Круг почитаемых существ в "Собрании песка и камней": Будды и Бодхисаттвы

Истинное внутреннее свидетельство у них одинаково, и все же причина лежит в глубине, а плод пребывает на поверхности. Так мудрецы оставались на поверхности, а святые - в глубине. Отбросить нечистые земли в какой-то мере значит отдалиться от людей, а пребывать в мире желаний - значит быть поистине близким к нам. Если, говоря о достоинствах бодхисаттвы, рассуждать о его сущности, то она воистину такова, как есть, ровно-равна, и потому бодхисаттва нисколько не отстраняется ни от какой породы существ <...>. А если говорить о действиях, то бодхисаттва вечно следует за живыми существами и даже на краткий миг не отступает: его ум постоянно объемлет все шесть путей. И потому можно сказать, что для живых существ польза от бодхисаттвы, стоящего на уровне причины, значит больше, чем преобразующие указания будды, достигшего уровня плода. Вообще же они пребывают в единстве. Поистине, нельзя предпочесть никого из них и никого нельзя отвергнуть (II-8).

Нетрудно также и возродиться на земле в будущем веке, когда Мироку станет проповедовать: согласно «Сутре о восхождении Мироку»–ниУЏгђ¶Њo, «Мироку дзё:дзё:-кё:» (ТСД 14, №452)., «подав живым существам столько пищи, сколько нужно на одну трапезу, человек создает себе причины для того, чтобы увидеть Мироку в собрании Драконовых цветовОдно из трех собраний слушателей Мироку, названо так, потому что будущий будда воссядет под деревом с Драконовыми цветами (яп. Рюкэ), подобно тому как Сякамуни сидел под древом бодхи. и достичь освобождения». В первом же из этих собраний сможет обрести освобождение всякий, кто в нынешней жизни ищет себе прибежища у Будды, Учения и Общины, соблюдает пять главных заповедей (запреты на убийство, воровство, распутство, опьянение и ложь), а также носит монашеский плащ (II-8). «Кто носит монашеский плащ, тот может и должен обрести Путь, чтобы выйти в мир вслед за буддой, после того как явится Мироку» (VI-18). Впрочем, обрести помощь бодхисаттвы Дзидзо еще проще, чем помощь Мироку (ср. ниже).

В Японии главное место почитания Мироку - это гора Коя, где находятся главные храмы «тайной» школы Сингон. По преданиям, основатель этой школы Кукай (774-835) не умер, но ждет пришествия Мироку, пребывая в глубоком созерцании в своей пагоде на Коя. Само убранство храмов на этой горе показывает, что они мыслятся как «молельни» неба Тосоцу (II-8). Чтобы завязать связь с Кукаем и с будущим буддой, многие завещают похоронить себя на Коя, или такое решение принимают их родичи. В рассказе I-4 монах несет на Коя останки своей матери, и по пути боги Ацута разрешают ему остановиться в их святилище, хотя вообще богам ками ненавистна скверна смерти.

В рассказе II-6 упоминается изображение Мироку из старинного храма Касаги-дэра: после того как изваяние раскрасили, Мироку перестал являть чудеса в этом храме. Мудзю заключает:

Старинные изваяния будд только так и надо чтить: какие есть, такие пусть и будут. Лишь когда они совсем обезображены и ветхи, Устав велит закрыть их занавесом. Некрасивые барышни бывают очаровательны, когда сидят в глубокой тени и их почти не видно. Так и сокрытые будды привлекают подвижника, укрепляют его в вере.

В рассказе V6-10 говорится о строительстве храма Тодайдзи в городе Нара в середине VIII в. По преданиям, задумал этот храм монах Робэн, начинание поддержал государь Сёму, а средства на постройку по всей стране собирал подвижник Гёки. Но когда храм нужно было освятить, Гёки отказался это сделать и вместе с толпой монахов отправился в гавань Нанива. Туда как раз прибыл из Индии монах Барамон, сразу же среди всех японцев узнал Теки, и тот стихами приветствовал его:

Барамон соглашается провести обряд освящения храма, и затем выясняется, что индиец был бодхисаттвой Фугэном, Теки - Мондзю (Манджушри), государь - Каннон, а Робэн - Мироку.

Бодхисаттва Каннон (ЉП‰№ или Кандзэон ЉПђў‰№, санскр. Авалокитешвара), Внимающий Звукам, в «Собрании песка и камней» - это провожатый в Чистую землю будды Амиды и спаситель в здешнем мире, завязавший особую связь с Японией (1-10). Хотя вообще в дальневосточном буддизме Каннон часто предстает в женском облике, у Мудзю этот бодхисаттва если является в человеческом обличии, то в мужском. В «Собрании» упомянуты почитание Каннон как Одиннадцатиликого (1-10), Тысячерукого (VI-15), держащего Жемчужину исполнения желаний (П-8). О различных сторонах почитания Каннон в Японии см.: [Dykstra 1976; Fremerman 2008, Fowler 2016].

«Превращенным телом» Одиннадцатиликого называет себя божество каті в рассказе 1-10. Героя рассказа, «исключительного» амидаиста, отвергающего богов, Каннон не спасает, но говорит, что другим, умеренным почитателям Амиды, помогает непременно. Здесь же сказано: Каннон, как и Дзидзо, заботится об узниках ада, так что, отвергая Дзидзо, амидаисты неправы.

