Философское осмысление социальных истоков экстремистских идей

Размещено на http://www.allbest.ru

Философское осмысление социальных истоков экстремистских идей

Philosophical understanding of the social origins of extremist ideas

Рунаев Роман Юрьевич

Runaev Roman Yurievich

В статье выявляются социальные истоки экстремистских идей в разрезе их философского осмысления. Указывается, что изучение данного вопроса, в том числе с позиции анализа социально-психологических причин, побуждающих отдельных граждан пополнять ряды радикальных экстремистских группировок, позволит в дальнейшем превентивно воздействовать на вовлечение потенциальных экстремистов, а также предотвращать и сглаживать действия экстремистского характера. Для достижения указанной цели автором определена степень разработанности проблемы в научной литературе, проведен краткий анализ подходов к дефиниции понятия «экстремизм». Выделяются следующие социальные причины и истоки генезиса и оформления экстремистских идей: критическое падение уровня жизни социальной группы, ее социальная бесперспективность и ущемление, эскалация конфликтов внутри группы. Делается вывод о том, что истоки экстремистских идей можно и необходимо определять и анализировать сквозь призму соотношения добра и зла.

Ключевые слова: экстремизм, истоки экстремистской деятельности, социальная бесперспективность и ущемление, поиск позитивной идентичности, нарциссическая агрессия, крайняя экстраверсия, эскалация конфликтов. социальный исток экстремистский

The article reveals the social origins of extremist ideas in the context of their philosophical understanding. It is indicated that the study of this issue, including from the point of view of analyzing the socio-psy- chological causes that encourage individual citizens to join the ranks of radical extremist groups, will make it possible in the future to preventively influence the involvement of potential extremists, as well as prevent and smooth out actions of an extremist nature. To achieve this goal, the author determined the degree of development of the problem in the scientific literature, a short analysis of approaches to the definition of the concept of «extremism» was carried out. The following social causes and origins of the genesis and design of extremist ideas are distinguished: a critical drop in the standard of living of a social group, its social futility and infringement, and the escalation of conflicts within the group. It is concluded that the origins of extremist ideas can and should be determined and analyzed through the prism of the relationship of good and evil.

Keywords: extremism, origins of extremist activity, social futility and infringement, search for positive identity, narcissistic aggression, extreme extroversion, escalation of conflicts.

Нынешнее столетие характеризуется совокупностью глобальных проблем, являющихся острыми для всех членов мирового сообщества, в том числе и для России, а также вызывающих повышенный интерес у представителей экспертного научного сообщества. К числу наиболее актуальных проблем относится ежегодный рост числа преступлений экстремистской направленности [1].

Различные проявления экстремистской деятельности выступают предметом социогумани- тарных исследований. В рамках настоящей статьи основное внимание будет уделяться социальным истокам экстремистских идей и их философскому анализу. Данное исследовательское решение связано с тем, что именно понимание и осознание истоков и особенно генезиса экстремизма как антисоциального явления позволят превентивно обеспечивать невозможность полноценного функционирования последнего (то есть ставится цель ведения информационной «бескровной» борьбы с ним).

Проблеме определения и анализа социальных истоков экстремистских идей посвящено большое количество исследований отечественных специалистов, среди которых работы профессора М.Я. Яхьяева и возглавляемой им научной школы, А.В. Дмитриева, В.А. Пядухова,

В.В. Петухова, В.Н. Кузнецова, Е.Г. Морозовой, Е.Е. Письменной, Е.И. Кобахидзе, Ж.А. Зайончковской, Л.Л. Хоперской и др. Достигнутые данными исследователями результаты имеют важное научно-теоретическое значение и носят практико- ориентированный характер.

