"Апофеоз беспочвенности", или идеи Л. Шестова в контексте постмодернистского мировоззрения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Апофеоз беспочвенности», или идеи Л. Шестова в контексте постмодернистского мировоззрения

Елена Анатольевна Механикова

Аннотация

Рассматриваются идеи русского философа Л. Шестова, который обозначил вектор экзистенциального мышления, отразив новации модерна и предопределив интеллектуальные трансформации постмодернистского европейского сознания. Понятие «беспочвенность» раскрывает стилистическое и содержательное своеобразие его произведений, является значимым смысловым элементом русской экзистенциальной мысли и западной философской рефлексии. «Беспочвенность» выражает необходимость активизации мыслительного процесса без опоры на авторитет разума и всеобщие требования рациональности. Мыслитель не приемлет перенесения утилитарных установок мышления на философское познание. Он вырабатывает способ познания, связанный с божественным Откровением, задающим нравственные ориентиры познавательной деятельности. Устремления шестовской мысли присутствуют в философии постмодерна, отражающей современное европейское самосознание. Однако постмодернистское мировоззрение выступает результатом сознательной секуляризации и дегуманизации, с полной утратой идентичности человека во всех сферах, тогда как философская рефлексия Л. Шестова постулирует онтологическую закрепленность, опыт веры, а «беспочвенность» рассматривается как возможность обретения «почвы», экзистенциальной основы субъекта. Постмодернистская «беспочвенность», разрушая логоцентристские установки, историческую преемственность в культуре, выступает интеллектуальным экспериментированием, ее последствия - уничтожение критериев нравственности и возможность манипулировать сознанием человека, что привело к созданию экзистенциального вакуума и утрате смыслообразующих ориентиров.

Ключевые слова: постмодернизм, дискурсивность, логоцентризм, экзистенциализм, беспочвенность, рациональность, мышление, субъективность, абсурд, свобода, вера, сознание, мировоззрение, Абсолют, бытие, существование, опыт, смысл, парадоксальность, трансцендентность, истина

“The Apotheosis of Groundlessness” or L. Shestov's Ideas in the Context of the Postmodern Worldview

Elena A. Mekhanikova

Abstract

This article discusses the ideas of the Russian philosopher L. Shestov, who outlined the vector of existential thinking by reflecting the innovations of modernity and predetermining the intellectual transformations of postmodern European worldview. The concept of “groundlessness” reveals the stylistic and content originality of his works and is a significant notional element of Russian existential thought and Western philosophical reflection. “Groundlessness” expresses the need to intensify the thought process without reliance on the authority of reason and the universal requirements of rationality. The thinker does not accept the transference of the utilitarian attitudes of thinking to philosophical cognition. He develops a way of cognition, associated with the divine Revelation, which sets the moral guidelines of cognitive activity. The tendencies of Shestov's thought are present in postmodern philosophy, which reflects modern European self-consciousness. However, the postmodern worldview is the result of conscious secularization and dehumanization, with complete loss of human identity in all spheres, while L. Shestov's philosophical reflection postulates ontological fixation and experience of faith, and “groundlessness” is seen as an opportunity to find “ground”, the existential basis of the subject. Postmodernist “groundlessness” destroys the logocentric attitudes and historical continuity in culture and acts as intellectual experimentation. Its consequences are the destruction of the criteria of morality and the possibility to manipulate human consciousness, which led to the creation of an existential vacuum and the loss of sense-forming reference points.

Keywords: postmodernism, discursivity, logocentrism, existentialism, groundlessness, rationality, mindset, subjectivity, absurd, freedom, faith, conscience, worldview, Absolute, being, existence, experience, meaning, paradoxicality, transcendence, truth

Философские идеи Л. Шестова - это концентрация мыслительных новаций, смелых экспериментов, несвойственных традиционной классической дискурсивности, оспаривающих ее ограниченность как в плане формального осуществления, так и в моменте узости взглядов на многогранную природу самого человека. Русский философ непреднамеренно, пытаясь лишь воплотить свой замысел как интеллектуальный ответ на собственное экзистенциальное вопрошание, вбирает в свое мировоззрение новации модерна и одновременно предопределяет интеллектуальные трансформации постмодернистского европейского сознания конца XX - начала XXI в. Рассмотрим смысловые грани понятия «беспочвенность», которое раскрывает стилистическое и содержательное своеобразие произведений Л. Шестова, становится эмблематичным для его философских экспликаций, выступает важной смысловой составляющей как для русского экзистенциализма, так и для современной западной философской рефлексии, однако с разными изводами из идентичной потребности преодоления исчерпанности европейской рациональности. Русская философская традиция опиралась на системообразующее мышление немецкой классики, Л. Шестов, в свою очередь, противопоставляя Афины и Иерусалим, обозначая новые смысловые грани взаимодействия знания и веры, продуцирует иные возможности миропонимания, раскрывает глубинный потенциал нерациональных, необъективируемых составляющих познавательной сферы, включая ее в экзистенциальный контекст «заинтересованного вопрошания».

