Язык золотого правила морали в цифровой реальности: поиск реализации в виртуальном диалоге

Размещено на http://www.allbest.ru/

Язык золотого правила морали в цифровой реальности: поиск реализации в виртуальном диалоге

Мудряков Я.Д.

Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, студент департамента философии УГИ. Российская Федерация, 620002, г. Екатеринбург,

Кленовская В.А.

Южно-Уральский государственный университет (Национальный исследовательский университет), ассистент преподавателя кафедры философии

Abstract

Language of the golden rule of ethics in digital reality: search for realization in virtual dialogue

Yaroslav D. Mudryakov

Ural Federal University named after the first President of Russia B.N. Eltsin, Student of the Department of Philosophy, UHI. Russian Federation, 620002, Yekaterinburg,

Vasilisa A. Klenovskaya, South Ural State University (National Research University), Assistant teacher of the Department Chair of Philosophy. 454080, Russian Federation, Chelyabinsk,

Ключевые понятия: язык,

Золотое правило морали, культура взаимности, виртуальное общение.

В мире, где доминантой выступает виртуальное общение, и главная особенность -- дистанционность между участниками диалога, отсутствие осязаемой телесности живого собеседника, возникает вопрос -- какие установки должны быть в межличностном виртуальном взаимодействии, для достижения сбалансированного, корректного разговора? Благодаря техническому аспекту перед человеком открываются безграничные возможности, в количественном плане, предоставляется выбор социальных сетей, мессенджеров, виртуальных площадок для обсуждения проблем и вопросов различного характера, форумов. Появляется необходимость постановки проблематики в качественном аспекте -- на каком языке должны говорить участники коммуникации, беседы? В контексте заданных вопросов должна быть определена такая культурная форма языка диалога, чтобы язык беседы у собеседников, вовлеченных в виртуальный диалог и виртуальные межличностные отношения, был направлен на формирование культуры общения, культуры взаимности.

Для формирования виртуальной культуры взаимности важно определить, на каком качественном уровне, в какой форме (тог- р1ге) выражения должна быть эта культура диалога, разговора, общения в цифровом пространстве. И какой должна быть этика, выраженная в виде Золотого правила морали в условиях виртуального взаимодействия? Говоря о языке межличностного взаимодействия, следует обратить внимание на тот факт, что язык -- основа культуры, ее «зеркальное отражение», поэтому важно определить, что есть язык в сущности человека, его экзсистенции, что есть язык, как основа для отражения его бытия, истории, жизни во всем его онтологическом многообразии, в философском осмыслении его сути. Рассмотрев смысл языка и его связь с бытием, можно будет подойти к сути проблематики Золотого правила морали, проанализировать его вкрапленность в виртуальное пространство.

Язык -- это всегда пространство, но пространство не только в смысле взаимодействия в рамках хронотопа (пространственно-временного отношения). Это пространство между говорящим и слушающим, ретранслирующим и принимающим, описывающим и читающим. Язык связывает и координирует, создает особое культурное поле «говорения», заставляет задуматься об услышанном или сказанном и формирует почву для осмысления другими того, что сказано нами, а также позволяет мысленно прочертить пределы своего «Я» по отношению к иному «Я», дает возможность умозрительно установить границы между «своим» и «иным».

В истории философии проблема языка как средства диалога, взаимосвязи поднималась достаточно часто, особенно активно языковая проблема стала подниматься в эпоху просвещения (наиболее глубоко эту проблематику, с позиции гносеологии, рассматривал Э. Кондильяк) и была рассмотрена в аспекте философии культуры и философии истории, немецким филосо- фом, историком и теологом И. Г. Гердером (1744--1803). Для Гердера язык в первую очередь был важнейшим коммуникативным фактором развития творчества, мышления и поэзии у человеческого существа и осуществления взаимосвязи человек-человек.

Согласно Гердеру, язык, как вместе с тем и мышление, и религиозно-поэтические интенции бытия человека возникают с началом его «прямохождения», когда человек встав на ноги, получил возможность мыслить, познавать и творчески созерцать бытие вокруг себя, научился за счет звука своего голоса, вздохов, мелодии чувств и восклицаний, и звуков окружающей природы определять свои экзистенциальные «опоры», подчеркивающие особенность национальных культур и традиций. В «Трактате о происхождении языка» Гердер описывает то, что язык -- это всегда выраженность, чувственность, это обращенность в звуковой интонации к другому существу, человеку -- «звук нашего чувства должен настроить на такой же лад сочувствующее нам существо» [4, с. 139]. Язык для Гердера становится неразрывным с сущностью человека атрибутом его бытия, необходимой способностью.

