Взаимодействие людей и не-человеков: особенности цифрового дискурса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие людей и не-человеков: особенности цифрового дискурса

Елена Александровна Гаврилина

Аннотация

Статья посвящена актуальной теме взаимодействия людей и цифровых не-человеков. Актуальность обусловлена как скоростью появления и распространения цифровых технологий, в ходе которых создаются цифровые объекты - не-человеки, так и спецификой взаимодействия людей и не-человеков в цифровой среде, в отличие от традиционных технологических сред. Цель статьи - выявить и артикулировать эту специфику. В качестве основных методов используются кабинетное исследование источников и анализ, методология базируется на акторно-сетевом подходе. В статье осуществляется изучение того, как происходит взаимодействие людей и не-людей в цифровом пространстве и выявляется специфика этих интеракций в сравнении с взаимодействием людей с традиционными технологическими не-человеками. Отмечается, что ключевым в этом взаимодействии становится неразличимость цифровых объектов для человека, что приводит к весьма специфичным формам взаимодействия с ними, отличаясь от взаимодействия с привычными технологическими не-человечеческими агентами. Эта особенность приводит к формированию новых форм социальности и появлению новых общественных феноменов, например, FOMO, постправды и др. В заключение фиксируется, что люди и цифровые артефакты в форме цифровых объектов, создавая социоматериальные сети, взаимно конституируют друг друга. Необходимо продолжать исследования взаимодействия людей и цифровых не-человеков, чтобы уже на этапе проектирования цифровых технологических объектов закладывались базовые основы социальности и человеческого восприятия, чтобы минимизировать возможные негативные следствия будущих взаимодействий людей и цифровых не-человеков.

Ключевые слова: не-человеки, акторно-сетевая теория, цифровой объект, агентность, делегирование, реципрокность

Abstract

The Humans and Non-Humans Interaction: the Features of Digital Discourse

Elena A. Gavrilina

The article is devoted to the interaction between people and digital non-human. The relevance is due to both the speed of the emergence and spread of digital technologies, during which digital non-human objects are created, and the specifics of the interaction of people and non-human in the digital environment, in contrast to traditional technological environments. The purpose of the article is to identify and articulate this specificity. The main methods used are research of sources and analysis, and the methodology is based on an actor-network approach. The article studies how people and non-people interact in the digital space and reveals the specifics of these interactions in comparison with the interaction of people with traditional technological non-human. As shown, the key in this interaction is the indistinguishability of digital objects for humans, which leads to very specific forms of interaction with them, differing from interaction with well known technological non-human agents. This feature leads to the formation of new forms of sociality and the emergence of new social phenomena, for example, FOMO, post-truth etc. In conclusion, it is recorded that people and digital artifacts in the form of digital objects, creating sociomaterial networks mutually constitute each other. It is necessary to continue research on the interaction of people and digital non-human, so that even at the design stage of digital technological objects, the basic foundations of sociality and human perception are laid in order to minimize possible negative consequences of future interactions between people and digital non-human.

Keywords: non-humans, actor-network theory, digital object, agency, delegation of agency, reciprocity

Введение

Современный мир всё больше цифровизируется и усложняется. Мы живём в цифровой среде. Взаимодействие с цифровыми объектами, в том смысле, как их понимает Ю. Хуэй [1], становится частью повседневных действий для большинства людей в мире. При этом существенным образом изменяется характер социальных взаимодействий, особым образом структурируется время человеческой жизни, включая и работу, и досуг. Такие повседневные действия порождают новые формы социальных практик и создают новые формы для проявления человеческой активности. Мы общаемся в социальных сетях, смотрим видеоролики в YouTube и TikTok, взаимодействуем с чат-ботами, помощниками типа Siri или Алисы, осуществляем финансовые операции с помощью онлайн-банкинга и т. п. Скорость технологических инноваций и создание всё более сложных и усовершенствованных электронных устройств, с одной стороны, выглядит как возможность эмансипации человека от необходимых, но скучных и рутинных действий, с другой стороны, происходит определённая гибридизация человеческого и не-человеческого в рамках повсеместной цифровой среды, от которой мы не можем отключиться, что, в свою очередь, пробле- матизирует отчуждение человека от себя самого, собственной телесности и приводит в итоге к редукции человеческой агентности [2]. В ходе исследования хотелось бы сосредоточиться на изучении того, как происходит взаимодействие людей и не-людей в цифровом пространстве, выявить специфику этих интеракций в сравнении с взаимодействием людей с традиционными технологическими не-человеками.

