К вопросу о некоторых философско-исторических аспектах творчества А.С. Хомякова и Ю.Ф. Самарина

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу о некоторых философско-исторических аспектах творчества А.С. Хомякова и Ю.Ф. Самарина

Скороходова Светлана Игоревна

Доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета, доктор философских наук, доцент

Аннотация

В статье рассматриваются и сопоставляются некоторые философско-исторические идеи А.С. Хомякова и Ю.Ф. Самарина, оказавшие воздействие на всю русскую философскую и общественную мысль XIX - первой половины XX в. Утверждается, что в основе философии истории Самарина лежит политическая философия, которую он связывал с глубинными вопросами человеческого бытия, с учением о личном откровении.

Показано, что если Хомяков действительно был сторонником «вселенскости» и видел Россию все же в семье европейских стран, то именно Самарину русская философская мысль обязана идеей о возможности разных путей развития сосуществующих, но непохожих друг на друга «миров». Раскрываются взгляды Хомякова и Самарина на славянский вопрос. Показано, что в творчестве Хомякова славянский мир во главе с Россией призван объединить Восток и Запад, а по Самарину, Россия и славянство - особый мир, имеющий ценность в самом себе. Обосновывается мысль о том, что смысловым центром славянской идеи, в понимании представителей московской школы, становится не панславизм, а идея «славянского братства», которое не противостоит всему остальному человечеству и носит не наступательный, а оборонительный характер. Подчеркивается, что идея «славянского братства» наиболее точно выражает стремление Хомякова и Самарина воплотить принцип соборности в общественной жизни славян. Рассматриваются вопросы о смысле истории, о «русской идее», о значении веры в судьбе народов, а также польский вопрос.

Делается вывод о том, что философско-исторические идеи Хомякова и Самарина актуальны и сегодня; что понятие «соборность», по существу, является одним из главных связующих центров их органичного, целостного творчества.

Abstract

ON THE ISSUE OF SOME PHILOSOPHICAL AND HISTORICAL ASPECTS OF A. S. KHOMYAKOV'S AND YU. F. SAMARIN'S CONCEPTIONS

Skorokhodova Svetlana I.

Assistant Professor at Philosophy Department, the Institute of Social and Humanitarian education, Moscow State University of Education (MSPU), ScD in Philosophy, Associate Professor

The article discusses and compares certain philosophical and historical ideas of A. S. Khomyakov's and Yu. F. Samarin's which influenced the entire Russian philosophical and social thought of the XIX - early XX centuries. It is stated that Samarin's philosophy of the history is based on the political philosophy, which he associated with the deep questions of human existence and the personal revelation doctrine. The article shows that if Khomyakov indeed was a supporter of the “universality” and saw Russia still in the family of European countries, it is Samarin whom the Russian philosophical thought owes the idea that coexisting but distinct “worlds” can develop in different ways. The article discusses the views of Samarin's and Khomyakov's on the Slavic question. It demonstrates that in Khomyakov's works the Slavic world led by Russia is intended to unite the East and the west, while according to Samarin, Russia and the Slavdom are a peculiar world of value in itself. The article substantiates that the semantic center of the Slavic idea, in the Moscow School's representative understanding, is not the pan-Slavism but the idea of the “Slavic brotherhood”, which is not opposed to the rest of humanity and is not offensive but defensive in nature. It is emphasized that the idea of the “Slavic brotherhood” most accurately expresses Samarin's and Khomyakov's desire to embody the principle of “sobornost” in the Slavs' social life. The article discusses the questions on the meaning of history, the “Russian idea”, the importance of faith in the peoples' destiny, and the Polish question.

It is concluded that the philosophical and historical ideas by Khomyakov and Samarin are objectively meaningful in modern times; that the concept of “sobornost”, in its essence, is one of the strongest centers of their organic, holistic creativity.

В творчестве славянофилов зародилась, по существу, образная философия истории. В ее основе лежат проблемы духовного измерения, а также вопросы веры и национальной политики. А. С. Хомяков и Ю. Ф. Самарин, два ярких представителя московской школы, внесли особый вклад в разработку славянофильского учения. Первый, при всем своем универсализме, - в философию религии, второй - в политическую философию. Актуально сопоставить взгляды этих единомышленников, чтобы наиболее полно раскрыть такой сложный феномен, как славянофильство, оказавший воздействие на всю русскую философскую и общественную мысль XIX - первой половины XX в.