Следующий шаг после Гердера, в осмыслении языка бытия, сделал М. Хайдеггер. Для немецкого философа акт языка становится со-бытием, вступить в говор языка, означает выразить свое бытие по отношению к бытию Другого и бытия Другого по отношению к нам. Хайдеггер подчеркивает, что язык «мы находим наиболее близко в самом разговоре. Именно в нем полностью осуществляется язык. В разговоре собирает язык способ, каким он пребывает и то, что в нем пребывает -- его пребывание, его сущность» [16]. Для Хайдеггера форма выражения языка -- разговор становится важным атрибутом поэзии, мы слышим речь, или видим текст, в котором пребывает особенная композиция, гармония, баланс -- все то, что неразрывно связано с поэтическим языком.

По Хайдеггеру язык является «домом бытия человека». Это отражение сущностного состояния человека во всем многообразии его бытия. В каком бы состоянии своей экзистенциальности человек не находился, он всегда вступает в контакт с языком, находится в его власти -- разговор автора произведения с читателем, диалог преподавателя с обучающимся, общение родителей и ребенка -- все это, утверждает Хайдеггер, становится основой для языкового пространства, а само это пространство становится отражением языка сущности -- «ибо язык сущности -- это подлинный язык, который значительнее, чем доступный нам человеческий язык» [9].

В контексте интенций Хайдеггера о языке как «доме бытия» человека рассуждает и Ж.-П. Сартр, в работе «Бытие и ничто» -- он подчеркивает то, что через Другого посредством языка мы регистрируем открываем и собственное бытие: «Язык, открывая нам, в пустоте, главные структуры нашего тела-для- другого (в то время как существующее тело невыразимо), побуждает нас полностью освободиться от нашей так называемой миссии в отношении другого. Мы смиряемся с тем, чтобы нас видели глазами другого; это значит, что мы пытаемся узнать наше бытие посредством открытий языка. Таким образом, появляется вся система языковых соответствий, которыми мы обозначаем наше тело, каким оно является для другого, используя эти обозначения для наименования нашего тела, каково оно есть для нас. Именно на этом уровне происходит аналогичное уподобление тела другого и моего тела».

Виртуальное общение -- это особое проявление сущности, в котором общение происходит на языке символов или знаков. Его особенность в том, что общение переходит от формы традиционной, где есть возможность прочувствовать своего собеседника, проявленного перед нами целиком, в дистанционную и более лаконичную форму, выраженную специфическим способом взаимосвязи, терминами, символами, графическими приемами. Еще одна особенность этого общения -- отсутствие визуального диалога, благодаря которому человек получает на подсознательном уровне колоссальную долю информации о собеседнике, это приводит к ограниченности целостного представления о партнере по общению, которое ограничивается лишь нарративом, выраженным самим партнером.

Важно и то, что, в отличие от общения лицом к лицу, в цифровой реальности возникает легкость воспроизведения электронной информации, когда «коммуникация посредством интернета в отличие от коммуникации лицом к лицу по умолчанию предполагает воспроизводимость той информации, которой обмениваются стороны. Даже если пользователь Интернета в данный момент ничего не делает, связь с ним остается доступной. Он должен приложить усилие, чтобы ликвидировать ее. В коммуникации лицом к лицу по умолчанию предполагается совершенно противоположное: кто-нибудь из собеседников должен приложить усилие и записать то, о чем говорилось в личной беседе, но если этого никто не сделал, слова теряются навсегда» [12, с. 131].

Интернет-культура делает серьезные попытки выработать особую модель поведения, взаимодействия и взаимного диалога. Начали разрабатываться принципы виртуального нетикета и виртуальных императивов. В интернет-площадках появились кодексы поведения, опирающиеся на взаимное уважение, принципы виртуального равенства и баланса, которые отразили в своих исследованиях Вирджиния Ши, Лю Яо-Хуай, Рафаэль Капуро (оба последних исследователя опираются на официальную Декларацию тысячелетия ООН, где поставлена задача борьбы с такими угрозами и вызовами как нищета и неравенство, социально-значимые заболевания, экологическая устойчивость, ориентация на глобальное партнерство), а также отечественные исследователи -- Е. Ю. Малькова, Л. В. Баева. Однако, часть этих кодексов направлены на разрешение частных вопросов, во-мно- гом нет точного виртуального определения именно универсальных регулятивных правил, регламентирующих действия людей в условиях виртуальной социальности.

