Гай Музоний Руф

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт философии РАН

Гай Музоний Руфу

Александр Столяров Доктор философских наук, ведущий научный сотрудник

Аннотация

Статья посвящена Гаю Музонию Руфу - римскому философу-стоику I в. н. э., представителю Поздней Стои, уделявшему основное внимание практической этике, или моралистике, и исходившему из позитивного предположения, что человек наделён способностью к добру. Типичный римский интеллектуал, Му- зоний внёс свой вклад в формирование того образа достойной жизни, который доминировал в европейском моральном сознании на протяжении последующих столетий, и личным примером подтвердил верность своим принципам.

Ключевые слова: Гай Музоний Руф, Римская история, Стоическая философия, Поздняя Стоя, практическая этика, аскеза, Сенека, Гиерокл, Эпиктет, Марк Аврелий

Гай Музоний Руф (Caius Musonius Rufus) (I в. н. э.), представитель Поздней Стои, учитель Эпиктета. Первое (личное) имя «Гай» (Caius) приводит только Плиний Младший (Письма III 11,5); «Музоний Руф» встречается у Тацита и в «Хронике» Иеронима; Эпиктет называет его просто «Руфом» (фамильное прозвище: rufus - «рыжий», «рыжеволосый»).

Биография

Род Музония этрусский («Суда»; Тацит. Анналы XIV 59 - tusci generis; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского VII 16), а также всаднический (Тацит. История III 81), т. е. достаточно состоятельный. Дата рождения устанавливается ретроспективно: приблизительно 30 г. н. э., - исходя из сообщения Тацита (Анналы XV 71), что при императоре Нероне Музоний уже достиг известности. Единственный биографический очерк - византийский словарь «Суда» (запись - М 1305, Monawvtoc; Kanittovoc;): «Музоний, сын Капитона, этруск, из города Вольсинии, диалектический философ и стоик, жил при Нероне, близкий знакомый Аполлония Тианского и многих других. Говорят, что есть письма от Аполлония к нему и от него к Аполлонию. За откровенные осуждающие речи и свободомыслие Нерон убил его» (последнее неверно). руф этика моральный сознание

Известно, что достаточно рано Музоний установил связь с потенциальными политическими противниками Нерона - с так называемой стоической оппозицией. К ней принадлежали Публий Клодий Тразея Пет (видимо, неформальный лидер; характеристика у Тацита - Анналы XVI 22; ср. Плутарх, Катон 25; 37), Сервилий Барея Соран (консул- суффект 52 года, в начале 60-х годов наместник провинции Азия) и его зять Гай Гельвидий Прииск, поэт Лукан, испытавший влияние стоицизма, Анней Корнут, мифограф, симпатизировавший стоицизму; домашний кружок Корнута посещали его богатый друг этрусского происхождения Авл Персий Флакк (Персий. Сатиры V 21 сл.), Петроний Арбитр и медик Клавдий Агатурн, с которыми Музоний тоже мог быть знаком. После раскрытия заговора против Нерона, вероятно, уже в 65 году Музоний был сослан на остров Гиар (в северной группе Кикладских островов). Возможно, именно эту ссылку Музоний имеет в виду во фрагм. IX «О том, что изгнание - не зло». По возвращении в Рим Музоний, возможно, выступал в качестве посредника между сторонами разгоревшейся гражданской войны, но безуспешно (Тацит. История III 81).

Поскольку затем сведения о Музонии прерываются, можно предположить, что он длительное время отсутствовал в Риме, куда вернулся при императоре Тите (согласно «Хронике» Иеронима за 79 г.), с которым был в хороших отношениях (Фемистий. Речи XIII 173 c). Очередное изгнание философов при Домициане (о котором упоминает, в частности, Плиний - III 11,2), его, видимо, не коснулось, и последние годы жизни он, вероятно, провёл в Риме. Дата смерти неизвестна. Принято считать, что в письме III 11, которое датируется примерно 101 годом, Плиний говорит о Музонии как об умершем; поэтому 101 г. принимается как terminus ante quem.

