Субстанция и динамика: два элемента аристотелевско-томистской линии философии природы в основании математики в физике

Соответственно, вот две темы для обсуждения: с одной стороны, рассмотреть переходный характер эффективной причинной связи («одна вещь, действующая, действует на другую, претерпевающую»), а, с другой стороны, рассмотреть условие для той переходной причинной связи, чтобы имел место «локальный контакт действующего и претерпевающего». Нет никакого «действия на расстоянии». Однако, «контакт», как и «расстояние» - понятия, сформированные в пределах позиции твердых тел, упомянутых выше как первый опыт. Это предполагает такую оценку: переходный характер эффективной причинной связи - реальная метафизическая тема, а именно: утверждение на уровне принципов. С другой стороны, условие локального контакта зависит от взгляда, что макроскопические тела - «фундаментальные сущности» в материальном мире. Этот взгляд оказался неправильным. Согласно современному, основанному на опыте знанию именно элементарные частицы являются «фундаментальными сущностями». Почти все физики применяют понятия «целого» и «части», рассуждая о том, что макроскопические вещи состоят из элементарных частиц. Очень немногие физики, если таковые вообще имеются, применяют эти понятия, - наоборот - утверждая, что любая элементарная частица является соответствующей частью макроскопических вещей. Что до философов - тут ситуация может быть иной.

Согласно пятому опыту, мы считаем переходный характер само собой разумеющимся для эффективной причинной связи с определенным условием, что это верно исключительно для элементарных частиц. Твердые тела составлены из элементарных частиц и могут быть рассмотрены как действующие одна на другую в силу переходных действий их компонентов друг на друга. Таким образом, мы соглашаемся с утверждением Аристотеля ”аАХ 'sotiv вуєруртікбу топ кицтои, боте оцоіюд ріа р щцрой' svspysta” (действующая вещь есть нечто иное, чем движимая вещь, но, однако, действие принадлежит обеим (перевод автора. - С.К.)Aristotle. Physica, III 3, 202a 15. Эта тема детально обсуждается в оставшейся части главы после только что процитированного предложения. Два связанных утверждения были приняты без изменения Аристотелевской традицией, что можно увидеть на примере из комментария Фомы Аквинского к этому утверждению: ”Idem est actus moventis et moti. Movens enim dicitur, inquantum aliquid agit, motum autem, inquantum patitur, sed idem est, quod movens agendo causat et quod motum patiendo recipit. Et hoc est quod dicit, quod movens est activum mobilis, idest actum mobilis causat. Quare oportet unum actum esse utriusque, scil. moventis et moti; idem enim est quod est a movente ut a causa agente et quod est in moto ut in patiente et recipiente”. («Одно и то же: действие движущего и движимого. Ведь движущим его называют постольку, поскольку он нечто приводит в движение, а движимым - поскольку претерпевает, но одно и то же то, что движущий причиняет движением и что движимое получает претерпеванием. И именно это есть то, что позволяет утверждать, что движущий - это действующее приводящего в движение, т.е. акт движущегося. Почему надлежит, чтобы один акт принадлежал тому и другому, т.е. движущему и движимому? Ведь одно и то же - то, что исходит от движущего, как от действующей причины, и что производится в движимом, как в претерпевающем и принимающем») (Thomas Aquinas. In III Phys., lect 4, n.10.) И немного позднее: ”Idem actus secundum rem est duorum secundum diversam rationem, agentis quidem secundum quod est ab eo, patientis autem secundum quod est in ipso”. («Один и тот же акт сообразно вещи принадлежит двум в разных смыслах - сообразно действующему и сообразно претерпевающему, что находится в нем самом») (In III Phys., lect. 5, n. 10)..

Кроме того, из четвертого опыта относительно того, что пространство создано позиционными качествами каждой отдельной материальной вещи, можно заключить, что есть эффективная причинная связь, свойственная материальным вещам, которые поэтому не нуждаются во влиянии извне, чтобы действовать на другие. Взгляд Аристотеля связан с рассмотрением твердых тел и в настоящее время не рассматривается.

В современной физике оценка тех же самых экспериментов значительно отличается от позиции Аристотеля. Так что переходный характер эффективной причинной связи, начиная с Ньютона, был отделен от материальных вещей, последние при этом рассматривались как инертные. Но так как взаимодействие материальных вещей находится в основании физики как экспериментальной науки, то следует допустить существование промежуточных или «обменных» частиц, которые замещают (переходные) действия, давая отчет о наблюдаемых изменениях. Но если предполагается, что обменные частицы реальные, не просто фиктивные сущности, то возникает вопрос, как обменная частица осуществляет воздействие на «предназначенную» - на частицу, которая изменяется, потому что локальная близость двух вещей как таковая не обеспечивает объяснение воздействия. Другими словами, неясно, как идея обменных частиц могла заменить транзитивность действия эффективных причин.

