Дуализм рационального разума и системы "душа и тело"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дуализм рационального разума и системы «душа и тело»

Этап зависимости рационального разума от системы «душа и тело»

В выявленном механизме развития каждый новый уровень развития разума связан с повышением активности его мышления и проявляется в повышении активности индивида в системе общества и человека в системе «человек и природа».

Ускорение развития западноевропейского общества, вступающего в эпоху капитализма, является ярким подтверждением этой системной закономерности. Двигателем этого ускорения развития является повышение активности индивида, в системе которого активным элементом становится рациональный разум. Более высокая активность рационального разума связана с повышением активности мышления и, соответственно, уменьшения значения консервативности представлений. Это проявляется в повышении активности индивида в познании и преобразовании действительности, в изменении устоявшихся и формировании качественно новых представлений, влияющих на изменение общественной практики. Возросшая с появлением рационального разума активность человека, связана с формированием его в качестве субъекта активной познавательной и практической деятельности, преобразующего окружающую действительность в ее объект. Как субъект рационального разума человек уже не вписывается в иерархию могущества бога и ничтожности человека, отодвигая понятие бога в сферу трансцендентального, потустороннего. Растущий субъективизм, проявляемый в индивидуализме, связан с растущим объективизмом понятия бога, которое становится трансцендентальным.

Субъективизм и объективизм -- взаимообусловленные противоположности. На их взаимосвязь указывал М. Хайдеггер в работе «Время картины мира», где он пишет, что «как следствие освобождения человека Новое время принесло с собой субъективизм и индивидуализм. Но столь же несомненным остается и то, что никакая эпоха до этого не создавала подобного объективизма, и ни в одну прежнюю эпоху неиндивидуальное начало не выступало в образе коллектива» [1]. Недостатком этого подхода является рассмотрение «освобождения» как некоего внешнего фактора, независимого от человека. Точнее было бы сказать, что новое качество человека, выразившееся в растущем субъективизме и индивидуализме, связано с его освобождением. Но нельзя не согласиться с М. Хайдеггером в том, что противопоставление взаимосвязанных противоположностей: субъективизма и объективизма, индивидуализма и коллективизма, является характерной чертой данной эпохи. Определяющим для эпохи Нового времени М. Хайдеггер считает «скрещивание обоих процессов», которое М. Хайдеггер описывает следующим образом: «чем шире и радикальнее распоряжается человек покоренным миром, тем объективнее становится объект, чем субъективнее, то есть наступательнее выдвигает себя субъект, тем неудержимее наблюдение мира и наука о мире превращаются в науку о человеке, в антропологию» [1, c. 755]. Системное рассмотрение позволяет сделать вывод о том, что это не «скрещивание двух процессов», это две стороны одного и того же процесса. Чем сильнее человек выделяется из окружающей его действительности своей активностью, тем больше он становится субъектом, а окружающий его мир -- объектом его активности. Вполне закономерно на данном этапе формирование представлений о противопоставлении разума и действительности, духовной и материальной субстанций, субъективного и объективного. Нарастающий дуализм рационального разума и ранее сформированной системы «душа и тело» связан с нарастающим дуализмом представлений в общественном сознании.

Возросшая активность мышления, усиление рационального разума проявляются в повышении активности индивида, в нарастающем индивидуализме, что закономерно приводит к нарастанию противоречий в обществе, а также противоречий между человеком и природой.

Вполне закономерно, что на первоначальном этапе рациональный разум, сформировавшись в качестве автономного элемента, находится в зависимости от ранее сформированной системы «душа и тело». Зависимое положение рационального разума проявляется в том, что доминирующую роль в детерминации поведения человека играет не рациональный разум, а система «душа и тело», представления которой лишь рационализируются, а характер мышления утрачивает явно мистический и иррациональный характер. С развитием рационального разума меняется и система представлений, в которой все большее место занимают представления рационального знания. Сфера рационального, занимая все большее место в общественном сознании, постепенно отодвигает понятие бога в сферу потустороннего, трансцендентального. При этом понятие бога закономерно утрачивает роль обоснования единства, а рациональный разум на данном этапе еще не в состоянии такое обоснование выработать, на место христианского монизма приходит дуалистическое мировоззрение, основными элементами которого является трансцендентальная истина (или бог), стоящая над реальностью, и связанный с ними дуализм духовной и материальной субстанций.

Дуализм мировоззрения связан с дуализмом системы индивида, в котором этап зависимости рационального разума в системе индивида проявляется как противостояние рационализированных представлений «души» в виде трансцендентальной религиозности, и рационализированных представлений «тела» в виде утилитарного индивидуализма. Трансцендентальный, отвлеченный от реальной жизни характер религиозных представлений создает условия для господства на практике утилитарного индивидуализма, проявляемого в иррациональной страсти к наживе, реализуемой вполне рациональным путем. Эти элементы находятся в системном единстве, но дуалистический характер мировоззрения и связанный с ним линейный характер мышления проявляются в их разделении и противопоставлении.

