Редукционизм и антиредукционизм в биологии

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации

Национальный исследовательский Томский государственный университет (НИ ТГУ)

Юридический институт

Направление подготовки 40.04.01 Юриспруденция

Направленность (профиль) «Частное право и гражданский оборот»

РЕФЕРАТ

по дисциплине «Философия права»

Тема:

Редукционизм и антиредукционизм в биологии

Автор работы: Корой С.С.

Студентка группы №062182

Руководитель: д. филос. н.,

Профессор В.А. Суровцев

Томск - 2021

Содержание

Введение

1. История развития редукционизма и антиредукционизма

1.1 Основные подходы к редукционизму и антиредукционизму в биологии 17-19 века

1.2 основные подходы редукционизма и антиредукционизма в биологии 20 века

2.Подходы к пониманию моделей общества - редукционизского и антиредукционизского

2.1 Редукционизм и строгая наука

2.2 Антиредукционизм как нестандартная реакция

Список литературы

Введение

Формирование грамотного, целостного, но все же субъективного взгляда человека, как устоявшейся личности, на мир достаточно сложный процесс. Т.к. данная процедура предполагает изучение мировоззренческих взглядов, воззрений, теорий на мир, его становление, культуру и прогресс. Для решения этих задач можно использовать одну из важнейших отраслей науки и естествознания - биологическую науку. Философские проблемы биологии на данный момент времени находятся в центре внимания. Что не удивительно, ведь биология, в современном обществе развивается стремительными темпами, взаимодействуя при этом с другими прикладными науками, такими как физика, химия, математика и др.

Естествознание, в том числе и биологическая наука, начиная с давно известных положений и законов, и заканчивая современными сложными теориями, взаимосвязана с философией. Ведь все научные достижения в области биологической науки, которые существенно ощутимы обществом двадцать первого столетия, вносят значительно большее количество информации в миропонимание, а также достаточно зримо отражаются на состоянии взаимодействия общества с природой, что в свою очередь порождает новые вопросы философского характера.

Начиная с самой древности и до настоящего времени - развитие научной, в том числе биологической и философской мысли практически по всем направлениям носит прогрессивный и бесконечный характер совершенствования. Все вышесказанное обуславливает актуальность выбранной темы.

Тематика философии биологии очень широка. К ней относятся такие общие проблемы, как сущность жизни в противопоставлении миру неживого, и более частные, но связанные с чрезвычайно важными вопросами происхождения жизни и ее эволюции, соотношением между психикой и физиологией и т.д. Предметом серьезных философских дискуссий являются также биологические корни эстетики и нравственности. Важный аспект философии биологии представляет собой чисто эпистемологическая проблематика: специфика биологического знания, отличия биологии от других естественных наук, особенности биологических теорий и экспериментов. Но в центре внимания философии биологии находятся так называемые предельные для науки вопросы о живом: в чем состоит сущность жизни, чем живое отличается от неживого.

Целью данной работы является рассмотрение основных подходов редукционизма и антиредукционизма в биологии, а также попытаться структурировать данные подходы в хронологическом порядке.

1. История развития редукционизма и антиредукционизма

1.1 Основные подходы к редукционизму и антиредукционизму в биологии 17-19 века

Выделяют два полностью различных подхода: редукционизм и антиредукционизм.

Согласно редукционизму жизнь можно полностью объяснить ее физической и химической организацией. Редукционистская позиция включает физикализм, рассматривающий живые объекты как чрезвычайно сложные физико-химические образования, и механицизм, уподобляющий организм сложному механизму. Причем, по мнению механицистов, функционирование живых организмов в рамках их подобной механизму конструкции в свою очередь можно полностью объяснить с помощью физики и химии. Здесь механицизм смыкается с физикализмом, но отличается от него именно проведением прямой аналогии между организмом и механизмом. Антиредукционистские подходы утверждают, что жизнь не сводится исключительно к физическим и химическим явлениям и что существуют особые факторы или принципы, определяющие ее специфику, ее отличие от мира неживого.

