Конструктивность критических процедур в процессе формирования научной теории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конструктивность критических процедур в процессе формирования научной теории

Окладной Владимир Анатольевич, доктор философских наук, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин, НОУ ВПО «Московский институт управления»

В механизмах формирования научной теории критике обычно отводится лишь негативная роль: устранение ошибок и заблуждений в существующем знании. Анализ историко-научного материала показывает, что всякая теория возникает как деструктивно-конструктивное преобразование предшествующего знания в новое. Процедуры критики необходимо включаются в этот процесс и осуществляют в нем, наряду с негативными, позитивные функции: проблематизируют существующее знание, способствуют выдвижению и обоснованию новых идей, конституируют оценки разрешенности проблемной ситуации.

Ключевые слова: научное познание, научная теория, конструктивная критика.

In mechanisms of scientific theory formation, criticism is usually given a negative role only - removal of mistakes and delusions in contemporary knowledge. The undertaken analysis of scientific historical materials shows that any theory emerges as both a destructive and constructive transformation of the previous knowledge into new knowledge. Necessary criticism procedures are included into the process and, along with negative functions, perform positive ones - question the existing knowledge, promote setting forward and substantiating new ideas and constitute solution evaluations of problem situations.

Keywords: scientific cognition, scientific theory, constructive criticism.

В общем случае критика есть рефлексия над деятельностью и ее оценка с позиции некоторых норм. Всякая критика включает в себя как исследовательский, так и оценочный компоненты. В познавательной деятельности критические оценки обычно выражаются словами: иллюзия восприятия, мнимая реальность, неэффективный метод, противоречивые утверждения, недостаточная обоснованность и т.п. Самая общая эпистемологическая критическая оценка состоит в квалификации некоторого знания как ложного, не соответствующего действительности.

В широко распространенной языковой практике понятия «критическая оценка» и «негативная оценка» стали почти синонимами. Некоторые основания для такого положения дел имеются, поскольку, будучи рефлексией над деятельностью, критика выполняет своеобразную контролирующую функцию, а всякий контроль очевидным образом особенно чувствителен к расхождениям между должным и сущим, ожидаемыми и реально полученными результатами. Следует также добавить, что огромное число наших действий имеет методический, даже алгоритмический характер, а в таких случаях нормы и правила действий обычно не подвергаются сомнению («не критикуются»), и критические оценки обычно сводятся к указаниям разного рода «ошибок», т.е.отклонений от принятых норм и правил.

Вместе с тем, следует заметить, что выражаемые в отрицательной форме критические суждения в явной или неявной форме обязательно содержат позитивный момент. Так обстоит дело в любой деятельности вообще, в том числе и деятельности познавательной. Если нечто оценивается как неадекватное задачам познавательной деятельности или не соответствующее познаваемому объекту, то обязательно предполагаются некоторые нормативы «адекватности» и «соответствия».

Науку, как правило, исследуют и оценивают по ее результатам - полученному, готовому знанию. Вместе с тем, научное познание является творческой, конструктивной деятельностью. Это именно деятельность, созидание: все многообразие научных принципов, законов, теорий и т.п., которое при изложении результатов обычно предстает в форме обезличенного, бессубъектного, объективного знания, на самом деле создавалось и создается в человеческой деятельности. Наука является культурно-историческим феноменом, процессом, в котором не только используются, но и создаются познавательные средства, не только применяются, но и изобретаются исследовательские методы, не только описывается и объясняется действительность, но и разрабатываются сами способы описания и объяснения. «Наука, - писал М. Планк, отмечая конструктивный характер научной деятельности, - находит понятия, с которыми она работает, не готовыми; она впервые их искусственно создает и только постепенно совершенствует» [1. С. 199].

Коль скоро мы осознаем, что сущность научного творчества, в частности построения новых теорий, состоит не в использовании, а в создании методов и знаний, мы должны пересмотреть привычные представления о критике и ее роли в познании. Несложно понять, что «делает» критика, когда в наличии имеются некоторые стандарты описания, объяснения, доказательства и изложения знания и когда эти стандарты применяются - оценочно-контролирующая функция критики в этом случае очевидна. Сложнее заметить наличие критических процедур и труднее понять их функции в таких процессах, в которых сами эти стандарты лишь создаются. На какой нормативной базе, каких основаниях тогда могут формулироваться критические суждения, и возможны ли они вообще?