Собственный круг Музония напоминал элитную домашнюю школу. К числу участников этого круга с высокой вероятностью принадлежали Плиний Младший и его друг (Письма I 9; IV 15; V 16 и др.) Гай Мини- ций Фундан, консул-суффект 107 г., проконсул Азии при Адриане (Плутарх. О подавлении гнева 2, 453ё), и Артемидор, ставший зятем Му- зония. Учитель Марка Аврелия Фронтон называет (О красноречии 4) учениками Музония ритора Эвфрата Тирского (ср. Плиний Младший. Письма I 10; Эпиктет. Беседы III 15,8; IV 8,17), Тимократа Гераклей- ского (которого высоко оценивал Лукиан - «Демонакт» 3), Афинодота (возможно, учителя самого Фронтона - Марк Аврелий I 13) и даже Диона Христостома. Наконец, учениками Музония были Луций (возможно, записавший его лекции) и Поллион.

Самым известным учеником Музония был Эпиктет. В «Беседах» (I 7,32) как недавнее событие упоминается поджог Капитолия (косвенное упоминание об этом событии - фрагм. ХЬ^ = Эпиктет. Беседы I 7, 32-33), - вероятно, это был 69 год; тогда Эпиктет теоретически уже мог учиться у Музония, но, скорее всего, они встретились позже.

Сочинения

Основные тексты, связанные с именем Музония, содержатся в доксогра- фическом компендии Стобея. Первую подборку выполнил голландский филолог-классик Якоб Венхейзен Перлкамп [Реег1кашр]. Следующий и самый важный этап - работа известного немецкого филолога-классика Отто Хензе [Неше]. Это издание, снабжённое, помимо текстологического, также реальным комментарием, указателями и обширной вводной статьёй, до сих пор остаётся главным ориентиром. Вот что дошло до нас под именем Музония (нумерация по изданию Хензе):

Большие фрагменты

Малые фрагменты

По жанру 21 большой фрагмент (тексты порой довольно пространные, но чаще компактные) - это морально-наставительные топы в кинико-стоическом жанре диатрибы; три текста присутствуют у Стобея в виде двух самостоятельных частей. Малые фрагменты - преимущественно короткие тексты; частично они содержатся у того же Стобея. Помимо отрывочных сентенций, не имеющих собственного контекста (ХХП-ХХХУ), Стобей приводит пять фрагментов (ХХХУШ-ХЬУП) под одинаковым названием Роифои ек тш'У 'Елжтртои Пер! фМас; (Мнение Руфа. Из книг Эпиктета «О дружбе»). Они отсутствуют в эпиктетовом корпусе Арриана и, видимо, относятся к утраченному разделу «Бесед». Остальные «эпиктетовы» фрагменты Музония (ХЬШ-ХЬУШ) относятся к сохранившемуся тексту «Бесед». Большие фрагменты, возможно, дошли до нас в записи некоего Луция, который стенографировал их, видимо, так же, как Арриан записывал лекции Эпиктета; к малым фрагментам Луций отношения не имеет.

Малые фрагменты, т. е. тексты, приведённые тем же Стобеем, Плутархом, Авлом Геллием и Элием Аристидом, - это краткие рассказы о поступках Музония или обстоятельствах, в которых он произнёс те или иные сентенции. Они отличаются по стилю от больших диатриб и, возможно, восходят к одному источнику - упомянутому «Судой» сочинению 'Алюр'урро'уеирата Мошш'уюи той фйоаофои (возможно, это были лекции Музония в отдельной редакции или воспоминания о Музонии, содержавшие его изречения и составленные в духе «Воспоминаний» Ксенофонта; их автором принято считать жившего при императоре Адриане ритора Валерия Поллиона или зятя Бареи Сорана Анния Пол- лиона). Фиксирование и редактирование лекций и изречений Музония, видимо, имели разброс в несколько десятков лет, - возможно, в диапазоне 70-120-х гг. Лекции читались по-гречески, что не удивительно, если принять во внимание, что, например, Секстий, глава небольшой эклектической школы в Риме (I в. до н. э.), и последний крупный стоик Марк Аврелий писали по-гречески.