Среди антиредукционистских подходов раньше всех появился витализм, его основателем является Аристотель, который говорил о том, что основа живых организмов, их функционирования возникновения и развития - нематериальная душа, которая является формой живого тела. Аристотель считал, что все вещи представляют собой соединение материи формы. Материя - то, из чего вещь сделана, а форма - ее сущность, то, что делает вещь именно той, которой она является. Материя - возможность, форма - действительность. Формы вечны, не возникают и не разрушаются, существуют вне времени и пространства. По Аристотелю, душа есть образ и смысл живой организации; одновременно она - источник ее формирования, деятельности развития, а также цель, ради которой возникает телесная организация живого организма. Душа -- это совокупность причин жизни, она управляет материальными процессами, с помощью которых возникает и существует организм. Благодаря Аристотелю в биологии укоренилось представление о целесообразности живого, получившее название «телеология».

В XVII в. возникает механицизм, одним из основоположников которого был Рене Декарт. Механицисты считали все организмы и тело человека (душу человека они считали бессмертной и нематериальной) машинам, отличающимся особой сложностью материальной организации. По их мнению, функционирование живых организмов можно полностью объяснить с помощью химии и физики. В 18 веке появился и атеистический механицизм, к представителям которого относятся такие известные деятели Просвещения, как Дени Дидро, Поль Анри Гольбах, Жюльен де Ламетри. Механицисты.

В 18 веке на научном мире вновь появилось мощное и многоплановое по взглядам виталистическое движение, стремившееся определить, в чем состоит специфика жизни и какова ее суть. Виталистов объединяло убеждение в том, что формообразование живых существ и их жизнедеятельность не сводятся только к действию физических и химических законов, но обусловлены наличием специфического жизненного фактора. Причем виталисты утверждали, что жизненное начало не нарушает законов физики и химии, но лишь направляет их в нужную для себя сторону, используя их как инструменты при построении и функционировании биологической организации. Наряду с теми, кто считал жизненный фактор чем-то нематериальным или даже духовным (Георг Шталь, Карл фон Бэр, Эразм Дарвин и др.), было немало тех, кто рассматривал его как особый природный фактор, аналогичный физическим силам и физической энергии, но не сводимый к ним (например, Иоганн Рейль, Джон Абернети).

В 18 веке витализм продолжал развиваться параллельно с редукционистским физико-химическим подходом к основам жизни, который, уходя от упрощенных механистических трактовок, быстро набирал силу, в то время как витализм сдавал свои позиции. Прогресс в области физики и химии, появление новых экспериментальных методик стремительно расширяли поле возможностей для исследования физико-химических основ жизни.

В 19 веке появляется еще одно направление невитализм. Его основоположником был Клод Бернар. Он отрицал существование какой-либо жизненной силы, оказывающей непосредственный физический эффект, он также предположил, что жизненный фактор должен носить законодательный, а не исполнительный характер.

Лидерами этого направления стали эмбриолог Ганс Дриш и физиолог Якоб фон Икскюлль. У Дриша жизненным началом выступала «энтелехия», которую он рассматривал как одну из важных категорий, добавляя к остальным кантовским априорным категориям - причинности общности и субстанции. В качестве подобной категории он определял энтелехию как «индивидуальность», объединяя в ней понятия целого и цели. Для Икскюлля определяющим жизненным фактором был «план», которому следует все в организме и живой природе в общем. План является активным началом, который Икскюлль также определяет, как «субъект». При этом план имеет статус фундаментального закона природы. Неовитализм не получил широкой популярности. Однако до сих пор среди биологов продолжают встречаться ученые, стоящие на виталистических позициях.

1.2 Основные подходы редукционизма и антиредукционизма в биологии 20 века

Хотя к середине XX в. физико-химический подход в понимании основ жизни утвердился в биологии, большинство ученых, отвергавших витализм, не устраивал и редукционизм. В 1920-е гг. в философии биологии начал разрабатываться эмерджентный подход, основоположником которого стал биолог К.Л. Морган. Согласно этому подходу, первопричина жизни скрывается все-таки в специфической физико-химической организации, и в этом его основное отличие от витализма, для которого наоборот - жизненное начало и есть причина уникальности ее материальной организации.