Проблематика исследования взаимоотношений технического и социального не является новой. Одним из первых в Новое время в явном виде эту связь эксплицировал ещё Маркс в его знаменитом «Капитале», рассуждая о том, как машинное производство меняет образ жизни и мышления рабочего [3]. Многие значимые философы в XX в. так или иначе изучали связь технического и социального [см., напр., 4-7 и др.]. Особенно значимыми в контексте этого исследования представляются концепции технического/технологического, принадлежащие М. Хайдеггеру [8] и Ж. Симондону [9].

Для М. Хайдеггера техника не только и не столько инструмент, он отказывается рассматривать её через антропологическую парадигму сделанности, формы человеческой активности, но пытается «схватить» её сущность. Размышляя об этом, исследователь приходит к идее о том, что сущность техники не есть нечто техническое. Например, так резюмирует эту мысль Денис Скопин: «Согласно Хайдеггеру, в западной культуре со времён Платона и Аристотеля наблюдается уклон в сторону технического мышления. Эта тенденция, укрепившаяся в Новое время благодаря картезианскому пониманию сущего как res extensa, достигает кульминации в современной технике. Если поэма Гёльдерлина раскрывала нам сущность Рейна, то гидроэлектростанция превращает великую немецкую реку в предмет потребления. Если прежде деревянный мост встраивался в реку, то теперь река оказывается встроенной в электростанцию. Трансформируется и значение понятия “энергия”: теперь это “природа в запасенном виде”» [10]. Кроме того, в эссе «Вещь» М. Хайдеггер показывает, что максима технической эволюции - это устранение любой дистанции, следовательно, техническое уничтожает значимую для человеческого мира оппозицию «близкое/далёкое», что приводит к тотальной неразличимости пространственного и временного миров, потому что логика техники - это логика преодоления дистанции [11]. Эти хайдеггирианские интуиции «оказали существенное влияние на разработки Мерло-Понти и Дрейфуса, а через них, позже, - на имплицитное понимание интеллекта у разработчиков систем искусственного интеллекта» [по: 12].

Ж. Симондон описывает техническое как находящееся на периферии культуры, поэтому предлагает переосмыслить техничность и освободить технику. При этом он не редуцирует технические объекты к представлениям о них, а предлагает рассматривать их как самостоятельный регион бытия, следовательно, высвобождает технику от рассмотрения в качестве лишь инструментальном. Исследователь углубляется в способы существования технических объектов, говоря об их (технических объектов) различных порядках - техническом элементе, техническом индивидууме и техническом ансамбле/ сборке - в некотором смысле описывает их эволюционное усложнение. Ж. Симондон называет этот эволюционный процесс конкретизацией технических объектов, вместе с тем отмечает, что конкретизация техниче- ских объектов позволяет им приблизиться к статусу природных объектов. Техничность он рассматривает как посредника между человеком и миром. Можно сказать, что си- мондоновское теоретизирование в некотором смысле вдохновило создателей более поздних теорий, в частности акторно-сете- вой [13].

Описание приложений и рецепций ак- торно-сетевой теории - непростая задача, к тому же, выходящая за пределы данного текста. Для знакомства с ней можно посмотреть достаточно полный обзор, представленный исследователями [14]. Для цели же данной статьи достаточно будет обратиться к таким концептам теории, как ирредукци- онизм, гетерогенность, акторы, сети [15], социальное действие [16], делегирование агентности [17].

Методология и методы исследования

Для теоретического исследования взаимодействия людей и не-человеков в цифровом дискурсе необходимо обратиться к анализу базовых концептов и понятий, где продуктивным видится обращение к методологии акторно-сетевой теории, в первую очередь, к категории агентности. Обычно в социальной теории она описывалась в противопоставлении со структурой и понималась как характеристика субъекта, способного интенционально действовать в соответствии с субъективно полагаемым им смыслом [18]. Такой подход имплицитно формировал противопоставление человеческого и нечеловеческого, естественного и искусственного, природного и технического.