Учение

Дошедшие до нас тексты Музония написаны в жанре диатрибы и относятся к паренетической части (nupaivstiKO^ толоО стоической этики: термин образован от глагола nupatvsw - «наставляю», «убеждаю» (Секст Эмпирик. Против учёных VII 12); латинский эквивалент - pars praeceptiva, locus monitiones continens (Сенека. Письма к Луцилию 89,13; 94, 52; 95,1). Паренетика должна разъяснять приложение добродетели к конкретным жизненным ситуациям, т. е. давать рецепты действий применительно к отдельным «обязанностям» и общей нравственной пользе достойной жизни.

Очевидно тематическое сходство между диатрибическими текстами Музония и «Основами этики» стоика Гиерокла (конец I - 1-я пол. II в. н. э.), и, по-видимому, не случайно многие тексты Музония и Гиерокла приведены у Стобея в близком соседстве. Если говорить о ранних стоиках, то наиболее близкие параллели существуют между Музонием и Антипатром из Тарса. Естественно, ещё больше общего у Музония с Эпиктетом; сходство отдельных топов и их структуры (у Эпиктета, конечно, более дробной) столь же очевидно. В целом Эпиктет и Гиерокл теоретичнее Музония. Важные стоические технические термины (гносеологические и этические), которые использовал Музоний, встречаются не только в «текстах Луция», но и в текстах из Эпиктета. Таковы, в частности, первостепенно важные для Эпиктета темы «правильного пользования представлениями» и «зависящего и не зависящего от нас» (уррш; тш'У фоуташш'у; та еф' рргу, та оик еф' рргу - Музоний XXXVIII).

Для Музония, как и для Эпиктета, учение о познании и логика значимы прежде всего как пропедевтическая тренировка мышления, необходимая для того, чтобы давать точные определения, правильно формулировать нравственные понятия и практические рекомендации (Музоний I; Эпиктет. Беседы I 7; 17; 20). Но самой корректности логической процедуры умозаключения Музоний, судя по словам Эпиктета, придавал большое значение: «Что же ты сделал? Здесь можно было допустить только одну-единственную ошибку; её-то ты и допустил. Правда, однажды и я то же самое сказал Руфу, когда он попрекал меня за то, что я не смог указать пропущенную посылку в одном силлогизме: “Уж не такой это проступок, - говорю, - будто я поджёг Капитолий”. А он мне: “Дурачок, - говорит, - здесь пропущенное и есть Капитолий”» (р. 128, 4 сл. Неше = Эпиктет. Беседы I 7, 32-33; далее приводится пагинация Хензе). Достойно внимания, в частности, почти образцовое изложение хрестоматийного стоического силлогизма, доказывающего, что наслаждение не есть благо, а страдание не есть зло (2,5 сл.). Из всего этого следует, что Музоний, по всей видимости, неплохо знал стоическую логику. Возможно, именно из бесед с Музонием Эпиктет извлёк формулировку, связавшую воедино логику, физику и этику на основе непреложности всекосмических причинно-следственных связей: «Принимай то, что следует из правильно допущенных тобой [посылок]» (то акоАотбоу ток; бобеТшу шо аоб каХш; ларабеуои - Беседы I 7,9).

Физика интересует Музония столь же мало, как и Эпиктета, - и лишь постольку, поскольку она демонстрирует нерушимость причинноследственных связей и тем важна для этических выводов (ХЬП).

Теоретической этике уделено несколько больше внимания, но и здесь Музоний лишь бегло пересказывает стоические догмы. Только добродетель - благо, только порок - зло, всё прочее безразлично; человеку «от природы присущи стремление и склонность к добродетели» (ops^ic; ка! oiKdtornc; фШЈ1 прос dpsTpv -- 9, 8-9), благодаря чему он в принципе способен жить добродетельно, если справится с ошибочными представлениями.

Концепция добродетели у Музония вполне соответствует стоической традиции: добродетель свойственна нам по природе (7,7-9); она есть знание не только теоретическое, но и подлежащее практическому применению (22,7-8), приобретается благодаря философии (38,4), состоит в человеколюбии, честности и справедливости (73,6-7), одна у человека и у бога (90,6), у мужчин и женщин (9,10; 14,1 сл.; 15,9 сл.); родовидовая классификация добродетелей (разумение, здравомыслие, справедливость, мужество) тоже вполне традиционна (14,6 сл.; 16,11 сл.).

