Социокультурные взаимосвязи философии и литературы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Могилевский государственный университет имени А.А. Кулешова

Социокультурные взаимосвязи философии и литературы

М.И. Вишневский,

доктор философских наук, профессор

Аннотация

В статье освещается глубинное единство социокультурных функций философии и художественной литературы. Основные темы литературно-художественного творчества, как и базовые философские проблемы, раскрывают сущностные стороны отношения человека и мира. И в философии, и в литературе осуществляется своеобразное экспериментирование относительно норм и ценностей человеческого бытия, позволяющее предвидеть последствия их нарушения и нейтрализовать его деструктивное действие. Эффективность изучения философии во многом зависит от понятности и доступности предлагаемого материала, а значит, и от его литературного совершенства.

Ключевые слова: философия, художественная литература, мировоззрение, мировоззренческое экспериментирование, философское образование.

Abstract

Vishnevsky M.

Socio-cultural relationship of philosophy and literature

The article highlights the profound unity of socio-cultural functions of philosophy and fiction. The main themes of literary and artistic creativity as well as basic philosophical problems reveal the essential aspects of the relationship between man and the world. Both in philosophy and in literature, a kind of experimentation is carried out regarding the norms and values of human being, which allows us to anticipate the consequences of their violation and neutralize their destructive effect. The effectiveness of the study of philosophy largely depends on the comprehensiveness and accessibility of the proposed material, and therefore on its literary perfection.

Keywords: philosophy, fiction, outlook, world outlook experimenting, philosophical education.

Основная часть

Взаимная связь философии и литературы изначальна и весьма глубока. Все то в культуре, что обеспечивает коммуникацию путем закрепления в форме письменного текста описаний событий и переживаний, оценок происходящего, назиданий и выводов, может рассматриваться, с одной стороны, как принадлежащее к широко понимаемому «миру» литературы, а с другой - как способное иметь значимое философско-мировоззренческое измерение. В условиях усложнения социальных взаимодействий, характеризующих поступательное развитие цивилизации, литература в целом становится не только источником разнообразной информации, но и своеобразным посредником в общении, который знакомит людей с различными сторонами жизни, культурного процесса. Художественная литература, о которой здесь пойдет речь, предлагает выраженные в соответствующих текстах примеры и образцы, относящиеся к жизни людей, а также возможные правила и руководства, которые не имеют, однако, директивного характера и оставляют за читателем свободу выбора. Философия тоже служит делу установления взаимопонимания между людьми, осуществляющими познание мира и деятель но-практическое его освоение, содействуя их свободному и ответственному мировоззренческому самоопределению.

Письменная культура предполагает фиксацию и кодификацию центральных культурных значений, символических центров социокультурной системы, обеспечивая тем самым выражение в письменных текстах разнообразных представлений об обществе, мире и человеке, обо всей культуре в целом [1, с. 13-14]. Став в свое время основой классического образования, литература тем самым приобрела и в дальнейшем значительно упрочила огромное и неоспоримое воспитательное и в целом образовательное значение. В известном смысле она становится, как отмечают Л.Д. Гудков и

В.В. Дубин, синонимом культуры, что и позволяет этим авторам констатировать близость или даже общность ценностных образцов, проблематизированных в литературе, с одной стороны, и в философии, социальных науках, теологии и т.д. - с другой.

Философию и литературу как деятельность по созданию художественных текстов сближает уже то обстоятельство, что «философская работа связана с интегративными генеральными образами» [2], а словесно оформленные художественные образы играют конституирующую роль в литературном творчестве. Произведения литературы могут содержать описания музыкальных, театральных и иных событий и впечатлений; в них могут также излагаться уместные, с точки зрения художественного построения данных текстов, сведения об исторических событиях, материалы из области науки и экономики, философии и политики, а также этики, эстетики и др. В целом художественная литература как совокупность определенных текстов, закрепленных посредством письма, позволяет выражать и транслировать неспециализированные образцы «действия, чувствования, отношения к различным символическим объектам» [1, с. 14].