Удивительная целостность живых организмов и их целесообразное устройство всегда вызывают наибольшие трудности для понимания. Пытаясь справиться с этой проблемой, в начале XX в. возникает холистский подход, или холизм, этот подход в биологии говорит о том, что целостность живых организмов нельзя отнести к свойствам их компонентов и отдельных происходящих в них процессов. Холизм нередко приравнивают с витализмом и противопоставляют редукционизму. Однако такое понимание неточно. Холизму противостоит элементаризм, объясняющий целое свойствами его частей. Среди холистов всегда было много виталистов, считавших источником биологической целостности специфическое жизненное начало, а также приверженцев эмерджентного подхода. Стоит отметить, что холизм вероятно может быть редукционистским, когда живой организм рассматривается как целостная система, полностью вписывающаяся в рамки физики и химии.

Холистский подход получил серьезную поддержку благодаря появлению в 1930-х гг. на научной сцене теории систем и кибернетики. Л. фон Берталанфи создал общую теорию систем, которая была призвана выявить общие закономерности сложных систем самой разной природы и в то же время открыть специфические закономерности, управляющие биологическими системами. Его теория базировалась на логико-математическом аппарате. Однако это направление, несмотря на важный вклад в науку, оказалось на периферии интересов большинства биологов, пытавшихся разобраться в целостном и целесообразном устройстве живых организмов, поскольку не предоставило им надежного средства решения важных для них проблем.

Понимание целостности и целесообразности в биологии получило значительный толчок от кибернетики, науки «об управлении и связи в машинах и живых организмах», согласно определению, Н. Винера, ее основателя. Соседство машин и организмов здесь оказалось неслучайным. Универсальной моделью кибернетической системы является механизм - не конкретный механизм, а некая формальная конструкция, взаимодействие компонентов которой создает целое единство. К настоящему времени популярной моделью живого организма стал компьютер. Благодаря кибернетике механицизм обрел новое дыхание. В кибернетике подчеркивается целостность функционирующей системы, причем связи и взаимоотношения между ее частями позволяют сохранять или целенаправленно изменять ее параметры. Кибернетика сформулировала понятие цели в науке, однако, постоянно подчеркивалось, что имеется в виду чисто операциональное определение цели, которое не следует сравнивать с идеалистической телеологией. Для этого было предложено использовать вместо слова «телеология» термин «телеономия».

Используемая в кибернетике теория информации К. Шеннона была создана в связи с прикладными техническими задачами и способна давать количественную оценку только того, о чем мы изначально знаем, что это именно информация и ее содержание нам также известно. Фактически эта теория работает не с информацией, а с ее кодировкой. Она не в состоянии отличить сложную и специфическую последовательность знаков от случайной последовательности. Семантическая теория информации, способная на формальном и количественном уровне оценивать смысл, к сожалению, была создана. Но такая теория была бы необходима для биологии.

В 1960-х гг. у большинства биологов-теоретиков стало складывается понятие о том, что основой в понимании основы жизни может стать математика, которая сумеет выделить и сформулировать на своем математическом языке особенность живых организмов и других биологических объектов. Некоторые надежды возлагались на активно развивавшиеся математическую теорию систем и теорию катастроф. Так, биолог К. Уоддингтон, считающий, что будущая теоретическая биология должна основываться не только на физике и химии, а больше на математике, придерживался эмерджентного подхода. А математик Р. Том, создатель математической теории катастроф считал, что виталистическая и механистическая позиции могут быть связаны между собой. Он был согласен с виталистами в том, что любое микроявление в развитии и жизнедеятельности организма, основывается на физических и химических явлениях, возникает в соответствии с чем -то глобальным.

В начале XX в. появился еще один антиредукционистский подход в философии биологии - органицизм, согласно которому именно целостная организация организма определяет всю его жизнедеятельность. Составляющие организм структуры и протекающие в нем процессы, хотя и обеспечивают целостность организма, но не создают его, основным фактором является именно целое. Среди основоположников данного подхода можно выделить У. Риттер,Э. Рассел, Дж. Вуджер.