Добродетель, как и знание, бывает теоретической и практической (II), и эта последняя интересует Музония больше всего (в данном отношении Музоний именно поздний стоик, потому что ранних стоиков гораздо больше интересовала теоретическая составляющая добродетели - SVF I 188; 359; 362; 364; 366; 374; 553; II 96; III 38 сл.; 75 сл.; 198 сл.; 256 сл.; 310; 459; 658). Поэтому основное место в учении занимает аскеза, представленная подчёркнуто практически. Именно в этом уточняющем смысле нужно понимать названия некоторых рассуждений: «Об упражнении в добродетели» (VI), «О том, что следует презирать трудности» (VII).

Теоретическая аскеза намечена очень приблизительно: тот, кто хочет жить добродетельно, должен принимать свою участь с покорностью судьбе (XLIII), повсюду чувствовать себя как дома (IX) и постоянно заботиться о своём интеллектуально-нравственном здоровье. Философия, в сущности, и есть забота о нём: то фйоаофеГу каХокауа01ас enitpdsuaic - 38, 15-16 ср. 19,4); она определяется в том числе как знание жизни (10,67), направление ума на должное и размышление об этом (88,9-10), она учит тому, что страдания и смерть - не зло (35,14-15), и по самой природе своей сообщает причастным к ней способность превосходить других в умственных спорах, отличать ложное от истинного, опровергать одно и доказывать другое (36,8-11). Итоговая синтетическая формулировка звучит так: «Философствование... заключается не в чём ином, как в том, чтобы выяснить, что есть правильное и подобающее, при помощи разума, и подтвердить это делом (ои yap 6р ф1\оаофЈ1у ЈTЈpov Ti фа^Јта1 ov р то d лрЈПЈ1 ка! d проарка Хоуф pЈv dvаZpтЈtv, Јруф 6Ј npdTTsiv)» (76,1416). Такая трактовка философии, не противореча нормативными раннестоическим определениями, подчёркивает практическое применение философии (что характерно для Поздней Стои).

В аскетической программе Музония заметны кинические мотивы. Реальная добродетель - плод не столько отвлечённого научения, сколько привычки и упражнения: рассудочное усвоение догм должно укрепляться подражанием, а образцом для подражания служит личный пример (60, 4-15). Достойному человеку лучше искать пропитание от земли;

сельский труд позволяет философу наилучшим образом доказать гармонию между своей физической жизнью и своим учением (57,6 сл.). Если продолжить намеченный выше ход рассуждений Музония, то важнее всего вопрос, что же главнее: практический навык или теоретическое наставление (19,19 сл.), - поскольку теория учит, как правильно поступать, а навык вырабатывается у тех, кто привык поступать в согласии с этим наставлением. Теория имеет логическое первенство, она необходима как точка отсчёта, как то, с чем сверяется действие, но для жизни практический навык (Ј0оО важнее: «По практической действенности навык первенствует перед наставлением» (22,1-3). Практические советы просты: регулярный труд, достойная семейная жизнь, правильное воспитание детей, умеренная (преимущественно растительная) пища, скромные и опрятные жилище, одежда, а также общий внешний вид.

Изучению теоретических оснований каждой добродетели (23,14 сл.) должно сопутствовать упражнение в практическом её применении; следует учитывать специфику различных упражнений, относящихся к душе и относящихся к телу (25,4 сл.). Трудности и тяготы следует терпеть и проявлять упорство, если мы знаем, что переносим бедствия ради благой цели (31,4 сл.). Изгнание никак нельзя считать злом (41,4 сл.), поскольку на самом деле оно не отнимает у нас ничего из того, что важно для нашего нравственного самосознания, а весь мир есть общая родина всех людей; изгнание даже делает человека в чем-то лучше и совершеннее, хотя ему и кажется, что он лишается какого-то мнимого блага, - поскольку истинных благ у него на самом деле никто не отнимает (45,1 сл.). Человека с подлинно философским складом ума никакие нападки и поношения не должны вводить в прострацию (52,2 сл.), и он не должен воспринимать их как бесчестье для себя. Чувственных удовольствий следует сторониться, ибо они служат укором человеческой жизни; особенно непозволительны любовные сношения ради чистого наслаждения, которые даже в браке (не говоря уже о прелюбодеянии) являются недозволенными и незаконными, поскольку противны велениям природы (63,10 сл.).