Можно сказать, что большинство научных изысканий по экстремистской тематике реализованы политологами и правоведами. В наиболее авторитетных и фундаментальных отечественных исследованиях философского характера категория «экстремизм» практически не используется. Данный термин применяется при аналитической работе со смежными, порой противоположными категориями «добро» - «зло», «насилие» - «ненасилие», а также с политико-философскими терминами в контексте государственно-правовой и властной проблематики (например, при изучении идеологии, легитимности и легитимации и пр.).

Таким образом, в отечественной научной литературе существует проблема недостаточной изученности философского аспекта социальных истоков экстремизма.

Другой, не менее важной проблемой является отсутствие универсальной дефиниции термина «экстремизм». Данный факт обусловлен в первую очередь эволюцией социума в целом и отдельных социальных слоев в частности, дифференциацией проявлений экстремизма, увеличением сферы его деятельности и интеграцией в различные области общественной жизни [2].

Согласно сложившемуся в научной среде мнению, в социально-политическом значении термин «экстремизм» впервые использовал Ш. Монтескье с целью объяснения крайностей двух форм правления - деспотии и прямой демократии [3]. Разумеется, рассматривать правоведа и философа эпохи Просвещения в качестве единственного и первого инициатора изучения экстремистской деятельности нельзя. Более того, истоки изучаемого явления можно обнаружить в гораздо более ранних трудах по истории философии.

Если говорить о современных подходах к определению категории «экстремизм», то они довольно разнообразны. Так, согласно Толковому словарю русского языка экстремизм - это «приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике)» [4].

Отечественный эксперт И.Н. Сенин резюмирует, что экстремизм представляет собой «форму нигилистического отрицания охраняемых государством общественных отношений, направленную на их дестабилизацию и разрушение, проявляющуюся в виде идей и действий, связанных с применением или угрозой применения насилия» [5].

В.А. Синицына полагает, что под экстремизмом следует понимать «совокупность радикальных взглядов, идей, принципов, методов поведения, одобряющих применение насилия или создание угрозы его применения в целях изменения или устранения конституционного строя Российской Федерации, а также посягательства на общественную безопасность, реализация которых предполагает осуществление запрещенной законом деятельности» [6].

В свою очередь, Х.Ш. Килясханов отмечает, что экстремизм «выражается в радикальной деятельности субъектов, основанной на приверженности к тотальному неприятию существующей социально-политической модели общества и ее правовых основ, на стремлении к ее ниспровержению насильственными средствами» [7]. Данный подход к дефиниции экстремизма представляется наиболее корректным и соответствующим теме нашего исследования. Именно этой дефиницией в дальнейшем мы будем руководствоваться, употребляя понятие «экстремизм».

Особенностью формирования экстремистской идеологии является наличие фактора внушения идей несправедливого мироустройства агентами влияния (в том числе с применением методов социальной инженерии) референтным группам населения согласно клиповому стереотипу «угнетенные слои населения живут бедно по вине заговора третьих лиц». Такого рода оценки достаточно легко навязать лицам, имеющих комплекс социальной бесперспективности и ущемленности, но при этом обладающих эгоцентричными убеждениями, которые в последующем находят оправдание любым противоправным действиям, в том числе и экстремизму.

Социальная нестабильность, будучи отражением психологического состояния общества, оказывает серьезное «детонирующее» воздействие на появление и культивацию экстремистских настроений. Приверженцы последних оправдывают распространение практики насилия как способа укрепления позиции своих единомышленников и достижения поставленных целей. При этом лидерами отдельных радикальных групп непременно формируется образ «врага», который представлен в виде источника всех бед и несчастий, обрушивающихся как на членов группы, так и на общество в целом.

Наличие «врага» в лице социальной группы, которой можно приписать ответственность за происходящее, приводит к утверждению собственной идентичности за счет антиконформности, т. е. отрицания ценностей и норм чужой группы, которая (а не своя культурная общность) становится референтной для экстремистов. Последними зачастую преподносится как данность невозможность изменения существующего положения ненасильственным путем ввиду априорного недоверия к существующим властным и общественным институтам, их умышленной дискредитации в глазах своих сторонников.

