Основные понятия онтологии М. Хайдеггера

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кафедра «Социально-гуманитарных дисциплин»

Реферат

Тема: Основные понятия онтологии М. Хайдеггера

Феноменология Гуссерля явилась источником «фундаментальной онтологии» М. Хайдеггера, который заявил о необходимости построения новой научной онтологии. В своей книге «Бытие и время» он ставит задачу «деструкции истории онтологии». По его мнению, вопрос о бытии со времен Древней Греции не просто оказался забытым, но никогда не был поставлен в истинном смысле. Античная философия не разрабатывала понятия бытия и сущего и даже отождествляла их. Но бытие, согласно Хайдеггеру, не есть сущее: «Бытие сущего само не “есть” сущее»^[1]. Понятие бытия для Хайдеггера является не только основой онтологии, но и философии в целом. Он пишет: «Итак, мы утверждаем: бытие есть подлинная и единственная тема философии. Это не наша выдумка, но такое полагание темы [философии] обрело жизнь вместе с началом самой философии в античности и нашло свое грандиозное отражение в логике Гегеля. Сейчас мы утверждаем только, что бытие есть подлинная и единственная тема философии»^[2].

Понятие бытия не может быть определено через род и видовое отличие, ведь «ближайшего рода» у него нет, поскольку оно «самое общее». Однако, говорит Хайдеггер, «всеобщность» понятия бытия нельзя трактовать как определение существующих объектов мироздания. Понятия бытия и сущего должны быть разведены. Любое сущее обладает бытием, но можно ли утверждать, что и само бытие сущего тоже обладает бытием? Ведь сущее -- это все то, что есть, что существует. То есть бытие не существует, подобно тому, как существует все то, что есть. В противном случае оно все же оказалось бы сущим^[3]. Указав на принципиальное отличие бытия от сущего, Хайдеггер говорит о необходимости перехода от «объективного мира» в традиционной для классической философии онтологии к миру «субъективному», «предметному», в основе которого лежат не материальные вещи, а интенциональность, с которой начинается конституирование предметов. Здесь мы переходим от «мира природы» к миру культуры, от состава и строения вещества к смыслу слов и предложений.

Наука, по мнению Хайдеггера, является лишь средством упорядочивания (конструирования, интерпретации, моделирования) мира. Она приводит к выявлению лишь отдельных сторон бытия. Философия же позволяет разработать общую онтологическую картину мира, которая лежит в основе конкретных наук, является наукой о бытии. Бытие средствами науки познать нельзя, им можно лишь овладеть с помощью философии, которая и представляет собой истинное мышление.

Хайдеггер выступил с резкой критикой концепции истины как соответствия сознания вещам, что ведет к противопоставлению созна- ния «реальности» и возникновению таких оппозиций, как субъект- объект, имманентное-трансцендентное. Правда, учение об интенцио- нальности сознания, разработанное Гуссерлем, разрушает «отражательную» теорию истины, но правильных выводов из критики этой теории, по мнению Хайдеггера, сделано не было. Согласно Гуссерлю интенциональные внешние объекты, будучи феноменами, полностью имманентны сознанию, являются его составной частью. Хайдеггер возражает, он считает, что интенциональные объекты не имманентны сознанию, они суть сами вещи, дающиеся сознанию именно такими, каковы они в действительности. У него получается, что наши интуиции как бы «упираются в сами вещи». Вместо концепции истины как соответствия Хайдеггер «формулирует концепцию истины как непосредственной открытости вещей сознанию, утверждая, что именно так трактовали вопрос греки»¹.

Вещи, в соответствии с концепцией истины как «несокрытости», даны сознанию сами по себе. Но это не мешает им быть феноменами. Это вещи не в «физикалистском» их понимании, это не физические тела, существующие совершенно независимо от сознания. «Хайдегге- ровские вещи -- это вещи в их открытости, т.е. в их данности чьему-то сознанию; в этом смысле они неотделимы от сознания, которому открыты. В то же время они именно вещи, “вещи в себе”, не являющиеся составными частями сознания. Получается, что они и имманентны, и трансцендентны сознанию, или, лучше сказать, они ни имманентны, ни трансцендентны ему; а еще лучше сказать; эти термины не подходят для адекватного описания ситуации. Не подходят для ее описания и термины “субъект”, “объект”, “реальность”, да и “сознание” -- тоже. Как же быть? И тут Хайдеггеру пришла в голову идея подыскать новую терминологию, при помощи которой можно было бы адекватно описать предмет его философствования. Он решил попробовать описать его в терминах бытия»¹.