В 1838 г. Самарин первым кандидатом окончил философский факультет Московского университета. В том же году он сблизился с К. С. Аксаковым. Они вместе посещали литературные гостиные, хотя и были в стороне от жарких салонных споров. В салоне П. Я. Чаадаева, где в основном обсуждались философско-исторические вопросы, Самарин познакомился с А.С. Хомяковым. Предполагаем, что под влиянием общения с Хомяковым с мая 1840 г. в сентябре того же года Самарин написал первое серьезное исследование по философии истории - письмо члену Палаты депутатов Франции Ф. Могену, в котором обосновывал мысль о том, что монархический и православный принципы лежат в основе русской истории, что, так как русская земля не была «искажена» завоеванием, понятие «русская народность» равнозначно понятию «русское государство».

В философии истории Хомякова эстетическое, теологическое и научное начала органически взаимосвязаны. Человек, который занимается историей, должен обладать многими качествами: беспристрастностью, способностью сближать самые далекие предметы и события, терпением в разборе самых мелких подробностей, отсутствием предубеждения и прочими, но выше и полезнее всех этих достоинств - чувства поэта и художника. Хомяков считал, что только философ, наделенный поэтической интуицией, способен выявить в хаосе фактов и событий прошлого истоки современных явлений.

Идеал цельного знания, в котором внутреннее ведение сочетается с научными знаниями и художественной интуицией, был сформулирован еще любомудрами. Князь В. Ф. Одоевский, который в 1823-1825 гг. возглавлял «Общество любомудрия», воплотил мысль о целостном творчестве - научном, художественном, религиозном - в романе-утопии «4338 год» (1835). Уже в ХХ в. русский философ И. И. Лапшин, изучавший феномен творчества, пришел к близкому и Одоевскому, и Хомякову выводу: мысль рождается из чувства и, в свою очередь, водворяясь в человеке, формирует новое [1, с. 319]. Хомяков считал, что только подлинный художник, проницательный в постижении человеческих характеров, способен «уловить», «угадать» народный дух.

Самарин так же, как и Хомяков, полагал, что только цельное познание, в единстве всех сил духа, способно проникнуть в смысл исторических процессов [2, с. 489]. Но этого недостаточно. Особенно важна «народность духа». Главное достоинство настоящего исследователя, согласно мыслителю, беспристрастность [2, с. 484]. Самарин глубже, чем другие славянофилы, затронул в своем творчестве вопрос исторической эпистемологии. Он стоял у истоков политической философии в России, но связывал политические проблемы с глубинными вопросами человеческого бытия.

Его философия истории теоантропоцентична. В ее основе лежит учение о личном откровении, «о непосредственном и личном восприятии сознательного и преднамеренного воздействия Бога на человеческую жизнь» [3, с. 77]. Высшее существо подводит человека к осознанию его нравственного долга, не умаляя при этом его внутренней свободы [3, с. 29]. История, по Самарину, есть также слово Божие, обращенное к человеку, который может последовать его призыву или сознательно и намеренно отклониться от него. В этом контексте становится понятно высказывание Самарина о том, что «народ может быть призван, но не предназначен к спасению» [4, с.23]. Провидение может только карать за ложный выбор, дары же Божественной благодати умножаются только по мере трудов и усилий. Благодать никогда не стесняет свободы, но спасает только желающих этого, тех, кто готов принять спасение.

Главным субъектом истории у Хомякова являются личности и этнические общности. Провиденциализм в его философии истории был смягчен «признанием логики исторического движения, законов истории и свободы» (А.С. Панарин). Вместе с тем философ считал, что нет заранее уготованного проекта истории, так как возможен исторический произвол народов. Он писал, что в истории существует равнодушие к добру и злу. Согласно Хомякову, смысл христианского учения состоит в том, что человек получает возможность свободного выбора и бесконечного совершенства.

Характерной чертой философско-исторических размышлений Самарина является телеологизм. Философ признал, что в истории существует имманентная историческому процессу цель. Вместе с тем он не отрицал и роли личности в истории. «Мировой запрос» - одно из важных понятий в его философско-исторических взглядах. Философ считал, что «в ответ на мировой запрос история не приносит логической формулы, а выводит на сцену нового деятеля, живой быт свежего народа, и, много спустя, мысль, воспитанная в сочувствии с ним, возводит его на степень понятия и переносит из действительности в область науки как понятие, как закон» [2, с. 491].