Несомненно, побуждающий мотив устремления к экстремистской идеологии надо искать в самой личности, поскольку если речь идет не о патологической социопатии, то причины данного явления могут быть вполне банальными и в то же время фатальными (например, кризис культурной идентичности, относительная депривация и фрустрация). Однако психологическое объяснение экстремизма должно включать не только индивидуальный, но групповой, межгрупповой и социетальный уровни анализа. При появлении экстремистских настроений в центре внимания должны оказываться такие феномены, как процессы групповой динамики и групповой идеологии, стереотипизации, социального сравнения, этноцентризма, и культурные факторы.

На социетальном уровне социально-психологического анализа предпосылками экстремизма являются факторы, которые связаны с переходным состоянием сообщества: низкостатусное положение группы, отсутствие надежды на ее социально-экономическое благополучие, разрушение традиционной системы ценностей, аномия. Изолированность группы и постоянная угроза преследований усиливают сплоченность, групповое давление, влияние лидера на остальных членов организации, а также способствуют развитию таких феноменов «группового мышления», как групповая поляризация, некорректное принятие решений, стагнация процесса рациональной мыслительной деятельности, размывание ответственности, недооценка последствий, сдвиг к риску, туннельное видение.

Поиск новой позитивной реальности приводит к разрыву прочных социальных связей экстремистов с обществом и усилению акцентированного внутригруппового влияния лидеров радикальных экстремистских групп на своих приверженцев. Объясняется это и необходимостью конспирации, и закреплением особых практик влияния экстремистских «центров» на «периферию». Данные факторы ослабляют адекватное социальное влияние, оказываемое на членов экстремистских групп близкими родственниками и другими значимыми лицами (например, друзьями, старейшинами, религиозными авторитетами).

Таким образом, подводя промежуточный итог, можно сказать, что экстремистские идеи однобоко разделяют мир на «мы» и «они» ввиду сознательного абстрагирования потенциальных экстремистов от выстраивания позитивнокоммуникационных контактов с окружающими людьми, которые априори воспринимаются как «инакомыслящие» и враги. При этом негативные черты отдельных индивидуумов автоматически приписываются членами конкретных экстремистских групп всем представителям окружающей их социальной группы (выделенной по определенному признаку, например конфессиональному, национальному и пр.).

В заданном ракурсе проведенного исследования особенно опасным представляется религиозный экстремизм, обосновывающий конфессиональные различия между людьми как причину неприятия и вражды и даже развязывающий на этой почве террористические войны. Огромное количество радикальных проповедников подчеркивают определенное преимущество последователей того или иного вероисповедания. В последнее время идеологию религиозных экстремистских организаций и основу мировоззрения ее членов чаще всего определяют радикальные течения в исламе, наиболее известным из которых является ваххабизм. Для последнего характерен призыв к джихаду - вооруженной борьбе за веру. В целом идеология ваххабизма реализуется в трех формах: пропагандистской, организационной и практической (осуществление экстремистских и террористических актов), а религиозные постулаты, которых должны придерживаться члены экстремистских религиозных организаций, служат прикрытием для достижения политических и экономических целей.

По нашему мнению, религиозный экстремизм не существует в чистом виде, поскольку социальные и экономические факторы, играющие значительную роль в его становлении, нельзя недооценивать. Эмоциональные потребности, которые испытывают члены экстремистских организаций, хорошо изучены и в значительной степени используются лидерами данных сообществ при вовлечении в свои ряды новых сторонников. Аналогичным образом экономические потребности общин, этноконфессиональное единство с которыми ощущают религиозные фанатики, также зачастую используются идеологами экстремистских идей. Психология, история, религия и мифология экстремизма не могут быть истолкованы однозначно, поскольку это влияет на социальное признание экстремистских организаций и представляющих их лидеров в рамках конкретного сообщества.