Амида и Каннон неразделимы

Среди бодхисаттв, долго пребывающих в нашем мире, Каннон получил имя Дарующий Бесстрашие. Весь этот мир СябаМир непостоянства, санскр. Саха. он слышит острым слухом, ибо постиг путь Будды благодаря связи, завязавшейся тогда, когда он слушал слова Закона. В древности Каннон стал бодхисаттвой, обретя путь через слух, и оттого он способен изменить здешний мир. <...> Тайное учение толкует так: будда Амида указывает способ действий, сообразный времени. Он отбрасывает прочь нечистые земли, избирает Чистую землю и проходит свой путь благодаря подвижничеству. Обликом он подобен монаху, вышедшему из дому. Будду Амиду называют причиной, истинной сущностью, а бодхисаттву Каннон - следствием этой причины, раскрытием сущности в делах. Не покидая нечистых земель, Каннон разъясняет здесь путеводные основы свободы и чистоты, является в обличии мирянина, но не лишается своей исконной природы - подобно тому, как к золоту не пристает грязь, а лотос не намокает в воде. И поэтому его величают: Обретший Свою Природу, Чистый, Пришедший Своим Путем, Чтобы Действовать Соразмерно Природе Вещей. Образ его, цветок лотоса, означает соответствие, саммая. Вот в чем причина.

Как сказано, внутри сердца у каждого живого существа есть лотос просветления, и лотос этот - Каннон как наша исконная природа. Сказано, что природа будды присуща всем существам, - и в этой природе могут и должны осуществиться Амида и Каннон. Ведь будды и бодхисаттвы восседают на лотосах. Нужно понять: не было бы исконной клятвы Внимающего Звукам - не было бы ни мудрости, ни милосердия будды. А значит, наше сердце, в котором пребывают все будды, - это и есть милосердие. А всякое милосердие - это Каннон, быть милосердным - значит внимать звукам мира (II-4).

Единство Амиды и Каннон признают не только амидаисты, но и приверженцы «тайного учения» (II-8), а также почитатели «Лотосовой сутры», на которой и основано почитание Внимающего ЗвукамНа ее XXV главе, часто выделяемой в качестве самостоятельной «Сутры о Каннон» (см.: [Сутра 1998: 282-289]). В ней бодхисаттва перечисляет, в каких образах он может явиться и кому помочь (морякам, узникам в темницах и др.). В рассказе VIII-23 Мудзю приводит отрывок из этой главы - о помощи тем, на кого нападают разбойники, - и толкует его по-своему: разбойники суть явления непостоянного мира, торговцы - человеческие чувства, а их ценный товар - «природа будды»..

Произнесенное в старину на Священной горе зовется «Цветком Закона» [= «Лотосовой сутрой»]; ныне в западной стороне есть будда Неизмеримое Долголетие [= Амида]; Внимающий Звукам Мира просвещает и ведет за собой мир Сяба, и все они едины в великом милосердии и приносят пользу живым существам (IV-1).

Это единство следует из того, что Амида и Каннон, как и Дзидзо, и другие будды и бодхисаттвы, тождественны вселенскому будде Дайнити:

Амида - правое плечо Великого Солнечного будды [= Дайнити], Каннон - правая рука, а Дзидзо - пальцы (IV-1).

Каннон как помощник в земной жизни - это или главный почитаемый в одном из японских храмов, или бодхисаттва, принявший образ человека. В рассказ II-4 вошли две истории о том, как будды и бодхисаттвы помогают человеку не единичным чудом, а заботой на протяжении длинного отрезка его жизни. В первой из этих историй действует воин, сражавшийся в смуте 1221 г. на стороне отрекшегося государя Готобы против Ставки сёгунов. Тяжело раненного в бою и уже готового умереть, этого воина исцеляет некий монах, затем товарищи его находят и пытаются отвезти в родные места, но попадаются людям Ставки. Воин пытается покончить с собой, но неизвестно откуда является молодой монашек и останавливает его. В Ставке в Камакуре воина осуждают на казнь, но тот же монашек повторяет ему: «Ты не умрешь». И в самом деле, старый друг этого воина, человек, близкий к Ставке, добивается отмены приговора. Мудзю объясняет, что в образе монаха-целителя воину явился будда Якуси из храма Ёкокура в земле Мино, а в облике молодого монашка - бодхисаттва Каннон из храма Рюдзэндзи в земле Овари; оба эти храма славились чудесами, и герой рассказа в прежние мирные времена не раз посещал их как паломник. О храме Рюдзэндзи сказано, что в нем почитают чудотворное изваяние «Каннон с головою коня» (санскр. Хаягрива), заступника животных и воинов; герой рассказа каждый месяц читал в этом храме «Сутру о Каннон» по 33 раза - по числу обликов бодхисаттвы.