Вышеназванные теоретики органицизма не связывали целостность организма с особым фактором, как виталисты. Они считали, что организм - неповторимая природная реальность, природное единство, которому присущи особые свойства, которые обеспечивают взаимозависимость его частей, их подчиненность. Нередко сторонники органицизма, особенно современные, пытаясь понять феномен целого, подобно многим холистам, прибегают к эмерджентному подходу.

Органицисты противопоставляют свой подход механицизму, рассматривая его как редукционистский. В своей книге «Биологические принципы» (1929) Дж. Вуджер сформулировал это следующим образом:

Организмы отличаются от машин в следующих позициях:

1. Они такие, что их части разнятся по своим свойствам, когда они отделены от целого и когда они находятся внутри целого. Из этого следует что «быть частью живого целого» значит внутреннюю организующую связь.

2. Взаимосвязь частей в целом и последнего с окружающей средой такие, что в обычной среде, в которой организм обычно встречается, он продолжает существовать, «несмотря на» какие-то изменения в среде «при помощи» изменений внутри себя.

3. Не известны организмы, которые зависят в своей бытности от какого-либо человеческого ума или от какого-либо другого ума. В связи с эти организм (в природе) не связан с человеческими нуждами, целями и желаниями совершенно так же, как в случае с машинами, они не «сделаны» человеком ради таких целей.

4. Данный организм - результат эволюционного процесса в биологическом смысле.

5. Организмы генетически родственны друг другу.

Хотя понимание целостности и целесообразности в биологии получило большое значение от кибернетики, органицисты, отдавая ей должное, относились к ней критически так как считали, что она не способна интерпретировать самостоятельную активность организмов. Несмотря на то что органицисты открещиваются от витализма, их понимание целого как основного фактора в жизнедеятельности организма перекликается в ряде отношений с виталистическими тороиями Г. Дриша и Я. фон Икскюлля.

В 1960-е гг. возникло новое антиредукционистское направление в понимании особенностей живого и в исследовании биологических объектов - это биосемиотика, рассматривающая жизнь и живые организмы как знаковые процессы и отношения. Ее представители утверждают, что специфика жизни состоит именно в ее семиотическом характере. Основателями этой теории считаются биолог Я. фон Икскюлль и лингвист Т. Сибеок, автор самого термина «биосемиотика». В биосемиотике изучаются знаковые процессы на всех уровнях: молекулярно-биологическом, на уровне клетки, организма (например, семиотика гормонального регулирования и процессов в нервной системе), сообществ организмов и экосистем.

Молекулярная биология стала крайне важной областью биосемиотических исследований. Молекулярная генетика сформировалась по большей части благодаря включению в свою концептуальную схему таких понятий, как «генетическая информация» и «генетический код». Говоря об открытии генетического кода, известный биолог М. Ичас писал: «Самым трудным в «проблеме кода» было понять, что код существует. На это потребовалось целое столетие». Хотя биосинтез белков осуществляется в клетке с помощью огромного количества химических реакций, никакой прямой химической связи между строением белков и нуклеиновых кислот просто нет. Эта связь по своей сути носит не химический, а информационный, семиотический характер. Последовательность нуклеотидов в ДНК и РНК является информацией о строении белка (последовательности в нем аминокислот) только потому, что в клетке существует сложная система биосинтеза белка, которая владеет “генетическим языком”.

редукционизм антиредукционизм наука биология

2. Подходы к пониманию моделей общества - редукционизского и антиредукционизского

2.1 Редукционизм и строгая наука

В процессе становления научного обществознания редукционизм сыграл главную методологическую роль, но это уже был не философский редукционизм, сводящий конкретику к философским абстракциям, а редукционизм, взращенный естествознанием и его стандартами научности, объективности, общезначимости. Само отделение «научного» от «ненаучного» в обществознании происходило во многом под влиянием норм и стандартов естествознания, в особенности - теоретической механики. Тезис о сведении человеческих взаимосвязей к «логике вещей», об уподоблении социальных взаимодействий вещам принимается как важнейшая методологическая установка и действует в обществознании почти столетие.