Создатель современной синтетической теории эволюции Э. Майр в своем классическом труде «Зоологический вид и эволюция» отмечал: «В дискуссиях о путях становления новых теорий редко уделяется должное внимание важности устранения ошибочных концепций. Лишь в некоторых случаях оправдывается положение, что новая, более разумная теория завоевывает признание, побеждая прежнюю «негодную» теорию. В большинстве же случаев опровержение ошибочной теории открывает дорогу новым идеям. ...Элиминация ошибочной идеи - деятельность не только негативная» [2. С. 19]. Это замечание справедливо: критика и опровержения в процессе перехода от старой теории к новой имеют место всегда, но их методологическое значение недооценивается либо они просто игнорируются. Весьма часто создатели новых теорий отводят критике взглядов своих оппонентов единственную роль: показать ошибочность отвергаемых теоретических позиций.

Покажем основные функции, осуществляемые критикой в процессе перехода от старой теории к новой. Главным для нас будет показать, что критика является конструктивной, ведущей к возникновению и обоснованию исходных идей новой теории деятельностью, иными словами, что становление нового знания осуществляется, посредством преобразующей критики, т.е. деятельности одновременно и деструктивной (отрицающей) и - это главное - конструктивной. Сама интерпретация критики и отношение к критическим процедурам в таком случае меняют привычные негативистские ассоциации, связанные со словом «критика». В свете этих методологических представлений «критиковать» - это и означает вводить новое, а «вводить новое» означает «критиковать», преобразовывать существующие понятия и представления в принципиально новые. Заметим, что в данном случае нет отождествления понятий критики и творчества, в результате чего одно из них стало бы излишним. Введение нового - это и есть критика в отношении к преодолеваемому знанию. Теория не рождается на голом месте. Механизм рождения и утверждения новой теории должен быть понят как процесс критического преобразования предшествующего знания в новое.

1. Проблематизация существующего знания.

Логически исходной, кладущей начало отказу от существующего и поиску нового теоретического подхода является скептическая, или феноменологическая, критика. Столкнувшись с ростом числа нерешенных проблем, появлением противоречий и трудностей, часть членов научного сообщества переориентирует свою деятельность: вместо того чтобы продолжать разрабатывать имеющиеся проблемы, оптимистично веря в их положительное разрешение, они занимают скептическую («критическую») позицию и сосредоточивают свое внимание преимущественно на различных проявлениях недостаточности существующей теории.

Критический анализ существующей теории ведется не на базе нейтральных фактов и не с позиции какой-либо внешней понятийной схемы, а «изнутри»: программные установки и исходные положения данной теории сопоставляются с реально достигнутыми на ее основе результатами. Объектами критики, следовательно, и источниками формулирования критических оценок могут в различных конкретных обстоятельствах быть самые разные компоненты исследовательской деятельности: факты, не объясняемые наличной теорией (обычно ученые говорят: «факты, не укладывающиеся в теорию»), противоречия понятийного аппарата, конструктивность применяемых методов, согласованность данной теории с новыми данными смежных теорий и т.п. Критический анализ проблематизирует понятия и представления прежней теории, заставляет сомневаться и видеть проблему там, где раньше положение дел представлялось бесспорным и беспроблемным.

Критика этого рода скептична и феноменологична потому, что она лишь вскрывает и систематизирует трудности и противоречия, но не объясняет их причин, не указывает выход из создавшегося положения. Тем не менее, она имеет позитивную ценность, поскольку в ходе ее складывается установка на поиск принципиально нового научного подхода, вычленяются и формулируются проблемы, разрешить которые призвана новая теория.

Говоря о скептической критике - что, впрочем, обычно и ассоциируется с понятием критики вообще, - мы отметим два важных для понимания конструктивности критических процедур момента.