Проблематика цифрового межличностного отношения активно поднимается не только в зарубежных, но и отечественных исследованиях. Все чаще стали обращать внимание на разработку подходов по исследованию цифровых взаимоотношений, способов преодоления конфликтов, разрешения девиантных проявлений в виртуальной коммуникации. В особенности, в отечественных философских исследованиях, проблематику разработки универсальных виртуальных этических принципов, базирующихся на культуре общения в цифровом пространстве, поднимает Л. В. Баева.

В своей статье «Виртуальная коммуникация: особенности и этические принципы» она рассматривает интернет-коммуникацию, как особую форму диалога и взаимосвязи между участниками интернет-дискурса. Опираясь на концепцию Ж. Бодрийяра о гиперреальности (следует упомянуть, что согласно Ж. Бодрийяру, гиперреальность характеризует ситуацию, когда феномены истины, адекватности, подлинности, как определяемые изначально онтологически фундированными, имеющими базис, определенную платформу, полностью перестают отвечать критериям истинности, естественности. Трансформируются в феномены символического порядка), Л. В. Баева определяет виртуализацию как «замещение реальных процессов и явлений виртуальными формами, связанное с созданием цифровых аналогов и симуляций объектов реальной культуры, с одной стороны, и с творчеством нового киберпространства и его феноменов, с другой» [1, с. 96].

Данное явление, в котором происходит замещение естественных и фундированных форм искусственно созданными условиями, инструментами, может означать, что и язык общения между людьми, формы взаимодействия замещаются, приобретают совершенно иную, отличную от реальных форму, но имеющие схожие особенности с объектами культурного воспроизводства и межличностного взаимодействия. Важно обратить внимание на то обстоятельство, что участники цифрового дискурса все чаще в интернет-диалоге используют язык символического обмена, где текстовые слова, целые предложения заменяются символами, отображающие то или иную эмоцию, слово, обращение, чувства. Практика цифрового общения -- это в большей степени язык символический. Но при этом символ не всегда отражает сущностное значение смысла слова, его содержательную часть. Это язык отражающий оперативность, дистанцион- ность, лаконичность. Этот язык невозможно прочувствовать поэтически, аудиально, но только зрительно, визуально и текстуально.

В отличие от языка живого общения, где мы можем прочувствовать собеседника, «всмотреться» в него, убедиться в его подлинности, прикоснуться к нему, в языке цифровом такой возможности нет. Это лишает фундированности Другого, возможности физического рассмотрения его границ, фиксирования предела его действий. В данном случае есть лишь возможность гипотетически смоделировать потенциального Другого, и это приводит к проблеме утраты доверия к Другому, как подлинному существу, с действительными интересами, симпатиями, антипатиями, реальной судьбой, индивидуальным и неповторимым бытием, уникальным, отличным от иных, «жизненным путем».

Итак, раз есть сущность языка подлинного бытия, в которое встроено бытие человека, как его индивидуального существования, так и его совместного сосуществования с другими. Следовательно, также должен быть и язык в виртуальном общении, в межличностном взаимодействии. Соответственно может возникнуть вопрос, должен ли быть язык виртуальный в том регулятивном механизме, который называется Золотым правилом, рассматриваемого здесь, в рамках цифровой онтологии и языкового, дискурсивного выражения.

Необходимость апеллирования к Золотому правилу, как актуальной проблеме цифрового дискурса обусловлена тем, что Золотое правило -- один из важных универсальных принципов взаимности, признания другого лица как равноценного себе (что также подчеркивает возможность говорения с другим или понимания языка бытия другого), это принцип уравновешивания значимости и уникальности одного человека в лице другого.

История Золотого правила насчитывает уже более двух тысячелетий, культурная традиция, заложенная данным регулятором, говорит о том, что к пониманию принципа взаимности пришли с разных позиций, убеждений -- как в христианстве, так и в античной философии, иудаизме, индуизме, исламе, китайской философии. Одним из самых древних его упоминаний считается фрагмент из ветхозаветной «Книги Товита», где Товит поучает своего сына Товия: «Будь осторожен сын мой, во всех поступках твоих и будь благоразумен во всем поведении твоем. Что ненавистно тебе самому, того не делай никому» (Тов. 4, 14-15).