Одним из центральных вопросов в философии истории Хомякова и Самарина является славянский. Смысловым центром славянской идеи, в понимании представителей московской школы, становится не панславизм, а идея «славянского братства», практическая реализация которой приведет к консолидации славян, к мощному противодействию западным претензиям на мировую гегемонию. «Славянское братство», по мысли «коренных славянофилов», не противостоит всему остальному человечеству и носит не наступательный, а оборонительный характер. «Нет у России ни стремлений к захватам, ни замыслов на политическое преобладание: она желает только свободы духа и жизни Славянским племенам, остающимся верными Славянскому братству» [5, с. 148] - так резюмировал общую позицию славянофилов И. С. Аксаков.

Самарин стремился практически реализовать идею «славянского братства». Он принадлежал к числу основателей Славянского комитета. Основатели комитета на первом же собрании своем представили каждый денежное пожертвование и потом ежегодно жертвовали комитету на его текущие расходы какую-либо сумму. Он принимал участие во всех важнейших заседаниях комитета, привлекал в него новых членов, содействовал важным предприятиям, посещал славянские земли, следил по газетам за всеми важнейшими событиями, которые там происходили, и нередко открывал такие нужды, за удовлетворение которых не было ходатаев, но которые, по его мнению, были важнее многих, заявляемых громко и вне комитета и среди его. В таких случаях Самарин бывал обыкновенно главным и часто единственным жертвователем. Такие пожертвования известны были только М. П. Погодину. В этом отношении к Самарину был ближе всего И. С. Аксаков, которого современники называли «славянским Бисмарком».

Полагаю, что именно идея «славянского братства» наиболее точно выражает стремление Хомякова и Самарина воплотить принцип соборности в общественной жизни славян, что, по их мнению, приведет к расцвету национальной культуры даже у славянских меньшинств.

Следует особо подчеркнуть, что славянский союз не может быть аморфным и безликим, в котором каждый народ утрачивает свое национальное своеобразие во имя очередного идола, если так понимать «славянство». Человек подобен древу, которое засохнет без родовых корней, уходящих в глубь веков. Только в контексте рода, согласно Хомякову, Самарину, понятия «Вселенскость», «славянство», «общечеловеческие ценности» обретают свой подлинный смысл. Известно также, что в переломные, критические эпохи и для человека, и для народа важно опираться на существующую вековую духовную традицию, иначе и человек, и народ, по образному выражению Хомякова, обречены на «безродное сиротство» и, в конечном счете, даже на вырождение и гибель.

По мнению Самарина, не может быть и механически, искусственно созданных славянских союзов, потому что у народа сильна историческая память. Не только вера, духовное, но и природное, и социальное в их единстве важны для определения культурно-исторической идентичности.

В славянском союзе, безусловно, должно быть духовное ядро. Еще Юрий Крижанич, известный хорватский ученый, делал вывод об особой роли России в славянстве. Славянофилы также считали, что только объединенный славянский мир во главе с Россией может противостоять вызову Запада и сохранить свою национальную идентичность.

Хомяков стремился раскрыть значение славянского мира в мировой истории не для того, чтобы показать его преимущество, а для того, как он считал, чтобы восстановить объективную достоверность научного исследования. Союз славян возможен, по Хомякову, через «братолюбие» и веру как «высшее общественное начало». Необходимы также обновление и подъем национального духа.

Важным вопросом в философии истории Хомякова и Самарина был вопрос о специфике русского мира, о его принадлежности к «европейской семье народов». Хомяков, хотя и раскрывал историческое своеобразие России, не стоял у истоков цивилизационного подхода: цель истории, несмотря на все противоборство свободы и необходимости, православно-славянских и западноевропейских начал, - в достижении «первоначального единства». «Не о том, что разделяет, а о том, что может объединить, надо вести диалог...» [6, с. 385]. Согласно Хомякову, славянский мир должен возглавить всемирное просвещение, опираясь на те внутренние духовные сокровища, которые хранятся в его недрах. Хомяков в «Семирамиде» отмечал, что в древние времена «слово семья человеческая было не слово, а дело». философский исторический хомяков самарин