Первый заключается в том, что даже такую «простую» форму критической деятельности неверно интерпретировать в смысле фальсификации старой теории, после чего ее можно было бы считать опровергнутой. Феноменологическая критика лишь утверждает: «Согласно теории должно иметь место А, но на самом деле имеет место не-А», или: «Согласно программным установкам должно быть достигнуто Б, но на самом деле Б не достигнуто». Такие критические суждения ничего не опровергают, это не фальсификация ни теоретических утверждений, ни программных установок, они лишь фиксируют негативный результат. Прямой их эффект - не опровержение, а сомнение: «Согласно теории должно иметь место А, но на самом деле имеет место не-А - достоверность А вызывает сомнение», «Согласно программным установкам должно быть достигнуто Б, но на самом деле Б не достигнуто - плодотворность программы вызывает сомнение. Способна ли она вообще решить поставленные задачи и получить прокламируемые результаты?».

Чтобы контрпример мог служить элементом опровержения, должно быть построено новое знание, разрешающее заключенную в контрпримере проблему; сам контрпример как таковой нового знания, с позиции которого можно было бы достоверно отрицать одно и утверждать другое, не содержит.

Скажем, мы придерживаемся рефлекторного принципа (как это было в случае с И.П. Павловым до создания понятия условного рефлекса), считаем, что та или иная функция организма включится, если на рецепторный аппарат подействует адекватный его природе химический, физический или механический раздражитель; слюна, по теории, должна выделяться, когда пища попадет в ротовую полость. Таково ожидаемое с позиции теории А. Но слюна начала нормально выделяться без раздражителя, при одном виде пищи. Нарушался принцип причинности, которого И.П. Павлов строго придерживался в своих исследованиях. Единственное, что в данной ситуации можем сделать, - это, оставаясь в рамках принятой теории, используя ее язык и ее онтологические допущения, сформулировать отрицательное суждение, фиксирующее не некоторое новое явление (отнюдь не «условный рефлекс»), а отрицание онтологического феномена наличной теории, т.е. не некоторое новое Б, а именно и только - не-А. В нашем примере это выглядит следующим образом: следствие, выделение слюны, имеет место, а причинный фактор, раздражитель - отсутствует. Из истории формирования рефлекторной теории известно, что первым мысль о признании правомерности знаковых («условных») раздражителей для рефлекторной связи высказал молодой сотрудник Павлова, однако сам Павлов эту мысль сначала отверг и пытался разобраться, как возможен запуск рефлекторной реакции без обычного причинного фактора. Чтобы увидеть новые факты, и, строго говоря, признать их в качестве именно «фактов», а не случайных явлений, нужны анализ и новые теоретические идеи.

Аналогичным образом обстоит дело и со всеми другими «не укладывающимися в прежнюю теорию фактами», обычно указываемыми учеными, объясняющими процесс создания научной теории. Эта традиционная фраза может быть интерпретирована (а ретроспективно, когда новые идеи и новый язык уже имеются в наличии, эта интерпретация возникает сама собой) таким образом, что, с одной стороны, есть теория, а с другой - вполне понятное и ясное новое явление, которое можно описать, не прибегая к языку старой теории. В действительности первоначально имеют место не новые, а собственные факты старой теории: они описаны на ее языке, построены ее методами, просто это негативные факты, не ожидаемое А, но не-А.

Именно на этом основании критика, вскрывающая контрпримеры и недостатки, первоначально является лишь критикой скептической. Высший и лучший ее результат - проблематизация существующего знания, нахождение проблемы там, где другие проблем не видят.

Второй момент, на который мы хотим обратить внимание, заключается в том, что у всякой новой теории, сколь бы она ни была радикально новой, принципиально новой, первой для определенной предметной области, всегда имеется «отрицательный двойник», т.е. предшествующая теория или выраженное в какой-либо форме любое знание, через оппозицию которому новая теория единственно и может формироваться. Новое знание всегда возникает как разрешение проблем и критическое преобразование некоторого предшествующего знания. Если мы хотим понять механизм формирования научной теории, нужно начинать не с «новых фактов» и вообще с чего-либо характеризующего новую теорию, а с предшествующей теории, как бы ее post factum не оценивали создатели новой теории.