Принцип Золотого правила был выражен и у древнекитайского философа Конфуция (552--479 до н. э.). В его сочинении «Лунь Юй» («Беседы и высказывания») на вопроша- ние ученика Цзы-гуна «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?» учитель ответил: «Это слово -- взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе» [7, с. 167] этот же принцип встречается в другом месте сочинения «Лунь Юй», где на вопрос ученика Чжунгуна о том, что такое человечность, учитель ответил: «это когда ведут себя на людях так, словно вышли встретить важную персону, руководят народом так, словно совершают важный жертвенный обряд; не делают другим того, чего не хотят себе; не вызывают ропота в стране, не вызывают ропота в семействе» [10, с. 75].

В памятниках европейской мысли также встречаются упоминания данного правила, в частности, их можно увидеть у двух из Семи мудрецов. В первую очередь мы встречаем его у Питтака -- «Что возмущает тебя в ближнем, того не делай сам» [11, с. 71]. Это же правило формулирует и Фалес, отвечая на вопрос «какая жизнь самая лучшая и справедливая?» -- «Когда мы не делаем сами того, что осуждаем в других» [6, с. 66].

Исходя из богатого исторического горизонта взглядов, трактовок и формулировок Золотого правила, и, опираясь на мнение А. Гусейнова, это доказывает, что Золотое правило, в первую очередь, является правилом взаимности, поскольку: «а) отношения между людьми являются нравственными тогда, когда они взаимозаменяемы в качестве субъектов индивидуально-ответственного поведения; б) культура нравственного выбора заключается в способности ставить себя на место другого; в) должно совершать такие поступки, которые могут получить одобрение тех, на кого они направлены» [5]. Несмотря на достаточно обширную и глубокую историю исследований этой проблематики. Учитывая все подходы и методологические установки, рассматривающие Золотое правило, как универсальный регулятивный инструмент, регламентирующий, отношения людей друг с другом, отражающих их совместный этос. Его модель преимущественно рассматривается в условиях именно реальных отношений. В живом формате -- «лицом к лицу».

Классические определения и пост-не- классические трактовки Золотого правила не в полной мере учитывают неоднозначную социокультурную обстановку, складывающуюся в интернет сети, где одновременно в одном пространстве (поле диалога) может возникать неоднозначность действий людей -- как проявления отклонения от норм (демонстрации жестокости и насилия, провокации, оскорбления) так и позитивные действия (благотворительность, взаимный обмен информацией, диалог между сообществами). Культуры реального и виртуального мира, несмотря на очевидную схожесть, заметно отличаются друг от друга. Именно поэтому в контексте данного вопроса важно понять, что представляет собой язык Золотого правила морали, сформированный в традиционной этике, и какая доступная и понятная для представителей цифровой общественности, форма в онтолого-языковом выражении может быть применена в рамках виртуального бытия.

Классическое определение Золотого правила морали, в предельно обобщенной форме (в позитивной формулировке) было выражено в Новом завете и гласит следующее: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пороки» (Мф. 7-12). В классической этике, этот принцип формулировал взаимное самоограничение, где потенциальная возможность личного произвола ограничивалась потенциальной возможностью произвола других. Для определения смыслового «корня» на виртуальном языке, следует расчленить это правило на составные части.

Что значит сослагательное «во всем, как хотите»? На языке этическом, это означает: как хотите, вы лично (или желательное, мыслимое поведение других), насколько умозрительно вы прочерчиваете границы и пределы своих возможностей, помыслов, действий, отражен внутренний мотив. Здесь важно, что Золотое правило работает не в отношении всех индивидов, обладающих умением рационально взвесить и оценить обстановку. Но только в том случае, когда речь идет, по выражению А. А. Гусейнова, о пространстве, где индивиды «находятся в деятельном отношении друг к другу». На расстоянии «вытянутой руки» (если речь идет о виртуальном пространстве, то под «вытянутой рукой» мы можем понимать отдельные информационные разделы на форумах, каналы приватного или публичного общения, мессенджеры), в зоне практической (в плане реализации своих поступков) досягаемости по отношению друг к другу. «Чтобы с вами поступали люди» -- как вы потенциально оцениваете возможности действия других по отношению к вам, как возможный ответ на ваши действия. «Так поступайте и вы с ними» -- призыв к деятельному акту, выраженный в повелительной и императивной форме. В данном случае возможно лишь мысленно, умозрительно предположить действия, помыслы других, так как не в нашей власти охватить весь внутренний мир помыслов и действий других. Поведение других по отношению к призыву как поступать нам -- всего лишь возможное, гипотетическое, предположительное условие как раз для очерчивания пространства диалога, взаимосвязи, коммуникации.