Ф.Ф. Зелинский ввел понятие «супранационализм», подразумевающее развитие собственных национальных традиций и усвоение всего того, что есть «истинного» в жизни Запада. Н. О. Лосский раскрыл это понятие так: «"Истинное единство народов"... "есть не однородность, а всенародность и солидарность всех их для самостоятельной и полной жизни каждого". На этом пути осуществляется не отвлеченный "общий человек" марксистов, а конкретный всечеловек в том смысле, что каждый индивидуум в соборном единении с другими индивидуумами разделяет всю полноту и разнообразие жизни человечества. Такой идеал противоположен всенивелирующему и обедняющему интернационализму. Соборное единение различных народов предполагает взаимопроникновение национальных культур, не утрачивая своей определенности. Творения различных национальных культур могут проникать друг в друга и образовывать высшее единство. Сочувственное общение с чужими культурами приведет не к обезличиванию, а к углубленному постижению своей родной культуры» [7, с. 108]. Полагаем, что понятие «супранационализм» точно характеризует позицию Хомякова по национальному вопросу.

Если Хомяков действительно был сторонником «вселенскости» и видел Россию все же в семье европейских стран, то именно Самарину русская философская мысль обязана идеей о возможности разных путей развития сосуществующих, но непохожих друг на друга «миров». Кстати, философ первым из «коренных славянофилов» употребил понятия «цивилизация», «христианская цивилизация», «цивилизация заемная», «цивилизация самородная» и прочие. Думаем, что именно Самарина можно назвать в некотором смысле предтечей Данилевского. Самарин указал, что оппоненты славянофилов склонны играть понятиями «общечеловеческое», «национальное», скрывая за их туманным значением свои идеологические пристрастия, выдавая европейское за истинное. В конечном счете, как считал философ, призывы обуздать национальный «эгоизм», то есть патриотизм, в угоду амбициям Запада подрывают государственность России. Вместе с тем Самарин отметил, что славянофилы дорожат «старорусским» не потому, что оно старое, и не потому, что оно «наше», но потому, что в нем проявляются общечеловеческие или истинные начала, связанные с христианством. Задача нашей внутренней истории заключается в просветлении нашего народного общинного начала общинно-христианским, то есть универсальным.

В 1860-е гг. Самарин особенно остро поставил «польский вопрос», который был важен и для Хомякова. Самарин не соглашался признать за Польшей право на «наши», возвращенные от нее, а вовсе не отнятые, как они считали, западные губернии. Его позицию можно объяснить стремлением обезопасить западную границу России. Философ указывал, что русское правительство не запрещало польский язык, а польские ксендзы пользовались привилегиями.

Хомяков допускал восстановление Польши. По мнению философа, границы ее должен определить народный референдум - опрос населения тех земель, которые отошли к России, Австрии и Пруссии после трех разделов. Насчет западных губерний, присоединенных к России, Хомяков считал, что они являются исконно русскими, так как в них говорят на русском языке [8, с. 13].

Польша, согласно Самарину, унаследовав плоды западной цивилизации, не достигла полноты проявления своей национальной жизни. Она воплощала славянские начала в религии Запада, то есть приняла «чужую роль, - в этом ее преступление», но «разыграла ее дурно - в этом ее оправдание» [9, Л. 1-3]. Самарин отмечал: «Мы вовсе не ненавидим поляков. <...> Бедная нация!» [2, с. 526]. С точки зрения мыслителя, Польша выражает общественное мнение Европы, но при этом он надеялся, что поляки осознают славянское родство [10]. Эти рассуждения философа приводят к мысли о том, что славянский мир, в его понимании, был особым миром, отличным от западного.

Рассуждения о России и славянстве Самарин связывал с вопросом о выживании славян, которое возможно только в случае их соборного единства. При этом философ не исключал возможности политического партнерства славянского мира с западными странами, хотя и указывал на то, что они любят прибегать к помощи России ради своих корыстных интересов и объединяются, когда Россия задумает сделать что-то в духе своей исторической политики. Философ всегда подчеркивал, что Россия имеет значение и силу сама по себе, как «святая Русь».

Проблемы философии истории во взаимосвязи с осмыслением экзистенциальной глубины человеческого бытия становятся важнейшими для Киреевского, Хомякова и Самарина. Они не только впервые раскрыли философские и психологические аспекты веры в истории человека и мира, но и стояли у истоков философии религии в России. Они считали, что каждый народ раньше всего определяется религиозно. Понять особенность веры народа, по их мнению, - значит понять его сущность. Однако они полагали, что не всякая вера может стать тем живительным источником, который откроет простор для самореализации и творчества.