Итак, любые стороны общественного и личностного бытия могут получить определенное освещение в литературных текстах. Но существует некоторая грань, за которой литературное повествование перестает быть таковым и превращается в научное или философское исследование, политическую декларацию или медицинские, технико-технологические рекомендации и наставления, решающие специальные вопросы познания или практической деятельности. Грань эта связана, прежде всего, с художественной образностью произведений литературы. Философия и наука оперируют преимущественно и прежде всего понятиями, в которых выражается общее, лишенное чувственной наглядности и, так сказать, осязаемой конкретности. Литературный художественный образ, как и философская либо научная понятийная система, тоже существует в словесной форме. Данная форма, однако, не требует здесь обязательной понятийно-логической строгости и позволяет соединять общность и, так сказать, фундаментальность отстаиваемой автором идеи с неповторимой конкретностью, индивидуальной определенностью ее реализации, поскольку идею, как правило, олицетворяют определенные персонажи.

Талантливо обрисованный образ интегрирует многообразный жизненный опыт и, вместе с тем, привлекает к себе внимание заинтересованных читателей, порождает у них множество ассоциаций, позволяя по отдельным частям представлять или восстанавливать целое, не вообразимое в абстрактно-обобщенном виде. Литературные образы и сюжеты способны концентрировать огромный объем нередко весьма разнородной и поэтому не вполне концептуализируемой информации, оказывать глубокое и разностороннее воздействие на духовный мир людей, пробуждая не только мысли, но и чувства, непосредственно влияя на наши убеждения и ценностные ориентации. Не будучи носителями узко специализированного знания или профессионального опыта, эти образы и сюжеты, тем не менее, могут выступать схемами истолкования и одновременно поучительными примерами, с которыми читатели соотносят реальные жизненные события и действия, делая важные для себя мировоззренческие выводы.

Данные выводы могут быть непосредственно связаны с повседневными оценками и решениями и, вместе с тем, в принципе допускают генерализацию и подведение под некие сущности, выражаемые не только идеологией и религией, но и философией. Будучи теоретическим, понятийно-логическим мировоззрением, философия призвана проблематизи - ровать обыденное мировоззрение, вскрывать и анализировать глубинные стороны и уровни бытия, которые остаются вне поля зрения нерефлексивной повседневности. Фундаментальные онтологические, гносеологические, антропологические, праксеологические, аксиологические проблемы, разрабатываемые философским исследованием, в обыденной жизни могут получать лишь поверхностное или даже превратное истолкование. Обнаружив в ходе теоретико-мировоззренческого исследования такие проблемы, философски мыслящий человек стремится выразить их в четко определяемых понятиях, приведенных к системному единству и взаимосвязи. Только при этом условии можно концептуализировать данные проблемы в их действительной масштабности и значимости, содержательной взаимосвязи и исторической динамике, а также наметить перспективные пути их разрешения.

Выдающиеся произведения художественной литературы своими специфическими средствами решают в определенной степени аналогичные задачи. Не случайно в поэтическом творчестве выделяется особый пласт философской поэзии, а в мировой прозе особое место занимает так называемый философский роман. Философские искания характерны для всех крупных писателей, и наряду с философскими романами существуют многочисленные философские эссе и другие произведения, так сказать, пограничных жанров, таких, например, как научная или, более специально, социальная фантастика. В истории многих национальных литератур непросто разграничить чисто художественные и чисто философские работы. Нередко литературная оболочка используется для прояснения и детальной разработки определенных философско-мировоззренческих идей. Примеров такого рода очень много, и здесь не представляется возможным дать даже самый беглый их перечень и анализ.