С дуализмом мировоззренческих представлений об абсолютной истине (или боге), стоящей над реальностью, связан линейный характер мышления, который противопоставляет одну часть реальности другой, как истинное и ложное, духовную и материальную субстанции, человека и природу, субъекта и объект, разум и действительность. В наиболее завершенном виде дуалистическое мировоззрение сформулировано в философии И. Канта, который пришел к выводу о том, что «систематическое единство природы согласно спекулятивным принципам разума не могло быть доказано» [2], противопоставил «умопостигаемый мир», где обитает «автономия чистого разума» и «чувственно воспринимаемый», где господствуют законы природы. Если на предшествующем цикле формирования системы индивида разрыв субъективного и объективного преодолевался с опорой на всеобъемлющее понятие бога, то у И. Канта бог является лишь «мудрым правителем» «умопостигаемого мира», который является источником нравственности:

«Нравственность сама по себе образует систему, но нельзя сказать того же о блаженстве, если только оно не распределяется в точном соответствии с моральностью. Но такое соответствие возможно только в умопостигаемом мире при мудром творце и правителе. Разум вынужден или допустить такого творца вместе с жизнью в таком мире, который мы должны считать загробным, или же рассматривать моральные законы как пустые выдумки, так как необходимое последствие их, связываемое с ними тем же разумом, должно было бы отпасть без указанного выше допущения» [2, т. 3 с. 665]. В дуалистическом противопоставлении рационального разума и религиозных представлений И. Кант исходит из приоритета последних.

В системе дуализма разума и действительности, сознания и материи понятие бога меняется и уже не играет объединяющей роли. В философии И. Канта единство сохраняется лишь, как «моральное»: «Действительно, так как чистый разум повелевает, чтобы они (нравственные поступки) совершались, то осуществление их должно быть возможным и, следовательно, должен быть возможным особый вид систематического единства, а именно моральное единство» [2, т. 3 с. 662]. Разведя нравственность и реальность по разным «мирам», И. Кант встает перед необходимостью «систематического единства», однако обосновать его может лишь моралью.

Вывод об отсутствии единства мира стал основанием для разрушения основополагающего положения философии Нового времени -- тождества разума и действительности, на котором основывалось утверждение возможности и необходимости познания. Однако, то, что И. Кант опроверг тождество разума и действительности, вполне закономерно с учетом исходного дуализма, сформулированного в эпоху Нового времени. Вывод И. Канта о разделении априорного и апостериорного знания проявляет несамостоятельность рационального разума, его зависимость от мистицизма и иррациональности системы «душа и тело». Невозможность доказать существование бога и, одновременно, его необходимость как основы морального, нравственного закона, противостоящего природе, -- таково обоснование И. Кантом априорного знания: «Таким образом, объективная реальность морального закона не может быть доказана никакой дедукцией и никакими усилиями теоретического, спекулятивного или эмпирически поддерживаемого разума; следовательно, если хотят отказаться и от аподиктической достоверности, эта реальность не может быть подтверждена опытом, значит, не может быть доказана a posteriori, и все же она сама по себе несомненна» [3]. В этом проявляется зависимый характер взаимодействия рационального разума с системой «душа и тело», которая включает в себя религиозные представления, как обоснование «морального закона», которые не подлежат сомнению. Такое разделение априорного и апостериорного знания послужило основанием для разделения И. Кантом философии на трансцендентальную и эмпирическую, в результате теоретическое мышление отрывается от реальности, устремляясь к трансцендентальной истине, а практическое научное познание подчинено интересам утилитарного индивидуализма.

Человек предстал как двойственное, противоречивое существо, живущее одновременно в двух мирах: «Соединение причинности как свободы с причинностью как механизмом природы, где первая приобретает твердое основание для человека в силу нравственного закона, а вторая -- в силу закона природы, и притом в одном и том же субъекте, невозможно, если не представлять себе человека по отношению к первой существом самим по себе, а по отношению ко второй -- явлением, в первом случае в чистом, а во втором в эмпирическом сознании. Без этого противоречие разума с самим собой неизбежно» [3, c. 315]. Дуализм системы индивида проявляется в дуализме представлений о противостоянии «эмпирического» разума и «чистого», который ранее сформированные религиозные представления принимает как априорные, «несомненные». Это противостояние представляется И. Кантом как раздельное существование «умопостигаемого» и «чувственно воспринимаемого» миров при приоритете «чистого разума». Рациональный разум в философии И. Канта сам себя ограничивает представлением о границах «чувственного опыта».

По мнению В. Виндельбанда [4] значение И. Канта состоит в применении нравственного масштаба к философии. Но нетрудно заметить, что сделано это путем отрыва нравственности и философии от реальности. Сферу нравственности И. Кант ограничил рамками «умопостигаемого мира», противопоставив его «чувственно воспринимаемому» миру, живущему по законам природы. У И. Канта «нравственный закон» -- это «не эмпирический закон, а единственный факт чистого разума, который провозглашается, таким образом, как первоначально законодательствующий разум (sic volo, sic jubeo)» [3, c. 347]. Подчеркивая, что нравственный закон «выражает не что иное, как автономию чистого практического разума», И. Кант не допускает совпадения его с действием законов природы: «Если поэтому материя воления, которая не может быть не чем иным, как только объектом желания, связываемого с законом, входит в практический закон как условие его возможности, то возникает гетерономия произвольного выбора, а именно зависимость от закона природы, предписывающего следовать какому-нибудь побуждению или склонности; тогда воля не устанавливает себе закона, а дает себе только предписание для разумного следования патологическим законам; но максима, которая таким образом никогда не может содержать в себе всеобще-законодательной формы, не только не устанавливает обязательности, а сама противостоит принципу чистого практического разума, а тем самым и нравственному образу мыслей, хотя бы поступок, вытекающий отсюда, и был законосообразным» [3, т. 4 с. 350]. Только в противостоянии естественным законам природы проявляется «автономия» чистого разума и «нравственный образ мыслей». В системе дуалистических представлений нравственность проявляется в противопоставлении естественным законам природы, как выражение «автономии чистого разума». В этом проявляется разрушение философии тождества и усиление дуализма разума и действительности, нравственности и природы, которые не только утрачивают единство, но и противопоставляются как несовместимые.