Отбрасывая гуссерлевскую феноменологическую редукцию, Хайдеггер отвергает и то, что он называет «эйдетической редукцией», в результате которой сознание в гуссерлевской феноменологии приобретает характер чистого бытия. Трансцендентальный субъект Гуссерль рассматривает абстрактно. Абстрактным теоретизированием грешат и предшественники Гуссерля и все сциентистски-ориентиро- ванные философские направления, в которых человек противопоставляется природе как субъект познания объекту познания. Познание объявляется изначальным и самым главным средством связи человека с природой в качестве незаинтересованного ее наблюдателя и исследователя.

Согласно Хайдеггеру, если последовательно следовать феноменологической программе, то открывается совершенно иная картина: человек предстает не как отвлеченный созерцатель природы, а в первую очередь как заинтересованный в окружающем его мире деятель. Радикальная реформа феноменологической онтологии, предложенная Хайдеггером, состоит в ее более фундаментальном обосновании. По его мнению, сознание не может быть предельным основанием онтологии, поскольку оно само нуждается в обосновании. Следует ставить вопрос не только о сфере сознания, но и о сознании в его бытии. Гус- серлевская интерпретация сознания как самодовлеющей и замкнутой целостности, по мнению Хайдеггера, закрывает выход к бытию сознания и смыслу бытия вообще. Жизнь шире региона сознания, претендующего быть фундаментом онтологии.

Пытаясь строить онтологию на основе феноменологии Гуссерля, Хайдеггер стремится раскрыть «смысл бытия» через рассмотрение человеческого бытия, поскольку только человеку свойственно понимание бытия. Хайдеггер считает, что основная ошибка Платона заключалась в обесчеловечивании бытия. Его «мир идей» в своей объективности безразличен человеку и эта традиция продолжалась в течение всей истории западной философии. Хайдеггер убежден, что философия вообще и онтология в частности невозможны без возвращения к субъекту, поскольку характер бытия зависит от человека, определяющего, что же такое оно, собственно, есть. Он вводит термин Dasein («вот-бытие», «здесь-бытие», «присутствие», который обозначает не объективное бытие, а собственное отношение человека к бытию. Основной темой новой онтологии, сформировавшейся в русле феноменолого-экзистенциальной традиции, становится тема человеческого бытия, его экзистенция, которая представляет собой нечто иррациональное, невыразимое в понятиях, и постигаемое к тому же иррациональным способом.

Рассматривая категорию сущности, сущего (под которым он в духе классической философии понимает окружающий мир) в отрыве от категории сущетвования, Хайдеггер полностью отказывается от классического понимания онтологии. Действительно, какой смысл может иметь сущность, лишенная своего существования? Несуществующая сущность не может рассматриваться в качестве сущности, поскольку несуществующая сущность -- это ничто. Сущности необходимо принадлежит существование, иначе она не может рассматриваться в качестве таковой, поэтому не случайно классическая онтология изначально связывала проблему бытия с решением проблемы сущности бытия. Трактовка бытия, согласно Хайдеггеру, осуществляется субъектом путем осознания его собственной субъективности и опредмечивается прежде всего и наиболее непосредственным образом в языке. Хайдеггер был уверен, что философ приходит к бытию через язык. В одной из своих поздних работ -- «Письмо о гуманизме», он пишет: «Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек»^[4]. Хайдеггер считает, что фундаментальная онтология не может быть не чем иным, как анализом языка. Ведь в конечном счете полагает он, в языке заключены «все тайны бытия».

Для Хайдеггера «фундаментальная онтология», которую он отождествляет с философией в целом, является наукой: «Мы будем понимать в дальнейшем под философией научную философию и не иначе»^[5]. Он называет свои исследования «аналитикой» и озабочен, казалось бы, строгим определением понятий, но набор понятий его «фундаментальной онтологии» очень сильно отличается от классического. Там можно встретить такие категории как «забота», «вина», «совесть», «страх», «потерянность», «заброшенность» и т.п. Эти понятия сосуществуют с такими категориями, как «мир», «пространственность», «временность», но только потому, что они в его концепции претерпели трансформацию: их содержание, по сути, лишилось качества объективности в значении независимости от субъекта^[6].