Скажем, часто (и справедливо) утверждается, что квантовая механика не имеет теоретических предшественниц в обычном смысле слова, т.е. до ее появления не существовало никаких физических теорий микрообъектов. И, тем не менее, заметим, квантовая механика имела «отрицательного двойника» - классическую механику. Понятия и законы последней не применимы для описания микромира, однако именно они послужили основой для формирования - посредством преобразующей критики - квантовомеханических понятий и представлений.

2. Поиск направления преобразования старой теории в новую.

Исходные положения новой научной теории всегда создаются для того, чтобы найти выход из сложившейся проблемной ситуации, порожденной предшествующим знанием. Они указывают цель и направление развертывающейся теоретической работы. Обратим внимание на важный факт истории науки: исходные идеи всякой новой теории практически всегда имеют «отрицательных двойников» - отвергаемые положения прежней теории. Когда основоположник нового научного подхода указывает свои ведущие идеи, которые он предполагает развить и реализовать, то всегда указывают и другие идеи: те, против которых он выступает, считает неприемлемыми с позиции новых взглядов. В чем эвристический смысл их выделения? Зачем это нужно новой теории?

Наиболее естественный вопрос в условиях возникновения проблемной ситуации - это вопрос о том, чем вызвано появление противоречий в существующем знании и что нужно предпринять для их элиминации. Сошлемся на Макса Планка, который довольно точно обрисовал складывающееся в таких случаях положение дел: «Первый повод к пересмотру или изменению какой-нибудь физической теории почти всегда вызывается установлением одного или нескольких фактов, которые не укладываются в рамки прежней теории. <...> Как нужно поступать в таком случае? Несомненно одно: в существующей теории нужно произвести изменения таким образом, чтобы она оказалась в соответствии с установленным фактом. Но в каком месте теории нужно произвести исправления, это является подчас трудным и сложным вопросом. Ведь один факт еще не дает теории» [1. С. 73-74].

Мы обратим внимание на следующее обстоятельство: в условиях возникновения проблемной ситуации речь идет о новом знании, новых идеях, которые, в частности, объяснили бы контрпримеры, но рассуждение вращается вокруг старой теории. Без критического анализа этой теории, оказывается, невозможно ввести новые идеи. Критический анализ старой теории восходит к нахождению источников, причин, «виновников» трудностей, т.е. тех положений существующей теории, принятие которых привело к появлению в познавательной деятельности проблемной ситуации. Эта критика уже не скептична и не феноменологична, она дает объяснение возникшим противоречиям. «Виновники» неудовлетворительности прежней теории объясняют, чем именно эта теория неудовлетворительна, что должно быть элиминировано из существующего знания для дальнейшего теоретического развития, в противоположность чему должна развиваться новая теория.

Последнее обстоятельство в эвристическом плане является наиболее важным. Поиск и анализ «виновников» не представляют собой деятельность исключительно негативную, а лишь очищающую науку от ошибочных знаний. В противном случае трудно было бы понять, почему творцы нового, вместо того чтобы полностью отдаться своему собственному делу, всегда активно и довольно основательно разбирают недостатки своих предшественников. Выявление «виновников» неудовлетворительности старой теории имеет позитивное эвристическое значение, и заключается оно в том, что эти положения определяют выбор и содержание исходных утверждений новой теории. Чтобы двигаться дальше, найти новую руководящую идею, нужно критически проанализировать ранее применявшийся подход, понять, что породило его противоречия и трудности. Выявление источников неудовлетворительности старого подхода, объяснение его противоречий уже содержат в себе указание новых руководящих идей, показывают направление преобразования прежнего подхода в новый. И здесь мы имеем не два разных процесса: критику старой теории, с одной стороны, и разработку новой - с другой, а единый процесс - преобразующую критику, или критическое преобразование.

Такое критическое преобразование старой теории в новую можно в методологическом плане подчинить, по крайней мере, двум принципам.