С системной точки зрения философия И. Канта является закономерным проявлением развития системы индивида. Этап дуализма рационального разума и системы «душа и тела» проявляется в дуализме и противопоставлении «умопостигаемого мира и «чувственно воспринимаемого», трансцендентальности истины и реальности, нравственности -- законам природы.

В период дуализма души и тела господству представлений, диктуемых телесной организацией, над антителесными представлениями в системе индивида, христианство противопоставило противоположную иерархию:

«души» над «телом», стимулируя развитие разума в системе индивида. Закономерностью философии И. Канта является то, что фактическому господству материальных, узко понимаемых частных, эгоистических интересов в системе индивида западноевропейского общества была противопоставлена обратная иерархия в «умопостигаемом мире». Отличие в том, что христианство преодолевало дуализм противоречий в единой иерархии представлений, а философия И. Канта лишь зафиксировала остроту противоречий и даже примирила их раздельное существование в различных «мирах». Следствием такого разделения стало сочетание иерархии объективного над субъективным в «умопостигаемом» мире и обратной иерархии: субъективного над объективным, в мире «чувственно воспринимаемом». Вследствие этого, философию И. Канта можно считать проявлением окончательного формирования дуализма разума и действительности, нравственности и реальной жизни, связанного с дуализмом рационального разума и системы «душа и тело» в системе индивида.

Системной закономерностью является то, что представления, составляющие единую господствующую в обществе систему представлений, разделенные и противопоставленные друг другу, закономерно предстают как противоположности. Обоснованные трансцендентальной истиной, оторванной от реальности, моральные нормы оказывают минимальное воздействие на практическую деятельность, в которой господствуют представления утилитарного индивидуализма с его жаждой наживы, стремлением к господству, с нарастающими противоречиями. Чем выше моральные и нравственные нормы, тем низменнее практика.

Этап зависимости рационального разума от системы «душа и тело» проявляется в том, что в обществе на ведущие роли выходит тип системы индивида, который можно определить как «буржуазный», который сочетает в себе представления трансцендентальной религиозности и неутолимую страсть к наживе утилитарного индивидуализма. Трансцендентальный, оторванный от реальности характер истины и основанной на ней морали, связан с господством утилитарного индивидуализма на практике. Закономерно меняется и характер общественных отношений, которые можно охарактеризовать как «буржуазные».

Активности рационального разума И. Кант противопоставил консервативность мистицизма веры, непознаваемость трансцендентального, как бесспорно высшего. И. Кант пишет: «Именно к области этого рода знаний, которые выходят за пределы чувственно воспринимаемого мира, где опыт не может служить ни руководством, ни средством проверки, относятся исследования нашего разума, которые мы считаем по их важности гораздо более предпочтительными и по их конечной цели гораздо более возвышенными, чем все, чему рассудок может научиться в области явлений» [2, т. 3 с. 108]. Но эта иерархия веры над рациональным утилитаризмом в представлениях И. Канта лишена единства. В результате разделения по отдельным «мирам» трансцендентальный характер веры сочетается с господством страсти к наживе утилитарного индивидуализма на практике. Кантовская система представлений, разрывая противоположности, разводя их по разным «мирам», примиряет их самостоятельное существование, сводя взаимодействие взаимосвязанных элементов субъективного и объективного к минимуму.

И. Кант, примирив противоположности, понимаемые как разделенные: разум и действительность, нравственность и законы природы, разведя их по разным «мирам», создал систему представлений, которая оказалась очень удобной для сохранения общественной практики, сложившейся при формировании буржуазных отношений в странах Западной Европы. В западной философии кантовская традиция до настоящего времени остается господствующей, несмотря на очевидный архаизм дуализма «чистого разума» и природы, как «существования вещей».

Значение философии И. Канта в окончательном и наиболее завершенном формировании дуалистического мировоззрения, с которым связано появление нового типа системы индивида, формирующего общественную практику капитализма. С другой стороны, проявлением слабости рационального разума, его зависимости от системы «душа и тело» в системе индивида, является его неспособность сформировать систему представлений, не прибегая к религиозным представлениям: «Поэтому мне пришлось ограничить (aufheben) знание, чтобы освободить место вере» -- И. Кант [2, т. 3, с. 95].

Дуалистическая структура мировоззрения направляет мышление в противоположные стороны, либо в субъективизм, либо в объективизм трансцендентализма с его жизнеотрицанием. Это закономерно привело к возникновению противоположных направлений в философии. К примеру, дуализм безнравственной природы и трансцендентальной нравственности нашел развитие в противопоставлении философских взглядов Ф. Ницше и А. Шопенгауэра.

Во взглядах Ф. Ницше сочетается воспевание природного начала в человеке и отрицание морали: «Бог умер», «мораль -- стадный инстинкт», [5]

«человек -- переход от животного к сверхчеловеку», «да здравствует война -- ускоряющая естественный отбор». «Все наши ценности -- наша же выдумка». Любовь и жалость -- ненужные предрассудки, главное стать

«тем, кто мы есть, самих-себя-творящими» [5, т. 1. с. 655]. «Благо войны освящает всякую цель. Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему» [5, т. 2 с. 34].