Современное физическое понятие инерции, в силу которой материальная вещь движется (локально) без внешней причины, выводится из перспективы твердых тел («принцип инерции»). Сама формулировка этого принципа предполагает понятие пространства или местоположения. С точки зрения рассмотрения элементарных частиц, которые касаются друг друга благодаря качествам положения, т.е. динамическим способом, принцип инерции нуждается в непрерываемой транзитивной причинной связи элементарных частиц. Противоречие между этим принципом и непрерывными динамическими отношениями элементарных частиц возникает только тогда, когда некритически пытаются применить проявления макроскопических вещей к микроскопическим вещам.

Подытожим: в дополнение к классическому экспериментальному знанию материальных вещей и их свойств современная физика привнесла существенно новое экспериментальное знание. Особо следует подчеркнуть восьмой опыт, который, как можно ожидать, окажет значительное влияние на эпистемологическую атмосферу современной физики, перемещая ее от «довольно темной» эпистемологической атмосферы в «яркую». Аристотелевские понятия «субстанции» и «динамики» прорисовываются, чтобы усилить относящиеся к делу второй и пятый опыты. В свете этих опытов Аристотелевское представление отклонено, в той мере, в которой это зависит исключительно от расссмотрениия макроскопических тел.

V. От самореферентности до автоморфизмов

Третий шаг состоит в том, чтобы обдумать восьмой опыт, представленный в предыдущем разделе, чтобы шаг за шагом объяснить характеристики реальности, содержащиеся в этих опытах. Они приглашают нас сначала устранить редукционизм, опуская некоторые математические элементы, а затем попытаться показать, как они в качестве математических элементов современных физических теорий укоренены в тех же самых материальных вещах, к которым эти теории обращаются. Это было бы противоположно пониманию таких теорий как чистых изобретений и применению их к тем же материальным вещам. Таким, возможно, единственным, путем можно было бы достигнуть объяснения успеха (хотя и ограниченного) этих теорий. Однако на нескольких страницах невозможно представить детали такого доказательства. В этом заключительном разделе мы намереваемся дать основные тезисы того, как ведется это доказательство и предъявить достигнутые результаты.

1) Само доказательство разворачивается вполне дедуктивным способом, оно прямо противоположно опытам, перечисленным в предыдущем разделе, которые приводят к индуктивному знанию. Здесь, слово «дедуктивный» не отсылает к силлогистической процедуре. Скорее оно означает умственный процесс разработки, не добавляющий дальнейшее проникновение в суть со стороны опыта. Это, если можно так выразиться, способ исследовать действительность изнутри. Я, главным образом, буду использовать Аристотелевские термины «гилеморфная структура» или «гилеморфизм», «вещественная форма» и «первичная материя». Это действительно означает, что метафизические структуры вызывают определенный динамический порядок. И это действительно определенно не означает, что каждый закон природы мог бы быть выведен из метафизических принципов. Есть огромное поле для наблюдения и экспериментов, которые должны будут показать те свойства, которые материальные вещи действительно имеют.

2) Отправная точка для упомянутого дедуктивного процесса - это элементарные частицы, а не твердые тела. Причина в том, что только элементарные частицы являются гилеморфной структурой, в силу именно их субстанциальной формы допущены универсальные законы природы. Только динамика элементарных частиц может быть описана в соответствии с их гилеморфным строением. Твердые тела, в свою очередь, составлены из элементарных частиц.

3) Пространство - позиционное качество единичных элементарных частиц. Пространство не является контейнером (сравни четвертый опыт выше). Позиционные качества являются динамическими. Позиционные качества твердых тел - результат объединенных позиционных качеств в строгом смысле их элементарных компонентов. Это - самый важный сдвиг: от анализа единичных материальных вещей с «абсолютными» свойствами к анализу совокупности материальных вещей (строго: целая вселенная) с «относительными» свойствами.

4) Отношения между субстанцией и ее динамикой находятся на уровне элементарных частиц. Это основано на гилеморфной структуре как таковой, позволяющей учесть, но не принимающей во внимание определенных различий. Это свидетельствует, что такие вещества являются активными из-за того, что они - субстанциальная форма, и пассивные из-за того, что они - первичная материя. Это - применение принципа «agere sequitur esse» (действовать, следовательно, быть), который скорее имеет отношение к метафизике бытия Фомы Аквинского. Этот принцип - решающий элемент для всего доказательства.