У Хайдеггера нет прямого ответа на вопрос о соотношении фундаментальной и региональной онтологий. Не сказано также и о том, что может и должно служить критерием для выделения региональных онтологий и их отличия от конкретных научных дисциплин. Но как полагают исследователи его творчества, в текстах работ Хайдеггера можно найти отдельные замечания, позволяющие прояснить эти вопросы. «Онтология» у Хайдеггера означает не одну из философских дисциплин наряду с другими (например, «гносеологией» или «аксиологией»), но, по сути, является синонимом понятию «философия». «С употреблением термина «онтология», -- пишет он, -- ничего не сказано... в пользу какой-то определенной философской дисциплины, которая стояла бы во взаимодействии с прочими»^[7]. Из дальнейших его разъяснений, как показывают Р.И. Таллер и И.В. Демин, следует, что «существующие “философские дисциплины” как минимумнуждаются в онтологическом (экзистенциально-онтологическом) обосновании. Традиционные философские дисциплины должны быть переосмыслены как региональные онтологии»^[8]. Таким образом, называя гносеологию, аксиологию и другие философские дисциплины «региональными онтологиями», Хайдеггер коренным образом переосмысливает и разрушает традиционную структуру философского знания.

Идея «региональных онтологий», представленная в работах Гуссерля и Хайдеггера, подверглась критическому анализу в исследованиях А.Б. Паткуля. Рассматривая понятие региона в фундаментальной онтологии, он обращается к тезису Хайдеггера о различии способов бытия сущего и о возможных модификациях бытия. «Согласно этому тезису, сущее должно различаться не только своим “что”, эйдосом, родовой сущностью, как полагала прежняя онтология, сводя все способы бытия к одному -- наличию, но и своим способом быть»^[9]. В форме риторического вопроса Хайдеггер сформулировал этот тезис следующим образом: «Каждое сущее имеет некоторый способ быть. Вопрос в том, носит ли этот “способ-быть” в каждом сущем один и тот же характер -- как это полагала античная онтология и, в сущности, вынуждена утверждать последующая философия вплоть до сего дня -- или отдельные способы бытия различаются между собой»^[10].

Различие способов бытия для Хайдеггера выступает первым основанием для различения регионов сущего. Для него, как и для Гуссерля, основание выделения регионов априорно,поскольку само это различение в его случае предопределено пониманием бытия (Dasein), а это понимание всегда предшествует сущему. Паткуль указывает на «неестественность» различения регионов сущего у Гуссерля и Хайдеггера, поскольку они так и не смогли дать единой и лишенной упрощений классификации регионов сущего, а также способов их связи, и порядка их фундирования. Так, у Гуссерля выделяются три региона -- неживая природа, живая природа и дух. Хайдеггер дает более дифференцированную классификацию, связанную с различием способов бытия сущего: природу, жизнь, историю, математические объекты, человеческое Dasein, существующее по особому способу -- экзистенции. Региональная онтология у Хайдеггера основывается на онтологии фундаментальной, она занимает как бы промежуточное положение между фундаментальной онтологией как экзистенциональной аналитикой Dasein и конкретными позитивными науками о сущем.

Идея «региональных онтологий», получившая широкое распространение в современной философии, наглядно демонстрирует специфику неклассической философии, ее переход от анализа внешнего мира к самосозерцанию философского знания. Она представляет интерес в основном для специалистов в области феноменологии и приводит к неопределенности в использовании философских понятий. Неверное применение терминов, когда в одно и то же понятие вкладывается различное содержание, приводит только к путанице. Как справедливо отмечает Паткуль, современная онтология «стала трактоваться самым неопределенным образом; а производный от нее эпитет “онтологический” оказался применим ко всему, чему угодно, поскольку все, что угодно, так или иначе, есть. А этим-то и должна заниматься онтологическая мысль»^[11].