Приверженность нравственности, противопоставленной низменной реальной действительности, приводит А. Шопенгауэра к аскетизму и жизнеотрицанию, нравственным считается «преднамеренное сокрушение воли через отказ от приятного и поиски неприятного, добровольно избранную жизнь покаяния и самобичевания ради полного умерщвления воли» [6].

Взгляды Ф. Ницше и А. Шопенгауэра -- это лишь разные стороны одного и того же, обоснованного И. Кантом дуализма природы и нравственности. В них проявился дуалистический тупик, в котором следование природе тесно связано с аморальностью (Ницше), а следование трансцендентальной нравственности ведет к жизнеотрицанию (Шопенгауэр).

Дуалистический тупик -- это неразрешимость противоречий, вследствие разрыва противоположностей, составляющих единую систему, но которые на этапе господства дуализма представляются антагонистическими, несовместимыми. Тупик проявился в невозможности разрешения вопросов познания, в противоречиях общественной практики, формируемой людьми, находящимися во власти противоречий, между нравственностью и практической деятельностью, между частным и общественным интересами.

С системной точки зрения удобство философии И. Канта для западного общества вполне объяснимо. «Буржуазный» тип системы индивида сочетает в себе представления о трансцендентальной оторванной от реальности истине, и господство на практике представлений утилитарного индивидуализма, осуществляемых рациональным путем. Этому дуализму системы индивида буржуазного типа полностью соответствует дуалистическая система представлений И. Канта.

Дуализм представлений о трансцендентальности истины, оторванной от практической деятельности, закономерно приводит к утрате представлений о единстве мира, так как понятие бога утратило роль объединяющего начала, какую оно играло в представлениях философов Нового времени. И дело не только в том, что бог в новой системе представлений полностью совпал с духовной субстанцией, стал трансцендентальным, -- противоречие рационализированных представлений может быть преодолено только рациональной системой представлений.

Общественное сознание и общественная практика на этапе зависимости рационального разума от системы «душа и тело»

На ведущие роли в обществе вышел «буржуазный» тип индивида, с появлением которого в общественном сознании доминирующими стали представления утилитарного индивидуализма. Их распространение связано с появлением рационального разума, находящегося в зависимости от системы «душа и тело» в системе индивида. Возросшая активность мышления закономерно связана со снижением роли представлений, сложившихся на предыдущем этапе развития и к их разрушению и к связанным с этим процессом изменениям общественной практики. Появление рационального разума привело к разрушению единства иерархии представлений христианского монизма, с которым связан религиозный иерархический характер мышления и общественная практика монархического политического строя и сословного общества. И вполне закономерно, что с разрушением единства иерархии представлений связано распространение идей свободы личности и равенства и разрушение феодального общества и монархического государства в ходе буржуазных революций.

Возросшая активность индивида с появлением рационального разума, господство утилитарного индивидуализма привели к разрушению феодального общества, к освобождению человека от сословных ограничений, к ускорению развития во всех сферах деятельности. На эту активность нового качества системы индивида указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, отмечая чрезвычайно «революционную роль» буржуазии: «Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его «естественным повелителям», и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой» [7]. Зависимость рационального разума от системы «душа и тело» проявляется в трансцендентальной религиозности, которая предоставляет полную свободу утилитарному индивидуализму с его жаждой наживы иррациональной в ее неутолимости, но осуществляемой рациональными средствами.

Для марксизма буржуазия «сама является продуктом длительного процесса развития, ряда переворотов в способе производства и обмена» [7,

c. 10]. Однако при этом марксизм игнорирует, что перевороты способов производства и обмена сами являются результатом деятельности людей определенного уровня развития. Тем не менее, этап развития индивида с появлением рационального разума с выходом на новый уровень активности, процесс рационализации отношений со всеми его положительными и отрицательными проявлениями отражен вполне объективно: «Беспрерывные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех предшествовавших. Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения» [7, c. 12].

К этому необходимо только добавить, что эпоха приходит не сама по себе, как объективный ход истории, а с изменением в самих людях. Изменившееся качество системы индивида связано с изменением уровня общественных отношений. Это постоянное «потрясение всех общественных отношений», «беспрерывные перевороты в производстве», отмеченные К. Марксом и Ф. Энгельсом, являются проявлением нового качества человека, связанного с возросшей активностью мышления в системе разума и усилением рационального разума в системе индивида.

Обратной стороной повышения активности индивида в качестве субъекта рационального разума стало превращение окружающей действительности и других людей в объект этой активности, которая приобретает характер безудержной эксплуатации. Нарастание утилитарного индивидуализма закономерно приводит к нарастанию противоречий между людьми, к нарастанию антагонизма между богатством и бедностью, к противостоянию классов, принадлежность к которым определяется их местом в материальном производстве.

Дуалистическая система представлений в общественном сознании сложилась вполне закономерно. Субъективное и объективное, разделенные и противопоставленные предстали как противоположности, как крайний субъективизм утилитарного индивидуализма и объективизм трансцендентальной истины. Общественная практика «дикого капитализма» с его жесточайшей эксплуатацией сочетается с оторванной от реальности нравственностью: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» -- И. Кант [8]. Трансцендентальная религиозность, обоснованные ею нравственные нормы и низменность практики, где господствует жажда наживы утилитарного индивидуализма, находятся в системном единстве, но имеют вид несовместимых противоположностей именно вследствие разделения и разведения их по разным «мирам».