У мужчин и женщин одна добродетель, а потому учить и воспитывать их нужно одинаково: «Главное, чтобы женщины приобрели добрые нравы и стали нравственно-совершенными» (19,12 сл.). Однако не менее важно, чтобы женщина благодаря занятиям философией усовершенствовала свои навыки хозяйки, благодаря чему станет мужу не только добрым другом, но и главной помощницей (9,9 сл.). Этим и ограничивается порой приписываемый Музонию «феминизм» (см. ниже). Главная цель брака (67,8 сл.) - совместная жизнь ради произведения детей.

Прочие предписания тоже просты. Растительная пища полезнее, поскольку более тяжёлые испарения мясной помрачают душу (94,4 сл. - в этой связи Музоний вспоминает Гераклита). Одежда, кров, домашняя утварь и прочее должны быть скромными (105,13 сл.): это служит проявлением умеренности - душевного здоровья, противостоящего распущенности. Даже мелочные, на первый взгляд, рекомендации о стрижке волос на самом деле имеют скрытое значение (115,9 сл.): здравый смысл человека должен помогать природе - восполнять и добавлять недостающее, насколько это возможно, а излишнее уменьшать и убирать.

Влияние

Аскетическая программа Музония, несомненно, была известна христианским авторам, - особенно ранним, которые широко использовали паренетическое наследие Стои. Музония, по всей видимости, знал апологет Юстин (II в. н. э.). Что касается Климента Александрийского (ок. 150-215), то он, возможно, пользовался компендиумом, включавшим тексты Музония, но не содержавшим имени автора (т. е. не тем, который потом оказался в распоряжении Стобея). Сопоставления и соположения Музония с Сократом следует оставить на совести тех, кто их делал. Если император Юлиан (Письма 16) просто упоминает Сократа и Музония как примеры для сравнений, не проводя между ними никаких параллелей, то Ориген (Против Кельса III 66) идёт несколько дальше: Музоний и Сократ - люди, своими силами достигшие нравственного совершенства. Смысл тут может быть только в одном: верность идеям была пластически и совершенно стоически выражена в жизни Музония.

Современные интерпретации

Простота и однозначность суждений Музония (не сказавшего ничего нового по сравнению с ранними стоиками) послужила главной причиной его популяризации, имевшей два внешне никак не связанных плана. Предтечей того общего явления, которое можно назвать «темпоральной музониофилией», выступил профессор Уильям Классен [Klassen], по мнению которого, Христа и Павла объединяет то, что всех их можно считать родоначальниками феминизима. Эта тема получила дальнейшее развитие уже в специфически феминистской плоскости. Протагонист- кой этой темы можно считать Марту Нассбаум [Nussbaum]. С её точки зрения, стоики относились к женщинам неоднозначно. С одной стороны, они признавали, что в умственном и нравственном плане женщина нисколько не уступает мужчине, но вместе с тем считали, что женщина должна заниматься домом. Стоический «феминизм» половинчат, и его следует лишь довести до завершения, т. е. до признания за женщиной совершенного полноправия, которое в рамках стоической системы теоретически тоже вполне можно представить.

Параллельно наметилась и пропедевтико-педагогическая линия интерпретации Музония, представленная работой Джеймса Диллона [8]: Музоний привлекает его как человек, чья жизнь не расходилась с учением, а кружок Музония даёт наглядное представление о том, как строилось римское философское образование.

