Методологический анархизм П. Фейрабенда

Размещено на http://www.allbest.ru

Федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего образования

ростовский государственный экономический университет (РИНХ)

Реферат

Методологический анархизм П. Фейрабенда

Подготовила :студентка ORMZS-231

Федорова Е.В.

Преподаватель: Макаренко М.В.

Ростов-на-Дону 2021 год

Введение

пролиферация познание концепция

С точки зрения методологии, анархизм является следствием двух принципов: принципа пролиферации и принципа несоизмеримости. Согласно принципу пролиферации, нужно изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, несовместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый - вообще говоря, каждый человек - может (должен) изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим. Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с нею расставаться, то с этим ничего нельзя сделать: нет фактов, которые можно было бы противопоставить этой концепции, так как она формирует свои собственные факты; мы не можем указать на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и теории могут казаться просто бессмысленными; мы не можем упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой. Автор фантазии создает нечто похожее на куновскую парадигму: это особый, замкнутый в себе мир; и все, что не входит в данный мир, не имеет для него никакого смысла.

Таким образом, соединение принципа пролиферации с принципом несоизмеримости образует методологическую основу анархизма: каждый волен изобретать себе собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправдано: "существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах развития человечества. Это принцип - все дозволено".

1. Биография Пола Фейерабенда

пролиферация познание концепция

Пауль (Пол) Карл Фейерабенд родился 13 января 1924 года в Вене, где он обучался в начальной школе, а затем и в высшей школе. Из-за Первой мировой войны и инфляции его родителям пришлось ждать длительный период времени, прежде чем они смогли позволить себе завести первого и единственного ребенка. Когда он родился, его матери было около сорока лет. Семья Пола жива в неблагополучном районе, поэтому родители не выпускали его на улицу вплоть до десяти лет, так как считали, что улица пагубно на него повлияет. В доме было мало книг, поэтому Полу оставалось только мечтать и размышлять в полном одиночестве. Позже Фейерабенд увлекся чтением, полюбил театр и стал брать уроки пения. Некоторое время он хотел стать профессиональным вокалистом.

В марте 1938 года, когда Австрия стала частью Германского рейха, родители Фейерабенда приветствовали аншлюс, сам же он относился к нацистам наивно и эмоционально. Он не был их сторонником, но и не относился к жестоким мерам, которые видел во время войны, с негодованием. Затем в апреле 1942 года, когда он окончил среднюю школу, Пола призвали в Имперскую службу труда. Пройдя базовое обучение в городе Пирмазенс (Германия), он попал в подразделение, которое располагалось неподалеку от французского Бреста. После небольшого отпуска он добровольцем пошел в армию и окончил офицерскую школу, надеясь, что к тому времени, как состоится выпуск, война уже закончится. Однако, Пол ошибся. Пока он обучался в Югославии, его мать покончила с собой.

В декабре 1943 года он, новоиспеченный офицер, был отправлен на северную линию Восточного фронта, заработал Железный крест и звание лейтенанта. Во время отступления немецкой армии (и наступления армии советской) Фейерабенд получил три пулевых ранения, одна из пуль попала в позвоночник. Из-за этого он до конца своей жизни ходил с тростью и часто испытывал сильные боли (несмотря на физический недостаток, он четыре раза был женат). Остаток войны он провел в клинике в Апольде и учился пению в соседнем Веймаре.

Когда война закончилась, Фейерабенд нашел временную работу в театре в Апольде, где он писал пьесы для театра, находясь под влиянием Бертольта Брехта, и даже получил от Брехта предложение стать его ассистентом в Берлинской государственной опере, но отказался.

Он взял несколько курсов в Веймарской академии и вернулся в Вену изучать историю и социологию, однако, разочаровался и переключился на физику, а затем и на философию. В 1951 году Фейерабенд получает стипендию Британского Совета и в следующем году отправляется в Англию, в Лондонскую школу экономики. Затем Фейерабенд отправляется обратно в Австрию и принимает участие в разных проектах: работает над переводом книги своего научного руководителя Карла Поппера «Открытое общество и его враги», разрабатывает доклад о развитии гуманитарных наук в Австрии и пишет несколько статей для энциклопедии.