Другой знаменитый храм, где Каннон являет чудеса, - это Киёмидзу близ Столицы. В том же рассказе II-4 одинокая молодая дама молится в этом храме, и старик-монах дает ей совет украсть верхнее платье у женщины, молящейся рядом с нею. Дама удивлена, но хватает платье, висящее на ширме, убегает из храма - и по дороге встречает воина из столичного караула. Он как раз отбыл свой строк службы, собирается ехать домой, в восточные земли, и приглашает даму ехать вместе. Она соглашается, становится его женой, но не признается, что у нее не осталось никого из родни. Несколько лет спустя воин со всей семьей снова приезжает в Столицу. Его жена, выбрав наугад один из домов, предлагает хозяйке немалые деньги и просит: «Скажи, что ты моя тетка!» Та соглашается, принимает воинскую семью у себя - а потом женщины беседуют наедине и выясняют, что именно у этой «тетушки» в свое время в храме Киёмидзу было украдено то самое платье. Она говорит: «После того случая с вором я пеняла буддам и больше в храм не ходила. <...> А то была уловка милосердия Каннон! И я ей поистине благодарна!» Две женщины вместе молятся в Киёмидзу, а позже заботятся друг о друге, как настоящие родственницы.

В храме Киёмидзу Каннон однажды сложил стихи; Мудзю приводит их как пример того, что «родные песни», вака, могут быть одновременно и буддийскими «заклятиями», дарани (Уа-12).

В храме Дзимокудзи Каннон почитается как провожатый моряков. Этот храм, как считается, был основан еще в конце VI в., когда рыбак близ этого места выловил в море чудесное изваяние Внимающего Звукам. В рассказе VII-18 оберег из Дзимокудзи спасает девочку от зловредного змея («водного» существа). Еще в «Собрании песка и камней» несколько раз упомянут храм Хасэдэра, где тоже пребывает Каннон (VIII-9 и др.).

Из способов почитания Канной в «Собрании» обсуждаются не только чтение сутры, но и воскурение благовоний перед его статуей (в предсмертный час, Хб-3), а также произнесение «заклятия Тысячерукого»Заклятие восходит к «Сутре заклятия великого сострадательного сердца бодхисаттвы Внимающего Звукам Мира, Тысячерукого и Тысячеглазого» «Сэндзю сэнгэн Кандзэон босацу дайдзисин дарани-кё:» - ТСД 20, №1060-1062). Считается, что оно исцеляет больных, продлевает жизнь, избавляет от грехов и т.д. (см.: [Поповцев 2011]).. Как сказано в рассказе VI-15, почитателю Тысячерукого в земной жизни выпадает много бед, но все они служат «уловками», приводят на Путь Будды. Так было, например, с отрекшимся государем Госиракава-ин, который в 1179 г. был окружен в своем дворце войсками дома Тайра и готовился к смерти - но в итоге не погиб.

В Японии Канной являлся не только как государь Сёму (V6-10, ср. выше), но и еще раньше - как царевич Сётоку-тайси (трэд. 574-662). В том же рассказе V6-10 наставник-монах, прибывший из Кореи, узнает бодхисаттву в царевиче, когда тот был еще ребенком. О том, что царевич был бодхисаттвой Каннон, говорится также в рассказах II-4 и Хб-3; такой же взгляд представлен в «Величаниях царевичу Сётоку» Синрана (см.: [Трубникова, Бабкова 2014]). Правда, даже Каннон в обличии царевича не смог по-настоящему утвердить в Японии монашеский устав, понадобилось вмешательство других наставников (Хб-3).

В рассказе 1-4 некий монах заявляет: «Я - превращенное тело Внимающего Звукам» и подтверждает эти слова пространной письменной клятвой. Ему советуют: «Лучше не клянись, а соверши какое-нибудь чудо». Монах отвечает: «Я совсем недавно явился в мир и пока не вспомнил, как применять чудесные силы».

Бодхисаттва Дзидзо (’n‘ , санскр. Кшитигарбха, букв. «Чрево Земли») у Мудзю предстает как заступник всех живых существ независимо от их заслуг, в том числе узников ада; об основах почитания Дзидзо см.: [Бодхисаттва 2002]. По велению Будды Сякамуни он «становится провожатым для тех, кто не застал Будды в этом мире, и прежде всего приносит пользу и выгоду на дурных путях» (П-5). Особая связь между Дзидзо и людьми в этом рассказе объясняется так: Сякамуни, пусть и в порядке «уловки», но объявил, что уходит из здешнего мира; будда Амида пребывает в Чистой земле, а Дзидзо не таков:

Лишь на дурных путях он устраивает себе жилище, только грешных людей берет себе в друзья. Почитаемый Сякамуни ждет до поры, когда созреют природные задатки <...>, задает преобразующие правила <...>; Амида вместе с двумя почитаемыми нисходит в последний час, как раз в пору предсмертных мук, к тому, кто накопил заслуги [молитвой] <...>. А этот бодхисаттва не ждет, пока созреют способности и задатки, является не в предсмертной тьме, а всегда стоит на перекрестках шести путей, днем и ночью дарует благо всем, <...> помогает даже тем, кто не завязал связи с ним. Даже к варварам он приходит. И уж конечно, если кто имеет хоть на песчинку, хоть на пылинку благих задатков - для него это все равно как если бы человек обладал всеми достоинствами (П-5).