Первый - принцип несоответствия. Исходные идеи новой теории должны не соответствовать прежней теории, а, наоборот, противоречить ранее принятым положениям. Термин «принцип несоответствия» мы заимствуем у эстонского физика П.Г. Карда, который определил его значение следующим образом: «Каждая новая фундаментальная теория, сохраняя в том или ином смысле преемственную связь со старой теорией, характеризуется в то же время элементом принципиальной новизны, образующим по преимуществу ее центральное ядро и наиболее глубоко воплощающим ее сущность» [3. С. 26]. Данный принцип фиксирует весьма важную черту процесса возникновения новых теорий, показывающую, что в основе этого процесса лежат именно процедуры преобразующей критики, а именно: исходные идеи новой теории вводятся как антитезы, противоположности, как «свое другое», говоря гегелевским языком, тех положений предшествующей теории, которые в ходе ее критического анализа были определены как «виновники» ее неудовлетворительности. Этим и объясняется эвристический характер критики старой теории. В этом, казалось бы, сфокусированном лишь на анализе старой теории процессе выкристаллизовываются новые теоретические идеи.

Второй принцип, задающий методологический норматив для критического преобразования старой теории в новую - принцип конструктивности. Он широко распространен в науке и используется как норматив при оценке научных теорий и гипотез. К процессу перехода от одной научной теории к другой он предъявляет два взаимосвязанных требования. Первое требование - конструктивности критики старой теории - заключается в том, что анализ опровергаемой теории не должен останавливаться на выявлении ее недостатков и противоречий, но должен восходить к объяснению причин, источников ее неудовлетворительности. Конструктивная критика не отбрасывает старую теорию как сплошное заблуждение, но выявляет направление ее преобразования в новую теорию, объясняет причины ее неудач и усваивает полученное в рамках старого подхода положительное содержание. Второе требование касается уже непосредственно исходных идей новой теории: они конструктивны, если не только объясняют контрпримеры старой теории, но и позволяют открывать и предсказывать новые факты, формулировать новые исследовательские задачи, вскрывать неожиданные с позиции старого подхода свойства и закономерности исследуемого объекта.

3. Обоснование новых идей.

Новые идеи не принимаются научным сообществом без аргументации в их пользу, т.е. без их обоснования. Обоснование строится посредством апелляции к различным методологическим нормативам: непротиворечивость, опытная проверяемость, эвристичность и т.п. Чаще всего в пользу новых идей приводят те или иные эмпирические свидетельства, подтверждающие соответствующие утверждения.

Аргументация, обосновывающая исходные идеи новой теории, всегда имеет единый смысловой стержень: она имеет утверждающе-отрицающий характер, строится с одновременным опровержением утверждений прежней теории. Проблемная ситуация и особенно содержание старой теории фактически задают своеобразное смысловое поле, определяющее критерии необходимости и достаточности обосновывающих новые идеи доводов, поскольку аргументы в пользу новых идей - это не что иное, как ответы на вопросы (и контраргументы), которые ставятся или могут быть поставлены с позиции прежних взглядов.

По крайней мере, две причины делают необходимым усиление конструктивной критики старой теории для обоснования исходных идей новой теории. Во-первых, новый подход не будет принят, если наличное знание вполне способно решить имеющиеся проблемы. К новой концепции в таком случае должна быть применена «бритва Оккама». Отсюда следует, что сторонники нового подхода вынуждены доказывать, что их и только их подход способен решать существующие проблемы. Для этого они должны показать, что прежний подход данные проблемы решать не способен или не способен их решать удовлетворительным способом. Во-вторых, только что возникшая концепция еще не развернула своего содержания и не достигла тех теоретических и практических результатов, которые подтвердили бы ее истинность, эвристическую ценность и обеспечили бы ей необходимое признание. В начальный период формирования новой концепции речь идет в первую очередь о выборе направления дальнейшего теоретического развития, направления, которое оказалось бы плодотворным и обеспечило успехи в будущем. Имеющиеся свидетельства плодотворности нового подхода еще немногочисленны, и это обстоятельство увеличивает значение критики. Новая научная концепция не просит кредита доверия, но посредством опровержения позиции оппонентов стремится доказать, что вводимые ею положения являются плодотворным выходом из имеющейся проблемной ситуации.