В 1955 году Фейерабенд получает свою первую академическую должность в Бристольском Университете, где читает лекции по философии науки. В 1958-м он переезжает в Калифорнию и получает американское гражданство. Позже он преподает в Беркли, Окленде, Лондоне, Берлине и Цюрихе, но всегда возвращается в Калифорнию, пока, в октябре 1989 не переезжает сначала в Италию, а затем и в Швейцарию. В 1991 году он выходит на пенсию, но продолжает часто публиковать свои работы и писать свою автобиографию. К концу жизни у Фейерабенда диагностируют опухоль головного мозга, и 11 февраля 1994 года, в возрасте 70 лет, он умирает в клинике Genolier Clinic, на берегу Женевского озера

1.1 Методологический анархизм П. Фейерабенда.

Идея несоизмеримости парадигм и влияния вне научных факторов на их принятие сообществом по-новому ставила проблему научного открытия. Возникали вопросы о том, регулируются ли творческие акты, связанные с изменением фундаментальных понятий и представлений наук, какими-либо нормами научной деятельности, если да, то как меняются эти нормы в историческом развитии науки и существуют ли такие нормы вообще. Пол Карл Фейерабенд (1924--1994) подчеркивал, что имеющийся в распоряжении ученого эмпирический и теоретический материал всегда несет на себе печать истории своего возникновения. Факты не отделены от господствующей на том или ином этапе научной идеологии, они всегда теоретически нагружены. Принятие ученым той или иной системы теорий определяет его интерпретацию эмпирического материала, организует видение эмпирически фиксируемых явлений под определенным углом зрения, навязывает определенный язык их описания. Фейерабенд отрицает кумулятивистскую модель развития науки, основанная на идее накопления истинного знания. Старые теории нельзя логически вывести из новых, а прежние теоретические термины и их смыслы не могут быть логически получены из терминов новой теории.

Смысл и значение теоретических терминов определяются всеми их связями в системе теории, а поэтому их нельзя отделить от прежнего теоретического целого и вывести из нового целого. В данном пункте Фейерабенд справедливо подмечает особенность содержания теоретических понятий и терминов. В них всегда имеется несколько пластов смыслов, которые определены их связями с другими понятиями в системе теории. К этому следует добавить, что они определены не только системой связей отдельной теории, но и системой связей всего массива взаимодействующих между собой теоретических знаний научной дисциплины и их отношениями к эмпирическому базису. Но отсюда следует, что выяснить, как устанавливаются связи между терминами старой и новой теории, можно только тогда, когда проанализированы типы связей, которые характеризуют систему знаний научной дисциплины, и как они меняются в процессе развития науки. И он свидетельствует, что между новыми и старыми теориями и их понятиями (терминами) существует преемственная связь, хотя и не в форме точного логического выведения всех старых смыслов из новых. Так что в своих утверждениях против преемственности знаний Фейерабенд был прав лишь частично. Но из этой частичной правоты не следует вывод о полном отсутствии преемственности.

Из квантовой механики логически нельзя вывести все смыслы понятий классической механики. Но связь между их понятиями все же имеется. Она фиксируется принципом соответствия. Нужно принять во внимание и то обстоятельство, что вне применения языка классической механики (с наложенными на него ограничениями), в принципе, невозможна формулировка квантовой механики. В процессе исторического развития научной дисциплины старые теории не отбрасываются, а переформулируются. Причем их переформулировки могут осуществляться и до появления новой теории, ломающей прежнюю картину мира. Примером могут служить исторические изменения языка классической механики. Первозданный язык ньютоновской механики сегодня не используется. Используются языки, введенные Л. Эллером, Ж. Лагранжем и У. Гамильтоном при переформулировках механики Ньютона. Термины языка квантовой механики могут сопоставляться с терминами гамильтоновской формулировки классической механики, но не с языком, на котором описывал механическое движение создатель механики Ньютон. Отбросив идеи преемственности, Фейерабенд сосредоточил внимание на идее размножения теорий, вводящих разные понятия и разные способы описания реальности. Он сформулировал эту идею как принцип пролиферации (размножения). Согласно этому принципу, исследователи должны постоянно изобретать теории и концепции, предлагающие новую точку зрения на факты. При этом новые теории, по мнению Фейерабенда, несоизмеримы со старыми. Они конкурируют, и через их взаимную критику осуществляется развитие науки. Принцип несоизмеримости, утверждающий, что невозможно сравнение теорий, рассматривается в самом радикальном варианте как невозможность требовать от теории, чтобы она удовлетворяла ранее принятым методологическим стандартам.