Мудзю приводит слова Дзидзо: Мои Чистые земли наверху - Совершенство Знания и Спокойное Взращивание, в середине - гора Карада и гора Фудараку, а внизу - счастливые обиталища на благих путях людей и богов (Там же).

Здесь Совершенство Знания, Тисоку, - иное название неба Тосоцу, обиталища будущего будды Мироку; Спокойное Взращивание, Аннё, - одно из названий Чистой земли будды Амиды; Карада (санскр. Кхарадия) - гора в середине мира, близ главной мировой горы Сумеру, одно из обиталищ ДзидзоНа горе Карада происходит действие «Сутры о десяти кругах»«Дзю:ринкё:» - ТСД 13, №410М11), на которой основано учение о Дзидзо.; а на острове Фудараку возрождаются те, кто почитает бодхисаттву Каннон. Вообще рассуждения Мудзю о бодхисаттве Дзидзо, на мой взгляд, особенно близки к «катенотеистическим» (в смысле Макса Мюллера), с поправкой на то, что речь идет о буддах и бодхисаттвах, а не о богах. У Мёэ, Дзёкэя и других японских буддийских наставников XII-XIII вв., вовсе не склонявшихся к каким-либо «исключительным» учениям, в разных сочинениях то один, то другой будда или бодхисаттва оказывается главным, самым милостивым к людям и т.д. Так и Мудзю много раз повторяет, что не надо выбирать себе кого-то одного из почитаемых на все случаи жизни, - но это не мешает ему говорить о Дзидзо как о спасителе грешников, т. е. большинства людей (см.: [Танака Хисао 1972; Ямасита Масахару 1974b]). Впрочем, все будды и бодхи- саттвы тождественны по сути и действуют заодно; места, где сказано о единстве Дзидзо и Амиды, Дзидзо и Каннон и др. (рассказы I-10, II-8, IV-1 и др.) я приводила выше.

Чудесам Дзидзо полностью посвящены рассказы II-5 и II-6. В первом из них старик-монах в одном из храмов города Камакура боится, что не успеет передать своему лучшему ученику «таинства», и молится о продлении своей жизни, обращаясь к богу Эмма, судье мертвых. Наставник просит сто дней отсрочки: столько нужно, чтобы ученик подготовился к посвящению. За это время ученику сравняется двадцать лет, то есть он уже будет вправе принять «таинства». Старик обращается к своей общине:

Я сейчас вручаю ученику сердцевину тайного учения, говорю, что у будды Амиды и бодхисаттвы Дзидзо сущность одна. Поэтому, следуя Закону Великой колесницы, я отныне стану просить Дзидзо быть моим провожатым, стану возглашать «Заклятие лучистого света»Мантра для очищения от грехов и возрождения в Чистой земле; ее читали над умирающим или над телом умершего; см. ниже. - хочу принять дар ради узников подземных темниц. В который бы день я ни умер, ежемесячно поминайте меня в двадцать четвертый день [= подходящий для почитания Дзидзо]. И начните с двадцать четвертого дня нынешнего месяца.

Вскоре после нового года старик дает ученику «тайное» посвящение, а сам начинает готовиться к смерти. В дни его последней болезни к нему приходит молодой монах-странник, никому в храме не знакомый. По звону колец на посохе старик узнает в этом страннике бодхисаттву Дзидзо.

В двадцать четвертый день первого месяца учитель сел прямо, сложил руки должным знаком, вместе с монахами-учениками возгласил великие заклятия Амиды, драгоценные слова Дзидзо - и скончался так, как если бы вошел в стойкое созерцание (П-5).

Мудзю ссылается на некий не дошедший до наших дней «тайный» текст под заглавием «Предание о Дзидзо и Фудо». Передавался этот текст будто бы в кругу учеников Эйсая (1141-1215), основателя школы Риндзай-Дзэн в Японии. В этом предании говорится, что Дзидзо «доводит до предела мягкие уловки Великого Солнечного будды Дайнити», а Фудо, Светлый государь Неподвижный», «доводит до предела его жесткие уловки. Вместе они до конца осуществляют два способа обращения: подавление и привлечение. Так и в миру управляют землями меж четырех морей - подчиняют их с помощью вежества и военной силы. Уловки жесткие и мягкие охватывают все десятки тысяч наших склонностей. Так Государь Закона правит мирами, преобразуя их». Здесь «подавление и привлечение» (ђЬ•љ, сякубуку, и ќђЋу, сё:дзю) - два способа обращения: они различаются в нескольких сутрах, например, в широко известной в Японии «Сутре о Шримале»ЏџйЎгS, «Сё:ман-гё:» (ТСД 12, №353, 212с).. В XIII в. это противопоставление стало особенно важным для Нитирэна. Он свой подход к проповеди обозначил как «подавление», предписывал «гнуть и ломать» приверженцев всех других учений, а «привлечение» считал устаревшим, слишком мягким для людей «последнего века». «Вежество и военная сила» отсылают к древнекитайской мысли, где двумя основами государственного управления выступают вэнь (•¶, яп. мон `просвещение, культура') и у (•ђ, яп. бу `насилие'). Мудзю, как и другие буддийские авторы, соотносит мои и бу с бодхисаттвой Дзидзо и Светлым государем Фудо.