Хомяков считал, что исторический процесс - это всегда борьба двух начал: свободы и необходимости, иранства и кушитства. Иранский дух наиболее полно воплотился в русском православии, но он присутствовал и в зороастризме. Философ выделил особенности русского христианства, главной из которых, по его мнению, является соборность. Хомяков и Киреевский всегда подчеркивали религиозно-мистическое единство всего человечества, считая, что только невежество «отлучает народы от живого общения умов, которым держится, движется и вырастает истина посреди людей и народов».

Если Хомяков критиковал западные вероисповедания с философско-религиозной позиции (в них недостаточно, по его мнению, воплощен принцип соборности), то Самарин - с позиции политической философии. Он раскрыл неразрывную связь религии с политикой. И Хомяков, и Самарин рассматривали Польшу как передовую дружину латинства в Восточной Европе. В 1863 г. в № 19 газеты «День» вышла статья «Как относится к нам Римская церковь?», в которой была раскрыта направляющая сила польского восстания - латинство. Самарин приводил неоспоримые факты, свидетельствующие об открытом участии католичества в польских событиях, вопреки заявлению католического духовенства о его непричастности. Римская церковь, согласно философу, опираясь на Польшу, придумала план кампании, чтобы склонить русское правительство к сближению. И «русский в езде оказался хорош» [2, с. 525], потому что невежда в собственной вере.

Самарин выявил вектор развития идей католической и протестантской теологии. Он дешифровал некоторые тупиковые направления в указанных конфессиях, которые сводятся к схоластике в мысли. В частности, конкретную национальную окраску обретает идея того, что Россию нужно диверсифицировать, изменить ее структуру и сущность.

Все основные темы славянофильской философии истории, власть и общество, историческая судьба христианства и России, «русская идея» и прочие приводят нас к одному общему финалу - вопросу о смысле истории.

Философско-историческая проблема смысла истории оборачивается в творчестве славянофилов неустанными онтологическими поисками первоосновы бытия, его средоточия, «живого корня». В самом учении Хомякова о Церкви заложена возможность хилиастического финала истории. Хомяков считал построение теократического государства в России возможным начальным этапом на пути ко всемирной хилиастической культуре, но никакого догматического развития православия он не признавал. По Хомякову, человек слаб и, только опираясь на соборный разум, может не уклониться от истинного пути. Община, согласно философу, - нравственное лицо. «Русская идея», в понимании Хомякова, наднациональна. Ее смысл в том, что у России есть особое призвание: она способна разрешить европейскую тоску и через собственное преображение привести мир к духовному совершенству.

Однако незадолго до смерти Хомякова охватили эсхатологические предчувствия мировых катаклизмов: «Гул растет, как в спящем море, / Перед бурей роковой. / Вскоре, вскоре в бранном споре / Закипит весь мир земной» [11, с. 50].

Самарин также считал, что необходимо воплощать в социальных отношениях нравственные принципы христианства. Общество, живущее по христианским законам, - это соборное единство во множестве, которое возможно только в общине. Рядом с безграничным развитием личности в мире германском славяно-русский мир представил развитие общинного начала, вовсе не подавляющего личность, но только удерживающего ее в добровольно признаваемых границах. Однако в конце жизни философ ничего не писал ни о будущей теократии, ни о всеобщей любви или крахе истории, но он по-прежнему продолжал верить в Россию, в ее духовную мощь, которой смогут воспользоваться все те, кто в ней нуждается.

В заключение можно сделать вывод о том, что философско-исторические идеи Хомякова и Самарина находятся во взаимосвязи с их антропологическими, онтологическими, философско-религиозными, философско-политическими и прочими взглядами. Понятие «соборность», по существу, является одним из главных связующих центров их органичного, целостного творчества. Оно раскрывается не только в их философии религии, но и в их размышлениях о судьбе России и славянского мира, а также в общественном и хилиастическом контекстах.

Философско-исторические вопросы, которые поднимали в своем творчестве Хомяков и Самарин, объективно значимы и в наше время. Необходимо помнить о глубокой интуиции универсального в творчестве Хомякова. Он, как и Ю. Крижанич, утверждал, что славянский мир во главе с Россией призван объединить Восток и Запад. Хомяков гораздо больше тяготел ко всемирности, чем Самарин. Он считал, что славянский мир хранит для всего человечества если не зародыш, то возможность обновления.