5) Каждая частица придает своему действию, как и претерпеванию за счет гилеморфной структуры сопутствующий признак следующим образом: частица является активной в силу своей формы, и действие обусловлено тем, что это именно эта, а не другая частица. Это - сопровождающая эффективность частицы как первичной материи. По аналогии частица пассивна в силу своей первоматерии, а пассивность обусловлена неизменяемостью частицы, так как это - субстанциальная форма. Это - соответствующая эффективность частицы как субстанциальной формы. Таким образом, у нас есть надлежащая динамика и ее сопровождающие признаки - то и другое в силу одной и той же гилеморфной структуры.

6) Вот две основные особенности глобального динамического порядка, полученного из гилемофной структуры элементарных частиц. (1) Элементарная частица не взаимодействует сама с собой. Она действует исключительно на другие частицы. Это противоречит нашему опыту в царстве макроскопических твердых тел. Например, человек может поднять руку с помощью другой руки, собака может sich hinter dem Ohr kratzen (нем.: «почесать себя за ухом». - С.К.,), а кошка leckt sich ihre Pfoten (нем.: «облизывает свои лапы». - С.К.). Это только некоторые примеры. Однако здесь нет никакого противоречия, потому что нет никаких случаев того, что часть твердого тела перемещает себя. Всегда нужна другая часть. (2) Элементарные частицы действуют только непосредственно на другие элементарные частицы. Нет никакого посредничества третьих частиц. Это также противоречит нашему опыту в царстве макроскопических твердых тел. Однако здесь нет ни одного противоречия - из-за различия между перспективами элементарных частиц и твердых тел. Все же остается открытым вопрос, откуда происходит этот контраст.

7) Две вышеупомянутых особенности производят глобальный динамический порядок. Это - глобальная инволюция, которая определяет концептуально то, что назвали «коллективной самореферентностью» (сравни раздел IV, конец первой части). Это означает, что наш подход является самосогласованным, т. е. он воспроизводит на более явном концептуальном уровне то, что было частью основанной на опыте отправной точкой (восьмой опыт, в том же самом разделе, в средней части).

В этом пункте можно спросить, близко ли мы приблизились к цели, поставленной во введении, а именно, к попытке положить основание для решения проблемы отсутствия единства между двумя ветвями знания в физике. Другими словами, вопрос в том, найдено ли рациональное основание или часть его, которое объединяет наблюдения (включая экспериментальные опыты) и определенные математические сущности. До сих пор никакой такой математической сущности не было представлено. Верно, что современные физико-математические теории нельзя - буквально повторно - вывести из метафизических принципов, потому, что в основе этих теорий лежит редукционизм, о чем выше было указано. Тем не менее, можно ожидать определенную математическую вложенность физических теорий, зависящую от метафизических принципов. Такая зависимость могла бы оказаться в хорошем соответствии с разницей между метафизикой и философией природы, с одной стороны, и математикой - с другой. Прежде всего, должна быть устранена концепция возмущения. В экспериментальных установках возмущение понимается как воздействие аппарата на действие объекта на аппарат. В то время как очевидно верно, что на объект оказывается воздействие аппаратом, неверно то, что из-за этого воздействия воздействие объекта на аппарат меняется. Отсутствие возмущения может быть показано как последовательность гилеморфного строения элементарных частиц. Довольно интересно, что Ньютоновская третья аксиома «действие = реакции», которая является одним из столпов классической физики и которая вошла в современную физику, не исключает концепции возмущения. Второе, именно гилеморфная структура элементарных частиц генерирует их динамический порядок. Это может быть понято в свете принципа agere sequitur esse. Динамический порядок имеет глобальную черту, которая очень напоминает динамические черты каждой единичной частицы. Глобальная черта может быть охарактеризована внутри границ этих коротких выражений как трехкратное кручение. Характеристики индивидуальных частиц напоминают то, что называется «спин» в квантовой физике. Глобальноиндивидуальный динамический порядок - это, некоторым образом, самореферентный порядок и таким образом проявляет степень интеллигибельности, полностью чуждой здравому смыслу современной физики. Третье, взаимосвязь динамического порядка с его глобальными и индивидуальными аспектами пока не показана как дающая специфические математические элементы.

