Проблема зла

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема зла

Зайцева Н.В., профессор кафедры философии,

Маслова Д.А., студент

Аннотация

Проблема зла существует уже много веков, но до сих пор не существует единого мнения относительно ее значения для атеизма или теизма. После краткого исторического обзора я сосредоточусь на дебатах между двумя ведущими современными философами, Роу и Плантингой, ни один из них не преуспел в разрешении доказательной версии проблемы зла. Настало время перейти от теологического вопроса к практическим вопросам о бессмысленных страданиях. Используя подход, основанный на здравом смысле, можно сделать вывод, что существует бесчисленное множество случаев бессмысленных страданий и что они заслуживают нашего пристального внимания.

Ключевые слова: Дружественный атеизм, Скептический

теизм, Бессмысленное страдание, Проблема Зла

Annotation

The problem of evil has been around for centuries but as yet no consensus exists as to its significance for atheism or theism. After a brief historical review, Ifocus on the debate between two leading contemporary philosophers, Rowe and Plantinga, and argue that neither has succeeded in resolving the evidential version of the problem of evil. It is time to turn from the theological issue to practical issues about pointless suffering. Using a common sense approach, I argue that there are countless cases of pointless suffering and that they deserve our undivided attention.

Key words: Friendly Atheism, Skeptical Theism, Pointless Suffering, Problem of Evil

Проблема зла существует уже давно. Обычно она ставится в терминах крайнего страдания, особенно если оно сильное и продолжительное, независимо от того, является ли это физической болью, такой как ожог или сокрушительный удар, или эмоциональным расстройством, таким как горе или всепоглощающий страх. Юм приписывал свою версию проблемы зла Эпикуру, греческому философу, жившему примерно в третьем веке до нашей эры. Хотя это приписывание сомнительно, поскольку его аргумент не может быть найден в дошедших до нас работах Эпикура, немногие из которых сохранились, Юм, возможно, использовал его для риторического эффекта. В век разума не повредит связать свои идеи с древними до возникновения христианства.

Однако не может быть никаких сомнений в том, что св. Августн в пятом веке уже знал о проблеме зла, поскольку он разработал две доктрины -- о греховности человека и о защите свободной воли -- для решения этой проблемы. Согласно Августину, Бог наделил человека особым даром -- даром свободы. В отличие от других животных, которые руководствовались инстинктом, человек был волен повиноваться или не повиноваться Божьим указаниям. Бог запретил Адаму и Еве вкушать от древа познания, но, искушаемые змеем -- метафора, возможно, из--за их любопытства, - они ослушались Бога, и в результате они и их потомство были изгнаны из рая. Августин считал страдание результатом греха, грех - результатом отвержения от Бога, а Бога, конечно, всемогущим, всезнающим и всеблагим. Эти идеи все еще популярны среди верующих и сегодня, хотя они, возможно, придают меньшее значение идеям первородного греха и ада, чем их знаменитый предшественник.

Лейбниц (“Теодицея”, 1710), великий немецкий философ и эрудит семнадцатого века, который был современником Ньютона и соперничал с ним за изобретение исчисления, ввел термин “теодицея" от греческих слов "справедливость" и "Бог", чтобы оправдать пути Бога для человека.” Он был первым, кто предложил большую хорошую защиту в сочетании с защитой свободной воли: некоторые товары с капелькой плохого лучше, чем те же товары без этой капельки. Он сравнил двух генералов с блестящей карьерой: одного, покрытого боевыми шрамами, и другого, который выигрывал свои сражения без шрамов. Лейбниц считал очевидным, что покрытый боевыми шрамами генерал был более достойным. Мы не обязаны соглашаться с ним, но у Лейбница было важное прозрение, и он воспользовался им.