В уже цитированной здесь работе Л.Д. Гудкова и В.В. Дубина литература рассматривается как социальный институт, основное функциональное назначение которого состоит в поддержании культурной идентичности общества, причем «социолог квалифицирует различные типы «литературы» через отнесение их к структуре ценностно-нормативной системы социальных групп, действующих в определенных ситуациях» [1, с. 12]. Соответствующие ценностно-нормативные системы нередко во многом не совпадают, что и отражается в литературе, ориентированной на разные читательские круги и предлагающей «своим» читателям не только интересующие их сюжеты, но и определенные модели поведения и схемы оценки происходящего. Узнавая в литературных персонажах и их действиях то, что признается не просто интересным, но и приемлемым и важным для жизни, читатель как бы заново утверждается в правильности определенных взглядов и оценок - как своих личных, так и принятых в той социальной общности, к которой он принадлежит. В этом и состоит непосредственная реализация функции упрочения культурной идентичности, выполняемой литературой.

Наряду с многочисленными произведениями «массовой» литературы, выполненными по установившимся образцам и имеющими не слишком взыскательную читательскую аудиторию, существует и классическая литература, как правило, не скованная стандартизированными схемами и узкой социально-культурной привязкой. Классические литературные произведения характеризуются своеобразной неисчерпаемостью, вытекающей из многообразия заключенных в них смыслов, и возможностью различных истолкований, что делает их принципиально недогматичными и, вместе с тем, поучительными не только для самых разных групп читателей, но даже и для разных исторических эпох и культур. Именно эта широта смыслов делает литературную классику мировоззренчески весьма насыщенной и поднимающейся до уровня философских обобщений, которые отличают, например, творения Данте и Шекспира, Гёте и Шиллера, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого.

Литературоведы отмечают, что базовых и типичных тем художественных произведений в принципе не так уж и много. Все они выражают некоторые ключевые стороны бытия человека в социуме или даже в мире в целом и связанные с этим глубокие мировоззренческие проблемы. Одна из них раскрывается, например, через интегральную тему семьи, любви, взаимоотношения полов и всего того, что социологи правомерно характеризуют как функционирование репродуктивной системы общества. Функционирование этой системы, в свою очередь, связывает повседневную жизнь людей с общим ходом истории, характеризующимся сменой поколений, изменением ценностных ориентаций и т.д. Столь же значима для культуры и социума в целом проблема своеобразия разных этапов жизненного цикла человека, которая проявляется в изменениях внутреннего мира образующейся личности, а также в трансформации социальных связей, ролей и статусов в процессе ее становления и развития. В качестве самостоятельной и весьма широкой темы литературного творчества выступает проблема взаимоотношения личности и социума, культуры, имеющая множество ответвлений и подразделений. Здесь и проблемы патриотизма, конформизма и толерантности, межнациональных и межкультурных отношений, вопросы войны и мира и многое другое.

В философии тоже существуют обширные области исследования и влиятельные направления, разрабатывающие данные проблемы. Не случайно многие известные философы были лауреатами Нобелевской премии именно по литературе. Вместе с тем философские работы, ориентированные на фундаментальные мировоззренческие проблемы, нередко далеки по способам организации и концептуальному выражению содержащихся в них материалов от запросов широкой читательской аудитории. При этом в философском, как и в литературном творчестве, есть свои «вершины» и наряду с ними обширные «плато» и даже «низины», допускающие известные уклонения от общепринятых представлений о высоком предназначении словесного творчества в культуре.

Как уже отмечалось, и философы, и деятели литературы способны и призваны осуществлять своего рода исследовательский поиск, проблематизируя многоплановый и разноуровневый мир человеческого бытия. Конечно, творцы литературных произведений выражают полученные результаты и выводы в специфической форме художественных повествований, а не наукообразных трактатов. Важно, однако, что как философское, так и литературное творчество тесно связано со своеобразным экспериментированием. Философское знание характеризуется тем, что его построения имеют неустранимо гипотетический характер. Не случайно Б. Рассел рассматривал философию как «искусство рационального предположения» [3, с. 13]. Все то в философских разработках, что допускает непосредственную проверку на опыте, со временем утрачивает чисто философский статус и обязательно получает конкретно-научную «прописку», так или иначе определяет свою дисциплинарную принадлежность в науке. Философия же стремится мировоззренчески осмысливать и то, что уже имеется в существующей науке и практике, и то, что в них еще лишь предполагается.