Тем не менее, автор надеется, что сможет опубликовать более адекватные результаты в ближайшем будущем. Что ясно, так это то, что передний край - это математические сущности, которые отражают упомянутую самореферентность. Эти сущности - так называемые математические автоморфизмы. Фактически автоморфизмы уже встречаются в физике в форме так называемых групп, с одной стороны, в связи с пространством-временем, так называемые группы Галилея и Пуанкаре в классической физике и соответственно в Специальной теории относительности. С другой стороны, что-то похожее происходит в Общей теории относительности и в связи с классификацией элементарных частиц. В конце концов, можно сказать, что подход этой статьи к математике в физике отличается от исторического подхода Аристотеля к математике.

В то время как Аристотелевский подход включает с самого начала абстракции из неколичественных свойств материальных вещей и дает числа и геометрические объекты, подход, представленный здесь, основан на гилеморфной структуре элементарных частиц, генерирующей динамическое поведение, которое некоторым образом «пропорционально» их гилеморфной структуре. Абстракции не встречаются.

***

В целом эти доказательства (вместе с полным доказательством, которое к ним приводит) эскизны для специфического случая связи опыта и математики в физике, они намечают ту роль, которую философия может занять в науке. В этой ситуации перед философией стоит задача заполнить промежуток, произведенный непосредственно самой физикой: промежуток между моделями действительности, выраженными в математических терминах, и непосредственно действительностью, которая понимается как (более или менее) непостижимая. Все же, реалистичная философия находит достаточно средств, чтобы узнать о действительности непосредственно, что она может предложить, даже при том, что до настоящего времени все это находится на эмбриональном уровне, причем понимание связи между опытом и математическими объектами служит единству человеческого знания.

Это ведет, (хотя, возможно, это и удивительно), к такому заключению: заполнение промежутка философскими средствами не является лишь увеличением мудрого знания, надлежащего для философии - scire propter scire (лат.: знать ради знания. - С.К.). Такое знание ученые могут не принимать во внимание до тех пор, пока ищут применения научному знанию - scire propter uti (лат.: знать, чтобы применять, или использовать. - С.К.). Скорее всего, углубление физического знания философскими категориями, вероятно, также «улучшит» науку и, таким образом, выявит - больше или лучше - возможности ее применения. Это мотивировало бы ученых обращаться к философскому пониманию их науки.

Литература / References

Aristotle. Physics. Online at dhspriory.org/thomas/Physics.htm (accessed on 3.2.2017). (Греческий текст с переводом на английский, комментарии Фомы Аквинского на латинском языке с переводом на английский).

Bacon Francis. The Works of Francis Bacon / Rd. Spedding, Ellis and Heath. Vol. III. Boston : Taggard & Thompson, 1861.

Cohen Bernard. The Newtonian Revolution. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.

Rene Descartes, Discours de la Methode pour bien conduire sa raison et chercher la verite dans les sciences, VI, 2, English edition online, ed. Jonathan Bennett; available at: www.earlymoderntexts.com/assets/pdfs/descartes1637.pdf.

Dijksterhuis Eduard Jan. Die Mechanisierung des Weltbildes. Berlin-Heidelberg-New York, Springer. 1956, 2. Reprint 2002. Dutch original 1950.

Dummett Michael. The Interpretation of Frege's Philosophy. Harvard University Press, Cambridge, 1981.

Gloy Karen. Von der Weisheit zur Wissenschaft, Freiburg: Karl Alber Verlag, 2007.

Gondek Pawel. The Place of Philosophy in the Contemporary Paradigm for the Practice of Science // Studia Gilsoniana 3 (2014): 85-96.

Goyette John. St. Thomas on the Unity of Substantial Form // Nova et Vetera. English Edition. 2009. Vol. 7, No. 4. Р. 781-790 (online:

https://www.thomasaquinas.edu/sites/default/files/goyette1.pdf).

Inciarte Fernando. Forma formarum. Strukturmomente der thomistischen Seinslehre im Ruckgriff auf Aristoteles. Freiburg/Munchen: Karl Alber Verlag, 1970.

Jammer Max. Concepts of Space. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1993 (3rd edition).

Koyre Alexandre. From the Closed World to the Infinite Universe. Baltimore: The Johns Hopkins Press1957.

Koyre Alexandre. Newtonian Studies. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1965.

Koyre Alexandre. Galileo and the Scientific Revolution of the Seventeenth Century // Philosophical Review. 1943. 52. Р. 333 - 346.

Thomas Aquinas. Commentaria in octo libros Physicorum Aristotelis. - online dhspriory.org/thomas/Physics/htm (3.2.2017), Greek text with English translation, Thomas Aquinas' Commentary in Latin and English translation.

Размещено на Allbest.ru