Поэтому обоснование новых идей имеет критически-преобразующую природу, его смысловой стержень - не доказательство соответствия выдвинутых идей некоторым абсолютным неоспоримым нормам и стандартам (хотя новаторы весьма часто прибегают к такой догматической аргументации), а доказательство необходимости преобразования старой теории в новую. Доказательство необходимости преобразования - это и есть обоснование исходных идей нового подхода. Ведущий мотив этого доказательства - демонстрация того, что новая теория способна решить проблемы, не разрешимые с позиции прежних теоретических взглядов; апелляция к различным методологическим нормативам работает в русле и в рамках этой основной конструктивно-критической направленности исследовательской деятельности.

4. Оценка разрешенности проблемной ситуации

Взятое в целом, в исторической перспективе познание бесконечно, однако каждый конкретный шаг познавательной деятельности конечен. Завершенность этого шага фиксируется формулированием оценки решенности проблемы. О решенности проблемы в период возникновения новой теории утверждается фактически гораздо раньше того времени, когда эта теория полностью разовьет свой понятийный аппарат и получит всестороннее подтверждение.

Важность оценки решенности проблемы состоит в том, что она фиксирует переломный момент в развитии познания: кончается период, посвященный в основном выбору и обоснованию направления дальнейшего теоретического развития, и начинается период разработки выдвинутых идей. Исходные положения нового подхода меняют свою функцию: из результата разрешения проблем, поставленных старой теорией, они превращаются в средство, точнее, основание решения проблем, возникающих уже на базе новой теории. Опровержение конкурирующего подхода не прекращается, но оно перестает быть непосредственной целью. Основное внимание исследователей фокусируется на разработке задач собственной теории, а опровержение прежней теории связывается в основном с успешным развитием теории как целого, с доказательством ее действительной эвристической и практической эффективности. Документально этот переломный этап обычно фиксируется появлением программной работы.

Оценка этого рода дуальна: и позитивна, и негативна; она констатирует, с одной стороны, сформированность теоретического подхода, а с другой - содержит формулировку итоговой критической оценки прежней теории, т.е. как бы определяет судьбу последней после того, как появилась новая теория.

Старая научная теория, сталкиваясь с рядом серьезных противоречий, становится открытой системой, какие-то ее положения берутся под сомнение. Поскольку новая теория претендует на преодоление имеющихся трудностей, она должна найти и их источник. Отыскание «виновников» неудовлетворительности старой теории, их опровержение и элиминация из существующего знания наряду с введением позитивной альтернативы замыкают систему исследовательской деятельности, позволяя говорить, что противоречия преодолены и проблема решена.

Конкретные формы разрешения проблемных ситуаций различны, соответственно различны и критические оценки старых теорий. Мы выделим два основных типа, в рамках которых возможны дальнейшие подразделения. Предварительно заметим, что не так уж редко, в том числе и в настоящее время, новаторы просто отбрасывают старую теорию, оценивая ее как чистое заблуждение. Подобный «фальсификационизм» после всего того, что говорилось о методе преобразующей критики, на наш взгляд, не заслуживает особого внимания. Разумеется, в каких-то ситуациях вполне может быть выдвинута явно несостоятельная концепция, но чаще всего это делают как раз новаторы, отыскивая приемлемую альтернативу отвергаемой теории. Здесь может быть высказано общее правило: если старая теория работала, то она не может оцениваться только в негативном плане. Уже тот факт, что критика некоторой теории позволяет выдвинуть плодотворную альтернативу, показывает, что эта теория не пуста ни в содержательном, ни в эвристическом плане.

Первый тип критических оценок характеризуется тем, что старая теория в целом отвергается, но вместе с тем признается научная значимость каких-либо ее элементов, и последние в преобразованном виде включаются в состав новой теории. Старая теория отвергается на том основании, что «виновниками» ее неудовлетворительности оказываются основополагающие, принципиальные утверждения. Отказ от этих утверждений рассматривается сторонниками нового подхода в качестве необходимой предпосылки преодоления проблемной ситуации. Элиминация оснований старой теории, естественно, переводит ее из актуальной науки в ведомство истории науки. Таковой, как известно, стала, например, судьба некогда весьма распространенной, но сейчас лишь упоминаемой в истории физики «теплородной теории», однако, заметим, многие идеи и открытия Сади Карно, последовательного сторонника этой теории, не потеряли своего значения и в современной науке («цикл Карно», например).