Издания и переводы: Peerlkamp J. V C. Musonii Rufi Philosophi Stoici Reliquiae et Apophtegmata. Harlem: Apud viduam Adriani Loosjes P.F., 1822. 428 p.; Hense O. C. Musonii Rufi Reliquiae. Leipzig: B.G. Teubner, 1905. 149 p.; Lutz C.E. Musonius Rufus // The Roman Socrates: Yale Classical Studies. 1947. Vol. 10. P. 5-147; Lutz C.E. Op. cit.; Laurenti R. Musonio Rufo. Le diatribe e i frammenti minori. Roma: Signorelli, 1967. 95 p.; Festugiиre A.J. (trad.) Deux prйdicateurs de l'antiquitй. Tйlиs et Musonius. Paris: J.Vrin, 1978. 132 p.; Jagu A. Musonius Rufus. Entretiens et Fragments. Introduction, traduction et commentaire. Hildesheim; New York: G.Olms, 1979. 113 p.; Ramelli I. Musonio Rufo. Diatribe, frammenti e testimonianze: testo Greco a fronte. Milano: Bompiani, 2001. 357 p.; Столяров А.А. Гай Музоний Руф. Фрагменты / Вступ. ст., пер. и коммент. М.: ИФ РАН, 2016. 144 с.; Fritz K. von. “Musonius”. Realencyclopдdie der classischen Altertumswissenschaft // Hrsg. von A. Pauli und G. Wissowa. Stuttgart: J.B. Metzler, Bd. XVI, 1, 1933. Col. 893-897; Goulet- Cazй M.-O. “Musonius Rufus”, DPhA IV, 2005. P. 555-572.

Список литературы

1. Столяров А.А. Гай Музоний Руф (штрихи к портрету римского интеллигента эпохи Клавдиев и Флавиев) // Философский журнал. 2015. № 4 (8). С. 80-98.

2. Aikin S., McGill-Rutherford E. Stoicism, Feminism and Autonomy // Symposion 1, Issue 1, 2014. P. 9-22.

3. Arnim H. von. Ethische Elementarlehre (Papyrus 9780) nebst den bei Stobaeus erhaltenen ethischen Exzerpten aus Hierokles. B.: Weidmann, 1906. 76 S.

4. Arnold E.V. Roman Stoicism. Cambridge: Cambridge University Press, 1911. 482 p.

5. Bйnatouпl T. Les Stoпciens, III: Musonius, Йpictиte, Marc Aurиle. Paris: Les Belles Letters, 2009. 240 p.

6. Bultmann R. Der Stil der paulinischen Predigt und die kynisch-stoische Diatribe, 2. Aufl. Gцttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1984. 110 S.

7. Capelle W. Epiktet, Teles und Musonius. Zьrich: Artemis, 1948. 336 S.

8. Dillon J. T. Musonius Rufus and Education in the Good Life. A Model of Teaching and Living Virtue. Lanham, Maryland: University Press of America, 2004. 103 p.

9. Dottarelli L. Musonio L'Etrusco. La filosofia come scienza di vita. Viterbo: Annulli Editori, 2015. 176 p.

10. Engel D.M. The Gender Egalitarianism of Musonius Rufus // Ancient Philosophy. 2000. No. 20 (2). P. 377-391.

11. Geytenbeek A.C. van. Musonius Rufus and Greek Diatribe. Assen: Van Gor- cum & Co., 1963. 203 p.

12. Isnardi Parente M. Ierocle stoico. Oikeiosis e doveri sociali // ANRW II, 36, 3, 1989. P. 2201-2226.

13. Klassen W. Musonius Rufus, Jesus, and Paul: Three First-Century Feminists // From Jesus to Paul: Studies in Honour of Francis Wright Beare / Ed. P. Richardson and J.C. Hurd. Waterloo: Wilfrid Laurier University Press, 1984. P. 185-206.

14. Laurenti R. Musonio, maestro di Epitteto // ANRW II, 36, 3, 1989. P. 2105-2146.

15. Nussbaum M.C. The Incomplete Feminism of Musonius Rufus, Platonist, Stoic and Roman // The Sleep of Reason. Erotic Experience and Sexual Ethics in Ancient Greece and Rome / Eds. M.C. Nussbaum & J. Sihvola. Chicago, Ill.: University of Chicago Press, 2002. P. 288-326.

16. Olshausen E. Der Stoiker C. Musonius Rufus - ein Pazifist? Ьberlegungen zu Tac. Hist. 3,81,1 // Bцhm S. und Eickstedt K.-V. von (Hrsg.) I0AKH. Festschrift fьr Jцrg Schдfer zum 75. Geburtstag. Wьrzburg: Ergon, 2001. S. 249-255.

17. Parker Ch.P. Musonius Rufus in Clement // Harvard Studies in Classical Philology. 1901. Vol. 12. P. 191-200.

18. Valantasis R. Musonius Rufus and Roman Ascetical Theory // Greek, Roman, and Byzantine Studies. 1999. Vol. 40. P 207-231.