Понятие «региональных онтологий» ведет к разрушению и самоликвидации философии, поскольку отрицание специфики философии, отказ от всеобщности ее принципов и категорий, приводит к отождествлению метафизики с частно-научным знанием. Хайдеггер является переходной фигурой своеобразно связавшей современную философию второй половины XX в. и классическую философию. Он внес существенный вклад в анализ проблем, касающихся как отдельного человека, так и общества в целом, придал новый импульс развития герменевтики и феноменологии. Поэтому, -- как отмечает В.В. Миронов, -- «несмотря на распространенное мнение о философе как о ее разрушителе», Хайдеггер остается культовой фигурой в России^[

Феноменологическая онтология Мартина Хайдеггера и искусство

Мартин Хайдеггер - один из самых выдающихся мыслителей XX века - родился в 1889 году в небольшом городке Месскирхе (Баден). Школьное и университетское образование получил во Фрайбурге. Учился у Финке, Риккертаи Гуссерля. С 1923 года - ординарный профессор в Марбурге. В мае 1933 года был избран ректором Фрайбургского университета, однако расхождение с нацистами вынудило его подать в отставку в феврале 1934 года.

Трудно обозначить «круг чтения» Хайдеггера - в поле его зрения были и всегда оставались Библия, Платон, Аристотель, Августин, Фома Аквинский, Кант, Гегель, Кьеркегор, Ницше, Экхард, Бёме, Гельдерлин, Рильке, Ван-Гог, Декарт, Толстой, Достоевский и другие.

Основная проблематика (бытие, время, язык) наметилась уже в его ранних работах, в частности в его докторской диссертации «Учение Дунса Скота о категориях и значении» (1915), где, как отмечает сам Хайдеггер, под учением о категориях имелось в виду обычное название для анализа бытия сущего, а под учением о значениях - метафизическое размышление о языке. Хотя, естественно, эти проблемы тогда не были достаточно ясны и философ продолжал осмысливать их на протяжении еще почти двенадцати лет, пока не завершил работу над своим главным произведением «Бытие и время», оказавшим исключительно сильное воздействие на европейскую философию и культуру. Поскольку в нашей философской литературе «Бытие и время» не получило соответствующего анализа, то я хотел бы рассмотреть некоторые существенные моменты этого оригинального, таинственного, труднодоступного, но необычайно богатого по содержанию, мыслям и идеям произведения.

Мартин Хайдеггер - один из самых замечательных философов XX столетия. Он, пожалуй, самый самобытный, самый оригинальный, самый труднодоступный и малопонятный, и, как это ни парадоксально, самый влиятельный в глубоком и широком смысле слова.

Если не принимать во внимание его весьма непродолжительного ректорства во Фрайбургском университете, где он соприкоснулся с политикой, то можно подумать, что Хайдеггер - один из самых аполитичных философов, в отличие, скажем, от своего старшего коллеги Ясперса или младшего - Сартра, которые так или иначе вмешивались в политическую жизнь современности. Но подобное мнение не соответствует действительности: Хайдеггер не просто продумывал духовную ситуацию нашего времени, как это сделал Ясперс, и он не просто откликался на все важнейшие политические события своего времени, а глубочайшим образом осмысливал и раскрывал духовную ситуацию, а вернее, духовные пути - историю метафизики- всех времен, начиная с зарождения древнегреческой философии как метафизики. И это осмысление бытия сущего явилось одним из самых важных откровений философии и культуры XX века. В этом отношении Хайдеггерпредстает перед всем миром как выдающийся метафизик, продолжающий великое дело Платона, Аристотеля, Декарта, Канта, Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра, Ницше. гуссерль фундаментальная онтология

«Бытие и время» - основное и главное сочинение Хайдеггера, опубликованное им в 1927 году. Этот том представляет собою только первую часть, вторая им не была опубликована, хотя рукопись отдельных глав существовала уже и тогда.

Видимо, не случайно содержание этого произведения Хайдеггер начал осмысливать и писать после первой мировой войны - катастрофы европейского бытия и духа, когда необходимо было если не разрешить, то хотя бы как-то выявить, поставить, высветлить основополагающие проблемы человеческого бытия и сознания.

Хайдеггер в этом отношении как бы продолжал линию, намеченную его учителем Э.Гуссерлем в «Логических исследованиях» (1900-1901, т. 1-2) и в «Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии» (1913, т. I), в которых была предпринята попытка осмысления исторического развития человечества и построение новой философии, соответствующей новому этапу в развитии человеческого бытия и сознания.