Выявляя проблемные аспекты сложившегося и утвердившегося знания, философское исследование побуждает искать альтернативные подходы к познанию и освоению реальности, обновлять идейно-понятийный базис человеческой деятельности. Аналогичным образом, хотя и с использованием своих особых средств, действует и «высокая» литература, ко - торая не ограничивается простым комбинированием традиционных тем и сюжетов, а ставит новые и порой весьма драматичные вопросы об устойчивости и гармоничности нашего общественного и личного бытия, о судьбе человека и культуры в стремительно меняющемся мире. Заново препарируя огромный материал, относящийся к сфере человеческих ценностей, к правилам и нормам человеческого общежития, действительно новаторская литература демонстрирует не только способы и достоинства следования регулятивам, общепринятым в рамках определенной культурной традиции, но и возможные последствия уклонения от них.

В центре внимания творческих литераторов нередко находится рассогласованность различных ценностей и норм, столкновение альтернативных жизненных позиций, неоднородность и даже острая противоречивость поля культуры. Так бывало и в литературе прошлых исторических эпох; вспомним хотя бы классическую греческую трагедию. В наши дни, в условиях резкого возрастания динамики общественной жизни, поддержание относительной ее стабильности достигается в том числе и за счет социально-культурного экспериментирования, которое безопаснее и осмотрительнее производить не в «полевых» условиях, а на умозрительных моделях, предлагаемых литераторами и философами. Многие экстравагантные философские концепции как раз и представляют собой такие модели, в которых отдельные процессы и тенденции, уже наметившиеся в действительности или хотя бы в принципе возможные, получают крайнее, предельное выражение, и можно вывести, путем рассуждений, к чему это приведет Яркие примеры такого рода предлагают некоторые разновидности философского постмодернизма, а из опытов прошлого, конечно же, сразу вспоминается Ницше.

Подобные модели своими специфическими средствами создает и художественная литература, в произведениях которой действующие лица могут допускать значительные отклонения от устоявшейся системы нравственных и в целом социально-культурных норм и ценностей, чем и обусловливаются острые конфликты, нередко трагические сюжетные коллизии. Современная литература, как и обозреваемая нами действительность, дает множество примеров проявления аномии как такого состояния общества, в котором имеет место неопределенность и нестабильность условий человеческой деятельности, наблюдается дезорганизация социальных норм и институтов, призванных обеспечивать их выполнение. Люди все чаще сталкиваются с расхождениями между провозглашаемыми ценностями и целями и доступными или легальными средствами их достижения.

Совместные усилия философов и литераторов, как, впрочем, и всех членов социально-гуманитарного сообщества, могли бы позволить более успешно продвигаться по пути нового определения действительности, связанного с переформатированием действующих социокультурных регулятивов, их переистолкованием и обновлением. Показательна в этом плане мысль видных специалистов в области социологии литературы о том, что «переживание искусственного мира литературных формул представляет собой род «прививки», позволяющей приобрести социально и культурно необходимый опыт символического снятия и решения конфликтов. Причем этот опыт приобретается без угрозы реального ущерба, травмы или страдания» [1, с. 114]. Обдумывание последствий таких мысленных экспериментов позволяет и отдельным людям, и обществу в целом нащупать пределы дозволенного в отклонениях от привычных, устоявшихся правил, норм и ценностных ориентаций и выработать меры по предупреждению возможных опасностей и угроз социальному миру.