В массовом сознании экстремист воспринимается как мифическая фигура, представляющаяся для членов отдельных национальных групп и социальных организаций, лишенных гражданских и (или) политических прав, религиозных и (или) этнических привилегий, чуть ли не мессианским существом. Уровни социально-психологической идентификации с таким мифическим экстремистом и желание присоединиться к его «справедливой» борьбе часто исходят из того, в какой степени эти мифические фигуры экстремизма и их политико-социальные сообщения резонируют в отношении отдельных лиц и остального общества.

При этом прочно укоренившийся в обществе миф о том, что террористические группировки исламских фундаменталистов состоят исключительно из ревностных мусульман, не выдерживает никакой критики. Детально исследуя личности «состоявшихся» террористов, исследователи данного вопроса обнаруживают, что только 5 % из них были глубоко увлечены религией, оканчивали медресе и имели духовное образование. Большая часть лиц, причастных к совершению террористических акций, оказывалась по ту сторону закона ввиду вполне обывательских настроений. Так, многие из них, представляя маргинальную часть своего этноконфессионального сообщества, стремились поквитаться с властями собственной страны за ранее испытанные социальные унижения, самоутвердиться в борьбе за декларируемые ценности своей экстремистской группы и «запечатлеться» в истории как истинные народные герои.

Таким образом, религия зачастую является лишь «ширмой», которой апеллируют идеологи радикального экстремизма, чтобы придать ореол святости своей борьбе и эффективно привлекать бесплатный «расходный биоматериал». При этом тщательно мимикрируется истинная цель данной деструктивной деятельности - через вооруженную активность достичь максимальных экономических благ и политических преференций для представляемых группировками экстремистских элит. Эффективно используя несовершенство человеческих представлений о существующем устройстве государства и гражданского общества, экстремистские лидеры получают возможность безграничного управления подчиненным им человеческим ресурсом, который безжалостно используется ими для достижения эфемерных благ и виртуальных возможностей.

Следует отметить, что человек с экстремистскими взглядами является патологической личностью, обладающей такими характерными чертами, как нарциссическая агрессия, депрессивные состояния, комплекс неполноценности, крайняя экстраверсия, авторитаризм, эгоцентризм. В понимании среднестатистического обывателя это замкнувшаяся в себе личность, годами страдающая от одиночества, но это далеко не так. Проблема вступивших на путь экстремизма заключается не в отсутствии у них друзей, а в том, кто они. И это будет тот самый случай, когда окажется верной поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

Так, Джанет Абдуллаева, совершившая суицидальный теракт 29 марта 2010 года, в 16-летнем возрасте познакомилась в социальных сетях с полевым командиром Умалатом Магомедовым и после его уничтожения федеральными войсками взорвала себя на станции метро «Парк Культуры» в Москве. В предсмертной записке, адресованной убитому боевику, девушка написала на арабском языке: «Увидимся на небесах» [8].

Помимо исключительно личной мотивации, вступлению в ряды экстремистов зачастую способствует обостренное чувство социальной справедливости. На данную категорию будущих террористов, склонных к экзистенциальным проявлениям, проповедники радикальных идей воздействуют прессингом информации о той несправедливости, которая совершается в отношении мусульман по всему миру. Оказалось, что это действенный механизм вовлечения сторонников в свои террористические сети. При этом многие приверженцы ислама, заблуждаясь относительно необоснованной враждебности к ним со стороны сограждан-иноверцев и пытаясь выровнять социальные связи, вступают в ряды происламских террористических группировок, совершенно не задумываясь о противоправных последствиях их деятельности.

Так, 22-летний чеченец Саид Мажаев, рассказывая о том, как он оказался в рядах Исламского государства Террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации., сообщил, что его внимание привлекли призывы отправиться в Сирию на помощь якобы угнетаемым единовер- цам-мусульманам, размещаемые в мессенджерах Viber и WhatsApp и различных социальных сетях. При этом лидерами террористов распространялась лживая информация о том, как в данной стране сторонников ислама притесняют по религиозному признаку, женщин насилуют, детей убивают. Мажаев старался игнорировать подобные прокламации, однако со временем они убедили его в необходимости ехать в Сирию на войну с неверными [9].