Иначе агентность мыслится в актор- но-сетевой теории - она рассматривается как способность действовать, вынуждая при этом действовать других [15], что позволяет предложить иную, чем в традиционном веберианском смысле, концептуализацию действия [16]. Интересной импликацией ак- торно-сетевой теории стал объектно-ориентированный подход, в рамках которого «любой объект связан с определённой сетью отношений, в рамках которой он определяет Других» [19, с. 133]. В таком ракурсе можно утверждать, что объект становится объектом только тогда, когда он начинает сопротивляться [20], «если объект не сопротивляется и не действует, мы не можем говорить о его существовании» [19, с. 140]. Кроме того, добавляются такие его характеристики, как непознаваемость и способность к саморе- ференции [Там же, с. 148]. В такой парадигме агентность перестаёт быть привилегией субъекта и начинает рассматриваться как «эффект взаимодействия между акторами» [16, с. 60]. В рамках данного теоретического описания становится возможным «гибридное со-действие человеческого и не-человеческого» [Там же, с. 51]. В рамках акторно-сетевой парадигмы агентность мыслится не как нечто незыблемое, а как что-то динамичное, реконфигурирующееся в зависимости от типов, мест и особенностей конкретных взаимодействий и взаимосвязей, как например это фиксирует Х. Томпсон [21, с. 235]. Это значит, что она довольно легко может делегироваться не-человекам. Описывая механизм такого делегирования, часто определяют его как передачу компетенций.

И. В. Напреенко отмечает: «Говоря семиотически, инженер совершает переключение своей компетенции, т. е. человеческих способностей, в вещь, подобно тому, как писатель переключает - отдаёт свой голос - героям. Вещь получает возможность действовать» [17, с. 112]. Таким образом, общество становится своего рода бесшовной агломерацией, где отношения между людьми укреплены и модифицированы технологическим опосредованием, что позволяет рассматривать его как сеть гетерогенных акторов [Там же]. Любопытный факт: в логике акторно-се- тевой парадигмы отношения людей и не-че- ловеков становятся реципрокными.

Результаты исследования и их обсуждение. Применим предложенную методологию к изучению взаимоотношений людей и не-человеков, рассматривая последних как цифровые объекты.

Первое, что следует из такого подхода, это понимание, что цифровые объекты наделены агентностью, как и люди, и природные объекты, и традиционные технологические объекты. Это означает, что они точно так же являются элементами сетей с распределённым действием (не только в узко техническом смысле, но и с точки зрения акторно-сетевой парадигмы), следовательно, точно так же цифровые не-человеки опосредуют отношения между людьми, становясь часто средой, в том смысле, как понимает это Ж. Симондон [9], для новых типов социальных отношений. Это позволяет исследователям говорить о формировании новых типов социальности [22; 23], которая сама по себе становится новым вызовом для философии и социальной теории. Более того, поскольку цифровой объект часто заметен людям лишь по результатам взаимодействия с ним, то, по сути, сам по себе цифровой объект становится неразличимым для человека и неотличимым от другого человека, действующего посредством цифрового объекта - не-человека. Так, например, в мессенджере мы не можем отличить сообщение, написанное человеком от текста, сгенерированного чат-ботом, или, получая приглашение перейти на какой-либо канал, мы не можем быть уверены, приглашает ли нас туда другой человек или фишинговая программа.

Видится несколько следствий такой неразличимости. Самое очевидное - это возросшее количество информации, которое нам приходится обрабатывать, перегружая нервную систему, - недаром специалисты говорят о возросшем уровне тревожности и формировании нового синдрома - FOMO (fear of missing out - страх упущенных возможностей). Например, об этом пишут Дж. Элхай и др. [24]. С другой стороны, лёгкость и технологическая доступность производства контента поставила новую задачу перед людьми - различение достоверной и фейковой информации. Для описания сложившейся ситуации уже используется новый концепт - постправда [25]. Фактически, перемещаясь в общество постправды, люди сталкиваются с тотальным релятивизмом информации и зачастую, чтобы сделать выбор и принять какое-либо решение в такой ситуации, они вынуждены отказываться от рациональных процедур, руководствуясь эмоциями и другими внерациональными основаниями, что создаёт пространство для манипулирования как отдельными людьми, так и общественным мнением.

Ещё одно следствие тотальной неразличимости людей и не-человеков в цифровом пространстве связано с тем, что привычные формы социального взаимодействия также переносятся в цифровую среду, и люди, с одной стороны, отрываясь от традиционных офлайновых социальных общностей, а, с другой, в силу присущего нам наивного антропоморфизма [26], наделяя не-челове- ков чертами людей Наша история. - Текст: электронный // Реплика., в итоге оказываются в социальной изоляции, что является прямой угрозой психическому здоровью людей.