Если авторы философских текстов действительно заинтересованы в том, чтобы приблизиться по силе воздействия на читателей к создателям выдающихся литературных произведений, то они должны озаботиться не только концептуальной глубиной своих творений, но и их выразительностью и даже эстетической привлекательностью. Здесь можно ожидать протестующие возгласы сторонников «философии для философии», и они, конечно, вправе отстаивать свою точку зрения, соглашаясь при этом, что читать их произведения будут только представители очень узкого круга собратьев по «философскому цеху». Нередко можно встретить утверждение, что философское размышление доступно лишь избранным и требует не просто специальной подготовки, но и особого состояния ума. В свое время М.К. Мамардашвили писал о том, что «философия не может никому сообщить никакой суммы и системы знаний, потому что она просто не содержит ее, не является ею» [4, с. 35]. Поэтому, полагал он, философии нельзя обучить; более того, нужно запретить обязательное преподавание философии будущим химикам, физикам, инженерам в высших учебных заведениях, ибо становление философского знания - это всегда внутренний акт, своеобразное озарение, происходящее хотя и с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта.

Следует, однако, заметить, что такова в принципе природа уяснения всякой основательной и действительно новой мысли, идеи. Понимание нового всегда означает преодоление некоторого барьера, достигаемое скачком. Об этом весьма убедительно писал, например, М. Полани в его знаменитой книге «Личностное знание». О том, что подобные барьеры в отношении философского миропонимания в принципе преодолимы, свидетельствуют, в частности, немалые тиражи, которыми издавались работы М.К. Мамардашвили, многие из которых написаны, кстати говоря, ярким и выразительным языком, а также популярность его лекций.

Порой высказывается противоположное предположение, состоящее в том, что формат философии как строго научной, внутренне обоснованной логической системы уходит в прошлое «и на его место приходит литературный способ обоснования» [5]. За этим может стоять как констатация поворота многих философов к проблемам повседневной жизни, о которых более поучительно было бы рассуждать без нарочитого академизма и разнообразной «зауми», так и заметное разочарование в нынешнем статусе философии как феномена культуры. Прошло то время, когда великие философские системы потрясали воображение и воодушевляли умы образованной публики. В наши дни такое трудно даже представить. Сказалась и жесткая позитивистская критика притязаний философии на роль «царицы наук», и общая трансформация интеллектуальной атмосферы в современном обществе, связанная, в частности, с отходом от логоцентризма и недоверием к абстрактному умозрению.

Тем не менее нет оснований утверждать, что философская мировоззренческая теория вовсе не интересна и, главное, не нужна, например, нынешним студентам и другим людям, получающим или уже получившим образование. Да, ситуация на «рынке идей» значительно изменилась, но это не повод для паники или осуществления поспешных «урезаний» гуманитарно-мировоззренческих составляющих в вузовских учебных планах. Вопрос скорее состоит в том, как осуществить разумную дифференциацию этих самых учебный планов и программ с учетом задач, решаемых с помощью философского образования. Если речь идет о подготовке специалистов, в дипломе которых будет записано «философ, преподаватель философии», то для них совершенно необходимо освоение не только базовой философской традиции, но и новинок философского творчества, даже если можно обоснованно предполагать, что данные новинки недолго будут привлекать внимание читателей. Будущий специалист в области философии должен быть готовым к тому, что ему придется немало поломать голову над мудреными построениями старших коллег, именитых философов. Здесь принципиально важно основательно поработать с оригинальными текстами философов прошлого и наших дней.

Но за рамками данной специальности или ряда близких к ней социально-гуманитарных специальностей оптимальный подход к постановке дела философского образования видится совершенно иным. Целевая установка этого образования в таком случае видится в том, чтобы создать необходимые предпосылки для самостоятельной выработки будущими специалистами взвешенного, конструктивного и разностороннего мировоззрения, позволяющего им успешно решать возникающие на их пути профессиональные, социально-культурные и личностные проблемы. Для этого полезно освоить в адаптированном виде важнейшие достижения и результаты, составляющие классическую философскую традицию. Ситуация здесь напоминает ту, которая характеризует изучение литературы в школе, где тоже разумно ограничиваться некоторым минимумом наиболее показательных текстов.