Философ подвергает радикальной критике классический тип мышления, фундирующийся на принципах всеобщности и необходимости, представляющий свои результаты в абстрактнологических структурах, максимально отстраненных от человеческой субъективности. Разоблачая устоявшиеся представления о тотальной разумности мира, Л. Шестов указывает на фундаментальную сопряженность гносеологии и онтологии, подразумевая необходимость рассмотрения человеческого опыта в процессе миропостижения. Критическая рефлексия мыслителя высвечивает стихийную природу внутреннего мира субъекта, которая хаотична и не укоренена в искусственных насильственных структурах рациональности, восходящих к греческой философии. Поиск новых путей осмысления реальности Л. Шестовым связан прежде всего с прояснением многоуровневой природы субъективности, обезличенной традиционным характером мышления, исключающим горизонт непредсказуемости и устремлений к трансцендентному.

Л. Шестов со свойственным ему интеллектуальным дерзновением эксплицирует познавательные основоположения Античности, которые считались абсолютными и незыблемыми истинами, указывая на их обусловленность и несостоятельность. Философ развивает мысль Ф. Ницше о том, что логичность мира связана с человеческим стремлением к самосохранению и является результатом искусственного конструирования. Л. Шестов подмечает неискоренимую потребность человека опереться на нечто определенное, устойчивое, тем самым уйдя от сомнений и утратив способность к активному мышлению. Именно из этой потребности произрастает общепринятый способ постижения мира, в действительности лишь навязывающий нашему сознанию редуцированные представления о нем. «Беспочвенность» в дискурсе Л. Шестова во многом обозначает стремление к живой мысли, не полагающейся на авторитет установок разума и преодолевающей критерий всеобщих требований рациональности. По мнению философа, для интенсификации мыслительной деятельности необходимо ввести сомнение как катализатор мышления, «чтобы сомнение стало постоянной творческой силой, пропитало бы самое существо нашей жизни» (Шестов, 1995: 88). По Л. Шестову, философскому сознанию должны быть чужды любые утилитарные предпосылки, абстрактные познавательные схемы, элиминирующие ценностно-смысловой аспект, определяющий понимание человеком себя и мира. Л. Шестов обращается к Библии как источнику, который с точки зрения человеческого разума кажется абсурдом. Священное Писание находится в непримиримом противоречии с греческой философией, стремящейся к понятности и стабильности, преломляя истины Откровения через человеческий разум, «что для Афин мудрость, то для Иерусалима безумие» (Шестов, 1993: 528).

Истоки «культа беспочвенности» Л. Шестов усматривает в творчестве Плотина, который подверг сомнению основоположения греческой философии, обращая внимание на экстатическое состояние слияния человека с Единым, что превосходит знание и представляет опыт постижения Абсолютного и нахождения подлинного «я». Утверждая, что философия не должна замыкаться в логико-интеллектуальной самодостаточности понятийного мышления, Л. Шестов формирует новый способ познания, связанный с божественным Откровением. По словам А.В. Ахутина, в философии Л. Шестова «мышление в абсурде» получает неслыханное до того напряжение и новое измерение (Ахутин, 1997: 275).

Идея «беспочвенности» в работах мыслителя во многом связывается с дерзновением, прорывом к трансцендентному, необходимостью эмоциональной включенности, бытийной открытости и рискованным опытом веры без всяких гарантий. Л. Шестов обращал внимание на «репрессивные интенции логицирующих структур, их давление, власть над внутренним миром человека, их утилитарно-прагматическую сущность и не переставал напоминать о том, что существуют и иные стремления, иные возможности как для человека, так и для философии» (Морева, 1991: 42).

Несмотря на парадоксальный стиль философствования и неординарность суждений, Л. Шестов во многом предопределяет каноны религиозного экзистенциального мышления, а сама идея «беспочвенности» с различными, порой диаметрально противоположными коннотациями получает развитие в современных западных философских стратегиях. Так, эмоционально окрашенные устремления шестовской мысли в виде различных репрезентаций присутствуют в философии постмодерна, отражающей современное европейское самосознание с его пафосом свободы, безграничной плюральностью и поиском новых форм самовыражения.