Второе следствие связано с идеей делегирования агентности. Если люди переключают свою способность в не-человече- ский (в данном случае цифровой) объект, то в ситуации разрушения сложившейся сети акторов, среди которых распределено действие, связанное с этой способностью, человек оказывается неспособным к самостоятельному совершению этого действия. Так, используя экзопамять (например, сохраняя номера телефонов в смартфоне), мы редуцируем собственную память (не тренируемся в запоминании данных, следовательно, ухудшаем функцию) и становимся неспособными позвонить в ситуации, когда батарея смартфона разряжена, даже при наличии физической возможности это сделать (например, когда другой человек предлагает нам воспользоваться его устройством). Такие технологические, в том числе цифровые объекты, Дж. Урри называет «малыми технологиями», которые, по его словам, «мы носим на себе или при себе, вплотную со своим телом. Они чуть ли не превращаются в органы тела» [27]. И они должны быть «подручными» для нас в хайдеггерианском понимании, что выводит их из горизонта рефлексии.

Люси Сачмен говорит о том, что появление программных агентов создаёт новое пространство для конфигурации отношений «человек - не-человек» и показывает, что «дискурсы информационных технологий склонны вычёркивать человеческий труд», делая его невидимым [28, с. 316], что потенциально чревато нарастанием эксплуатации человека за счёт использования цифровых аватаров и неразличимости людей и не-че- ловеков в цифровой среде. цифровой технологический нечеловек

Любой технологический, в том числе цифровой, не-человек в силу реципрокно- сти отношений в гибридных сетях делегирует нам модальность долженствования [17]. Чтобы гетерогенная сеть могла функционировать и производить действие, распределённое в ней, человек должен быть компетентным пользователем. Соответственно, усвоив данную модальность как доминантную при взаимодействии в гетерогенных сетях с цифровыми не-человеками, люди склонны переносить этот способ и на другие отношения, начиная мыслить о себе и других людях в категориях эффективности, оп- тимальности и различных дисциплинарных практик в духе М. Фуко [29].

Заключение. В результате проведённого анализа удалось показать эвристическую продуктивность акторно-сетевой парадигмы для исследования взаимоотношений людей и цифровых не-человеков. Ключевым в этом взаимодействии становится неразличимость цифровых объектов для человека, что приводит к весьма специфичным формам взаимодействия с ними, отличаясь от взаимодействия с привычными технологическими не-человечеческими агентами. Так, фиксируется рост тревожности населения, связанной с возросшим количеством обрабатываемой информации. Специалисты в области психического здоровья говорят также о появлении нового синдрома - страха пропустить что-то существенное, важное, что тоже способствует нарастанию тревоги. Неразличимость цифровых не-человеков для людей приводит к формированию новых форм социальности и появлению новых общественных феноменов, например, постправды.

Существенным следствием распространения цифровых агентов становится ограниченность человеческих действий при разрушении сложившихся акторных сетей, но сам факт этих ограничений выходит за горизонт человеческой рефлексии, так как цифровые технологии функционируют часто как «малые технологии», как их называет Дж. Урри. Кроме того, за счёт использования цифровых не-человеков растёт риск нарастания эксплуатации человека - в настоящее время отмечается, что использование цифровых технологий делает человека вовлечённым в трудовую деятельность 24/7, разрушая привычную структуру рабочего и личного времени. Это происходит за счёт доминирования модальности долженствования в социомате- риальных системах и распространения её во все сферы человеческой жизни. Таким образом, люди и артефакты, в том числе в форме цифровых объектов, создавая соци- оматериальные сети, взаимно конституируют друг друга.

Исследования взаимодействия людей и цифровых не-человеков только конституируются, но они совершенно необходимы для изучения происходящих социальных изменений, потому что мы впервые оказались в ситуации, когда развитие цифровых технологий происходит так быстро, что человеческие возможности не позволяют нам адаптироваться к данным изменениям также быстро. Чтобы избежать негативных следствий, необходимо еще на этапе проектирования социоматериальных систем, включающих цифровых не-человеков, учитывать социальные и психологические основы.

Список литературы

1. Hui Y What is a digital object? // Metaphilosophy. 2012. Vol. 43, no. 4. Pp. 380-395.

2. Гаврилина Е. А. Редукция человеческой агентности в технологическом контексте // Философия науки и техники. 2022. № 4. (В печати).