При исследовании вопроса значимости Золотого правила в рамках цифровой онтологии выяснилось, что некоторые принципы цифрового нетикета сформулированные для регуляции цифровых отношений, по своему содержанию напоминают Золотое правило. Существует десять основных правил цифрового этикета, разработанных американской исследовательницей Вирджинией Ши в рамках сформулированной ей концепции виртуального взаимодействия «Нетикет»:

1. Помните, что Вы говорите с человеком.

2. Придерживайтесь тех же стандартов поведения, что и в реальной жизни.

3. Помните, где Вы находитесь в киберпространстве.

4. Уважайте время и возможности других.

5. Сохраняйте лицо.

6. Помогайте другим там, где можете.

7. Не ввязывайтесь в конфликты и не допускайте их.

8 Уважайте право на частную переписку.

9. Не злоупотребляйте своими возможностями.

10. Учите прощать другим их ошибки.

По смысловому содержанию с Золотым правилом совпадают правила 1, 4, 6, 10. Данные формулировки представляют из себя видоизмененные и укороченные варианты Золотого правила. Что ясно подчеркивает глубокую связь и зависимость принципов нетикета от принципа взаимности, который выражало Золотое правило в истории культуры.

В рамках сформулированных правил возникает вопрос -- если были сформулированы правила нетикета, большая часть из которых совпадает по своему содержанию с Золотым правилом, то, стоит рассмотреть вопрос, в какой дефиниции следует сформулировать этот принцип. Какая наиболее подходящая для цифровой реальности языковая форма выражения может быть применена для регламентации цифровых межличностных отношений?

Вместе с ним, стоит задать вопрос и в кантовской вариации, поскольку именно Кант является тем, кто обозначил переход от Золотого правила морали к формализованному нравственному закону -- категорическому императиву. В котором основным лейтмотивом выступало не просто разумное самоограничение, а принцип воления, раскрывающийся извне, становящийся категорическим не только для носителя этого нравственного закона, но и для Других. Это переход от культуры согласия, взаимности в область интеллектуальной модели выстраивания отношений, апеллирующей к разумному началу человеческой сущности.

Итак, как возможно Золотое правило морали в виртуальной реальности?

Вопрос, заданный здесь по аналогии с кантовским вопрошанием о возможности категорического императива не случаен. При рассмотрении возможности императива, Кант исходил из потенциала человека познающего и его способности познавания. Он также рассматривал степень свободы в поступке человека: «категорические императивы возможны благодаря тому, что идея свободы делает меня членом умопостигаемого мира; поэтому если б я был только таким членом, все мои поступки всегда были бы сообразны с автономией воли, но так как я в то же время рассматриваю себя как члена чувственно-воспринимаемого мира, то мои поступки должны быть с ней сообразны. Это категорическое долженствование представляет априорное синтетическое положение, потому что в добавок к моей воле, на которую воздействуют чувственные влечения, присовокупляется идея той же, но принадлежащей к умопостигаемому миру чистой, самой по себе практической воли, которая содержит высшее условие первой воли согласно с разумом» [8, с. 299].

Итак, какую смысловую нагрузку содержит вопрос «Как возможно?». Поскольку понятие «возможность» идет в связке с понятием «действительность», следует привести дефиницию из философской энциклопедии -- «в широком смысле действительность трактуется как мир в целом, объективная реальность в единстве ее настоящего, прошлого и будущего, включающая и все возможности. В узком смысле действительность, противопоставляемая возможности, -- это реальность, существующая в настоящее время» [13, с. 422].

Это означает, насколько и в каких пределах мы можем осмыслить потенциальную возможность перехода Золотого правила из сферы реального (более правильно будет обозначить «реальное» как «объективную реальность») или «чувственно-воспринимаемого мира» по Канту, в сферу виртуального («виртуальной реальности»), где могут проявляться черты «умопостигаемого мира». В интернет-пространстве невозможно увидеть, «ухватить» реального человека, невозможно даже определить его помыслы, реальные мотивы, область его интересов (кроме той информации о себе, которую человек разместил в интернет-пространстве). Мы имеем дело с его образом, репрезентацией, копией самого себя, которую нельзя чувственно воспринять.

В объективной реальности «чувственно-воспринимаемого мира» человека, мы можем «прочувствовать», увидеть очертания его телесности. Возникает возможность «просмотреть» границу физических действий Другого, соотнести его телесность с нашей телесностью. Вслушаться в голос, взглянуть в глаза Другому, определить Другого как подлинную сущность, поскольку его телесность пребывает в действительности. В виртуальной реальности мы имеем возможность только просмотреть текстуальный, символический или графический «след», оставляемый человеком. Эти следы -- области артефактов, создаваемые живыми участниками дискурса, общения и обмена. Согласно новой философской энциклопедии «виртуальные объекты существуют только актуально, только «здесь и теперь», пока в порождающей реальности происходят генерирующие их процессы; с окончанием процесса порождения соответствующие виртуальные объекты исчезают» [13, с. 403].