Мыслители постмодерна продолжают тенденцию радикальной критики аристотелевско-гегелевской парадигмы, подвергая деконструкции все ее постулаты, переводя философию в режим открытой дискурсивности, отдавая смысловое предпочтение хаосу, асистемности, парадоксу, случайности. Ориентация постмодернизма на ризоматичность, принципиально нелинейное устройство мира и его текстовое воплощение близка шестовскому иррационализму, его стилистическому выражению. Л. Шестов всегда писал один текст «вечного возвращения», в котором происходит смысловое наращение, а идеи указывают на понимание мира как непрерывно развивающегося процесса в событийной форме. Сама идея самоосуществления текста, его открытости, смыслового обновления и множественной воспроизводимости коррелятивна нарративным практикам современного интеллектуального поля постмодерна.

Шестовская критика рациональных способов познания преобразовывается в философском анализе М. Фуко социокультурной реальности, в которой субъект современной эпистемы распознает свою зависимость от властных, репрессивных структур, воздействующих на его сознание, и ищет пути для осуществления свободы. Неслучайно М. Фуко обращается к проблеме безумия, пытаясь через усмотрение «инаковости», «другости» в человеке, через его спонтанность, необреме- ненность рациональными схемами раскрыть возможность приближения к истине (2010).

Идеи Л. Шестова, связанные с беспредпосылочностью познания, развивает в постмодернистской концепции французский мыслитель Ж. Делез. Общей важной идеей для понимания онтологической концепции как Л. Шестова, так и Ж. Делеза является идея «хаоса - космоса» как символа становления, элиминирующего все существующие привычные оппозиции, лежащие в основе всех одномерных представлений о мире человека, и содержащего момент «беспочвенности» как отрыв от законченности, логической последовательности и системности. Однако де- лезовские чистые сингулярности исключают человеческую субъективность и направлены скорее на дионисийское смыслопорождение, предполагающее одновременность нонсенса и смысла и противоположное христианскому миросозерцанию (Deleuze, 1995). Для Л. Шестова же смыслопо- лагание нераздельно связано с религиозной плоскостью, в которой осуществляется экзистенциально насыщенный, нравственно ориентированный опыт человека.

Иррационалистический дух шестовского творчества является одним из истоков современной западной постнеклассической парадигмы в целом. Однако не следует забывать, что постмодернистское мировосприятие выступает как результат последовательной дегуманизации, антихристианской настроенности, в то время как философская рефлексия Л. Шестова осуществляется в рамках религиозного сознания, где изначально постулируемая неопределенность окончательно проясняется через устремленность к трансцендентному, онтологическую закрепленность, а «беспочвенность» служит лишь возможностью для обретения «почвы», что тождественно нахождению основы человеческого существования как экзистенции, подлинного в человеке, его уникальности.

В свою очередь, постмодернистская «беспочвенность», разрушившая логоцентрические установки, историческую преемственность в культуре, оказалась далеко не безопасным интеллектуальным экспериментированием и выражением духа свободы, что во многом привело к уничтожению морального дискурса и критериев человеческой нравственности: «Постмодернизм выражает следующую, завершающую фазу секуляризации, интеллектуальное творчество, лишенное обетования, считающееся только с логикой наличных обстоятельств и социальной конъюнктурой» (Панарин, 2000: 23). Постулируемая толерантность трансформировалась в навязывание приятия всего аморального, лишая субъекта самой способности к нравственному действию, взламывая любые критерии, переворачивая систему оценок, отказывая морали быть основой легитимности. Ф.М. Достоевский, обращаясь с вопрошанием к своим героям: «Будто вы уверяли, что не знаете различия в красоте между какою-нибудь сладострастною, зверскою штукой и каким угодно подвигом, хотя бы даже жертвой жизнию для человечества» (1982: 248), предостерегал об опасности неразличения добра и зла, жизни без Бога, что характеризует ситуацию нравственной деградации современной Европы.

Постмодернистское умонастроение, выражающее изначально тенденции неолиберализма, левых движений, освобождение от рационалистической репрессии, креативное созидание, критику европоцентризма, как ни парадоксально, сегодня востребовано буржуазно-глобалистскими системами манипулирования, которые используют кочевнический, «беспочвенный» настрой индивида, растворившегося в текстовом пространстве культуры, оторванного от реальности, пребывающего в симулятивной знаковой игре. Это стало результатом разрушения референциальной соотнесенности, отрыва означающего от означаемого и привело к тотальной деонтологизации мира.

Л. Шестов, отвергая понимание бытия в его объективной и вневременной форме, определяет другие возможности для осуществления опыта свободы, когда само бытие превосходит мышление в категориях объективистской метафизики. Философ во многом предвосхитил в своих идеях общий гуманистический настрой в культуре, выражающий потребность критического отношения к последствиям рационально-системной дискурсивности, коррелирующей с развитием технологий и формированием тоталитарного общества. Поиски путей спасения у Л. Шестова связаны с выявлением экзистенциальной природы человека, укорененной в божественном Абсолюте, неподдающейся объективированию, но через обращенность к которой только и возможна реализация уникального опыта веры, при этом конституирующим моментом человеческого бытия выступает осмысление конечности человеческого существования.

