Политическая власть: формирование и функционирование в современной России

Прежние усилия сделать главной ценностью "великую Россию" явно или неявно строились на еще столыпинской оппозиции "великой России" и великих потрясений", т.е. ельцинско-гайдаровских "реформ". Это сразу же отсекало значительное число людей, еще находящихся под обаянием прогрессистских стереотипов, не желавших поступаться романтическим пафосом первых лет перестройки, верных ценностям демократии и гласности, которые пропагандистски были все еще цепко узурпированы "реформаторами". Жириновским "великая Россия" была противопоставлена не реформам-потрясениям, а униженности и страны, и ее граждан - бесспорный и болезненный для многих факт. "Вы найдите мне другую такую страну, - заявил Жириновский в интервью "Известиям", - которую так бы разоряли и унижали, как нашу" (Известия, 30.11.93). Поддерживая Жириновского можно было не отказываться ни от демократии и гласности (постоянная тема пропаганды ЛДПР), ни от реформ (других, но более эффективных, простых и приносящих быстрые плоды). В результате значительное число людей, чье сознание прежде надежно контролировалось мифом судьбинного "выбора России - реформы или смерть", получили возможность освободиться от этого контроля, ставшего для многих особенно тягостным после расстрела Белого дома, и броситься в объятья нового по внешнему выражению, но привычного и комфортного мифа об ином, но столь же судьбинном и бескомпромиссном выборе. Другим ходом Жириновского было разделение в своем дискурсе президента и правительства, выборов и референдума по конституции. Это позволяло взрывать привычный черно-белый дискурс реформаторства - антиреформаторства. Жириновский критиковал Гайдара, но поддерживал Ельцина, ЛДПР выступала против "Выбора России", но за президентский проект конституции. Это эффективно обеспечивало перетягивание недовольных своей жизнью и судьбой "ельциноидов" на свою сторону. КПРФ, помещенная организаторами выборов в ту же клетку для гадких ребят, что и Жириновский со товарищами, нашла несколько иной выход. Была осознана бесперспективность и бессмысленность направления острия против острия, мифа "великой России" или великих потрясений против мифа реформ или антиреформ. Вместо противопоставления "великой России", например, монополического капитала (об этом говорилось, но вскользь) КПРФ предпочла наполнить слова о возрождении (это маленькое изменение акцента несколько отличило КПРФ от великодержавников) России осмысленным содержанием, рационализовать насколько это было возможно для организации, назвавшейся коммунистической, саму идею российской государственности. "Одной из первоочередных задач партии провозглашено, - отмечалось в изложении предвыборной программы КПРФ, - сохранение и укрепление конституционных основ государства, которые и служат препятствием для установления монопольной власти капитала, развала России как единой многонациональной державы" (Известия, 19.11.1993).

Предвыборный дискурс КПРФ ориентировал избирателей на то, что решение задачи "укрепления конституционных основ государства" возможно, прежде всего, благодаря учету всего многообразия интересов граждан России. Эти интересы в документах и предвыборных выступлениях достаточно определенно и непредвзято констатировались. Выдвигалось требование учета и удовлетворения (хотя бы частичного) всех, в том числе и конфликтующих интересов. Декларировалось, например, безусловное уважение частной собственности, готовность выступать в защиту предпринимательства, прежде всего производственного и т.п. При этом, естественно, требовалось аналогичное уважение интересов трудящихся и обездоленных, что в общественном мнении, а тем более в среде самих трудящихся и обездоленных не могло не признаваться совершенно справедливым. Все это значительно способствовало укреплению поддержки КПРФ избирателями. Удалось даже перетянуть на свою сторону небольшой, но качественно весомый слой тех, кого "Выбор России" считал, безусловно, своими - рационалистически, по западному мыслящих государственников. Идея укрепления государственности как основа рационального компромисса многообразия интересов привлекла симпатии немалого числа державников из "демократического" лагеря, уставших от иррациональной бескомпромиссности своих вождей.