Дуализм общественного сознания создает состояние дуалистического тупика: либо безнравственная жизнь по законам природы, либо нравственная жизнь в трансцендентальном «умопостигаемом мире», т. е. уход от реальности. Чем выше нравственные нормы, чем более оторваны они от реальности, тем низменнее практика, чем более объективной и оторванной от реальности становится истина, тем сильнее господство субъективизма утилитарности индивидуализма на практике.

На связь трансцендентализма протестантских учений и господства утилитарности в буржуазном обществе прямо указывает М. Вебер в работе

«Протестантская этика и дух капитализма». Он отмечает абсолютную трансцендентальность и принципиальную непознаваемость бога в протестантских учениях, которые ориентируют человека на мирскую жизнь, усиливая при этом ощущение «неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида», [9] указывая при этом, что именно протестантская система представлений соответствует «духу капитализма». М. Вебер использует в качестве образца, отражающего дух капитализма, поучение одного из основателей Соединенных Штатов, Бенджамина Франклина, обращенное к молодым людям, и проповедующее трудолюбие, бережливость, прилежание и умеренность, аккуратность и честность. Главный довод в пользу этих качеств -- материальная выгода, достижение успеха в делах и положения в обществе. Идеал этой «философии скупости» -- «кредитоспособный добропорядочный человек, долг которого рассматривать приумножение своего капитала как самоцель» [9, с. 73]. Утилитарность этого кодекса подмечает сам М. Вебер: «Все нравственные правила Франклина имеют, правда, утилитарное обоснование: честность полезна, ибо она приносит кредит, так же обстоит дело с пунктуальностью, прилежанием, умеренностью -- все эти качества именно поэтому и являются добродетелями. Из этого можно заключить, что там, где видимость честности достигает того же эффекта, она вполне может заменить подлинную честность -- ведь легко можно предположить, что в глазах Франклина переизбыток добродетели -- лишь ненужная расточительность и как таковая достойна осуждения». [9, с. 74]. рациональный разум душа тело

М. Вебер не делает вывода, который напрашивается из его исследований: трансцендентализм нравственности протестантизма и утилитаризм практики капитализма взаимосвязаны. Эти элементы единой системы представлений связаны с дуализмом системы индивида на этапе зависимости рационального разума от системы «душа и тело». Трансцендентальный характер понятия бога предоставляет полную свободу крайнему субъективизму индивидуализма, который проявляется в господстве частных, эгоистических, утилитарно прагматических интересов. Субъективизм индивидуализма и объективизм трансцендентальности -- взаимообусловленные элементы системы представлений, противоположность которых связана с их разделением и противопоставлением.

С другой стороны, сам «дух капитализма» несет в себе влияние религиозного мировоззрения. Жажда наживы, которую такая религиозность отнюдь не порицает, уже не способ удовлетворения потребностей, не средство, а самоцель: «эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к «счастью» или «пользе» отдельного человека. Теперь уже не приобретательство служит человеку средством удовлетворения его материальных потребностей, а все существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью его жизни» -- М. Вебер [9, с. 31].

Иррациональность стремления к наживе подчеркивает Э. Фромм: «Капитализм отвел новую роль экономической деятельности, успеху и материальной выгоде, сделав ее самоцелью индивидуума. Все человеческие усилия должны быть направлены на увеличение темпов роста экономической системы, умножение капитала, причем не ради собственного благополучия, а ради самого капитала. Человек стал маленькой деталью огромного экономического механизма» [10]. Зависимость рационального разума от системы «душа и тело» проявляется не только в мистицизме религиозности, но и в иррациональности страсти к наживе.

В формирующейся системе «человек и природа» с появлением рационального разума, человек преодолевает этап зависимости от природы и переходит к господству над ней, превращая ее в объект нещадной эксплуатации. По отношению к предыдущему этапу зависимости от природы человек делает шаг на пути преодоления разрыва субъективного и объективного на основе формируемых рациональным разумом более адекватных представлений -- знаний. Однако, слабость рационального разума проявляется в неадекватности дуалистического мировоззрения. Активизируя процесс познания, рациональный разум формирует дуалистическое мировоззрение, которое становится для него препятствием, направляя теоретическое мышление в сферу трансцендентального, потустороннего, а практическое мышление ограничено решением локальных, утилитарных задач.

В происходящих при этом изменениях форм государственной власти, формирующихся в процессе буржуазных революций, также проявляется частичное сближение противоположностей: субъективного и объективного. Это проявляется в формировании представлений о необходимости государства, его связи с обществом. В представлениях философов эпохи Просвещения носителем суверенитета провозглашается народ, высшей ценностью провозглашаются права и свободы личности, их защита провозглашается обязанностью государства. При этом по сравнению с монархической формой правления объективизм государства снижается, государственная власть дробится на законодательную, исполнительную и судебную, при этом, становясь выборной, приближается к обществу, доля субъективизма уменьшается при принятии решений коллегиальными органами. Борьба за власть принимает форму противоборства политических партий, выражающих интересы отдельных групп господствующего класса. Однако, в условиях классового разделения общества вполне закономерно, что преодоление разрыва объективного и субъективного происходит фрагментарно, как сближение государственной власти с господствующим классом, интересы которого оно обслуживает. По отношению к подчиненным и эксплуатируемым классам государственная власть по-прежнему носит оторванный от них объективный характер. Общественное сознание, в котором иерархия субъективного над объективным проявляется в доминировании личных меркантильных интересов утилитарного индивидуализма, противоречит иерархии объективизма государства над субъективизмом индивидов. Государство подавляет проявления крайнего индивидуализма, как преступления против общества, а господствующее мировоззрение и идеология культивируют индивидуализм. По сравнению с феодальным обществом общественная практика становится более рациональной, но на данном этапе это приводит лишь к обострению противоречий, порождаемых утилитарным индивидуализмом.