Другой важный момент, требующий внимания, это связь методологии редукционизма и структур социального воспроизводства обществ индустриального типа. Развитие этих структур в производственно-экономической и правовой сферах приводит к индивидуализации общественной жизни, поскольку в указанных сферах начинают доминировать связи и эталоны, сопоставляющие социальные качества людей и соответственно «жертвующие» их индивидуальными различиями. Выявляется четкое разграничение формально-социальной и частно-индивидуальной жизни людей. Большие подсистемы общества: производство, право, образование, наука, политика и в значительной мере культура - ориентированы на использование и умножение формально-социальных аспектов бытия людей. Частно-индивидуальная жизнь людей оказывается «по ту сторону» жестких социальных структур, но остается в поле обществознания благодаря представлениям, не подчинившимся редукционизму, а также благодаря формам вне научной рефлексии жизни, традиционной культуры и религиозности.

В сопоставлениях и противопоставлениях дисциплин зарождающегося научного обществознания находят своё место различия социальных связей и типов деятельности людей: выявление предметов и методов дисциплин социально-гуманитарного познания оказывается не столько следствием сознательной методологической работы ученых, сколько результатом воспроизводства определенной структуры социальности.

Разумеется, редукционизм можно рассматривать как универсальную методологию человеческой деятельности, сводящую сложное к простому, неявное к явному, немереное к исчисленному. Но в плане становления и развития научного обществознания редукционизм играет особую роль. Причем, следует подчеркнуть, эта особая роль довольно быстро меняется, порой незаметно для самих участников этой истории.

Так в конце XIX в., когда встал вопрос о применении «марксовой» методологии социального анализа к исследованию социально-экономического положения России, В.И. Ленин исследует связь становления методологии обществознания с конкретным этапом движения истории и возможность применения сформированного методологического аппарата к меняющемуся материалу общественной жизни. Он, в частности, пишет: «Г. Струве очень справедливо указывает, что игнорирование личности в социологии или, вернее, ее устранение из социологии есть в сущности частный случай стремления к научному познанию...». Акцент здесь делается не на «частности» случая, а на «стремлении к научному познанию».

Примерно в то же время во Франции ту же самую методологическую проблему в контексте своих собственных исследований рассматривает Э. Дюркгейм. В «Методе социологии» он пишет: «Нам нужно... рассматривать социальные явления сами по себе, отделяя их от сознающих и представляющих их себе субъектов. Их нужно изучать извне, как внешние вещи, ибо именно в таком качестве они предстают перед нами». Дальше он поясняет это так: «...Когда социолог предпринимает исследование какого-нибудь класса социальных фактов, он должен рассматривать их с той стороны, с которой они представляются изолированными от своих индивидуальных проявлений.

Классики, создатели социальных наук, шли на определенные жертвы качества ради создания самой социальной науки, ради возможности строить в ней соответствующие теории и использовать их. В перспективе предполагалась конкретизация этих теорий, их приближение к реалиям жизни самих людей. Однако фактически положение дел в общественных науках складывалось так, что основанные на редукционизме схемы часто выступали в роли готовых теорий, в качестве инструментов социального проектирования и практического действия. Концепция общества, «стоящего» над людьми и редукционистская методология оказались тесно связанными; общество отчуждается от индивидов (и в теоретическом, и в практическом смысле) за счет того, что его структуры подвергают утрате личностные качества и силы людей, оставляя за пределами социальности их различия, их особенности, их самобытность. Так, собственно, создается «двойная» онтология общества:

1) онтология структур

2) онтология людей,

- отсюда и разнообразные дуализмы: структурного и агентного, объектного и субъектного, социального и гуманитарного.

2.2 Антиредукционизм как нестандартная реакция

Ученые и философы, признававшие значение, в том числе и социальное значение, индивидуальных, конкретных, специфических качеств, неотъемлемых от бытия людей, не могли согласиться ни с ролью редукционизма, ни с претензиями основанных на нем социальных наук.