Для второго типа критических оценок характерно то, что старая теория в целом не отвергается. Отрицается ее способность решать те задачи, на решение которых претендует новая теория, и наряду с этим признается правомерность существования старой теории для решения других, не входящих в «юрисдикцию» новой теории, задач. Конфликтная ситуация разрешается в этом случае путем разделения предметов исследования новой и старой теорий. Предмет исследования старой теории ограничивается, «уточняется», из него извлекается та область, претензии описать которую и привели прежнюю теорию к противоречиям и трудностям. Посредством уточнения предмета своего исследования старая теория элиминирует противоречия и перестает конкурировать с новой теорией. Аномальная для старой теории область действительности включается в предмет новой теории и, получив соответствующую интерпретацию с позиции новых идей, перестает быть аномальной. В таких случаях обычно говорят, что новая и старая теории не исключают друг друга, а изучают разные «срезы» или «уровни» исследуемого объекта.

Поскольку в соответствии с этим типом критических оценок старая теория целиком не отвергается, то и после возникновения новой она продолжает рассматриваться как «современное научное знание», и между нею и новой теорией устанавливается та или иная структурно-функциональная связь. Формулами такой связи могут быть, например, принципы соответствия и дополнительности. Последние наиболее известны, но они далеко не исчерпывают перечень возможных связей. Гораздо чаще, установив для себя различные «срезы» или «уровни» изучаемого объекта, новая и старая теории вступают в отношения кооперации, взаимодействия, т.е. между ними происходит обмен методами, методиками, эмпирическими данными, исследовательские задачи и подходы одной теории используются в качестве эвристик в другой и т.п. Подобным образом взаимодействуют, к примеру, теоретические подходы физиологии и психологии, отношения между которыми ранее были отнюдь не безоблачными. И.П. Павлов, например, за исключением некоторого периода, вообще не воспринимал психологию как науку.

Классическим примером критической оценки рассматриваемого типа является итоговая оценка научной значимости классической механики, предмет которой после возникновения теории относительности и квантовой механики был ограничен областью медленных (по сравнению со скоростью света) движений макроскопических тел.

Итоговые оценки разрешенное проблемной ситуации элиминируют разделение исследуемых явлений на мнимые и реальные, а знаний - на ложные и достоверные. В первом типе критических оценок «мнимые явления» трактуются как результат неадекватной интерпретации исследуемого предмета и переносятся в историю науки. Во втором случае после разделения предметов исследования «мнимые явления» также исчезают, обе теории оперируют онтологическими феноменами, которым придается статус реального существования. По оценке сторонников каждой теории их оппоненты, точнее бывшие оппоненты, имеют дело не с мнимыми, а просто с другими явлениями.

Фиксируя разрешенность проблемы, определяя научный статус старой теории после возникновения новой, критические оценки одновременно осуществляют еще одну важную функцию в развитии познания, а именно: в них усваивается опыт прошлой исследовательской деятельности, как позитивный, так и негативный. В эвристическом плане негативный опыт достаточно значим. Учатся на ошибках, это утверждение верно и для науки. Выявляя «виновников» неудовлетворительности старых подходов, т.е. объясняя причины неудач своих предшественников, ученые находят те компоненты исследовательской деятельности, которые породили ошибки и заблуждения, и, соответственно, корректируют деятельность. В позитивном содержании новых исследовательских программ имплицитно заключено знание о прошлых ошибках и их источниках, программы строятся таким образом, чтобы не повторять прежних ошибок. В явном виде выводы из уроков предшествующей исследовательской деятельности содержатся в критических оценках, формулируемых в программных работах основоположников новых научных теорий.

критика конструктивный знание

Литература

1. Планк М. Единство физической картины мира. М.: Наука, 1966. 287 с.

2. Майр Э. Зоологический вид и эволюция. М.: Мир, 1986. 597 с.

3. Кард П.Г. Принцип несоответствия // Учены записки Тартуского государственного университета. Философски вопросы физики. Вып. 360 (1975). Т. 2. С. 24-30.

Размещено на Allbest.ru