19. Wendland P Quaestiones Musonianae. De Musonio Stoico Clementis Alexandrini aliorumque auctore. Berlin: Mayer & Mueller, 1886. 66 S.

References

1. Aikin, S. & McGill-Rutherford, E. “Stoicism, Feminism and Autonomy”, Symposion 1, Issue 1, 2014, pp. 9-22.

2. Arnim, H. von. Ethische Elementarlehre (Papyrus 9780) nebst den bei Stobaeus erhaltenen ethischen Exzerpten aus Hierokles. B.: Weidmann, 1906. 76 S.

3. Arnold, E.V Roman Stoicism. Cambridge: Cambridge University Press, 1911.482 pp.

4. Bйnatouпl, T. Les Stoпciens, III: Musonius, Йpictиte, Marc Aurиle. Paris: Les Belles Letters, 2009. 240 pp.

5. Bultmann, R. Der Stil der paulinischen Predigt und die kynisch-stoische Diatribe, 2. Aufl. Gцttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1984. 110 S.

6. Capelle, W Epiktet, Teles und Musonius. Zьrich: Artemis, 1948. 336 S.

7. Dillon, J.T. Musonius Rufus and Education in the Good Life. A Model of Teaching and Living Virtue. Lanham, Maryland: University Press of America, 2004. 103 pp.

8. Dottarelli, L. Musonio L'Etrusco. La filosofia come scienza di vita. Viterbo: An- nulli Editori, 2015. 176 pp.

9. Engel, D.M. “The Gender Egalitarianism of Musonius Rufus”, Ancient Philosophy. 2000. No. 20 (2). P. 377-391.

10. Geytenbeek, A.C. van. Musonius Rufus and Greek Diatribe. Assen: Van Gor- cum & Co., 1963. 203 pp.

11. Isnardi Parente M. “Ierocle stoico. Oikeiosis e doveri sociali”, ANRWII, 36, 3,1989,pp. 2201-2226.

12. Klassen, W. “Musonius Rufus, Jesus, and Paul: Three First-Century Feminists”, From Jesus to Paul: Studies in Honour of Francis Wright Beare, eds. P Richardson and J. C. Hurd. Waterloo: Wilfrid Laurier University Press, 1984, pp. 185-206.

13. Laurenti, R. “Musonio, maestro di Epitteto”, ANRW II, 36, 3, 1989, pp. 2105-2146.

14. Nussbaum, M.C. “The Incomplete Feminism of Musonius Rufus, Platonist, Stoic and Roman”, M. C. Nussbaum & J. Sihvola (eds.). The Sleep of Reason. Erotic Experience and Sexual Ethics in Ancient Greece and Rome. Chicago, Ill.: University of Chicago Press, 2002, pp. 288-326.

15. Olshausen, E. “Der Stoiker C. Musonius Rufus - ein Pazifist? Ьberlegungen zu Tac. Hist. 3,81,1”, S. Bцhm und K.-V. von Eickstedt (Hrsg.), I&AKH. Festschrift fьr Jцrg Schдfer zum 75. Geburtstag. Wьrzburg: Ergon, 2001, S. 249-255.

16. Parker, Ch.P. “Musonius Rufus in Clement”, Harvard Studies in Classical Philology, 1901, Vol. 12, pp. 191-200.

17. Stoliarov, A. “Gai Muzonii Ruf (shtrikhi k portretu rimskogo intelligenta epokhi Klavdiev i Flaviev)” [Gaius Musonius Rufus. An outline of the portrait of a Roman intellectual in the Claudian and Flavian era], Filosofskii zhurnal, 2015, No. 4 (8), pp. 80-98. (In Russian)

18. Valantasis, R. “Musonius Rufus and Roman Ascetical Theory”, Greek, Roman, and Byzantine Studies, 1999, Vol. 40, pp. 207-231.

19. Wendland, P. Quaestiones Musonianae. De Musonio Stoico Clementis Alexan- drini aliorumque auctore. Berlin: Mayer & Mueller, 1886. 66 S.

Размещено на Allbest.ru