Негативные реакции на методологию редукционизма подкреплялись еще и тем, что он был существенным фактором преодоления классического философского образа человека как субъекта сознания, тем, что он фактически способствовал разрушению классического гуманизма с его схематизмом человека как центра неотчуждаемых возможностей и достоинств. Ориентация на новую онтологию человеческой совместной и индивидной жизни, стимулируемая редукционизмом, оборачивалась сильными упрощениями и наталкивалась на разделение труда в обществознании, на противопоставление социального и гуманитарного познания, соответствующие редукционистской стилистике. Продуктивная, казалось бы, направленность на воспроизведение полноты, многогранности, энергетики человеческого бытия, трансформировалась в плоскую онтологию, где это бытие представлялось суммой схем, полученных путем предельных упрощений. «Здесь мы достигаем точки, в которой пандетерминизм превращается в редукционизм».

Существенным фактором, поставившим под вопрос методологическую роль редукционизма, оказался переход передовых разделов естествознания на неклассический путь. «Оглядка» социальной науки на классическое естествознание сыграла с ней плохую шутку. В то время как социальная наука пыталась уподобить изучение людей изучению вещей в классической механике, естествознание приступило к исследованию неклассических объектов, то есть объектов (волн, полей, частиц), вещами не являющихся. «Логика вещей теряла свою гносеологическую и онтологическую опору; вещь больше не являлась аксиомой исследования, а взаимодействие вещей - его элементарной клеточкой или рамкой соотнесения». Сведение совместной и индивидной жизни людей к логике вещей утрачивало свою прежнюю научную привлекательность.

Так или иначе, возникала проблема альтернативной методологии в обществознании. В начале XX в. эта тенденция проявлялась как маргинальное движение обществознания: у социальных наук намечались теневые спутники, и в каждой из них - социологии, психологии, истории - обнаруживались признаки работы теневых школ.

До 60-х гг. концепция социального действия переживала инкубационный период, пребывая «внутри» Больших теорий или служа дополнением к ним. Она могла трактоваться как вариант того самого микросоциального подхода, что допускался теперь в общественных науках, чтобы скомпенсировать жертвы качества, возникавшие в применении Больших теорий. Но вскоре, вступив в резонанс с практическими тенденциями постиндустриализма и с методологическим наступлением социальной феноменологии, критической теории, гуманистической социологии, этнометодологии, она оказалась средством переоценки Больших социальных теорий. Социальное действие далее не толкуется как дополнение к структурам общества; сами структуры общества предстают воплощениями социального действия, различными формами его воспроизводства.

В аспекте социально-идеологическом такой кризис получил выражение и в ряде концепций, заявивших о конце философии, науки, культуры, истории, субъекта, человека, социальности. Их разрушительный пафос, кроме прочего, был связан и с реакцией на трактовку социальных структур как внеиндивидных, квазинатуральных, квазимеханических. Деструкция социальности в этом контексте представлялась прежде всего, как распад или демонтаж больших квазивещественных структуру разделяющих и связывающих индивидов, поглощающих их энергию, приспосабливающих (социализирующих) их к своим функциям. Деструкции социальности соответствовало разрушение теорий и методологий, останавливающихся на сведении индивидного бытия к большим структурам, представлявшим социальность как редуцированное человеческое бытие.

Социальной теорией и методологией, таким образом, улавливается динамика структур социальности их индивидная мерность. Однако этого мало. Динамизм общественной жизни и многообразие социальных изменений в последние два десятилетия XX в. явно превышали теоретико-методологические возможности знания о социальном. Оно отображало отдельные аспекты социально-исторической динамики, но не в силах было охватить происходящее связными теоретическими моделями, соотнести глобальную, локальную и индивидную динамику социальности.

Многомерная социальность как сложная динамическая форма не схватывалась имеющимися познавательными средствами. Концепции социального и коммуникативного действия исчерпали свои методологические ресурсы. Они были продуктивны в противостоянии позитивистским представлениям о структурах социального как квазивещественных или овеществленных формах, они подчеркивали человеческий, индивидный характер социальных взаимодействий. Ио именно эта акцентуация оборачивалась сужением поля социальности до масштабов непосредственного общения. Опосредованные связи людей, социальное время как связь и последовательность различных человеческих актов, социальные качества человеческой предметности (тех же вещей) как хранители и трансляторы человеческого опыта - все это оставалось за рамками объяснительных возможностей социального действия.