3. Маркс К. Капитал // Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. Изд. 2-е. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. Т 23. 907 с.

4. Marcuse H. One-Dimensional Man: Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society.

5. Mumford L. The myth of the machine.

6. Spengler O. Der Mensch und die Technik.

7. Jaspers K. Die Atombombe und die Zukunft des Menschen.

8. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие: статьи и выступления: пер. с нем. М.: Республика, 1993. C. 221-238.

9. Simondon G. On The Mode of Existence of Technical Objects. Washington: Published by Univocal Publishing, 2010. 294 p.

10. Скопин Д. А. Критика гилеморфизма и вопрос о технике у Жильбера Симондона и Мартина Хайдеггера // Вопросы философии. 2018. № 10. С. 201-210.

11. Хайдеггер М. Вещь // Время и бытие: статьи и выступления: пер. с нем. М.: Республика, 1993. C. 316-327.

12. Hui Y. On the existence of digital objects / Y. Hui; foreword by Bernard Stiegler(Electronic mediations). Minneapolis: University of Minnesota Press, 2016. 332 p.

13. Кнэхт Н. П. Жильбер Симондон как предвестник «эмансипации техники» // Пятые Декартовские чтения «Декартовский дуализм и современная картина мира»: материалы междунар. науч.-практ. конф. (Москва - Зеленоград, 15-16 ноября 2018 г) / под общ. ред. А. И. Пирогова, Т В. Растимешиной. М.: Московский институт электронной техники; Зеленоград, 2018. С. 106-110.

14. Писарев А., Астахов С., Гавриленко С. Акторно-сетевая теория: незавершенная сборка // Логос. 2017. № 1. C. 1-40.

15. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию / пер. с англ. И. Полонской; под ред. С. Гавриленко; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. 384 с.

16. Ерофеева М. А. О возможности акторно-сетевой теории действия. Текст: электронный // Социология власти. 2015. № 4.

17. Напреенко И. В. Делегирование агентности в концепции Бруно Латура: как собрать гибридный коллектив киборгов и антропоморфов? Текст: электронный // Социология власти. 2015. № 1.

18. Дейнека А. В. Антропология Модерна как методологическая рамка анализа теорий социального действия. Текст: электронный // Universum: общественные науки. 2017. № 11.

19. Головашина О. В. От интерсубъективности к интеробъективности: социальная онтология времени. М.: Аквилон, 2019. 336 с.

20. Harman G. Speculative Realism: An Introduction / by arrangement with Polity Press Ltd. Cambridge, 2019. 190 p.

21. Томпсон Х. Агентность, опосредованная объективацией: субъектность и технологии. Текст: электронный // Логос. 2018. № 5.

22. Malsch Т, Schulz-Schaeffer I. Socionics. Sociological Concepts for Social Systems of Artificial (and Human) Agents // Journal of Artificial Societies and Social Simulation. 2007. No. 10.

23. Резаев А. В., Трегубова Н. Д. «Искусственный интеллект», «онлайн-культура», «искусственная социальность»: определение понятий // Мониторинг общественного мнения: кономические и социальные перемены. 2019. № 6. С. 35-47.

24. Elhai J. D., Levine J. C., Dvorak R. D., Hall B. J. Fear of missing out, need for touch, anxiety and depression are related to problematic smartphone use // Computers in Human Behavior. 2016. Vol. 63. Pp. 509-516.

25. Fuller S. Post-Truth: Knowledge As A Power Game (Key Issues in Modern Sociology). New York: Anthem Press, 2018. 218 p.

26. Кловайт Н. Рефлексивный антропоморфизм: неведение онтологии или невежественная онтология? // Социологический журнал. 2018. № 1. С. 8-33.

27. Urry J. What is the future? Cambridge: Polity, 2016. 226 p.

28. Сачмен Л. Реконфигурация отношений человек - машина: планы и ситуативные действия. М.: Элементарные формы, 2019. 488 с.

29. Фуко М. Надзирать и наказывать.

References

1. Hui Y What is a digital object? Metaphilosophy, no. 4, pp. 380-395, 2012. (In Engl.)

2. Gavrilina, E. A. Reduction of human agency in a technological context. Philosophy of Science and Technology, no. 4, 2022. (in print) (In Rus.)

3. Marx, K. Capital. In: K. Marx, F.Engels. Essays. Second edition. Moscow: State Publishing House of Political Literature, 1960. Vol. 23. (In Rus.)