В этом пункте Фейерабенд подметил важную особенность исторического развития науки: то, что в процессе такого развития не только возникают новые понятия, теоретические идеи и факты, но и могут изменяться идеалы и нормы исследования. Он правильно пишет, что великие открытия науки оказались возможными лишь потому, что находились мыслители, которые разрывали путы сложившихся методологических правил и стандартов, непроизвольно нарушали их. Деятельность А. Эйнштейна и Н. Бора является яркой тому иллюстрацией. Здесь Фейерабендом была обозначена реальная и очень важная проблема философии науки, которую игнорировал позитивизм, -- проблема исторического изменения научной рациональности, идеалов и норм научного исследования. Однако решение этой проблемы Фейерабендом было не менее одиозным, чем ее отбрасывание позитивистами. Он заключил, что не следует стремиться к установлению каких бы то ни было методологических правил и норм исследования. Но из того факта, что меняются типы рациональности, вовсе не следует, что исчезают всякие нормы и регулятивы научной деятельности. В дальнейшем мы рассмотрим эту проблему более детально, а пока зафиксируем, что отказ великих ученых, например Эйнштейна и Бора, от некоторых методологических регулятивов классической физики сопровождался формированием и последующим укоренением неклассического типа рациональности с новыми идеалами и нормами исследования. Причем, вопреки мнению Фейерабенда, можно выявить преемственность между некоторыми аспектами классических и неклассических регулятивов. Фейерабенд правильно отмечает, что всякая методология имеет свои пределы. Но отсюда он неправомерно заключает, что в научном исследовании допустимо все, что «существует лишь один принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах... Это принцип -- все дозволено».

Тогда исчезает граница между наукой и шарлатанством, между доказанными и обоснованными научными знаниями и любыми абсурдными фантазиями. Свою позицию Фейерабенд именует эпистемологическим анархизмом. Эта позиция приводит к отождествлению науки и любых форм иррационального верования. Между наукой, религией и мифом, по мнению Фейерабенда, нет никакой разницы. В подтверждение своей позиции он ссылается на жесткую защиту учеными принятой парадигмы, сравнивая их с фанатичными адептами религии и мифа. Но при этом почему-то игнорирует то обстоятельство, что, в отличие от религии и мифа, наука самой системой своих идеалов и норм ориентирует исследователей не на вечную консервацию выработанных ранее идей, а на их развитие, что она допускает возможность пересмотра даже самых фундаментальных понятий и принципов под давлением новых фактов и обнаруживающихся противоречий в теориях. Фейерабенд ссылается на акции убеждения и пропаганду учеными своих открытии как на способ, обеспечивающий принятие этих открытий обществом. И в этом он тоже видит сходство науки и мифа. Но здесь речь идет только об одном аспекте функционирования науки, о включении в культуру ее достижений. Отдельные механизмы такого включения могут быть общими и для науки, и для искусства, и для политических взглядов, и для мнозологических, и для религиозных идей. Что же касается других аспектов бытия науки и ее развития, то они имеют свою специфику. Из того факта, что наука, религия, миф, искусство -- это феномены культуры, не следует их тождества, как из факта, что Земля и Юпитер -- планеты Солнечной системы, не следует; что Земля и Юпитер -- одно и то же небесное тело.

2. Концепция научного познания П. Фейерабенда

Пол Фейерабенд представляет, пожалуй, наиболее радикальное крыло в постпозитивистской философии, что находит выражение как в его методологии науки, так и в характере критики им неопозитивизма. В последней под ударом оказываются два важнейших неопозитивистских тезиса: тезис о дедуцируемости или/и совместимости теорий, и принцип инвариантности значений терминов, входящих в разные теории. Фейерабенд демонстрирует неудовлетворительность первого из них: требование совместимости новой теории со старой приводит к элиминации новой теории, результатом чего является застой научного знания.

Трудности вскрываются им и в тезисе об инвариантности значения терминов (который является выражением жесткого разделения эмпирического и теоретического уровней знания в неопозитивизме). Критикуя данный тезис, Фейерабенд придает попперовской идее теоретической нагруженности наблюдения универсальный характер. Проявлением этого явилась попытка обоснования методологической роли теоретического знания, что, по его словам, составляет суть «теоретического реализма». Он подчеркивает роль детерминационной основы восприятия опыта и вообще любого явления: нет и не может быть никакого иного значения терминов, кроме определяемого базовыми положениями данной конкретной теории. Поскольку для каждой теории характерен свой набор исходных постулатов, значения их терминов не только неинвариантны, но и несопоставимы. Более того, в силу автономности теорий для каждой из них желателен собственный язык наблюдений. Некритическое заимствование «чужих» терминологии и языка может повредить деятельности ученого. Здравый же смысл как средство познания следует отбросить.

Таким образом, Фейерабенд выступает как антикумулятивист и сторонник тезиса о несоизмеримости теорий. Существующие теории, по его мнению, часто взаимно противоречивы именно из-за того, что устанавливают свои стандарты и нормы.

Классический пример описанной П. Фейерабендом ситуации - различие определений молекулы в химии (носитель химической индивидуальности вещества) и физике (обладатель молекулярного спектра). Различен и подход физики и химии к описанию ряда сложных физико-химических процессов. Однако, например, определения массы, энергии, объема и др. тождественны в обеих науках, так же как термодинамика и т. п. Поэтому выдвигаемая философом идея представляется слишком категоричной.

Критикуемым тезисам Фейерабенд противопоставляет собственные принципы полиферации - размножения - научных теорий и контриндукции. Первый выражается в том, что при столкновении теории с научным фактом для ее опровержения нужна еще теория, причем любая вводимая таким образом идея будет правомерна. Наука предстает как процесс размножения теорий и допускает сосуществование множества равноправных типов знания. Наличие универсального метода познания Фейерабендом отрицается. Критерии рациональности не абсолютны, они относительны, и нет таких, которые были бы приемлемы везде и всегда.

Контриндукция заключается в требовании вводить и разрабатывать гипотезы, которые несовместимы с широко признанными теориями или/и широко обоснованными фактами. Этот принцип, будучи возведен Фейерабендом в ранг методологической максимы, породил так называемую теорию «эпистемологического анархизма». Если Кун утверждал относительность научного знания и принципов научной рациональности, связав их с научным сообществом, то Фейерабенд заменил научное сообщество отдельным индивидом: ученый не должен следовать каким-либо нормам, а исследовать факты и события сам, не поддаваясь давлению каких-либо идей и теорий. Опора ученого на традиции, нормы, парадигмы, приверженность его тем или иным темам еще не является гарантом объективности и истинности принимаемой субъектом теории - необходимо всемерно поддерживать научную заинтересованность и терпимость к другим точкам зрения. По мнению Фейерабенда, стандарты научного мышления обладают большей силой материального воздействия, нежели метафизической силой, т. к. ученый во многих случаях вынужден приспосабливаться к ним.

Кроме методологических аспектов, Фейерабенд впервые в современной философии науки уделяет значительное внимание взаимодействию научного познания и вненаучных факторов, причем последние обладают самостоятельной ценностью. Он подчеркивает, что основания науки лежат не только в сфере самого знания, но и в культуре вообще. Научное познание происходит в широком контексте культурных, идеологических, политических традиций. Как следствие, характер выдвигаемых теорий определяется не только эмпирическим базисом, но также целым рядом субъективных факторов: традициями того общества, в котором родился и вырос ученый, его вкусами, эстетическими взглядами, мнением его коллег и т. д.

Принимая во внимание социологическую обусловленность теоретических концепций, релятивизм Фейерабенда принимает радикальный характер. Видимый успех теории, считает он, никоим образом нельзя рассматривать как признак истинности и соответствия с природой. Более того, отсутствие значительных трудностей с высокой вероятностью является результатом уменьшения эмпирического содержания за счет устранения альтернатив развития и тех фактов, которые могли быть открыты с их помощью. Иначе говоря, достигнутый успех может быть обусловлен превращением теории в ходе своей эволюции в жесткую идеологию, успешную не в силу согласия с фактами - но потому, что факты были подобраны так, чтобы их было невозможно было проверить, а некоторые - вообще устранены. Такой «успех» является целиком искусственным.

С определенных позиций «эпистемологический анархизм» Фейерабенда можно толковать как «произвол идей», иррационализм. Действительно, он уделил недостаточно внимания обоснованию преемственности знания, факторам, приводящим к реально существующей устойчивости развития науки. Однако создается впечатление, что резкая его критика может быть вызвана и тем, что при описании реальной науки он часто оказывался безжалостно прав. Глядя на современную науку «изнутри», необходимо признать его несомненной заслугой отказ от архаизирующихся идеалов классической науки, провозглашение так необходимых современной науке принципов: плюрализма, толерантности, права на творческий поиск каждого ученого, а не одной лишь избранной научной элиты - принципов, игнорирование которых может привести - и в отдельных направлениях уже приводит - научное познание к стагнации.

2.1 Объективное и субъективное в научном познании

На рубеже XIX-XX веков развитие эмпирического естествознания неожиданно для самих ученых привело к выявлению существенного расхождения результатов эмпирических наблюдений с теоретическими ожиданиями, обусловленными принятыми теориями и объяснительными схемами, используемыми в актуальной исследовательской практике. В применении к новым областям природных явлений, в которые вторгалась классическая наука, механическая картина мира оказалась слишком упрощенной и грубой, а ее традиционные методы и приемы - малоэффективными.

Например, такое вновь открытое явление, как радиоактивность, никак не укладывалось в рамки механистической физики, что порождало серьезные теоретические трудности. Треляционное представление об атомах как о мельчайших, далее неделимых элементах вещества никак не помогало объяснить эффект уменьшения их массы при радиоактивном распаде. Получалось, что некоторая часть вещества бесследно исчезает, но это противоречило всем фундаментальным принципам классической науки и ставило под вопрос ее способность "отображать" объекты внешнего мира так, как они существуют "на самом деле". Растерянность ученого мира перед лицом обнаружившихся несоответствий и нестыковок прекрасно выразилась в паническом лозунге того времени: "Материя исчезла! Остались одни уравнения".

С "исчезновением" материи физика, понимавшаяся как вполне надежная форма описания фундаментальных основ мироустройства, превращалась в науку "ни о чем". Шок, вызванный разочарованием в объективной истинности представлений классической науки, заставил естествоиспытателей предпринять специальные усилия по анализу самих теоретических оснований познавательной деятельности, что, в свою очередь, привело к кардинальной перестройке структурной организации научного познания, которая стала осознаваться как очередная "революция в науке".

Сначала переход к новым нормам и принципам организации научных исследований выразился в стремлении еще более последовательно и полно устранить из содержания научного знания те его компоненты, которые порождались психологическими особенностями самого чувственного восприятия и рационального рассуждения. Естествоиспытатели все еще не теряли надежды, что им в конце концов удастся свести специфику духовного мира человека к совокупности естественно-природных процессов. Но чем больше усилий затрачивали исследователи для достижения этой цели, тем более явственной делалась ее иллюзорность. Становилось все яснее, что способ описания мироздания в значительной мере определяется особенностями самого человеческого мышления, и провести точную и ясную границу между объективными и субъективными компонентами научного знания никак не удавалось.

2.2 Реабилитация субъективности

Субъективность, как ее понимает Пол Фейерабенд, имеет иной характер. Это вырастающая непосредственно из жизненной практики субъективность обыденного сознания. Она не обладает четко выраженной структурой, в ней нет никаких фиксированных правил и положений, которые можно было бы обнаружить и показать. Содержание такой субъективности определяется единственным принципом, который формулируется Фейерабендом как "anything goes" ("допустимо всё").

Традиция классической науки исходила из того, что ясное и отчетливое понимание идеи должно предшествовать ее вербальной формулировке и социальному выражению: сначала оформляется мысль, потом слово и только потом действие. Фейерабенд полагает, что в действительности все происходит прямо противоположным образом. Мысль, идея сначала существуют в смутной обобщенной форме без "прорисовки" отдельных деталей, которые проясняются лишь по мере того, как идея начинает использоваться в практике. Иными словами, понимание сути предмета происходит только вместе с его созданием. Это касается как материальных тел, так и идеальных объектов: теорий, норм, правил и т.п.

Осознание утопичности идеи знания как полного совпадения теории с действительностью ведет к переоценке значимости аргументов. Соответствие фактам, которое легко достигается, поскольку методика их отбора определяется самой обосновываемой парадигмой, утрачивает решающее значение, и на передний план выдвигаются такие факторы, как стиль изложения, увлекательность сюжета, простота выражений, т.е. именно те субъективные моменты, которые классическая традиция предлагала отвергнуть. Именно эти факторы вызывают и поддерживает интерес к новой теории, поскольку с точки зрения обычных стандартов доказательности она всегда выглядит слабее своих предшественниц. Распространение новых идей, говорит Фейерабенд, опирается не на логическую аргументацию, а на иные средства. Чтобы логическая аргументация вообще была услышана, прежде необходимо согласие или хотя бы готовность выслушать ее. А эта готовность достигается вненаучными средствами: воздействием на эмоции, апелляцией ко всякого рода предрассудкам, короче - пропагандой. В этом отношении Фейерабенд не делает никакого различия между политической идеологией и научной теорией: и в том, и в другом случае не логическое обоснование, а пропаганда является самым эффективным средством. Сначала на основе пропаганды формируется группа сторонников новой идеологии. Эта группа, еще до того, как идеология приобретет более- менее определенные формы, начинает применять в своей жизненной практике ее пока еще смутные и неявные положения. В результате появляется новый опыт, вырастающий практически из ничего. И только на основании этого опыта постепенно формируется концептуальный аппарат теории, формулируются ее собственные проблемы, в то время как старьте проблемы, факты и наблюдения выпадают из сферы внимания. Они не опровергаются как ложные, а просто отстраняются и забываются как неинтересные и малосущественные для данного сообщества.

Таким образом, Фейерабенд приходит к заключению, что познание в принципе не может рассматриваться как сугубо индивидуальная деятельность. Подлинным субъектом познания всегда выступает некоторая общность.

Субъективность нашего знания коренится не в индивидуально- психологических характеристиках каждого отдельного человека, а в том, что объединяет их вокруг решения той или иной жизненной задачи.

Заключение

Было чрезвычайно интересно изучить биографию и деятельность такого темпераментного человека, как Пол Фейерабенд. Его резкие, противоречивые и нестандартные взгляды вызывают желание не только познакомиться с его идеями и понять его принципы с точки зрения философии науки. Также есть желание узнать как можно больше о его детстве, жизни, увлечениях, друзьях, женах (Фейерабенд был женат четыре раза), работе, преподавании в университете и т. д.

Приступая к знакомству с его идеями, мне сразу захотелось взглянуть на внешность этого загадочного человека. Увидев его фотографию, мое внимание сразу привлекли его светло-голубые и слегка безумные глаза, вероятно, потому, что они отражают его нестандартный, поэтому очень завораживающий взгляд не только на развитие науки, но и на жизнь в целом.

Социально-политические взгляды и упор Фейерабенда на гуманизм привлекли мое внимание даже больше, чем идеи развития науки. Интересно, что человек полностью отдаёт себя определенному направлению, не забывает о свободе человека, его индивидуальных качествах, критикует современное научное образование и выступает против духовного рабства людей. Знакомясь с его взглядами, невольно задумываешься о таких проблемах современного мира. Также интересно, что эти проблемы сохраняются со времен Фейерабенда до наших дней.

Следует отметить, что его идеи легко воспринимались, так как каждая была описана с точки зрения истории науки, приведены конкретные примеры, наглядно иллюстрирующие его взгляды.

Список используемой литературы

1. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

2. Фейерабенд П. Наука в свободном обществе. М., 1978.

3. Фейерабенд П. Проблемы эмпиризма. Философские заметки. М., 1981.

4. Георгий Литичевский. Любовь и метод.

5. История философии: Энциклопедия. -- Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002.

6. Карпенко Ю. Ассимиляция наукой древних знаний: личное бессмертие.

7. Философский энциклопедический словарь. М., 2001.

8. Словарь философских терминов. Под ред. Кузнецова В.Г., - М., 2004.

Размещено на Allbest