Процесс развития системы «человек и природа» -- это движение к единству, к единству общества и к единству с природой, но это не линейный процесс. На данном этапе общество делает шаг к единству с формированием наций, при этом нарастают противоречия, связанные с доминированием утилитарного индивидуализма: конкурентные, классовые, межгосударственные, расцветает национализм. Природа становится ближе и понятней с развитием процесса познания, но становится объектом нещадной эксплуатации.

Дуализм представлений обуславливает дуализм общественной практики: рациональный разум в общественной практике обслуживал частные, корыстные, эгоистические интересы, служил инструментом эксплуатации, получения прибыли, достижения материальной выгоды, что закономерно приводит к усилению противоречий. А нравственные нормы, имеющие обоснование в вере в бога, как законы трансцендентального «умопостигаемого мира», носили характер отвлеченных от жизни, оторванных от реальности «ценностей». Одно вполне соответствует другому. Утилитарность практики и трансцендентальность нравственности диалектически взаимосвязаны в дуалистической системе двух независимых «миров».

О появлении и распространении буржуазного типа индивида свидетельствует общественная практика западного общества. В 1579 году -- буржуазная революция в Нидерландах, в 1649 году -- в Англии возвестили о том, что буржуазный тип индивида выходит на доминирующие позиции в западноевропейском обществе. Завершился этот процесс только к середине XIX века, когда в ведущих странах Запада буржуазия утвердилась как господствующая политическая сила. Представление об уровне общественных отношений, в основе которых лежит система индивида на этапе зависимости рационального разума от системы «душа и тело» в системе индивида, дает картина западного общества в период бурного роста капитализма. Наиболее глубокий анализ капиталистической системы данного периода дает марксизм.

Для марксизма классовые противоречия являются определяющими общественное развитие: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» [11]. С системной точки зрения этот этап развития системы индивида проявляется в доминировании материальных, меркантильных интересов, поэтому анализ, данный с материалистической точки зрения марксизмом, остается во многом актуальным. Благодаря этому господству вульгарного материализма и утилитарного прагматизма интересы, как буржуазии, так и пролетариата в решающей степени определяются местом в материальном производстве. В силу их господства в системе индивида капиталист стремится к максимальной прибыли за счет безудержной эксплуатации рабочих. Поэтому вполне справедлива характеристика, данная К. Марксом: «После нас хоть потоп -- вот лозунг всякого капиталиста и всякой капиталистической нации. Поэтому капитал беспощаден к здоровью и жизни рабочего всюду, где общество не принуждает его к другому отношению. (…) Но в общем и целом это не зависит от доброй или злой воли отдельного капиталиста. Свободная конкуренция дает знать отдельному капиталисту об имманентных законах капиталистического производства, как о принудительном внешнем законе» [12]. Доминирование в обществе системы индивида буржуазного типа трактуется К. Марксом как

«принудительное» действие «внешнего закона».

Утилитарный индивидуализм «буржуазного» типа индивида сочетается с узостью сознания субъективизма, с эгоистической зацикленностью на собственных утилитарных интересах, проявляется в субъект -- объектных отношениях, при которых другие люди и природа становятся объектом нещадной эксплуатации. Данное К. Марксом в «Капитале» с подробными ссылками на документы описание ужасающего положения рабочих мануфактур Англии XVII века, когда еще не было установлено никаких границ эксплуатации, где даже дети трудились по 15 часов, порой, не имея даже времени для сна, дает красноречивое описание способа деятельности системы индивида буржуазного типа. Господство буржуазных отношений культивирует этот уровень системы индивида и в рабочих, и в крестьянах, заставляя их бороться за выживание, конкурировать между собой, препятствуя их развитию. Эгоистическая узость сознания буржуазного индивидуализма проявляется в необузданном, иррациональном стремлении к наживе любой ценой, даже ценой жизни и здоровья других людей, у рабочих и крестьян -- в вынужденной ограниченности сознания стремлением заработать на жизнь себе и близким.

Если исходить только из ситуации, определяемой противоположностью материальных интересов, то логика К. Маркса верна и развитие капитализма ведет только к усилению антагонизма и противоречий, а значит, к неизбежной революционной перестройке общества. Но анализ К. Маркса неполон, так как он построен на абсолютизации лишь одного из элементов системы индивида. Можно сказать, что К. Маркс видит только часть системы индивида, для него капиталист -- это «персонифицированный капитал», [12, c. 163] а рабочий -- это только товар, как рабочая сила. На этапе господства рационализированных телесных представлений эта сторона, действительно, играет доминирующую роль, но она не исчерпывает содержания всей системы индивида. Между тем, другая, оставшаяся без внимания К. Маркса сторона системы индивида также начала проявляться в этот период.