Возможно, мир лучше с некоторым злом в нем, чем он был бы без какого-либо зла. Это правда, что мир без живых существ, таких как люди и другие животные, мог бы быть лишен страданий, но разве он не уступал бы миру, подобному нашему, где есть множество живых существ и, да, некоторые страдания, но и восхитительные наслаждения? Вот почему Лейбниц утверждал, что это лучший из всех возможных миров не потому, что он свободен от страданий, а потому, что он предлагает не больше страданий, чем необходимо для великого блага, которое он допускает, -- человеческой свободы. Вот почему он назвал этот мир лучшим из всех возможных -- таким миром, который, как вы ожидаете, создаст Бог, величайшее из возможных существ.[1]

Из этих предпосылок следует не то, что Бога нет, а то, что Бог ограничен либо в силе, либо в доброте. Для христиан это было равносильно отрицанию существования Бога, поскольку они считали Бога безграничным в силе, мудрости и доброте. В результате Юма часто считают атеистом. Но, как я и другие утверждали, это не означает, что Юм был положительным атеистом -- тем, кто верит, что Бога нет. Хотя Юм не был теистом в христианском смысле, возможно, лучше всего охарактеризовать его как ограниченного теиста или как религиозного скептика. В эпоху, когда религиозный скептицизм не отличался от атеизма, Юм, обеспокоенный своей с трудом заработанной литературной репутацией, оставил одну из своих величайших работ "Диалоги о естественной религии", которая будет опубликована только после его смерти.

Уильяме Роу, самопровозглашенном атеисте и изобретателе нового бренда, который он называет “дружественный атеизм”, и Элвине Плантинге, который не только в одиночку возродил интерес к теизму, но и также вдохновил других объединиться под знаменем “скептического теизма”.

Хотя я не претендую на то, что дружелюбный атеизм и скептический теизм являются последним словом в проблеме зла, я считаю, что Роу и Плантинга продвинули наше мышление по этому вопросу дальше, чем Юм и Лейбниц, и, следовательно, заслуживают нового внимания. Это продвижение может побудить некоторых из нас думать, что мы приближаемся к окончательному результату, чем это было раньше, но я приведу три вывода:

знаменитый пример Роу с сожженным олененком не является убедительным аргументом в пользу бессмысленных страданий;

что “возможности” Плантинги не имеют денежной ценности и что его версия защиты свободы воли столь же противоречива, как и другие формы либертарианства;

что, несмотря на некоторый прогресс в уточнении проблемы зла, пришло время отвернуться от теологической проблемы бессмысленных страданий, над которой продвижение к консенсусу, похоже, зашло в тупик, чтобы рассмотреть более приземленную, но правдоподобную альтернативу.

Роу считал само собой разумеющимся, что основной формой зла являются беспричинные или бессмысленные страдания, будь то страдания, вызванные стихийными бедствиями, такими как землетрясения и засуха, или стихийными бедствиями, такими как врожденные дефекты и психические заболевания; или страдания, вызванные моральным злом, таким как рабство и геноцид, или личными пороками, такими как эгоизм и преступное невежество. В восемнадцатом веке известным примером естественного зла было Лиссабонское землетрясение, но в двадцатом веке им стал Холокост, когда нацистский режим осуществил массовый геноцид миллионов мужчин, женщин и детей на основе сфабрикованной этнической мифологии. (Анна Франк и ее мать были причастны к этому массовому убийству).

Однако вместо того, чтобы обратиться к общим примерам естественного и морального зла, Роу предпочел сосредоточиться на конкретном случае того, что является или кажется бессмысленным страданием. Широко обсуждаемый в литературе случай стал известен как "дело Бэмби" по мотивам детской сказки на ночь, но с совсем другим концом. В версии Роу олененок попал в ловушку из-за далекого лесного пожара. Предположительно, пожар был вызван молнией, а не поджогом или человеческой халатностью, так что это явный пример естественного зла, и это приводит к ужасным ожогам олененка. Несколько дней спустя, испытывая ужасную боль, олененок умирает. Поскольку, насколько нам известно, Бог мог бы предотвратить такие страдания, не теряя большего блага и не допуская зла, столь же плохого или худшего, Роу приходит к выводу, что страдания олененка кажутся бессмысленными. Даже если бы это можно было оправдать каким -то большим благом, например, улучшением методов ведения лесного хозяйства, это лишь один из бесчисленных случаев таких страданий, больших и малых, и маловероятно, что все они могут быть оправданы оправдывающими Бога причинами: Некоторые из них действительно бессмысленны.