Однако в отличие от своего учителя Хайдеггер попытался сосредоточить усилия своего могучего интеллекта на собственно метафизической проблематике и прежде всего на проблемах бытия и времени.

Хайдеггер - это философ или метафизик, заново прочитавший Платона и Аристотеля, Декарта и Канта, Шеллинга и Гегеля, Шопенгауэра и Нищие, прочитавший их так, как до него не прочитывал никто.

Многие философы начинал! изучение и исследование европейской философии с древних греков и постепенно восходили к современности, чтобы убедить себя и других в том, что европейская философия развивалась от простого к сложному, от менее развитого уровня философствования - к более развитому и более точному и совершенному.

У Хайдеггера, пожалуй, все обстояло наоборот: он «восходил» от современности все дальше и глубже к истокам и основам, даже праосновам философствования, чтобы убедиться на собственном опыте в том, что философствование древних греков было более глубоким, более основательным, более высоким в собственно философском, метафизическом смысле и значении, чем философствование современное.

Исследуя бытие сущего, как оно было представлено Платоном, Аристотелем и другими древнегреческими философами, Хайдеггер открывает для себя необычайное богатство и глубину метафизики древних и одновременно все углубляющуюся пропасть, отделяющую современную философию от ее истоков.

Вернуться назад, к вещам, к истокам, к принципам древнегреческой философии и культуры? Возродить их в первозданном виде? Соотнести современную философию с философией древних греков и внести соответствующие коррективы? Возможно ли это?

Продумывание историко-философской, метафизической традиции убедило Хайдеггера в том, что никакое возрождение былой философии, равно как и культуры, невозможно, не говоря уже о внесении каких бы то ни было корректив. Он пришел к выводу, что необходимо вырабатывать новый подход, новый метод, новую философию или метафизику. Но для этого вовсе недостаточно «взглянуть» на философию древних греков с «высоты» современной философии, наоборот, ее следует понять с точки зрения самих же греков. Именно поэтому Хайдеггер обращается к исследованию проблемы бытия и сразу же сталкивается с его противоречивой природой: «Бытие открывает себя нам в какой-то многообразной противоположности, которая со своей стороны опять же не может быть случайной, ибо уже простое перечисление этих противоположностей указывает на их внутреннюю связь: бытие одновременно пустейшее и богатейшее, одновременно всеобщнейшее и уникальнейшее, одновременно понятнейшее и противящееся всякому понятию, одновременно стершееся от применения и все равно впервые лишь наступающее, вместе надежнейшее и бездонное, вместе забытейшее и памятнейшее, вместе самое высказанное и самое умолчанное[1].

Эта противоречивость бытия проистекает, согласно Хайдеггеру, из «различения бытия и сущего»[2], которое в силу безразличия нашего отношения к бытию остается незамеченным.

Философ не приемлет ни традиционно-христианского объяснения мира, ни объяснения мира посредством «идей» и «ценностей», - самое обычнейшее и понятнейшее орудие истолкования мира и организации жизни. «Это безразличие в отношении к бытию посреди высшей страсти к сущему свидетельствует о сплошь и целиком метафизическом характере эпохи. Сущностное следствие этого обстоятельства обнаруживается в том, что исторические решения теперь осознанно и намеренно и полностью перенесены из раздельных областей прежней культурной деятельности - политика, наука, искусство, общество - в область «мировоззрения». «Мировоззрение» есть тот облик новоевропейской метафизики, который становится неизбежным, когда начинается ее завершение до безусловности. Следствие - своеобразное униформирование разнообразной до сих пор западноевропейской истории; ее униформность дает знать о себе метафизически в спаривании «идеи» и «ценности» как ведущего инструмента мировоззренческого истолкования мира. Через это спаривание идеи с ценностью из существа идеи исчезает одновременно характер бытия и его различение от сущего... еще поговаривают о бытии, об «онтологии» и метафизике, все это лишь отголоски, которым уже не присуща сила, способная формировать историю. Власть мировоззрения взяла существо метафизики в свое обладание. Этим сказано: своеобразие всей метафизики - что ее же саму несущее различение бытия и сущего ей по сути и с необходимостью остается безразличным и не ставится под вопрос - становится теперь чертой, отличающей метафизику как «мировоззрение». Здесь заложено основание того, что с начала завершения метафизики впервые может развернуться полное, безусловное, ничем уже не нарушаемое и не смущаемое господство над сущим. Эпоха завершения метафизики... велит задуматься, как нам ближайшим образом найти путь в истории бытия и почему мы прежде всего должны испытать эту историю как отпускание бытия в устроенность (Machenschaft), каковое отпускание послано самим бытием, чтобы позволить его истине стать существенной для человека через принадлежность человека к ней»[3].