Мудзю приводит два случая из жизни монаха Гэнсина (ср. выше). Когда его сестра лежала при смерти, его товарищ по храму возглашал заклятия Светлого государя Фудо, а сам Гэнсин взывал к бодхисаттве Дзидзо. «Так они молились - и увидели, как Фудо выхватил ее из адского пламени, а Дзидзо протянул руку и словно бы звал монахиню идти с ним. Тут она ожила». В другой раз скоропостижно умер ученик Г энсина. О нем молились так же, и ученик ожил. Он рассказал: меня схватили адские палачи, но Дзидзо просил за меня. А когда палачи не послушались, явился Фудо и молвил: «Раз не хотите отдать по-хорошему, так ужо я без спроса заберу!», - и двое спутников Фудо разогнали палачей.

Вот так Дзидзо действует мягко, а Фудо помогает гневно <...> Ежели не силою уловок Дзидзо и Фудо, то никак иначе не выйдешь из круговорота рождений и смертей. Дзидзо помогает при страданиях всем, кто четырьмя способами рождается на шести путях. При рождении живые существа получают от него больше пользы, чем от всех будд и бодхисаттв. Фудо же избавляет от преград - трех видов помех и четырех пород демоновТри вида помех - «помехи воздаяния», вызванные прежними деяниями; «помехи ложных страстей», создаваемые человеком при нынешней жизни, и «помехи деяний», они же дурные дела, последствия которых придется избывать в будущем. Четыре породы демонов - «демоны пяти теней» (помрачения, связанные с плотью, восприятием, различением, творящими силами и сознанием), «демоны ложных страстей», «демоны смерти» (различные страхи, связанные со смертью) и «демоны - дети небожителей» (страх перед богами или пустые надежды на их помощь).. И в этом он тоже превосходит всех почитаемых (II-5).

В рассказ II-6 вошли истории о Дзидзо как спасителе из ада. Такие истории есть и в «Записках о чудесах бодхисаттвы Дзидзо»«Дзидзо-босацу рэйгэнки», XIII в. (см.: [Dykstra 1978])., и в других сборниках: в них люди временно обмирают, а потом возвращаются к жизни и рассказывают о своем путешествии в ад. Так, Дзидзо спасает от адских стражей охотника, всякий раз беря с него обещание больше не убивать зверей и птиц; тот обещает, потом берется за старое, проваливается в ад, Дзидзо снова вызволяет его, и в итоге охотник встает на путь милосердия. Монаха, попавшего в ад, Дзидзо провожает по разным «подземным темницам», а заодно и по миру голодных духов, а потом возвращает к жизни. Еще одному неправедному монаху Дзидзо показывает видение ада и сопровождает его японской песней вака.

В одной из историй Дзидзо действует как спаситель в здешнем мире. Здесь некий столичный монах, влюбленный в свою прихожанку, пытается подстроить знамение. Он дожидается, когда девушка заснет в храме, и шепчет ей на ухо: «Доверься первому встречному!» Утром она отправляется домой, а монах никак не может исполнить вторую часть своего замысла - попасться девушке навстречу: сначала долго ищет туфли, потом теряет девушку из виду на улице и т.д. А она по пути встречает некого «монаха в миру», вдовца, сообщает ему о своем «вещем сне», тот принимает сказанное с верой, как настоящее знамение, и решает на ней жениться. Монах объявляет, что знамения не было, но ему не верят. Так Дзидзо спасает монаха от греха и устраивает судьбу двух благочестивых людей.

Действие другой истории происходит в Камакуре. Некий тамошний житель продает свою семейную молельню вместе со всем содержимым. Дзидзо, чья статуя также выставлена на продажу, является во сне прихожанам молельни и прощается с ними. Статую приобретает для своего храма знаменитый монах, ее оказывается трудно перетащить на новое место, но тут является никому не знакомый силач и в одиночку переносит изваяние. Видя, что статуя чудесна, ваятели отказываются браться за ее починку, но одному из мастеров, опять-таки во сне, Дзидзо говорит, чтобы тот работал смело: «Это ведь только мое тело. Мне не будет больно». В конце рассказа Мудзю приводит еще одну историю на ту же тему. Воин, почитавший Дзидзо, получает в наследство от друга прекрасную статую Дзидзо и начинает творить обряды перед ней, забросив свое прежнее ветхое изваяние. Дзидзо во сне стихами сообщает воину, что так поступать нехорошо:

Мудзю объясняет:

Истинное тело будды не имеет облика, оно немыслимо. Исконные клятвы великого милосердия, добрые задатки сострадания позволяют буддам принимать любое обличие. Образ изваяния - это одно из соразмеренных тел. Поэтому верящее сердце подвижника, следуя мудрому различению, разделяет в нем дерево или камень - и ту сущность, что пребывает в дереве или камне. Если к дереву и камню обращена мысль о будде, в них заключается польза и выгода от будды. Когда и почтительное сердце, и верящая мысль по-настоящему глубоки, усердны в течение многих лет - нет ни малейшего сомнения, что изваяние приносит такую же точно пользу и выгоду, как если бы это было живое тело будды. Если же сердце глупо, а поведение чванно, то польза и выгода проявляются с трудом. Почтительные к людям, перед буддой люди не имеют ни стыда, ни страха - таков обычай здешнего мира. Как же им откроется благая сила будд, как же они обретут пользу и выгоду? (II-6).