Для постмодернистского сознания характерна сконструированная картина мира, воспроизводимая ограниченным человеческим разумом, имманентная материальным потребностям субъекта, приводящая к духовному оскудению и «смысловому апокалипсису». Как верно отметил М. Хайдеггер, говоря о современном деонтологизированном состоянии мира после «смерти Бога», что западная цивилизация движется к закату не только «потому что “Бог умер”, но потому что смертные перестали ощущать и познавать свою смертность» (Heidegger: 1977: 274).

В отличие от постмодернистского мировоззрения, содержащего в основе критику логоцентризма, последовательная деструкция Л. Шестовым традиционного философского дискурса не приводит к ценностной дезориентации и экзистенциальному вакууму, а скорее указывает на необходимость критического отношения к нравственным и интеллектуальным стереотипам, учитывая необходимость реализации собственной уникальной природы, требующей смысловой завершенности в Боге и в обращенности к нему, формируя ориентиры для ценностного полагания в действиях.

В контексте постмодернистской дискурсивности, столь многогранной и противоречивой, зачастую приводящей к неоязыческим проявлениям, цинично низвергающей христианские основания, можно отметить и создание контуров новой религиозности, вбирающей идеи Ф. Ницше, Л. Шестова, М. Хайдеггера, способствующей обретению подлинной христианской веры. Согласно Дж. Ваттимо, «именно в силу плюралистического характера, который несет нам опыт эпохи постмодерна, сегодня мы понимаем бытие всего лишь как событие, а истину мы мыслим уже не как отображение вечной структуры реальности, но она предстает перед нами историческим посланием, которое должно быть услышано и на которое мы призваны ответить» (2007: 11). Это одна из немногих оптимистических, романтически окрашенных теорий формирования религиозного сознания в эпоху «смерти Бога», утверждающая возможность открытого богообщения и осуществления аутентичного христианства как всемирной религии современности.

Список источников

философ шестов постмодернистский

Ахутин А.В. Тяжба о бытии: сб. философских работ. М., 1997. 303 с.

Ваттимо Дж. После христианства / пер. с итал. Д. Новикова. М., 2007. 175 с.

Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: в 12 т. М., 1982. Т. 8. 464 с.

Морева Л.М. Лев Шестов. Л., 1991.88 с.

Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2000. 381 с.

Фуко М. История безумия в классическую эпоху / пер. с фр. И.К. Стаф. М., 2010. 698 с.

Шестов Л. Апофеоз беспочвенности // Сочинения. М., 1995.

Шестов Л. Сочинения: в 2 т. М., 1993. Т. 1. Власть ключей. 668 с.

Deleuze G. L'immanence: une vie... // Philosophie. 1995. No. 47. P. 3-7. (На фр. яз.)

Heidegger M. Wozu Dichter? // Gesamtausgabe. Vol. 5. Holzwege. Frankfurt am Main, 1977. P. 268-320. (На нем. яз.)

References

Akhutin, A.V. (1997) Tyazhba o bytii: sb. filosofskih rabot [The Controversy of Being: Philosophical Works]. Moscow, Russkoe Fenomenologicheskoe Obshchestvo. (In Russian)

Deleuze, G. (1995) Pure Immanence: Essays on a Life. Philosophy. (47), 3-7. (In French)

Dostoevsky, F.M. (1982) Sobranie sochinenij [Collected Works], Vol. 8. Moscow, Pravda. (In Russian)

Foucault, M. (2010) The History of Madness in the Classical Era. Moscow, AST. (In Russian)

Heidegger, M. (1977) What Are Poets For? In: Heidegger, M. Collected Works. Vol. 5: Off the Beaten Track. Frankfurt, Klostermann, 268-32o. (In German)

Moreva, L.M. (1991) Lev Shestov. Leningrad, Izdatel'stvo Leningradskogo Universiteta. (In Russian)

Panarin, A.S. (2000) The Temptation of Globalism. Moscow, Russkii Natsional'nyi Fond. (In Russian)

Shestov, L. (1993) Works. Vol. 1. The Power of Keys. Moscow, Nauka. (In Russian)

Shestov, L. (1995) The Apotheosis of Groundlessness. In: Shestov, L. Works. Moscow, Raritet. (In Russian)

Vattimo, G. (2007) After Christianity. Moscow, Tri Kvadrata. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru