Наука и образование в российском обществе: проблемы взаимовосприятия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Наука и образование в российском обществе: проблемы взаимовосприятия

Н. П.Суханова

кандидат философских наук, доцент;

доцент кафедры философии и гуманитарных наук факультета базовой подготовки Новосибирского государственного университета экономики и управления «НИНХ»

В статье рассматриваются проблемы формирования российской науки и образования. Наука анализируется как социальный институт, для успешного функционирования которого необходимо наличие особого культурного климата, когда профессиональная научная деятельность является объектом положительной общественной оценки. Показана взаимосвязь становления науки и систематического образования в российском обществе, влияние традиционных ценностей на их восприятие. В результате исследования установлено, что перемены в отношении общества к науке и образованию происходят во второй половине XIX столетия, социокультурная среда обитания становится благоприятной и способствующей росту научных достижений и просвещению.

Ключевые слова: наука; образование; культура; российское общество; социальный институт; ценности.

N. P. Sukhanova

PhD (Philosophy), Associate Professor; Associate Professor of the Department of Philosophy and Humanities,

Novosibirsk State University of Economics and Management, Novosibirsk

SCIENCE AND EDUCATION IN RUSSIAN SOCIETY: PROBLEMS OF MUTUAL PERCEPTION

The article deals with the problems of the formation of Russian science and education. Analyzed is science seen as a social institution that requires a particular cultural climate for its functioning successfully, with professional scientific activity being the object of positive public assessment. Revealed are: the interconnection between the formation of science and systematic education in Russian society, traditional values impact on their perception. The author's research resulted in discovering that changes in society's attitude towards science and education occurred in the second half of the 19th century, with the sociocultural environment becoming conducive to the growth of scientific achievements and enlightenment.

Key words: science; education; culture; Russian society; social institution; values. образование наука российское общество

Введение

История появления науки в России уникальна и драматична. Наука, понимаемая как социальный институт, не может успешно функционировать в обществе, которое не признает ее как высочайшую ценность. Благодаря деятельности Петра I в русской культуре возникает и оформляется феномен науки. Становление науки сопровождалось непониманием, отчуждением, открытым неприятием со стороны российского общества. Ко второй половине XIX в. стало окончательно понятно, что наука в России состоялась, не случайно это время называют золотым веком русской науки.

Целью статьи является анализ социокультурных проблем, связанных с формированием российской науки и образования. Отечественная наука всегда была тесно связана с системой образования, а отношение к образованию в культурной среде было неоднозначным и претерпевало изменения с течением времени. Вопросы организации науки и образования в дореформенный период заслуживают пристального изучения.

Система образования допетровской Руси

По вопросу о распространении грамотности в Древней Руси источники содержат скудную информацию. Интересы производства и торговли, необходимость поддержания общения с иностранцами неизбежно порождали потребность хотя бы в элементарно грамотных людях. Эту потребность в Киевской Руси увеличивало еще и принятие здесь в 988 г. христианства. После крещения Русь чрезвычайно нуждалась в собственных грамотных священниках, так как приглашение большого числа греческих священников из Византии могло бы привести к потере независимости Руси в религиозном отношении.

Стремясь удовлетворить назревшую потребность в грамотных людях, русские князья начинают открывать школы, о чем имеется несколько летописных свидетельств. Школы на Руси с конца Х - начала XI века, как правило, открываются при монастырях, при некоторых церковных приходах. Известный русский историк культуры П. Н. Милюков отмечал по этому поводу: «Одни считают существование школ до Петра - редким исключением, другие, наоборот, покрывают всю допетровскую Русь целой сетью церковно-приходских училищ ... Источники дают нам слишком мало сведений, чтобы можно было с их помощью доказать верность того или другого взгляда, но весь контекст явлений русской культуры говорит скорее в пользу первого взгляда, чем в пользу последнего» [Милюков 1994, с. 207].

Монголо-татарское иго затормозило экономический и культурный рост Руси. Монастыри, служившие очагами распространения грамотности, переписки и хранения книг, выполняли в то время роль крепостей и подвергались осаде, пожарам, разрушению, порою их культурные ценности уничтожались. Число школ и грамотных людей значительно уменьшилось.

Только к XVII в. Русь стала оправляться от монголо-татарского ига. Выросло феодальное землевладение, были освоены обширные пространства, значительно продвинулись вперед в своем развитии ремесло и торговля, особенно торговля внешняя. Все эти обстоятельства вызывали большие сдвиги в развитии русской культуры, усилили потребность в просвещении и обусловили более интенсивное развитие школы. Число начальных школ в России при монастырях и церквах в XVII в. возросло. Однако, то элементарное образование, которое давали монастырские школы, уже не удовлетворяло возросших потребностей страны в просвещении. России для дальнейшего развития промышленности и особенно торговли нужны были теперь люди со знанием латинского и греческого языков.

В Москве, начиная со второй половины XVII в., вопреки запрещению церкви, возникают одна за другой несколько греко-латинских школ, которые давали уже не элементарное, а среднее образование. В конце XVII в. открывается Славяно-греко-латинская академия. Инициатива учреждения этой академии принадлежала приглашенному в Москву из Белоруссии педагогу Симеону Полоцкому, известному также в качестве наставника царевича Петра, будущего Петра Великого. Цель создания Славяно-греко-латинской академии заключалась в подготовке образованных людей, необходимых государству и церкви. Учащиеся здесь изучали следующие науки: грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию, музыку (т.е. «семь свободных искусств») и богословие, «науку правосудия» [Буслаева 1974, с. 17].

Срок обучения в академии был различен, в зависимости от успехов учащихся. Известны случаи пребывания учеников в академии по 15-20 лет. Но это, вероятно, бывало, потому что учащиеся поступали в академию неграмотными и начинали обучение с приготовительного класса, где их обучали азбуке, чтению часослова и псалтыря и письму, а затем в младшем классе они долго изучали языки: греческий и латинский. Преподавание в Славяно-греко-латинской академии велось сначала на греческом, а затем на латинском языке. Первыми организаторами академии были братья Лихуды, присланные в Москву по просьбе царя Федора Алексеевича константинопольским патриархом в 1683 г. Академия подготовила много образованных людей, однако, к моменту открытия Московского университета в 1755 г. она утратила свое значение.

Реформы в образовании и науке в эпоху правления Петра I

К концу XVII в. в экономическом, политическом и культурном развитии России произошли значительные сдвиги. Но все же Россия во многом отставала от западноевропейских государств. В такой ситуации реформаторская деятельность Петра I была просто необходима. Преобразования, проводимые Петром I в России, требовали специально обученных и подготовленных кадров. В связи с этим и был осуществлен ряд важных просветительных реформ. Основное внимание обращалось на организацию государственных светских средних школ, в которых должны были готовиться все нужные государству специалисты. Первой из таких школ была Школа математических и навигацких наук, или Навигацкая школа, открытая в 1701 г. Это учебное заведение должно было служить практическим потребностям государства, оно готовило специалистов для службы Отечеству. Дисциплина здесь была чрезвычайно суровой, это говорит о том, что школа не пользовалась почтением у учащихся и их родственников. Учиться заставляли насильно. «За прогулы учащимся грозил очень высокий штраф: за первый день 5 рублей, за второй - десять рублей и за каждый следующий - по 15 рублей. Штраф взыскивался при помощи правсуса: провинившегося били до тех пор, пока родственники или товарищи не внесут денег. За побег из школы полагалась смертная казнь, родным за ходатайство об освобождении их детей от школы грозила каторга» [Буслаева 1974, с. 38].

Такая невероятная строгость в обращении с учащимися отражает силу традиций русского общества, которое не стремилось к образованию и категорически не хотело перестраиваться на новый лад. В ответ на такое положение вещей Петр I издал указ от 1714 г., по которому всем дворянам и детям подьячих предписывалось учиться в цифирных школах. Военная и гражданская служба дворянина теперь требовала предварительного исполнения учебной повинности, без чего невозможным становилось продвижение по службе. Конечно, были и иные истории: «Призыв “к новой усиленной наукой жизни” услышали М. Ломоносов - родом из поморских крестьян, В. Тре- диаковский - из семьи священника в Астрахани, В. Адодуров - из новгородских дворян, С. Крашенинников - сын солдата из Москвы» [Филатов 2019, с. 202]. Но случаи эти единичны, Петру I приходится идти на крайние меры, запрещая дворянам жениться без получения свидетельства об окончании цифирной школы. Очевидно, что общество не желало быть образованным, у него не было для этого никаких побудительных мотивов, кроме, конечно, принуждения со стороны правительства.

В таких условиях в 1725 г. была создана Академия наук. В Петербург прибыло 16 будущих членов Академии, среди них такие известные ученые, как математики Христиан Гольдбах, Даниил и Николай Бернулли. С. А. Душина вполне справедливо именует это событие продуктивным исследовательским трансфером [Душина 2017]. Цель Академии, как представлял ее Петр I, была просветительской: ученые напишут учебники, обучат русских студентов, которые затем сами будут учить следующее поколение учеников. Петр I просто «привез» науку в Россию, как он привозил и другие новшества, не задумываясь о последствиях [Кузнецова 1997].

Необходимо отметить, что одним из факторов становления науки как социального института является организация систематического образования подрастающего поколения. История науки тесно переплетается с историей школьного и университетского образования, имеющего своей непосредственной задачей обучение, передачу накопленных знаний, формирование слоя людей, способных к интеллектуальному труду, и т. д.

Университеты в Европе стали образовываться примерно с XII в. К этому времени относится их появление в Италии, Франции, Англии. В XV-XVI вв. возникают университеты в Шотландии, Скандинавских странах. В позднем европейском Средневековье сформировалась система высшего образования, которая в каких-то своих формальных чертах сохранилась до настоящего времени: университет как объединение факультетов или групп факультетов, каждый из которых представляет определенную дисциплину или целую область наук; лекции,

практические занятия, непосредственное общение преподавателей со студентами, дискуссии и обсуждения; экзамены, диссертации, ученые степени; кафедры, ученые советы или коллегии преподавателей, организация не только учебы, но и быта студентов - студенческие общежития; финансирование университетов со стороны государственных или церковных властей или за счет высокой платы за обучение [Келле 1988, с. 94-95].

Наука в России с момента своего появления была тесно связана с образованием. Можно даже сказать, что именно для этого она была и нужна тогда. Но цели науки и просвещения различны. Наука - это такой социальный институт, становление которого требует возникновения научного сообщества ученых, появления институтов, благодаря которым наука функционирует как социальный организм (университетов, лабораторий, библиотек, музеев и т. п.), существования определенного ценностного пространства, принятия науки обществом положительно [Кузнецова 1997]. Ничего этого в России XVIII в. не было.

Одним из главных средств научной коммуникации, которое играет важнейшую роль в становлении науки, является научный журнал. Развитие научной периодики осуществляется в XVII в. (Англия, Франция). Журнал является очень значимым средством научной коммуникации. Из журнала ученый получает сведения о последних исследованиях и их результатах в интересующей его области. С другой стороны, публикация в научном журнале делает имя ее автора известным коллегам, всем членам научного сообщества. Статус ученого, его престиж утверждаются и поддерживаются публикациями в научных изданиях, и, прежде всего, в журналах. Однако в истории развития российской науки восемнадцатого столетия журнальные публикации могли служить разным целям: для приглашенных ученых это была, прежде всего, возможность обнародования результатов своих научных открытий, а для российской бюрократии журналы являлись «одним из инструментов проверки (наравне с прочитанными учебными курсами, составленными каталогами астрономических наблюдений и т д.) «целевого» расходования бюджетных средств» [Соколова 2019, с. 166].

Организация научного общества в Санкт-Петербурге существенно отличалась от европейского. В Англии в 60-х гг. XVII в. возникло знаменитое Лондонское Королевское общество, поставившее своей непосредственной целью поощрение развития знаний в области естественных наук и исключившее из своих обсуждений все вопросы политики и гуманитарного знания. В XVIII в. в Англии стали возникать различные специализированные научные общества - математические, ботанические и т. д. В отличие от Запада в России XVIII в. социальная роль ученого - естествоиспытателя была гораздо менее существенной по сравнению с другими социальными ролями, например, преподавателя.

Даже в начале второй половины XIX в. имела место дискуссия о роли науки в деле просвещения, университетский вопрос прочно приковал к себе общественное внимание. Его воспринимали как одну из самых животрепещущих проблем русской жизни. Не только в ученых кругах, но и на страницах печати - столичной и провинциальной, общей и специальной - шли горячие споры о русских университетах. Об университетах размышляли, говорили, писали, спорили ученые, писатели, публицисты. Политические деятели отводили им видные места в своих планах и расчетах [Эймонтова 1993, с. 75].

Полемика по университетскому вопросу находилась в прямой связи с переживанием в стране общественного подъема. Происходившие в пореформенной России крупные события и перемены будили мысль, будоражили общественное сознание. Столь характерные для тех лет усиление общественной активности, недовольство старыми порядками, требование преобразований проявились и в полемике по университетскому вопросу. Благодаря возраставшему значению науки и просвещения в жизни страны, усилившейся потребности в грамотных и образованных людях, общее внимание фокусировалось на университетском вопросе. Распространение просветительских идей порождало особые надежды на высшие учебные заведения как на «рассадники просвещения», источники знаний для окружающего общества.

Понималось образование в значительной степени утилитарно, с точки зрения практической пользы стране и обществу. Науку также всячески старались подчинить целям практического характера. Ученые могли выполнять «роли консультантов в решении техникоэкономических задач, а иногда их назначали в качестве администраторов на различные государственные должности» [Родный, Елина, Кузнецова, Кривошеина 2016, с. 497]. П. П. Пекарский акцентирует внимание на том, что ученые решали множество отнюдь не научных проблем. Так, академики могли быть приглашены на освидетельствование мертвых, они сочиняли похвальные оды по случаю торжественных событий, были составителями астрологических календарей для знатных персон и пр. «Наука подчинялась подобным требованиям, потому что была лишена поддержки общества; интересы чисто ученые были чужды толпе, не понимавшей прямого назначения науки и часто гордой только своим невежеством» [Жданова 1997, с. 136].

Институционализация науки и организация систематического школьного и вузовского образования

До второй половины XIX в. в России не было условий для полноценного существования института науки. «Процесс институционализации науки имеет две стороны. Во-первых, науке как социальному институту присуща специфическая система ценностей и норм. Во-вторых, существует соответствие между этой системой и нормативно-ценностной системой, характерной для общества в целом. Соответствие это, как показывает исторический опыт, никогда не бывает полным, и отношения между обществом и наукой часто более или менее напряжены» [Суханова 2018, с. 104]. Наука как продукт культуры нуждается в особом принятии культурой, в формировании особого культурного климата, общество должно ценить деятельность ученого, его нацеленность на получение истинного знания о мире. Кроме того, пока нет людей, заинтересованных в получении образования, и людей образованных, нет и не может быть науки. Образованные люди есть так же один из необходимых элементов той среды, в которой наука может успешно функционировать и развиваться.

Наука, как всякий организм, не может длительное время существовать в неподходящей среде, в социальной среде, где занятия наукой не оцениваются обществом положительно. Среда обитания науки содержит в себе многие факторы, стимулирующие или ограничивающие развитие науки [Романовский 2004]. Для адекватного функционирования науки необходим устойчиво воспроизводящийся класс людей, которые имеют достаточно высокое образование и хотят употребить свои знания для занятий наукой. В том случае, если отсутствуют люди, для которых образование есть высочайшая ценность само по себе, вне зависимости от практического приложения, то и о науке здесь говорить не приходится. Российское общество меняло свое отношение к образованию и науке в течение XVIII-XIX столетий.

Просвещение в течение длительного времени не могло войти в быт русской культуры. Тогда план государственного переустройства предложил М. М. Сперанский. В записке «Об усовершенствовании общего народного воспитания», составленной им в 1808 г., он высказал мысль о необходимости увеличить число училищ, библиотек, различного ранга учебных заведений. Реформатор был убежден, что корень зла состоит в том, что молодые люди не имеют тяги к образованию, так как успехи на поприще гражданской службы измеримы чинами, и с ними связаны все выгоды. Чины же даются большей частью по летам службы, поэтому дворянство как можно раньше записывает своих детей на службу, а это мешает основательному и требующему времени обучению [Павлова 1990, с. 58]. М. М. Сперанский выдвигает требование о необходимости ввести новые принципы продвижения по службе, где главным критерием станет наличие высшего образования. По инициативе М. М. Сперанского издается знаменитый указ императора Александра I от 6 августа 1809 года «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники».

Поэтому с введением в действие указа, повышение по службе можно получить только, пройдя все ступени иерархии на военной или гражданской службе. Предусматривался обязательный образовательный ценз для гражданских чиновников. Начиная с 8-го класса коллежского асессора, нужно было иметь университетское образование или сдать соответствующие экзамены в университете. Новый порядок чинопроизводства ставил служебную карьеру дворянства в зависимость от условий, общих для лиц всех сословий, допускаемых в университеты.

Заключение

Традиционная культура российского общества противилась реформам и, тем не менее, к середине XIX в. происходят положительные сдвиги в отношении общественного сознания к науке и образованию. На российской почве реализуется идея, провозглашенная в свое время Ф. Бэконом: наука будет приносить обществу пользу, однако, это потребует ответных мер со стороны общества. Общество должно, осознавая значимость науки для культуры, субсидировать деятельность научных сообществ. Но это лишь одна сторона дела, другая же заключается в поддержке деятельности ученых в моральном плане, «ибо они являются хранителями знания и способствуют его приумножению» [Гайденко 2000, с. 173], следовательно, необходимо создание особых условий для занятий наукой как профессиональной деятельностью, поддержание социального статуса ученого, его прав, свобод и привилегий.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Буслаева Л. П. История развития просвещения и школы народов СССР с Х по октябрь 1917 г. Горький : ГГПИИЯ, 1974. 111 с.

2. Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой : учебное пособие для вузов. М. : ПЕР СЭ; СПб. : Университетская книга, 2000. 456 с.