Дзидзо и Фудо снова появляются вместе в рассказе II-7. Здесь старик-монах перед смертью тяжко страдает, его ученики молятся, чтобы избавить его от помех на пути к просветлению, и один из них видит, как Фудо отгоняет от учителя многочисленных демонов. То же самое видение является одному из мирских прихожан храма, и в итоге старик умирает спокойно. Далее Мудзю сравнивает служение буддам и мирские дела: люди часто не щадят жизни ради господина или ради семьи, пусть и не получают за это больших благ. А будды и бодхисаттвы непременно откликаются на молитву, произносимую с верой; «если желаемое не сразу достигается, то причина промедления - слабость веры в сердце».

Из богов ками с бодхисаттвой Дзидзо отождествляется божество, пребывающее в Касуга, родовом святилище Фудзивара. Порой в японских источниках XIII в., а также в более ранних и более поздних, различаются несколько богов Касуга, но Мудзю обсуждает их как некое собирательное божество. В рассказе I-6 монах-книжник узнает, что для ученых, не ведших праведной жизни и не обладавших милосердием, но чтивших божество Касуга, в аду обустроена особая обитель. Она расположена как раз под полями Касуга, и грешники могут там слушать голоса монахов, читающих сутры, продолжать свои ученые прения и в итоге освободиться из ада. Дзидзо каждый день выходит из «священной палаты» святилища и окропляет узников водой, чтобы облегчить их муки.

Другой бог, соотносимый с бодхисаттвой Дзидзо, - это Дзэнкан, он же Дзюдзэндзи, чтимый на горе Хиэй близ главных храмов школы Тэндай. Он также помогает грешным монахам (I-6), но охотнее откликается на молитвы о спасении, чем о мирских благах (I-7).

Длинный, хотя, конечно, и неполный перечень особенно знаменитых храмов Дзидзо приводится в рассказе VII-17. Здесь некая «монахиня в миру» всякий раз, молясь Дзидзо из храма Яда-дэра и делая ему подношения, уточняет:

Не служу я ни Дзидзо из молельни Фукути-ин, ни Дзидзо из молельни Дзюрин-ин, ни Дзидзо из молельни Тисоку-ин, и уж, конечно, никаким базарным Дзидзо!Яда-дэра - старинный храм недалеко от города Нара; изваяние бодхисаттвы Дзидзо было воздвигнуто там в 796 г. Молельни Фукути-ин и др. - места почитания Дзидзо в окрестностях Нара. «Базарными» называются статуи этого бодхисаттвы, покровителя путников, установленные на перекрестках дорог, в том числе на рынках. Славься же, мой великий бодхисаттва Дзидзо из Яда-дэра!

По Мудзю, это пример дурной страсти - жадности - применительно к обрядам.

Еще одно изваяние Дзидзо упоминается в рассказе VIII-14. Небольшую фигурку бодхисаттвы носит в «ковчеге» (l»'f f\ дзусн), т.е. в переносной модели храма, странствующий монах. Он собирает подаяние на рынке. Недотепа-слуга приходит туда, чтобы по поручению господина сменять дорогие штаны- хаксша на еду к праздничному столу. Задача продать штаны и на часть денег купить еды оказывается для слуги непосильной: видимо, он не привык к денежному обращению, а только к обмену товара на товар. Торговцы в насмешку советуют ему сменять штаны на изваяние, что слуга и делает; монах с благодарностью принимает ценное подношение и отдает взамен фигурку Дзидзо. На нее уже никто не собирается менять ничего, слуга в печали возвращается к господину - но тот не гневается, а только смеется над случившимся.

Отличительной чертой «Собрания песка и камней» можно считать то, что здесь о практическом бытовании тех или иных обрядов постоянно говорится в связи с «таинствами» - учениями, содержащими обоснование обряда. Вместе с тем, в отличие от собственно наставников «тайного учения», Мудзю Ити-эн не обсуждает всего круга почитаемых существ, известных по мандалам, но ограничивается только теми, вера в которых к его времени широко распространилась в Японии. Что касается школьных традиций, то для Мудзю равно ценны все они, но лишь до того предела, пока почитание одного из будд или бодхисаттв не становится «исключительным» и не начинает разделять людей, вместо того чтобы объединять общину приверженцев Будды.

Литература

1. Бодхисаттва 2002 - Бодхисаттва ада. Сутра Основных Обетов Бодхисаттвы Кшитигарбхи / Пер. с кит. и коммент. Д.В. Поповцева. СПб.: Евразия, 2002.

2. Ватанабэ 1966 - Сясэкисю: / Под ред. Ватанабэ Цуная. Токио: Иванами, 1966 (Нихон ко- тэн бунгаку тайкэй; Т. 85).

3. Нихон рё:ики 1995 - Нихон рё:ики. Японские легенды о чудесах. Свитки 1-й, 2-й и 3-й / Пер. со старояп., предисл. и коммент. А. Н. Мещерякова. СПб.: Гиперион, 1995.