Законодательство об ограничении рабочего дня в середине XIX века только начало развиваться и больше отражало фактическое господство буржуазии, чем реальную заботу о людях. В Англии законом от 1847 года рабочий день был ограничен 10-ю часами, во Франции в 1850 году рабочий день был ограничен 12-ю часами. Введение этих законов не влекло каких-либо осложнений для капиталистов, нарушения этих законов были массовыми, и то, что К. Маркс не принял во внимание развитие законодательства о труде, как тенденцию к разрешению антагонистических противоречий, вполне объяснимо. Но мы через полтора столетия после К. Маркса имеем возможность посмотреть на развитие отношений в буржуазном обществе несколько шире. Уже в середине XIX века стали все сильнее проявляться представления, которые не вписывались полностью в картину антагонистического противостояния труда и капитала. К. Маркс, описывая в «Капитале» борьбу рабочих за ограничение рабочего дня, ссылается на газетную статью английского фабричного инспектора Л. Хорнера, опубликованную в декабре 1841 года. Л. Хорнер пишет: «Несомненно, большого сожаления заслуживает тот факт, что какой бы то ни было класс людей должен убиваться за работой по 12 часов ежедневно. Если включить сюда время, употребляемое на еду и на то, чтобы дойти до мастерской и обратно, то это составит в действительности 14 из 24 часов в сутки… Я надеюсь, что не говоря уже о здоровье, никто не станет отрицать, что с моральной точки зрения такое полное поглощение времени трудящихся классов, непрерывно совершающееся, начиная с раннего 13-летнего возраста, а в «свободных» (от ограничений) отраслях промышленности с еще более раннего возраста, чрезвычайно вредно и представляет ужасное зло. В интересах общественной нравственности, в целях воспитания здорового населения, для того, чтобы обеспечить большинству народа возможность разумного пользования жизнью, необходимо настаивать на том, чтобы во всех отраслях промышленности часть каждого рабочего дня оставалась для отдыха и досуга». [12, c. 202]

К. Маркс использует это выступление Л. Хорнера как документальное свидетельство беспощадности капитализма по отношению к рабочим. Но помимо этого, данное выступление является проявлением представлений, которые не диктуются лишь господством рационализированных телесных представлений или представлениями о нравственности, оторванными от реальности. Эти представления проявляют более высокую точку зрения, выходящую за рамки буржуазного индивидуализма, в них проявляется наличие рациональных убеждений, которые ставятся выше частных, эгоистических интересов, в них есть знание реальных проблем и стремление к их разрешению в интересах «большинства народа». Эти представления, продемонстрированные Л. Хорнером, свободны от противоречий свободной конкуренции, от антагонизма капиталиста и рабочего, определяемых господством рационализированных телесных представлений. Это уже следующий уровень господства рационального разума над системой «душа и тело», проявляемого в наличии рациональных убеждений. Наличие таких представлений проявляет и неполноту анализа буржуазного общества, сделанного К. Марксом, и указывают направление развития системы индивида.

Господство буржуазного индивидуализма с характерными для него субъект -- объектными отношениями ярко проявилось в колониальной экспансии капиталистических держав по всему миру. По мере развития буржуазных отношений к колониальным захватам приступила Голландия, затем Англия и Франция, которые немедленно стали конкурировать между собой, что привело к колониальным войнам. В XIX веке к этому процессу подключились Германия, США, Россия. Крупнейшей колониальной державой на протяжении всего XIX века была Великобритания. С. Хантингтон приводит следующие цифры, иллюстрирующие масштабы колониализма:

«Когда территориальная экспансия Запада достигла своего апогея в 1920 году, он напрямую управлял территорией около 25, 5 миллиона квадратных миль -- почти половиной земной суши» [13].

Колониализм осуществлялся и до периода развития капитализма, в основном, Испанией и Португалией, но в период развития капитализма в отношении к коренному населению захваченных территорий проявилась новая характерная черта -- расизм. Португальцы и испанцы также не особенно церемонились с коренным населением, но они не были расистами, смешивались с местным населением, в Латинской Америке ныне значительную долю населения составляют метисы. Колониализм же капиталистических держав сопровождался откровенным расизмом. Это можно отнести к особенностям национального характера, но расизм также как и национализм закономерно вытекает из субъект -- объектной структуры мышления системы индивида буржуазного типа, из сочетания иррациональности страсти к наживе, к власти и господству, по отношению к которым рациональный разум играет лишь обслуживающую роль.

З. Сардар и М. В. Дэвис приводят характерное проявления такого мышления, которое проявляли американские колонисты по отношению к индейцам, они пишут: «В 1640 году, законодательное собрание Новой Англии приняло ряд резолюций, прославившихся своей откровенностью:

Земля и все что на ней, принадлежит Господу.

Господь может дать землю или какую-то ее часть избранному народу.

Мы -- избранный народ.

Самое главное то, что другие люди и их традиции существуют в иерархическом подчинении по отношению к продвинутой, развитой и прогрессивной западной цивилизации» [14].

Характерные для буржуазного типа системы индивида представления антропоцентризма связаны с национализмом и западноцентристской идеологией. Утилитарный индивидуализм закономерно порождает противоречия: между людьми, между классами, между народами и государствами и т. д., которые на данном этапе развития разрешаются иерархически, как отношения доминирования и подчинения. Антропоцентрические субъект -- объектные отношения между людьми -- это меркантильные отношения спроса и предложения, использования людей в своих личных, эгоистических, корыстных целях, это отношения эксплуатации. Данный уровень отношений приводит к постоянной конкуренции между людьми, к антагонизму классов, к конкуренции между государствами, что закономерно приводит к конфликтам, в том числе, военным. Огромное количество войн и вооруженных конфликтов, две мировые войны -- проявление власти дуалистических противоречий над людьми. Дуалистическое разделение и противопоставление рационального разума и системы «душа и тело» закономерно проявляется в противоречивой системе представлений, где трансцендентальность нравственности сочетается с утилитарностью практики, где категоричность оторванных от реальности нравственных императивов (относиться к человеку «как цели» и никогда -- «как средству») сочетается с прямо противоположной иерархической, субъект -- объектной формой общественных отношений.