Участники создают следы и копии своей деятельности, своего культурного и социального воспроизводства, но по окончанию процесса генерирования -- копия девальвируется, утрачивает свою живость, становится лишь оболочкой, символизирующей окончание этапа этого воспроизводства. В объективной реальности, в противоположность виртуальной, при наличии «следов» и конкретных границ действий, визуальном и тактильном восприятии других мы сможем регистрировать и моделировать конкретные принципы межличностного взаимодействия.

Поэтому возникает следующий вопрос: даже если мы утвердительно выразим возможность действия Золотого правила (по умолчанию, в невыраженной языковой-онтологической форме оно уже интегрировано в межличностную коммуникацию между участниками интернет-дискурса, правила нетикета это подтверждают), на кого именно оно будет направлено? Кто будет попадать под поле деятельности этого правила? Как оно будет организовывать субъект-субъектную связь, если диалог как производное этой связи, возникает между копиями?

Поскольку Золотое правило подразумевает межличностное взаимодействие, речь будет идти об ограниченном пространстве между участниками дискурса. Это означает, что в отличие от Категорического императива, действие которого обусловлено и сопряжено с понятием автономии воли, имеет объективный характер. Где «все понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что он подчинен только своему собственному и тем не менее всеобщему законодательству и, что он обязан поступать, лишь сообразуясь со своей собственной волей, устанавливающей, однако, всеобщие законы согласно цели природы» [8, с. 274].

В Золотом правиле морали нет установления всеобщих законов через максиму своей воли, правило действует только тогда, когда возникает диалог с другим. В случае интернет-диалога ограниченным пространством выступают мессенджеры (к ним относятся whatsapp, viber, telegram, межличностные диалоги социальной сети «Вконтакте», «Facebook»).

Именно ограниченное пространство приватного диалога может предполагать межличностное взаимодействие. Вглядываясь в искусственно сформированный образ Другого, его репрезентацию, и в соответствии с принципом Золотого правила, мы «включаем» автономию воли, пользуясь кантовским языком. Смотря на другого, мы предъявляем моральное требование не к другому и не ждем, когда другой станет предъявлять моральные требования к нам, мы, смотря на представленный нам образ человека, его действия в цифровой реальности, исходя из позиции приемлемости или неприемлемости этих действий, предъявляем моральные требования к себе.

Онтологический язык, выражающий принцип действия этого правила, позволяет нам выявить границы и пределы сказанного нами, или отправленного нами информационного, визуального или аудиального сообщения по отношению к другому. Данность того, что мы можем мысленно проговорить (или артикулировать устно) принцип взаимности, мысленно представить другого равного мне(не зависимо от его положения, интересов, взглядов), равноценного моему бытию. Имеет такие же границы и пределы своего действия. Что говорит уже о явлении языка в онтологическом смысле, Золотого правила «встроенного» в межличностное взаимодействие, признание бытия и особенности другого, которое в свою очередь делает целостным и наше бытие.

Подобно тому, как Хайдеггер призывал за исходную человеческую обязанность взять «вслушивание в бытие», так и Золотое правило призывает вслушиваться в бытие другого, так, как мы хотели бы, чтобы было возможным «вслушивание» в наше бытие, в соответствие с этим речь идет и о «всматривании», «прочитывании» другого. Именно поэтому следует отметить, что в пространстве виртуального диалога за единство моральной жизни, а не только отражения принципа индивидуальной морали, и за единство «морального градуса» может отвечать именно золотое правило (а не талион).

Сам факт Золотого правила как культурного феномена говорит нам не почему человек может быть нравственным, почему он не должен делать что-то другим так, как он хотел бы, чтобы другие не поступали к нему подобным образом. Данный феномен поднимает вопрос, как возможно быть нравственным по отношению к другому, соответственно с этим как раз именно вопрос «как?» фундирует то обстоятельство, что Золотое правило по своей природе, истории вполне подтверждает возможность своего существования в рамках интернет-бытия.