Исходя из вышеизложенного можно заключить, что у каждого радикального экстремиста есть своя сугубо личная и отнюдь не глобалистская причина встать на путь внутреннего и внешнего разрушения. За каждой экстремистской акцией стоит искаженная неверными жизненными помыслами структура личности или просто сломанная человеческая судьба. По мнению В.А. Сонина, обесценивание жизни, облегчающее совершение суицидального теракта, может быть вызвано не только радикальной идеологией, но и стремлением избавиться от негативной идентичности: одиночества безродного человека, физически или морально потерявшего всех близких, от клейма позора, чувства унижения за свою этническую группу [10].

Однако если говорить об истоках экстремистских идей и экстремизма в целом, то их необходимо рассматривать комплексно. При этом наиболее часто выделяют группы факторов, которые в комплексе создают экстремальную социальную ситуацию и влияют на начальное формирование и окончательное складывание экстремистских идей в человеческих умах. Для нас научный интерес представляют именно социальные факторы, а потому остановимся на трех основных из них:

Критическое падение уровня жизни социальной группы, класса, страты, резкое снижение социального их статуса и, как следствие, ограничение или потеря прав, свобод, привилегий. Данное падение уровня жизни носит долгосрочный характер, а потому антисоциальные настроения формируются и «вызревают» длительное время, являются отсроченной реакцией на смену социального статуса.

Социальная бесперспективность успешной жизнедеятельности членов ущемленной социальной группы. Отсутствие перспективы в данном случае подразумевает невозможность (по экономическим и социальным обстоятельствам) в ближайшем и далеко обозримом будущем улучшить собственное социальное и материальное положения, а также обеспечить стабильность нынешнего состояния и безопасность.

Эскалация конфликтов как между членами одной социальной группы, так и ее участниками и представителями других социальных групп. Базисом данных конфликтов, их детерминантами выступают: рекомбинация собственности и доходов внутри группы с повышением уровня трудовой эксплуатации и, как следствие, социально-классовое закрепощение отдельных ее членов [11].

В связи с этим вполне определенно можно утверждать, что различные социальные кризисы, расшатывающие систему общественных отношений, выступают истоками оформления, утверждения и распространения среди отдельных «горячих голов» экстремистских идей. В целом если рассматривать данный аспект с позиции философской науки, то можно согласиться с мнением отечественного эксперта В.Ш. Сабирова и отметить, что экстремистские идеи можно интерпретировать как злонамеренную чрезмерность [12].

Обобщив изученные истоки и причины экстремистских идей, следует констатировать, что они основаны на эпистемологической ошибке - подмене идеи свободы понятием произвола. Кроме того, носитель экстремистских идей не осознает дифференциации между «свободой от» (независимостью) и позитивной «свободой для» (то, о чем говорил Ф. Ницше). Если первая имеет истоком недостаток силы, то вторая происходит из ее избытка. В этом смысле только «избыточная» свобода действительна, а отрицательная свобода - видимость [12].

Таким образом, истоки экстремистских идей можно и необходимо определять и анализировать сквозь призму соотношения добра и зла, т. е. ту ее часть, где полностью отсутствует моральный аспект, происходит осознанный отказ от нравственных постулатов и законов - господствует имморализм. Вместе с тем важно для дальнейших теоретических разработок по данному вопросу задуматься о самом феномене «экстремизм» как крайнем проявлении специфики бытия современного мира - «зле», с которым следует считаться, принимая его в качестве проблемы, требующей перехода к онтологическому уровню анализа.