Плантинга предлагает нам рассмотреть случай с ребенком, который умирает затяжной и мучительной смертью от лейкемии. Почему Бог -- всемогущий, всеведущий, абсолютно добрый человек-- не мог предотвратить эти страдания для ребенка и ее семьи, которые могут быть хорошими христианами? Хотя он признает, что его ответ не подходит для пастырской заботы, Плантинга не сомневается в правильности ответа:

Достаточно верно: мы не можем понять, по какой причине Бог, если такой человек существует, позволяет этому ребенку страдать таким образом. [2]

Плантинга определяет зло как непостижимое, если оно таково, что люди не могут придумать ни одной причины, по которой Бог позволил бы ему существовать. Но это означает, что практически ничего не следует из того факта, если это факт, что какое-то зло непостижимо.

Изучив и найдя недостатки в трех современных концепциях вероятности, Плантинга приходит к выводу, что атеолог обречен на разочарование: ни одна из них не поддерживает его утверждение о том, что существование Бога маловероятно или маловероятно в отношении существования “10 13 скипидаров зла (где скипидарявляется основной единицей зла). Как справедливо замечает Плантинга, люди по -разному реагируют на случаи ужасного зла: это может укрепить их веру в Бога, ослабить их веру, оставить их веру неизменной, но озадаченной, или оставить неверующих с убеждением, что они правы.

Плантинга, безусловно, прав, привлекая внимание к ограничениям атеизма, но стоит задать сравнительный вопрос: “Как соотносятся ограничения атеизма и теизма?” Атеист не может доказать, что нет такой личности, как Бог, нет загробной жизни, нет страшного суда и так далее, потому что все это возможно, но что это за возможность? Плантинга и другие, кто следует за ним, любят говорить об “эпистемологической возможности” -- несмотря на все, что мы знаем о мире, определенные не от мира сего не исключены. Например, нет никакого противоречия в предположении, что тело погибает при смерти, но что дух или душа умершего продолжает жить в каком - то сверхъестественном состоянии. Если на то пошло, неясно, как естественное состояние и сверхъестественное состояние могут взаимодействовать, не говоря уже о том, чтобы противоречить друг другу.

Атеист не должен быть потрясен эпистемологической возможностью жизни после смерти. Призывать его исключить это -- значит просить его сделать что-то невозможное, а именно показать, что идея пережить смерть противоречива, как идея квадратного круга. Это все равно, что просить кого-

то доказать отрицательное универсальное утверждение, например, “Во вселенной нет единорогов”, вместо ограниченного утверждения, например, “Сегодня на земле нет единорогов” (имеется в виду, конечно, живое животное). Так что неспособность доказать это ни о чем не говорит. Мы должны быть осторожны в заявлениях о том, что возможно. Эпистемически возможно, что Сью сейчас наслаждается жизнью на небесах -- ничто из того, что мы знаем о физическом мире, не исключает этого, -- но атеисты придают мало значения таким возможностям. В конце концов, это эпистемологические возможности, а не вероятности. Ничто из того, что мы знаем о мире и людях, не исключает возможности небесного состояния Сью, но было бы глупо относиться к этой возможности так, как если бы это

была реальная возможность, например, возможность того, что вы прольете свой напиток, если будете неосторожны, или не сможете вести машину, если выпьете слишком много. Просить атеиста исключить отдаленные возможности невозможно. И теисты это знают. Вот почему они просят атеиста сделать это, рассчитывая на то, что он не сделает этого, чтобы поддержать их позицию. По общему признанию, атеист не может доказать, что страдания Сью бессмысленны, но и теист не может доказать, что это не так. Это ничья. Лучше двигаться дальше.[2]