Важность и значимость золотого правила в интернет-пространстве мессенджеров подтверждает американский эссеист, поэт, интернет-активист Дж. П. Барлоу. В своей «Декларации независимости Киберпространства», при всей претенциозности, некоторой противоречивости данного документа, в нем было упомянуто Золотое правило, как универсальный регулятивный феномен, актуальный как для реальных отношений, так и виртуальной коммуникации. Барлоу говорит о потенциальной возможности равенства между участниками виртуального пространства, отсутствия дискриминации, возможности свободно выражать свое мнение, позицию по отношению к другому -- «Единственный закон, который признают практически все входящие в наш состав культуры, -- это Золотое правило» [2].

Заключение

Золотое правило является важным, исторически актуальным регулятивным инструментом в балансе между участниками диалога. Оно выражает культуру согласия, взаимности, баланса, позволяющего гармонизировать межличностные отношения в ограниченном пространстве. В современности в качестве ограниченного пространства выступает интернет и его производные инструменты -- мессенджеры, диалоги.

Золотое правило морали при отсутствии четкой артикуляции в современных исследованиях виртуальных взаимоотношений, имеет свою важную значимость. На принципе Золотого правила выстроены ряд положений нети- кета, на вкрапленность Золотого правила в межкультурную среду указывают деятели интернет дискурса, сам язык в онтологическом смысле этого правила говорит о том, что язык культурного диалога между участниками невозможен без артикуляции этого принципа. Золотое правило выражает заинтересованность, способность и желание сторон взаимодействовать друг с другом. Интернет площадка не исключение -- принципы этого универсального правила «работают» и здесь, важно не то, что оно может функционировать в виртуальной среде, а важно то, как оно будет функционировать в рамках межличностного виртуального общения. Решение вопроса реализации традиционной формулировки Золотого правила в рамках виртуального общения может заключаться в выработке новой формулировки, учитывающей виртуальное общение с возможностью включения в нее исходной традиционной. Данный принцип может быть обозначен следующим образом: «во всем, как хотите, чтобы со степенью свободы и возможностей вашего виртуального пространства поступали люди и их виртуальные репрезентации, так поступайте и вы со степенью реализации их действий в рамках виртуального пространства».

Литература

этический виртуальный бытие

1.Баева Л. В. Виртуальная коммуникация: особенности и этические принципы// Философские науки. 2015. № 10. С. 94--110.

2.Барлоу Дж. П. Декларация независимости Киберпространства. URL: http://www.dnn.ru/indep. htm (дата обращения: 28.10.2018).

3.Бодрийяр Ж. Ксерокс и бесконечность // Ж. Бодрийяр. Прозрачность зла. М. : Добросвет, 2000. 258 с.

4.Гердер И. Г. Избранные сочинения. М. ; Л. : ГИХЛ, 1959. 514 с.

5.Гусейнов А. А. Золотое правило нравственности. URL: https://iphras.ru/uplfile/ethics/RC/ed/ school3/materials/guseinov_gr.html (дата обращения: 15.09.2018).

6.Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / ред. тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев ; пер. М. Л. Гаспарова. 2-е изд. М. : Мысль, 1986. 571 с.

7.Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. I. М. : Мысль, 1972. 363 с.

8.Емелин В. А. Глобальная сеть и киберкультура: постмодернистский контекст. М. : МАМАРМЕН, 2000. 34 с.

9.Кант И. Сочинения : в 6 т. Т. 4. Ч. I., М., Мысль, 1965. 544 с.

10.Капурро Р. Информационная этика // Информационное общество. 2010. № 8. С. 6--15.

11.Кленовская В. А. Язык философии как язык подлинного бытия // Язык. Культура. Коммуникации. Челябинск : Изд. центр ЮУрГУ 2016. С. 40.

12.Конфуций. Уроки мудрости : сочинения. М. : Эксмо ; Харьков : Фолио, 2012. 958 с.

13.Ланганс Е. Г. Меняева М. П. К постановке проблемы развития культуры согласия в эпоху перемен // Социум и власть. 2017. № 3 (65). С. 124--127.

14.Лебедев А. В. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / сост. А. В. Лебедев ; отв. ред. И. Д. Рожанский. М. : Наука. 1989. 576 с.

15.Малькова Е. Ю. Принципы виртуальной этики // Symposium. Религия и нравственность в секулярном мире. Вып. 20 : материалы науч. конф. 28--30 ноября 2001 г., Санкт-Петербург. СПб. : С.-Петерб. философ. о-во, 2001. C. 112--115.

16.Малюк А. А., Полянская О. Ю., Алексеева И. Ю. Этика в сфере информационных технологий. М. : Горячая линия : Телеком, 2011. 344 с.