Обобщая проведенный анализ социальных причин и истоков экстремизма и экстремистских идей, можно смело утвердить, что общей причиной последнего выступает системный кризис «социального организма» и обусловленное им обострение социальной борьбы и внутрисоциальных конфликтов.

Литература

Данные МВД и ВС: в 2020 году число зарегистрированных «экстремистских» преступлений выросло // Сова: информационноаналитический центр. 2021 [Электронный ресурс]. URL: https://www.sova-center.ru/racism- xenophobia/news/counteraction/2021/02/d43634/ (дата обращения: 09.12.2021).

Писаренко О.Н. Социальная природа экстремизма: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Пятигорск, 2010.

Montesquieu. 1977. David Wallace Carrith- ers (ed.). The Spirit of Laws: A Compendium of the First English Edition. Berkeley, 1977.

Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2007.

Сенин И.Н. Экстремизм как форма правового нигилизма в современной России: теоретико-правовой аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2011.

Синицына В.А. Экстремизм, экстремистская деятельность, экстремистское правонарушение: понятие, соотношение, нормативное регулирование // Вопросы российской юстиции. 2019. № 2.

Килясханов Х.Ш. Социально-философский анализ феномена политического экстремизма в условиях реформирования российского общества: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Тверь, 2006.

Опознана террористка, взорвавшаяся на станции метро «Лубянка» [Электронный ресурс]. URL: http://www.newsru.com/russia/02apr2010/ opoznana.html (дата обращения: 09.12.2021).

Гнединская А. Сбежавший от ИГИЛ. Россиянин рассказал о своей жизни у джиха- дистов // Московский комсомолец. 2015. 8 июня.

Соснин В.А., Нестик Т.А. Современный терроризм: социально-психологический анализ. М., 2008.

Караханов С.С. Краткий курс лекций по противодействию религиозно-политическому экстремизму: учебное пособие. Махачкала, 2017.

Экстремизм как цивилизационный вызов / науч. ред. д-р филос. наук, профессор В.Ш. Сабиров. Новосибирск, 2012.

Bibliography

Data of the Ministry of Internal Affairs and the Armed Forces: in 2020, the number of registered «extremist» crimes increased // Sova: information and analytical center. 2021 [Electronic resource]. URL: https://www.sova-center.ru/rac- ism-xenophobia/news/counteraction/2021/02/ d43634/ (date of access: 09.12.2021).

Pisarenko O.N. The social nature of extremism: author abstract ... Cand. of philosophy. Pyatigorsk, 2010.

Montesquieu. 1977. David Wallace Carrith- ers (ed.). The Spirit of Laws: A Compendium of the First English Edition. Berkeley, 1977.

Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Explanatory dictionary of the Russian language. Moscow, 2007.

Senin I.N. Extremism as a form of legal nihilism in modern Russia: theoretical and legal aspect: author abstract ... Cand. of law. Saratov, 2011.

Sinitsyna V.A. Extremism, extremist activity, extremist offense: concept, correlation, regulatory regulation // Issues of Russian justice. 2019. № 2.

Kilyaskhanov H.Sh. Socio-philosophical analysis of the phenomenon of political extremism in the conditions of reforming Russian society: author abstract ... Cand. of philosophy. Tver, 2006.

The terrorist who exploded at the Lubyan- ka metro station has been identified [Electronic resource]. URL: http://www.newsru.com/russia/ 02apr2010/opoznana.html (date of access: 09.12.2021).

Gnedinskaya A. Escaped from ISIS. The Russian told about his life with the jihadists // Moskovsky Komsomolets. 2015. June 8.

Sosnin V.A., Nestik T.A. Modern terrorism: socio-psychological analysis. Moscow, 2008.

Karakhanov S.S. A short course of lectures on countering religious and political extremism: a textbook. Makhachkala, 2017.

Extremism as a civilizational challenge / scientific ed. Dr. of philosophy, Professor V.Sh. Sa- birov. Novosibirsk, 2012.Размещено на Allbest.ru