Несовместимые, напротив, отвергают идею о том, что свободная воля и детерминизм совместимы. Это оставляет открытыми две возможности: вы можете выступать за детерминизм и отсутствие реальной свободы -- позиция жесткого детерминизма -- или за реальную свободу и ложность детерминизма -- позиция либертарианства. Насколько я понимаю, Плантинга и другие теисты, которые поддерживают защиту свободы воли, они либертарианцы. Они отвергают детерминизм, по крайней мере, как объяснение человеческих действий, а также уступки, на которые мягкие детерминисты готовы пойти ради мира с детерминизмом. (Современная физика, в любом случае, мало поддерживает универсальный детерминизм).

Насколько я могу судить, теологические аргументы за или против бессмысленных страданий остаются открытыми. В то время как Роу не смог сократить разрыв между видимостью и реальностью бессмысленных страданий, Плантинга не смог показать, что эпистемологические возможности -это живые возможности и, не используя спорную теорию свободной воли, что существуют оправдывающие Бога причины для того, что кажется случаями бессмысленных страданий. Оба философа исходят из понимания бессмысленного страдания в великих метафизических терминах: это страдание, которое Бог не мог предотвратить, не потеряв большего блага или не предотвратив зло, столь же плохое или худшее. Но почему мы должны приступать к решению этой проблемы в таких терминах? Если ваша цель не состоит в том, чтобы исключить возможность присутствия Бога внутри или снаружи, то на вопрос, существует ли бессмысленное страдание, есть прямой ответ. Бессмысленное страдание -это страдание, которое либо: 1) не заслужено страдальцем, потому что он или она не сделали ничего морально плохого, либо 2) страдальцу не нужно получать какое -то большее благо, которое иначе невозможно получить, потому что рассматриваемые большие блага не более чем “возможны”. Поскольку существуют многие случаи страдания, которые не являются ни заслуженными, ни необходимыми для какого -то большего блага, ясно, что есть много случаев бессмысленного страдания.[4]

Несмотря на усилия таких теистов, как Лейбниц и Плантинга, сомнительно не только то, смогут ли они решить проблему, но и то, нужно ли вообще решать проблему в их терминах, как это делают Юм и Роу. Мы можем найти бессмысленное зло -- оно же бессмысленное страдание -- на нашем заднем дворе, так сказать. Нам не нужно привлекать к этому Бога, и это может отвлечь нас от решения несущественных проблем.

Основная проблема, на мой взгляд, состоит в том, чтобы определить типичные причины бессмысленных страданий, будь то физическая боль или эмоциональный стресс, и объяснить, как люди, индивидуально или коллективно, могут наилучшим образом вмешаться, чтобы предотвратить или уменьшить будущие случаи таких страданий. На практике это означает, что все, что мы можем сделать, чтобы люди не были введены в заблуждение бессмысленными идеологиями и не относились к другим людям как к недочеловекам, все, что мы можем сделать, чтобы помочь жертвам стихийных бедствий, и все, что мы можем сделать, чтобы защитить детей и другие бесправные группы людей от жертв хищных личностей, с помощью из -за общественного безразличия. Излишне говорить, что это большие задачи, и сомнительно, будет ли теология полезной или необходимой для достижения прогресса в их решении. Говорят, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам, поэтому мы не можем ошибиться, взяв на себя обязательство помочь себе.

зло страдание стресс

Используемый источники

Андре, С. (1985). Проблема Зла и парадокс Дружественного атеизма. Международный журнал философии религии (стр. 209 -216) (Дата обращения 12.09.2022).

Маки, Дж. Л. (1955). Зло и Всемогущество. Разум (стр. 200-212) (Дата обращения 20.09.2022).

Плантинга, А. (1983). Разум и вера в Бога. (стр. 16-93) (Дата обращения 31.09.2022).

Плантинга, А. (1996). Эпистемологическая вероятность и зло. В книге Д. Говарда-Снайдера (ред.) "Доказательный аргумент от зла" (стр. 69 - 96) (Дата обращения 15.10.2022).

Размещено на Allbest.ru/