Возникали проблемы с объяснением социальных форм, их устойчивости и субъектности. Скажем, устойчивость социальной формы достаточно просто можно было объяснить, опираясь на стереотип квазивещественного ее представления как жесткой структуры, «внутри» которой или «вокруг» которой собираются люди. Гораздо труднее объяснить не пространственную, а временную устойчивость социальных форм как форм динамических, как форм деятельности, связывающих разделенных, дистанцированных друг от друга индивидов, превращающих корпускулообразную, казалось бы, «рассыпанную» социальную связь в мощную субъектную композицию (как это происходит в современных экономических, научных, военных стратегиях). Причем, сама дискретность, пространственная распределенность и разделенность социальной связи оказывается важным условием ее качественного синтеза, собирания, динамизации, умножения человеческих сил.

Знание в рамках социального действия так или иначе сводилось к феноменальной данности другого или к воспроизведению ранее усвоенных (социализированных) представлений, норм, стандартов. Проблема проектирования и конструирования социальной реальности предполагает выход за границы данной социальности, но методологически это означает и выход за пределы социального действия. Такой переход может реализоваться через учет социальных качеств вещей, через включение в непосредственно не данные и в этом смысле пространственно не представленные формы социальности, через схемы, модели и картины, фиксирующие разные аспекты многомерной социальности. Феноменологически ориентированное знание социального действия в этой ситуации оказывается недостаточным. Социальность требует знания во многом и по-разному превосходящего непосредственную данность человеческих взаимодействий.

Список используемой литературы

1. Редукционизм // Internet Encyclopedia of Philosophy

2. Микешина Л.А. Редукционизм как проблема философии науки и эпистемологии // Эпистемология и философия науки. 2013. Т.XXXVII. №3. С.5-13.

3. Философия науки XXI века: что целесообразно заимствовать и от чего следует отказаться. Статья I: Эволюционные концепции эпистемологии и философии науки. // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 2001. М., 2003. С.7-28.

4. Лекторский В.А., Садовский В.Н. Проблема методологии и философии науки. //Вопросы философии, 1980, №3

5. Мартынович С.Ф. Факт науки и его детерминация. Саратов, 1983, С. 62.

6. . Овчинников Н.Ф. "Карл Поппер, наш современник, философ XX века". Вопросы философии, 1992, №8

7. Пол Оппенгейм, Хилари Патнэм : единство науки как рабочая гипотеза. В: Миннесотские исследования в философии науки, 1958. Классическая формулировка единой научной программы.

8. Комплексный эпистемологический труд, содержащий классическую формулировку сокращений. Клиффорд Алан Хукер: К общей теории редукции. В: Диалог. 1981.

9. Идея единства знания в истории философии. Электронный ресурс / Безлепкин // Философия наука. - 2015 С 127-139

10. Овчинников Н.Ф. "Карл Поппер, наш современник, философ XX века". Вопросы философии, 1992, №8

11. Мартынович С.Ф. Факт науки и его детерминация. Саратов, 1983, С. 62.

12. Лекторский В.А., Садовский В.Н. Проблема методологии и философии науки. // Вопросы философии, 1980, №3

13. Философия науки XXI века: что целесообразно заимствовать и от чего следует отказаться. Статья I: Эволюционные концепции эпистемологии и философии науки. // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 2001. М., 2003. С.7-28.

14. Микешина Л.А. Редукционизм как проблема философии науки и эпистемологии // Эпистемология и философия науки. 2013. Т.XXXVII. №3. С.5-13.

15. Reductionism // Internet Encyclopedia of Philosophy.

16. Идея единства знания в истории философии. Электронный ресурс / Безлепкин // Философия наука. - 2015 С 127-139

17. Комплексный эпистемологический труд, содержащий классическую формулировку сокращений. Клиффорд Алан Хукер: К общей теории редукции. В: Диалог. 1981.

18. Пол Оппенгейм, Хилари Патнэм: единство науки как рабочая гипотеза. В: Миннесотские исследования в философии науки, 1958. Классическая формулировка единой научной программы.

19. Овчинников Н.Ф. "Карл Поппер, наш современник, философ XX века". Вопросы философии, 1992, №8

Размещено на allbest.ru