Вот эту фундаментальную задачу и пытался решить Мартин Хайдеггер. Насколько ему удалось осуществить решение данной задачи - свидетельствует и его основное произведение: «Бытие и время», и все его творчество в целом.

Произведение Хайдеггера «Бытие и время» начинается цитатой из Платона: «Так как мы теперь в затруднении, то скажите нам четко, что вы желаете обозначить, когда произносите «бытие». Ясно ведь, что вы давно это знаете, мы же думали, что знаем, а теперь вот затрудняемся»[4].

Хайдеггер замечает, что и сегодня нет еще ответа на этот вопрос, на «вопрос о смысле бытия». «Конкретная разработка вопроса о смысле «бытия» есть назначение следующею сочинения. Интерпретация времени как возможного горизонта любого понимания бытия вообще есть его первоначальная цель»[5]. И действительно, вся книга «Бытие и время» посвящена осмыслению вопроса о смысле бытия, а также вопросов, связанных с его пониманием и истолкованием.

Во «Введении» Хайдеггер дает изложение вопроса о смысле бытия от Платонаи Аристотеля вплоть до Гуссерля, раскрывая необходимость, структуру и первостепенное значение вопроса о бытии.

В противовес распространенному мнению, что «бытие» является самым всеобщим и самым пустым понятием, Хайдеггер пишет: «1. «Бытие» есть «самое всеобщее» понятие: ф? ?н ?уфй обиьлпх мЬлйуфб рЬнфщн[6]. ...Понятие «бытия» есть скорее самое темное понятие. 2. Понятие «бытия» неопределимо... 3. «Бытие» есть само собой разумеющееся понятие»[7].

Вопрос о смысле бытия, о бытии лежит и основании любого другого вопрошания - вопрос о сущем уже предполагает вопрос о бытии. Преодоление метафизики или возвращение к ней означает «воспоминание» о бытии. Вопрос о смысле бытия пронизывает все сущее. Это единственный путь, согласно Хайдеггеру, идя по которому можно осмысливать бытие человека или экзистенцию.

Рассматривая формальную структуру вопроса о смысле бытия, Хайдеггер ведет осмысление по своеобразному лабиринту. Ведь каждый вопрос есть поиск, ведущийся в определенном направлении. Вопрос - это вопрос о расспрашиваемом, интенционированном на указанное. Сам вопрос имеет как отношение сущего, спрашивающего, собственный характер бытия... В смысле бытия вопрос должен подлежать проверке... Это среднее и неясное понимание бытия есть факт:»[S. 5]. Бытие или смысл бытия как бы ускользает от осмысления и понимания, поскольку все понятия, используемые для его определения или постижения, определяется одно через другое, одно посредством другого: сущее определяется посредством бытия, а бытие - посредством сущего. «Разве мы не впадаем в порочный круг, если мы должны сначала определить сущее в его бытии и тогда на этом основании ставить вопрос о бытии... Однако, на самом деле, в ознаменованной постановке вопроса вообще нет никакого круга. Сущее в своем бытии можно определить без того, чтобы при этом уже имелось понятие о смысле бытия» [S. 7]. Кажется, здесь

Хайдеггер обосновывает не только онтологическое, но и онтическое первенство вопроса о бытии, что позволяет ему определить категорию существования. «Наука вообще может быть определена как целое обоснования связи предложения... Наука понимает способ бытия этого сущего (человека) как отношение человека. Это сущее мы понимаем терминологически как существование... ...Существование есть сущее... Существование понимается каким-либо образом и определенно в своем бытии... Понимание бытия является само определенностью бытия существования.

Размещено на Allbest.ru