17.Новая философская энциклопедия : в 4 т. Т. 1. М. : Мысль, 2010. 744 с.

18.Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии / пер. с фр., предисл., примеч. В. И. Колядко. М. : Республика, 2000. 639 с.

19.Субботина Н. Д. Идея гуманизма как фактор общественного развития // Вопросы философии. 2018. № 8. URL: http://vphil.ru/index. php?option=com_content&task=view&id=2027&Ite mid=52 (дата обращения: 19.12.2018).

20.Уотлз Дж. Золотое правило : пер. с англ. М. : Ин-т общегуманит. исслед., 2017. 346 с.

21.Хайдеггер. М. Язык. URL: http://lib.ru/ HEIDEGGER/yazyk.txt (дата обращения: 20.10.2018).

22.References

23.Baeva L.V. (2015) Filosofskie nauki, no. 10, pp. 94--110 [in Rus].

24.Barlow J. P. (1996) Deklaracija nezavisimosti Kiberprostranstva. Аvailable at: http://www.dnn.ru/ indep.htm, accessed 28.10.2018 [in Rus].

25.Bodrijjar Zh. (2000) Kseroks i beskonechnost' // Prozrachnost' zla. Moscow, Dobrosvet [in Rus].

26.Gerder I. G. (1959) Izbrannye sochinenija. Moscow, Leningrad, GIHL, 514 p. [in Rus].

27.Gusejnov A. A. (1988) -- Zolotoe pravilo nravstvennosti. Аvailable at: https://iphras.ru/uplfile/ ethics/RC/ed/school3/materials/guseinov_gr.html, accessed 15.09.2018 [in Rus].

28.Diogen Lajertskij (1986). O zhizni, uchenijah i izrechenijah znamenityh filosofov. Moscow, Mysl', 571 p. [in Rus].

29.Drevnekitajskaja filosofija (1972). Vol. 1. Moscow, Mysl', 363p. [in Rus].

30.Emelin V.A. (2000) Global'naja set' i kiberkul'tura: postmodernistskij kontekst. Moscow, MAMARMEN, 34 p. [in Rus].

31.Kant I. (1965) Sochinenija v shesti tomah. Vol. 4. Part I. Moscow, Mysl', 544p. [in Rus].

32.Kapurro R. (2010) Informacionnoe obshhestvo, no. 8, pp. 6--15 [in Rus].

33.Klenovskaja V. A. (2016) Jazyk filosofii kak jazyk podlinnogo bytija // Jazyk. Kul'tura. Kommunikacii.

34.Chelyabinsk, Izdatelskij tsentr YuUrGU. p. 40 [in Rus].

35.Konfucij (2012). Uroki mudrosti. Moscow, Jeksmo, Har'kov, Folio, 958 p. [in Rus].

36.Langans E.G., Menjaeva M.P. (2017) Socium i vlast', no. 3 (65), pp. 124--127 [in Rus].

37.Lebedev A.V. (ed.) (1 989) Fragmenty rannih grecheskih filosofov. Part 1. Ot jepicheskih teokosmogonij do vozniknovenija atomistiki. Moscow, Nauka, 576 p. [in Rus].

38.Mal'kova E.Yu. (2001) Principy virtual'noj jetiki // Symposium. Religija i nravstvennost' v sekuljarnom mire. Iss. 20. St. Petersburg, Sankt- Peterburgskoe filosofskoe obshhestvo, pp. 112--115 [in Rus].

39.Maljuk A.A., Poljanskaja O.Yu., Alekseeva I. Yu. (2011) Jetika v sfere informacionnyh tehnologij. Moscow, Gorjachaja linija Telekom, 344 p. [in Rus].

40.Novaja filosofskaja jenciklopedija (2010). Vol. 1. Moscow, Mysl', 744 p. [in Rus].

41.Sartre Jean-Paul. (2000) Bytie i nichto: Opyt fenomenologicheskoj ontologii. Moscow, Respublika, 639 p. [in Rus].

42.Subbotina N. D. (2018) Voprosy filosofii, no 8. Available at: http://vphil.ru/index.php?option=com_ content&task=view&id=2027&Itemid=52, accessed 19.12.2018 [in Rus].

43.Wattles J. (2017) Zolotoe pravilo. Moscow, 346 p. [in Rus].

44.Hajdegger M. Jazyk. Available at: http://lib.ru/ HEIDEGGER/yazyk.txt, accessed 20.10.2018 [in Rus].

Размещено на Allbest.ru