4. Поповцев 2011 - Поповцев Д.В. Бодхисаттва Авалокитешвара. История формирования и развитая махаянского культа. СПб.: Евразия, 2011.

5. Сутра 1998 - Сутра о бесчисленных значениях. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Сутра о постижении деяний и Дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость / Изд. подгот. А.Н. Игнатович. М.: Ладомир, 1998.

6. Танака Хисао 1972 - ТанакаХисао. Дзидзо:-синко:-но дэмпанся-но мондай - «Сясэксию:», «Кондзяку моногатари-сю:»-но сэкай // Нихон миндзоку-гаккай. Вып. 82. 1972. С. 20-39.

7. Трубникова 2016 - Трубникова Н.Н. Круг почитаемых существ в «Собрании песка и камней»: Будда Сякамуни и его ученики // Шаги/Steps. Т. 2. №2-3. 2016. С. 56-73.

8. Трубникова 2017а - «Собрание песка и камней» («Сясэкисю», конец XIII в.). [Т. 1] / [Ис- след., коммент.,] пер. со старояп. Н.Н. Трубниковой; [Под ред. А.Н. Мещерякова]. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017.

9. Трубникова 2017b - Трубникова Н.Н. «Собрание песка и камней» в истории японской философской мысли. Т. 2: Исследование. Указатели. Приложение / [Ислед., пер., коммент. Н.Н. Трубниковой; Под ред. А.Н. Мещерякова]. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017.

10. Трубникова, Бабкова 2014 - Трубникова Н.Н., Бабкова М.В. Обновление традиций в японской религиозно-философской мысли XII-XIV вв. М.: Полит, энциклопедия, 2014.

11. Трубникова, Бачурин 2009 - Трубникова Н.Н., Бачурин А.С. История религий Японии. IX-XII вв. М.: Наталис, 2009.

12. Цутия Юрико 2001 - Цутия Юрико. Мудзю:-то Ямада итидзоку - «Сясэкисю:» кэн ни «Якуси Каннон рияку-но кото»-о тю:син-то ситэ // Васэда дайгаку кё:ику гакубу гакуд- зюцу кэнкю: - кокуго кокубунгакухэн. Вып. 50. 2001. С. 41-51.

13. Ямасита Масахару 1974а - ЯмаситаМасахару. «Сясэксию:»-но кэнкю: 4: Нэмбуцусю:- но тасю: хайсэки-ни цуйтэ // Риссё:-дайгаку бунгакубу. Вып. 48. 1974. С. 41-57.

14. Ямасита Масахару 1974б - Ямасита Масахару. «Сясэксию:»-но кэнкю: 5: Дзидзо:- синко-ни цуйтэ // Риссё:-дайгаку бунгакубу. Вып. 50. 1974. С. 85-109.

15. Ямасита Масахару 1975 - Ямасита Масахару. «Сясэксию:»-но кэнкю: 6: О:дзё:-ни цуйтэ // Риссё:-дайгаку бунгакубу. Вып. 52. 1975. С. 87-104.

16. Dykstra 1976 - Dykstra Yoshiko K. Tales of the Compassionate Kannon. The Hasedera Kannon Genki // Monumenta Nipponica. Vol. 31. No. 2. 1976. Р. 113-143.

17. Dykstra 1978 - Dykstra Yoshiko K. Jizo, the Most Merciful. Tales from Jizo Bosatsu Reigenki // Monumenta Nipponica. Vol. 33. No. 2. 1978. Р. 179-200.

18. Faure 2015-2016 - Faure B. Gods of Medieval Japan. Vol. 1: The fluid pantheon. Honolulu: Univ. of Hawaii Press, 2015. Vol. 2: Protectors and predators. Honolulu: Univ. of Hawaii Press, 2016.

19. Foard 1998 - Foard J. H. The Tale of the Burned-Cheek Amida and the motif of body substitution // The Japan Foundation Newsletter. Vol. 26. No. 3. 1998. Р. 6-9.

20. Fowler 2016 - Fowler Sh. D. Accounts and images of Six Kannon in Japan. Honolulu: Univ. of Hawaii Press, 2016.

21. Fremerman 2008 - Fremerman S. A. Divine impersonations: Nyoirin Kannon in medieval Japan. Stanford: Stanford Univ. Press, 2008.

References

1. Dykstra, Yoshiko K. (1976). Tales of the Compassionate Kannon. The Hasedera Kannon Genki. Monumenta Nipponica, 31(2), 113-143.

2. Dykstra, Yoshiko K. (1978). Jizo, the Most Merciful. Tales from Jizo Bosatsu Reigenki. Monumenta Nipponica, 33(2), 179-200.

3. Faure, B. (2015). Gods of Medieval Japan, (Vol. 1), The fluid pantheon. Honolulu: Univ. of Hawai`i Press.

4. Faure, B. (2016). Gods of Medieval Japan, (Vol. 2), Protectors and predators. Honolulu: Univ. of Hawai`i Press.

5. Foard, J.H. (1998). The Tale of the Burned-Cheek Amida and the motif of body substitution. The Japan Foundation Newsletter, 26(3), 6-9.

