Диалектика и современное научное познание

Мы уже попытались показать, что примеры диалектического освоения специальными отраслями науки, естественно, обращают наш интерес к таким философским доктринам, где то, что оказалось представленным отдельными отраслями знания, оказывается развитым систематическим образом, составляя парадигму научного познания в целом. Диалектика в ее развитии от Канта до Маркса оказывается в самой высокой степени отвечающей состоянию современного научного познания.

Мы хотели бы подчеркнуть вместе с тем, что при всей важности, которую имеет кантовская традиция в понимании отношений между наукой и философией, преодоление кантианства в любых его формах оказывается фактически задачей первостепенной важности как задача преодоления кризиса познания. В разведении методологии естественных наук и наук общественных мы имеем еще одно его проявление. Между тем если мы посмотрим на работы современных ученых в области естественных наук, с одной стороны, и в области общественных наук, с другой, то увидим подчеркнутое понимание единства метода той и другой области исследования - сошлемся в этом отношении на нобелевского лауреата в области биологии Ф. Жакоба, с одной стороны, и на одного из самых крупных и интересных историков наших дней, Э. Хобсбаума, с другой.

Вот, например, пассаж из заключительной части замечательной книги Ф. Жакоба «Логика живого», имеющий непосредственное отношение к проблеме социального познания, истории: «Признать единство физико-химических процессов на молекулярном уровне - означает, что витализм утратил всякий смысл (toute fonction). Действительно, с появлением термодинамики операциональное значение понятия жизни становилось все более и более слабым, а его мощь абстрагирования снижалась. Сегодня в лабораториях уже не спрашивают о том, что такое жизнь. Не пытаются больше очертить ее контуры. Стремятся единственно анализировать живые системы, их структуру, их функцию, их историю. Но в то же время и распознать финальность живых систем, что означает невозможность больше делать биологию, не соотносясь постоянно с «проектом» организмов, с тем «смыслом» («sens»), который само их существование сообщает их структурам и их функциям (курсив наш. - В. М.). Легко видеть, насколько это отношение отличается от редукционизма, который так долго преобладал. До сих пор, чтобы быть научным (pour etre scientifique), анализ должен был, прежде всего, абстрагироваться от любого соображения (consideration), которое выходило бы за рамки исследуемой системы и его функциональной роли. Строгость, налагаемая на описание, требовала элиминации этого элемента финальности, который биолог отказывался принять в свой анализ. Сегодня, напротив, невозможно более отделить структуру от ее значения, и не только в отдельном организме, но и в последовательности событий, которые ведут организм к становлению таким, какой он есть. Всякая живая система является результатом определенного равновесия между элементами организации. Солидарность между этими элементами ведет к тому, что любая модификация в каком-либо пункте ставит под вопрос ансамбль отношений и рано или поздно порождает новую организацию. Изолируя системы, различающиеся по природе и по сложности, пытаются выяснить при этом их составляющие и исходя из этого объяснить отношения (relations). Но каков бы ни был исследуемый уровень, идет ли речь о молекулах, о клетках, об организмах или о популяциях, история оказывается выступающей здесь в качестве необходимой перспективы, и последовательность (succession) - как принцип объяснения» Jacob, F. La logique du vivant. - Editions Gallimard, 1970. - p. 320..

Заявление, сделанное И. Пригожиным несколько лет тому назад, о том, что кончилось время науки Галилея, Ньютона, Канта, начинается время науки Гегеля, Дарвина и особенно Маркса, представляется весьма убедительным.

Вообще, обращение к диалектике в деле освоения современного научного познания вовсе не представляется чем-то новым для отечественных специалистов в области философии и методологии научного познания. То, что называлось «диалектической обработкой» современного научного познания, стояло в качестве первостепенной задачи перед философами в советский период развития страны, и надо отметить, что работа по решению этой проблемы на определенных этапах общественного развития развивалась достаточно успешно. Не уходя далеко в историю, назовем в качестве примера такую обобщающую и в определенной мере итоговую работу, как подготовленную отечественными учеными и учеными стран социалистического лагеря книгу «Диалектика. Познание. Наука» (Изд. АН СССР. - М.: Наука, 1988).

Можно назвать и имена ученых, которые, не будучи связанными обязательством «диалектически обрабатывать» свою отрасль знания, фактически становились на почву диалектики. Приведем в этой связи имя выдающегося отечественного биолога-эволюци-ониста и генетика С. С. Четверикова, который в сделавшей эпоху статье «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики» подчеркивает взаимодействие некогда противостоящих концепций дарвинизма и менделизма. Не одна физика рождала в это время диалектику в ее наиболее аутентичных формах. Для эволюционной теории в биологии диалектизация оказывалась осуществленной вместе с определением предмета эволюции (это обстоятельство особенно важно отметить в отношении современных эволюционных доктрин в методологии научного познания, пренебрегающих именно задачей определения своего предмета или просто не понимающих его, этого определения, важности, точнее сказать, его абсолютной необходимости).

Философия науки наших дней движется в пределах, обозначенных кантовской традицией: мы видим здесь то становление обосновательного подхода, оторванного от эволюции, который характеризуется утверждением предметности, предмета, который не включен в историческое движение, в эволюцию и, тем самым, не может быть признанным в качестве именно такого предмета, поскольку не обеспечивает выведения из него всего обосновываемого знания, то утверждение эволюционного подхода без ясного понимания того, что собственно эволюционирует. Это совсем не необычная ситуация, с ней имели дело уже философы древней Греции, но если эти последние воспринимали такого рода ситуации как теоретическую драму, то в близкие к нам времена можно встретить утверждение о нормальности ситуации, когда говорится, что движение имеет место, а движущегося не существует (А. Бергсон, В. Оствальд). Методология современного научного познания, кажется, чувствует себя вполне комфортно, стоя на такой позиции, приобретающей законченную форму в постмодернизме.

Размещено на Allbest.ru