в современной философии явно интересуется аналитическим элементом (см., напр., Ricoeur). Вместе с тем трудно рассчитывать на то, что синтез этих направлений, преодоление односторонностей, связанных с каждым из них, сможет осуществиться как лишь теоретическое предприятие. Их формирование и развитие в качестве противостоящих концепций имело место во вполне определенных социальных условиях, естественно, что их объединение необходимо предполагает изменение этих условий.

Если же не принимается линия развития, представленная послекантовским классическим немецким идеализмом, - а он стал алгеброй революции, т. е. с самого начала оказался ориентированным на практическое преобразование действительности, - то остается единственная возможность: принять кантовскую доктрину, которая позволяет, с одной стороны, достаточно полно представить окружающую нас действительность, не пытаясь связать существующие элементы единым принципом, а с другой - неизбежно впасть в грех докантовской философии - или в эмпиризм (объективизм), или в рационализм (субъективизм), разрешить спор между которыми имел намерение Кант, но которому это не удалось сделать.

Можно, в целом, сказать следующее: современная философская традиция так и не вышла за пределы горизонта кантовской мысли. Преодоление барьера, заданного Кантом, даже сознание его как такового, означало бы осознание факта отчуждения, отчуждения субъекта от объекта. В современной философии это существует лишь как констатация исчезновения субъекта, уничтоженного машинной цивилизацией (F. Junger, J.-L. Nancy). Могут сказать, что за Кантом последовали Фихте, Шеллинг, Гегель, которые существенно продвинули решение вопросов иногда лишь намеченных великим кенигсбержцем. Все это верно, но, во-первых, мы говорим о философии наших дней. Традиция Фихте, раннего Шеллинга, Гегеля - субверсивная традиция, а она не пользуется пиететом нынешнего идеологического истеблишмента. В современной нам философии, следовательно, нет и не может быть той устремленности к преодолению барьера между субъектом и объектом, той страсти к синтезу, преодолению отчуждения, превращению вещи в себе в вещь для нас, которой отмечено непосредственно следующая за Кантом линия развития, представленная классической немецкой философией. Напротив, современная философия утратила дух критицизма, она в очень существенной степени характеризуется именно атаками на диалектику, представленную классической немецкой философией, начало которой положено великим Кантом.

Едва ли можно согласиться с утверждением Ф. Фукуяма относительно 1789 года, а именно, что после Великой французской революции в мире не произошло ничего нового, если только не иметь в виду, что не произошло качественного изменения общественного строя возникшего в результате этого события. Но трудно отделаться от мысли, что после Канта, творчество которого пришлось на годы, отмеченные революционным духом в общественной жизни, в науке и который был революционером в познании, в мире философии, рожденной этой атмосферой, не произошло ничего нового по существу. Традиция развития философии, представленная Фихте, ранним Шеллингом, Гегелем фактически вела к снятию философии через наукоучение, науку логики, в историческом материализме. То, что осталось от собственно философии оказалось материалом кантовского и докантовского уровня. Кант - необходимый момент диалектического движения, его начало, т. е. движения преодоления разрыва между теорией и практикой, между бытием и становлением. Но как только отказываются от продолжения Канта в духе Фихте, так тотчас попадают на докантовский уровень философствования. Шопенгауэр с его обращенностью к Лейбницу - первый пример этого рода, Гуссерль - более близкий к нам автор, «радикализирующий» Канта, обращается к Декарту.

Без Канта нельзя понять создавшейся в обществе, в познании ситуации, с Кантом нельзя ее разрешить. Понимание величия, масштабности творчества Канта не должно препятствовать пониманию того, что в настоящее время именно кантианство служит главным философским препятствием для дальнейшего научного и социального движения и преодоление его во всех сферах теоретической и практической деятельности является важнейшей задачей развития. Самое высокое уважение к творчеству великого мыслителя состоит, думается, в том, чтобы, поднявшись на сделанном им, оказаться в состоянии видеть и идти дальше.

Размещено на Allbest.ru