В отличие от поставленных организаторами выборов в наиболее уязвимое положение КПРФ и ЛДПР бесспорный фаворит "Выбор России" использовал старую стратегию построения предвыборного дискурса. В пропагандистскую кампанию было внесено лишь одно заметное новшество: довольно ощутимо акцентировался момент "выбора без выбора", безальтернативность предлагаемой программы. Главной была идея, что выбор уже сделан. При этом использовались отсылки на разные "факты" - "всенародное избрание президента", август 1991г., "начало реформ" и, особенно, референдум. Стыдливо обходили, как правило, события начала октября. Разве что Гайдар признал, что произошедшие (в октябре - М.И.) изменения сняли тот груз неопределенности, который постоянно висел над будущим приватизации и приватизационной программой" (Российские внести, 4.11.1993). Во всяком случае, пропагандистская кампания ВыбоРоссов ориентировала избирателей прежде всего на то, чтобы подкрепить уже сделанный выбор. Отсюда же и упор на безусловную плебисцитарную "ратификацию" проекта конституции. В полностью отвечающей пропагандистским требованиям "Выбора России" обобщающей и завершающей избирательную кампанию редакционной статье "Известий" дается недвусмысленная формула: "А референдум по Конституции - это всенародная ратификация ее проекта" (Известия, 11.12.1993). Несмотря на обязательные, порой громкие, но по сути ставшие ритуальными эскапады против "красно-коричневых" Выбросы явно давали понять, что им нет соперников. Разве что под самый конец кампании, когда ясно стало, что по существу она проиграна, Исполком блока "Выбор России", располагавший, несомненно, данными опросов общественного мнения, выпустил близкое к истерическому заявление. Два его заключительных абзаца резко акцентировали тему судьбинного выбора: "Приход таких людей, как Жириновский и Говорухин, к власти означал бы многие годы блужданий (свертывание с единственно верного пути - М.И.) в потемках новых бесплодных поисков третьего пути, огромные и абсолютно неоправданные жертвы народа.

Реальная стабильность и нормальная человеческая жизнь, ожидают нас только на пути продолжения уже начатых реформ (выбор уже сделан - М.И.). Бесспорно, путь этот нелегок, но история учит нас тому, что иной путь попросту невозможен, ибо ведет к пропасти" (Вечерняя Москва, 10.12.1993). Даже в этих двух коротких абзацах, в трех фразах полно противоречий и логических несуразностей, т.к. текст развертывается по законам мифа, а не рациональной аргументации. Например, альтернативы уже выбранному пути нет и одновременно есть сразу в двух ипостасях - блуждания и пропасти. Наиболее же показательна формула "новые бесплодные поиски третьего пути", где соединены ритуальное проклятье возвращению к старому ("новые поиски", т.е. снова повторение старого), отказ от "поисков", раз все уже найдено, наконец, осуждение "третьего пути" как химеры, выбивающейся из схемы реформы - антиреформы (поздновато и неловко спохватились - из прежней, августовских времен химеры "третий путь" и даже многообразие альтернатив превратились в диктующую свою логику реальностью предвыборного дискурса). Такая плотность спрессовывания столь разнородных и не раскрытых, а, по сути, и не предназначенных для раскрытия "знаков" как раз и свидетельствует о чисто мифологическом отождествлении всего со всем, на двойническое оборачивание всего благого во все злое и обратно. Кто не с нами, тот против нас. Эта мифологическая формула воспроизведена в схеме "12 против одного", декларированной с самого начала документа и вынесенной в заглавие. Неумение и иррациональное нежелание увидеть разнообразие политических позиций коренится, бесспорно, в мифологичности мышления ВыбРоссов.

Мифологических скатываний на схему судьбинного выбора было немало и у других блоков. Особенно нелепы и контрпродуктивны они были там, где предпринимались попытки апелляции к рациональному выбору. Так, в ряде выступлений и интервью Явлинский пытается развернуть аргументацию относительно диапазона возможностей российской политики, роли граждан и их объединений в рациональном формировании политики путем постоянной переработки и переоценки все новых альтернатив. Многообразие интересов, существующих в обществе, необходимость консолидации институтов гражданского общества констатируются в документах блока, во многих выступлениях его лидеров. Фактически ЯБЛоко показало способность выступать в роли партии рациональных общественников, способной стать партнером партии рациональных государственников и образовать с ними основу партийной системы.