По Самарину, Россия и славянство - особый мир. Философ считал, что «Россия должна развиваться самобытно, и хотя бы результаты, к которым она придет, расходились далеко с результатами развития народов западных...» [2, с. 546]. Необходимость этого обусловливается ее особенными религиозными, политическими и племенными началами. Заимствование должно ограничиваться областью фактического знания, внешнего опыта и материальных усовершенствований, не затрагивая коренных начал. Полагаем, что позиции Хомякова и Самарина - в некотором смысле единство противоположностей.

Важны идеи Самарина о политическом значении национальных окраин и славянского союза для России. Возможно, до союза нравственного, до откровенного стремления к какой-либо прочной политической связи в современное время говорить рано. Наоборот, всякое стремление наше - при отсутствии обновления - искусственно ускорить процесс объединения славян с Россией может создать между ней и славянами полное недоверие. А без всеславянского союза Россия, как предсказывал Данилевский, превратится в «исторический хлам». Подобная перспектива ожидает и разрозненный славянский мир.

Список литературы

1. Лапшин И. И. Законы мышления и формы познания. - М. - СПб.: Тип. В. Безобразова и К°, 1906. - 448 с.

2. Самарин Ю. Ф. Избранные произведения. - М.: Моск. филос. фонд: Росспэн, 1996. - 605 с.

3. Антонов К. М. Философия религии Ю. Ф. Самарина // Религиоведение. - 2004. - № 2. - С. 69-79.

4. Керимов В. И. Историософия А. С. Хомякова. - М.: Знание, 1989. (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Философия». № 5). - 60 с.

5. Аксаков И. С. [Статьи из газеты «Русь», 1882 г. Передовые статьи]. Москва. 23 января // Аксаков И. С. Полн. собр. соч. в 7 т. - Т. 1: Славянский вопрос. 1860-1886. - М.: Тип. М. Г. Волчанинова [быв. М. Н. Лаврова и К], 1886.

6. Межуев В. М. История, цивилизация, культура: опыт философского истолкования. - СПб.: СП6ГУП, 2011. - 440 с.

7. Лосский Н. О. О характере русского народа. - Франкфурт-на-Майне: Посев, 1957. - 152 с.

8. Сабадаш Н. П. Польская тема в русской литературе николаевской эпохи (18261855): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГУ, 2015.

9. Самарин Ю. Ф. Материалы о Польше // НИОР РГБ. Ф. 265. П. 74. Ед. хр. 4.

10. День. - 1863. - № 19. - 11 мая.

11. Хомяков А. С. Стихотворения и драмы. - Л.: Советский писатель, 1969. - 595 с.

References

1. Lapshin I. I. Zakony myshleniya i formy poznaniya. St. Petersburg - Moscow: Tip. V. Bezobrazova i K°, 1906. 448 p.

2. Samarin Yu. F. Izbrannye proizvedeniya. Moscow: Mosk. filos. fond: Rosspen, 1996. 605 p.

3. Antonov K. M. Filosofiya religii Yu. F. Samarina. Religiovedenie. 2004, No. 2, pp. 69-79.

4. Kerimov V. I. Istoriosofiya A. S. Homyakova. Moscow: Znanie, 1989. (Novoe v zhizni, nauke, tekhnike. Ser. "Filosofiya", No. 5.). 60 p.

5. Aksakov I. S. [Statyi iz gazety "Rus", 1882. Peredovye statyi]. Moscow, 23 Jan. Aksakov I. S. Complete set of Works. In 6 vol. Vol. 1: Slavyanskiy vopros. 1860-1886. Moscow: Tip. M. G. Volchaninova [byv. M. N. Lavrova i K], 1886.

6. Mezhuev V. M. Istoriya, civilizaciya, kultura: opyt filosofskogo istolkovaniya. St. Petersburg: SPbGUP, 2011.440 p.

7. Losskiy N. O. O haraktere russkogo naroda. Frankfurt am Main: Posev, 1957. 152 p.

8. Sabadash N. P. Polskaya tema v russkoy literature nikolaevskoy epokhi (1826-1855). PhD dissertation (Philology). Moscow: Moscow State University, 2015.

9. Samarin Yu. F. Materialy o Polshe. NIOR RGB. F. 265. P 74. Ed. khr. 4.

10. Den. 1863. No. 19. 11 May.

11. Homyakov A. S. Stihotvoreniya i dramy. Leningrad: Sovetskiy pisatel, 1969. 95 p.

Размещено на Allbest.ru