4. Marcuse, H. One-Dimensional Man: Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society. Web. 20.09.2022.

5. Mumford, L. The myth of the machine.

6. Spengler, O. Der Mensch und die Technik. Web. Web. 20.09.2022.

7. Jaspers, K. Die Atombombe und die Zukunft des Menschen. Web. 20.09.2022.

8. Heidegger, M. The question of technology. Time and Being: Articles and speeches: Translated from German. M: Republic, 1993: 221-238 (In Rus.)

9. Simondon, G. On The Mode of Existence of Technical Objects. Washington: Published by Univocal Publishing. (In Engl.)

10. Skopin, D. A. Criticism of hylomorphism and the question of technique in Gilbert Simondon and Martin Heidegger. Questions of Philosophy, no. 10, pp. 201-210, 2018.

11. Heidegger, M. Thing. Time and being: Articles and speeches: Trans. from German. M: Republic, 1993: 316-327. (In Rus.)

12. Hui, Y On the existence of digital objects / Yuk Hui; foreword by Bernard Stiegler (Electronic mediations; 48). Published by the University of Minnesota Press, 2016. (In Engl.)

13. Knecht, N. P Gilbert Simondon as a harbinger of the “emancipation of technology”. Fifth Cartesian readings “Cartesian dualism and the modern picture of the world”: Materials of the International scientific and practical conference, Moscow - Zelenograd, November 15-16, 2018 / Under the general editorship of A. I. Pirogov, T. V. Rastimeshina. - Moscow - Zelenograd: National Research University “Moscow Institute of Electronic Technology”, 2018: 06-110. (In Rus.)

14. Pisarev, A., Astakhov, S., Gavrilenko, St. Actor-network theory: Incomplete assembly. Logos, no. 1, pp. 1-40, 2017. (In Rus.)

15. Latour, B. Reassembling the social: An introduction to actor-network theory. M: 2014. (In Rus.)

16. Erofeeva, M. On the possibility of an actor-network theory of action. Sociology of power, no. 4, 2015.

17. Napreenko, I. V. (2015) Delegation of agency in the concept of Bruno Latour: how to assemble a hybrid team of cyborgs and anthropomorphs? Sociology of Power, no. 1, 2015. Web. 20.09.2022.

18. Deineka, A. V. Anthropology of Modernity as a methodological framework for the analysis of theories of social action. Universum: Social Sciences: electron. scientific. Journal, no. 11, 2017. Web. 20.09.2022.

19. Golovashina, O. V. From intersubjectives to interobjectives: social ontology temporal. Moscow: Aquilon, 2019. (In Rus.)

20. Harman, G. Speculative Realism: An Introduction. Published by arrangement with Polity Press Ltd., Cambridge, 2019. (In Engl.)

21. Thompson, Ch. Agency through Objectification: Subjectivity and Technology. Logos, no. 5, 2018. Web. 20.09.2022.

22. Malsch, Thomas and Schulz-Schaeffer, Ingo. Socionics: Sociological Concepts for Social Systems of Artificial (and Human) Agents. Journal of Artificial Societies and Social Simulation, no. 10, 2007. Web. 20.09.2022.

23. Rezaev, A. V., Tregubova, N. D. “Artificial intelligence”, “online culture”, “artificial sociality”: definition of concepts. Public opinion monitoring: economic and social changes, no. 6, pp. 35-47, 2019.

24. Jon, D. Elhai, Jason, C. Levine, Robert, D. Dvorak, Brian, J. Hall, Fear of missing out, need for touch, anxiety and depression are related to problematic smartphone use, Computers in Human Behavior, vol. 63, pp. 509-516, 2016. (In Engl.)

25. Fuller, S. Post-Truth: Knowledge As A Power Game (Key Issues in Modern Sociology). published in UK and USA by Anthem Press, 2018. (In Engl.)

26. Klowait, N. (2018) Reflexive anthropomorphism: ignorance of ontology or ignorant ontology? Sociological Journal, no. 1, pp. 8-33, 2018.

27. Urry, J. What is the future? Cambridge: Polity, 2016. (In Engl.)

28. Suchman L. Human-machine Reconfigurations: Plans and Situated Actions. M.: Elementary forms, 2019. (In Rus. )

29. Foucault, M. Discipline and Punish]. Web. 20.09.2022.

Размещено на Allbest.ru