6. Fowler, Sh.D. (2016). Accounts and images of Six Kannon in Japan. Honolulu: Univ. of Hawai`i Press.

7. Fremerman, S.A. (2008). Divine impersonations: Nyoirin Kannon in medieval Japan. Stanford: Stanford Univ. Press.

8. Ignatovich, A.N. (Transl. and Ed.) (1998). Sutra o beschislennykh znacheniiakh. Sutra o Tsvetke Lotosa Chudesnoi Dkharmy. Sutra o postizhenii deianii i Dkharmy bodkhisattvy Vseob'emliushchhaia Mudrost' [Lotus sutra with Opening and Concluding sutras]. Moscow: Ladomir. (In Russian).

9. Meshcheriakov, A.N. (Transl. and Comment.) (1995). Nikhon Rioiki. Iaponskie legendy o chudesakh [Nihon Ryoiki. Japanese setsuwa tales]. St. Petersburg: Giperion. (In Russian).

10. Popovtsev, D.V (Trans. and Comment.) (2002). Bodkhisattva ada. Sutra Osnovnykh Obetov Bodhisattvy Kshitigarbkhi [Bodhisattva of Hell. Ksitigarbha Bodhisattva Principal Vow Sutra]. St. Petersburg: Evraziia. (In Russian).

11. Popovtsev, D.V (2011). Bodkhisattva Avalokiteshvara. Istoriia formirovaniia i razvitiia makhaianskogo kul 'ta [Avalokitesvara Bodhisattva. History of formation and evolution of Mahayana cult]. St. Petersburg: Evraziia. (In Russian).

12. Tanaka, Hisao (1972). Jizo shinko denpansha no mondai - Shasekishu, Konjaku monogatari shu no sekai [Jizo faith proponents in Shasekishu and in Konjaku monogatari shu]. Nihon minzoku Gakkai [Bulletin of the Japanese Ethnology Society], 82, 20-39. (In Japanese).

13. Trubnikova, N.N. (2016). Krug pochitaemykh sushchestv v “Sobranii peska i kamnei”: Budda Siakamuni i ego ucheniki [Buddhist pantheon in Shasekishu: Shakamuni and his disciples]. Shagi/Steps, 2(2-3), 56-73. (In Russian).

14. Trubnikova, N.N. (2017). “Sobranie peska i kamnei” v istorii iaponskoi filosofskoi mysli [Sand and Pebbles Collection in the history of Japanese philosophical thought] (Vol. 2: Survey, Indices, Supplement). A.N. Meshcheriakov (Ed.). Moscow; St. Petersburg: Tsentr gumani- tarnykh initsiativ. (In Russian).

15. Trubnikova, N.N., Babkova, M.V (2014). Obnovlenie traditsii v iaponskoi religiozno-filosof- skoi mysliXII-XIVvv. [Japanese religious philosophy in 13-14^th centuries: Renewing traditions]. Moscow: Politicheskaia entsiklopediia. (In Russian).

16. Trubnikova, N.N., Bachurin, A.S. (2009). Istoriia religii Iaponii. IX-XIIvv. [History of religions in Japan, 9-12^th centuries]. Moscow: Natalis. (In Russian).

17. Trubnikova, N.N. (Survey, Trans., Comment.), Meshcheriakov, A.N. (Ed.) (2017). "Sobranie peska i kamnei" ("Siasekisiu ", konetsXIIIv.) [Sand and Pebbles Collection (Shasekishu), end of the 13^th century] ([Vol. 1]). Moscow; St. Petersburg: Tsentr gumanitarnykh initsiativ. (In Russian).

18. Tsuchiya, Yuriko (2001). Muju to Yamada ichizoku - Shasekishu ken ni Yakushi Kannon riyaku no koto wo chushin to shite [Muju and Yamada Family. Around of “Yakushi and Kannon Benefits” Tale in Sand and Pebbles Collection]. WasedaDaigaku kyoiku gakubu gakujutsu kenkyu - kokugo kokubungaku hen [Waseda University Herald, Japanese Language and Literature Series], 50, 41-51. (In Japanese).

19. Watanabe, Tsunaya (Ed.) (1966). Shasekishu [Sand and Pebbles Collection]. Tokyo: Iwanami. (Nihon koten bungaku taikei [The big collection of Japan classic literature monuments], vol. 85). (In Japanese).

20. Yamashita, Masaharu (1974а). Shasekishu no kenkyu 4: Nenbutsushu no tashu haiseki ni tsuite [Study of Sand and Pebbles Collection 4: Amidaist School and Buddhist Interschool Intolerance]. Rissho daigaku bungakubu [Bulletin of Rissho University, Department of Literature], 48, 41-57. (In Japanese).

21. Yamashita, Masaharu (1974b). Shasekishu no kenkyu 5: Jizo shinko ni tsuite [Study of Sand and Pebbles Collection 5: Jizo Faith]. Rissho daigaku bungakubu [Bulletin of Rissho University, Department of Literature], 50, 85-109. (In Japanese).

22. Yamashita, Masaharu (1975). Shasekishu no kenkyu 6: Ojo ni tsuite [Study of Sand and Pebbles Collection 5: Pure Land Faith]. Rissho daigaku bungakubu [Bulletin of Rissho University, Department of Literature], 52, 87-104. (In Japanese).

Размещено на allbest.ru