С формированием человека в качестве активного субъекта познавательной и преобразовательной деятельности связано наступление этапа господства человека над природой, как иерархия субъективного над объективным. Рациональный разум стоит над природой, с этой позиции вполне закономерно он считает ее объектом не только познавательной деятельности, но и объектом эксплуатации. Этот дуализм выразился в беспощадной эксплуатации природных ресурсов, в потребительском, хищническом отношении к окружающей среде. Тупиковость этого дуализма была осознана, когда природе был причинен непоправимый ущерб, когда человек стал мыслить шире и осознал, что оказался в положении рубящего сук, на котором он сидит. Процесс приобретения человеком нового качества тесно связан с преодолением эгоистической узости сознания, с осознанием единства с природой, т. е. с преодолением дуализма.

Психоанализ и системный подход

Системное рассмотрение человека как формирующейся системы служит обоснованием возникновения и наличия нескольких уровней системы индивида. Этот вывод вполне соответствует выводу о наличии нескольких уровней психической деятельности у человека, сделанному психоанализом. З. Фрейд выделяет три уровня психической деятельности: сознание, предсознательное и бессознательное. Бессознательное и предсознательное З. Фрейд разделяет по уровню взаимодействия с сознательным: «Различие между предсознательной и бессознательной деятельностью не очевидно, но возникает тогда, когда на сцену выступает чувство «обороны» [15]. С системной точки зрения «оборона» -- это реакция рационального разума на проявление представлений более низкого уровня, основанных на мистицизме веры («предсознательного»), либо на инстинктах и рефлексах («бессознательного»).

Выделенные З. Фрейдом уровни психической деятельности: бессознательное, предсознательное и сознание полностью охватываются рассмотренным процессом формирования системы индивида «душа и тело», завершившегося появлением рационального разума.

«Бессознательное» соответствует уровню первобытного человека, у которого разум формирует представления на основе инстинктов и рефлексов.

«Предсознательное» соответствует этапу господства разума над телесной организацией, подавляя «телесные представления» как страсти и пороки, опираясь при этом на понятие бога и религиозную мораль. На следующем этапе развивается рациональный разум, который соответствует уровню «сознания» у З. Фрейда. З. Фрейд не выделяет уровень, который бы соответствовал индивидуализму страстей на этапе зависимости разума от телесной организации в системе индивида, что вполне объяснимо. Выявляя противоречия «души» и «тела», З. Фрейд выделяет уровень, на котором эти противоречия преодолеваются.

Психоанализ подтверждает наличие различных уровней в системе индивида, а системный подход обосновывает их наличие, предоставляя механизм развития системы индивида от одного уровня к другому.

Системное рассмотрение человека позволяет обосновать утверждение З. Фрейда о том, что каждый индивид в процессе собственного развития проходит те же этапы эволюции человека, которые до него прошло общество, членом которого он является. Совпадение выявленной при системном рассмотрении человека и этапов его эволюции структуры системы индивида с принципиальными положениями психоанализа является подтверждением адекватности используемой системной методологии.

Физиологические потребности, инстинкты и рефлексы животного остаются в человеке, но их значение уменьшается с формированием систем более высокого уровня, связанных с возникновением разума. Продиктованные телесной организацией представления, как иррациональность страстей и аффектов, подавляются и контролируются разумом с опорой на антителесные представления разума. Этому процессу полностью соответствует учение З. Фрейда о «вытеснении», которое, как считал З. Фрейд, представляет собой «фундамент, на котором зиждется все здание психоанализа» [16]. З. Фрейд пишет: «Опыт показывает нам, что удовлетворение влечения, подлежащего вытеснению, вполне возможно и вызвало бы всегда наслаждение, но оно несовместимо с другими требованиями и планом личности: оно было бы связано, с одной стороны, с наслаждением, с другой, с неприятным чувством. В таком случае, необходимой предпосылкой вытеснения является то обстоятельство, что мотив неудовольствия приобретает большую силу, чем наслаждение от удовлетворения» [17]. Этот конфликт в индивиде между влечением к наслаждению и «неприятным чувством» с системной точки зрения является проявлением в процессе развития этапа противоречий разума и телесной организации, дуализма «души» и «тела», а «необходимая предпосылка вытеснения», характерная тем, что «мотив неудовольствия приобретает большую силу, чем наслаждение от удовлетворения», является проявлением этапа господства души над телом, а точнее «антителесных» представлений разума над представлениями, диктуемыми телесной организацией. В этих принципиальных моментах психоанализ полностью соответствует системным представлениям об эволюции человека.

Разум переходит к диалектическому взаимодействию с телесной организацией через этап дуализма, антагонистического противостояния, подавления страстей. Поэтому в сформированной системе «душа и тело» разум всегда на страже («обороне» у Фрейда), его антителесные представления не позволяют усилиться страстям и установить господство над человеком. На этой основе возникает рациональный разум активного индивида, субъекта познания, созидательной, творческой деятельности.