3. Душина С. А. Научный трансфер: еще раз о мобильности, мегагрантах и первых академиках // Социология науки и технологий. 2017. № 2. Т 8. С. 87-103.

4. Жданова Л. В. П. П. Пекарский - историк науки и просвещения. Архив истории науки и техники. М., 1997. Вып. 2. С. 128-139.

5. Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. М. : Наука, 1988. 198 с.

6. Кузнецова Н. И. Социокультурные проблемы формирования науки в России (XVIII - середина XIX вв.). М. : УРСС, 1997. 264 с.

7. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: в 3 т. М.: Прогресс- Культура, 1994. Т 2, Ч. 2. 496 с.

8. Павлова Г. Е. Организация науки в России в первой половине XIX в. М. : Наука, 1990. 238 с.

9. Родный А. Н., Елина О. Ю., Кузнецова Н. И., Кривошеина Г. Г. Изучение процессов социализации и профессионализации российских ученых в XVIII - первой половине XIX в. // Вопросы истории естествознания и техники. 2016. № 3. Т 37. С. 479-505.

10. Романовский С. И. «Притащенная» наука. СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2004. 174 с.

11. Соколова Т Д. Исследование научных коммуникаций: случай научной периодики // Цифровой ученый: лаборатория философа. 2019. № 4. Т 2. С. 159-167.

12. Суханова Н. П. Нормы и ценности социального института науки: признание коллег как главная позитивная санкция // Ценности и смыслы. 2018. № 1 (53). С. 103-116.

13. Филатов В. П. Ранняя история академии наук: факты и их социокультурная реконструкция // Управление наукой: теория и практика. 2019. № 2. Т. 1. С. 196-203.

14. Эймонтова Р. Г. Русские университеты на путях реформы: шестидесятые годы XIX века. М. : Наука, 1993. 272 с.

REFERENCES

1. Buslaeva L. P. Istorija razvitija prosveshhenija i shkoly narodov SSSR s H po oktjabr' 1917 g. Gor'kij : GGPIIJa, 1974. 111 s.

2. Gajdenko P. P. Istorija novoevropejskoj filosofii v ee svjazi s naukoj : uchebnoe posobie dlja vuzov. M. : PER SJe; SPb. : Universitetskaja kniga, 2000. 456 s.

3. Dushina S. A. Nauchnyj transfer: eshhe raz o mobil'nosti, megagrantah i pervyh akademikah // Sociologija nauki i tehnologij. 2017. № 2. T. 8. S. 87-103.

4. Zhdanova L. V. P P Pekarskij - istorik nauki i prosveshhenija. Arhiv istorii nauki i tehniki. M., 1997. Vyp. 2. S. 128-139.

5. Kelle V. Zh. Nauka kak komponent social'noj sistemy. M. : Nauka, 1988. 198 s.

6. Kuznecova N. I. Sociokul'turnye problemy formirovanija nauki v Rossii (XVIII - seredina XIX vv.). M. : URSS, 1997. 264 s.

7. Miljukov P. N. Ocherki po istorii russkoj kul'tury: v 3 t. M.: Progress-Kul'tura, 1994. T. 2, Ch. 2. 496 s.

8. Pavlova G. E. Organizacija nauki v Rossii v pervoj polovine XIX v. M. : Nauka, 1990. 238 s.

9. Rodnyj A. N., Elina O. Ju., Kuznecova N. I., Krivosheina G. G. Izuchenie processov socializacii i professionalizacii rossijskih uchenyh v XVIII - pervoj polovine XIX v. // Voprosy istorii estestvoznanija i tehniki. 2016. № 3. T. 37. S. 479-505.

10. Romanovskij S. I. «Pritashhennaja» nauka. SPb. : Izd-vo Sankt-Peterburgskogo universiteta, 2004. 174 s.

11. Sokolova T. D. Issledovanie nauchnyh kommunikacij: sluchaj nauchnoj periodiki // Cifrovoj uchenyj: laboratorija filosofa. 2019. № 4. T. 2. S. 159-167.

12. Suhanova N. P. Normy i cennosti social'nogo instituta nauki: priznanie kolleg kak glavnaja pozitivnaja sankcija // Cennosti i smysly. 2018. № 1 (53). S. 103-116.

13. Filatov V. P. Rannjaja istorija akademii nauk: fakty i ih sociokul'turnaja rekonstruk- cija // Upravlenie naukoj: teorija i praktika. 2019. № 2. T. 1. S. 196-203.

14. Jejmontova R. G. Russkie universitety na putjah reformy: shestidesjatye gody XIX veka. M. : Nauka, 1993. 272 s.

Размещено на Allbest.ru