Философские тексты, выражающие определенные теоретико-мировоззренческие идеи, обычными читателями воспринимаются «как своеобразные литературные произведения, стиль которых либо облегчает, либо затрудняет адекватное восприятие их содержания, делает эти произведения привлекательными для читателей либо, наоборот, вызывает у них отторжение, неприятие» [6, с. 96]. Самобытные философские учения - это особые памятники культуры своей эпохи, которые посредством целостного осмысления либо вычленения из них определенных слоев или срезов позволяют по-новому истолковать проблемные ситуации, возникшие в той или иной отрасли науки или в социально-исторической практике.

Способность людей осуществлять значительные и радикальные, действительно творческие изменения в тех или иных сферах их профессиональной и общественной деятельности во многом обусловлена широтой их мировоззренческого кругозора, их философской образованностью, которая позволяет недогматически сочетать различные философско-мировоззренческие и конкретно-научные, политические и другие значимые для культуры идеи в интересах выработки новаторских подходов к решению самых различных, в том числе и жизненно-практических проблем [6, с. 96]. Ясно, что при практико-ориентированном изучении философии «нельзя объять необъятное» и приходится очень тщательно отбирать минимально достаточное, оставляя все остальное для необязательной самостоятельной работы. Отбирая материал, предлагаемый для изучения, невозможно полностью устранить влияние субъективных пристрастий преподавателя или просто ограниченности его собственных знаний. Тем не менее нужно постараться помочь студентам ознакомиться с наиболее авторитетными альтернативными философскими позициями, понимание специфических достоинств и вместе с тем определенной ограниченности которых даст образующейся личности исходный багаж знаний, необходимый для осуществления личностного мировоззренческого синтеза.

Мы действительно имеем основание говорить о возможности и целесообразности дальнейшего сближения и более эффективного взаимодействия философии и литературы в современной культуре. Это сближение выражает отчетливо выявившуюся тенденцию преодоления жестких разграничительных линий в духовной жизни общества и наличие общего движения к широкому конструктивному синтезу ее базовых феноменов. Известно, что сближение литературы и науки породило такой влиятельный литературный жанр, как научная фантастика. На стыке литературы, социальной философии и ряда социальных и гуманитарных наук давно уже успешно развивается творчество в жанре социальной утопии. И философия, и литература, и наука призваны найти адекватное совместное приложение в фундаментальной для всей общественной жизни и всей культуры сфере образования. Ослабление позиций философии, как и литературы, в этой сфере может иметь для современного социума, вступившего в полосу турбулентности, весьма далеко идущие негативные последствия. Если же признается необходимым, чтобы философия как самостоятельная дисциплина продолжала оставаться представленной в учебных планах нефилософских специальностей вузов, то вопрос о понятности и доступности излагаемого в ней материала, то есть в некотором роде о его литературном совершенстве, неотделим от вопроса об актуальности и значимости философии в целом для функционирования современной культуры.

Список использованных источников

философия литература художественный

1. Гудков, А.Д. Литература как социальный институт. Статьи по социологии литературы / А.Д. Гудков, В.В. Дубин. - М.: Новое Литературное обозрение, 1994. - 352 с.

2. Подорога, В. Философия и литература / В. Подорога. - https://polit.ru/article/2006/07/28/ podoroga. Дата доступа: 22.09.2020.

3. Рассел, Б. Искусство мыслить / Б. Рассел. - М.: Идея-Пресс, 1999. -240 с.

4. Мамардашвили, М. Мой опыт нетипичен / М. Мамардашвили. - СПб.: Азбука, 2000. - 400 с.

5. Семенков, В. Философия как литература. Об изменении формата философского дискурса / В. Семенков. - https://www.intelros.ru/readroom/readroom/ credo new/credo-2011-4/. Дата доступа: 22.09.2020.

6. Вишневский, М.И. Социокультурные аспекты философской образованности / М.И. Вишневский // Веснік МДУ імя А.А. Куляшова. Се - рыя А. Гуманітарныя навукі. - Могилев: МГУ имени А.А. Кулешова, 2020. - №2. - С. 91-97.

Размещено на Allbest.ru