Эта позитивная тенденция нередко перекрывалась резкими сваливаниями в мифологизацию. Так, один из политиков верхней части "яблочного" списка Владимир Лысенко выступил в "Независимой газета" со статьей под характерным названием "На развилке двух дорог". Статью открывает и задает тон следующее "установочное" заявление - схема: "История (персонификация обезличенных сил - М.И.) нас снова поставила (пассивность детей рода перед лицом Судьбы - М.И.) перед выбором, либо мы пойдем после 12 декабря по пути, проложенному генералом де Голлем для Франции во времена V республики, ... либо повторим свою историю начала века с печально знаменитым царским манифестом и тремя разогнанными Государственными думами" (Независимая газета, 11.11.1993). И хотя дальше можно обнаружить некое подобие рациональной аргументации, ее собственная логическая противоречивость, фактические неточности и, главное, заданные судьбинным мифом пределы делают рассуждения Лысенко не более, чем эмоциональном всхлипом по "красивому". Показательна завершающая статью фраза: "И хотя Россия не Франция, но все же ...". Автор в глубине души сознает утопичность своих мечтаний, но отказаться от них не может и не хочет. Миф слишком крепко держит его в своих объятиях. Немалое число избирательных объединений предпочло дистанцироваться от мифа о судьбинном выборе, потеснить его своими мифами, пусть не очень оригинальными по сути, но зато получившими свой особый фирменный знак. Здесь прежде всего следует выделить блок "Женщины России" с их фундаментальной метафорой желаемого устроения "Россия - семья" (непатриархальная, что создает трудности для авторитарного президента, но не лишает его возможностей при уменении своего авторитаризма) и ДПР со сверхзадачей "дело надо делать" (этот миф в версии "дело надо делать, а не болтать" активно использовала номенклатура на заре перестройки).

Более активное дистанцирование от мифа о судьбинном выборе связано с формулированием и отстаиванием специфических корпоративных или квазикорпоративных интересов. Такой курс более или менее последовательно проводили Аграрная партия России, политическое движение "Женщины России", блок "Будущее России - новые имена" (молодежь), блок "Достоинство и милосердие" (иждивенцы - инвалиды, пенсионеры и т.п.). Даже претендовавшие на роль "зеленых" т.н. Конструктивно-экологическое движение "Кедр" и на роль "центра" объединение "Гражданский союз" фактически самою логикой образования в предвыборном дискурсе довольно заметного "срединного пространства" корпоративных интересов фактически сдвинулись к артикулированию интересов соответственно корпораций коммунального хозяйства и директорско-инженерного корпуса. Выборочный анализ дискурса избирательной кампании позволяет существенно дополнить и откорректировать выводы, которые делаются на основании формального сравнения числа голосов, отданных за то или иное избирательное объединение. Дело в том, что выработанные на американской и европейской почве методы электорального анализа, вряд ли способны адекватно описать, а тем более объяснить российские проблемы. Сами по себе они опираются на целый ряд культурных предпосылок и поведенческих стереотипов англо-саксонского и, отчасти, германского мира.

Кроме того, они применимы только по отношению к электорату, т.е. общности, которая достаточно ясно понимает, принимает и использует определенные "правила игра", лежащие в организации и проведении выборов. В России такого электората попросту нет и не может быть. С "правилами игры" власти обходятся столь бесцеремонно, что меняются не просто отдельные детали, но фундаментальные принципы. А коли нет устойчивых правил, то откуда взяться всеобщему согласию с ними и последующей неукоснительной "игры по правилам", которую только и можно на основании статистики анализировать, выделять тенденции и даже прогнозировать.

Анализ политического дискурса представляется в этих условиях более надежным. Здесь также есть правила, но правила организации, формирования "смысла" из отдельных "знаков". Каждый участник политического дискурса, подобно партнерам по разговору, предлагает свои "знаки" и свои правила образования "смыслов". В результате возникает подвижный дискурс, где, как в живой беседе, кто-то может быть не услышан, а кто-то превратно истолкован - все в зависимости от того, чьи "знаки" и "правила" были приняты, а чьи отвергнуты. И "знаки", и "правила" не только могут меняться, но и обязательно меняются. Надежность анализа, получаемого в результате политического дискурса моментального снимка состояния народного духа или, точнее, самоощущения, зависит от многих факторов. Предложенные в данной статье наблюдения заведомо неполны и частичны. Рассмотренный корпус текстов и высказываний включает лишь часть опубликованных в печати документов тринадцати избирательных объединений, допущенных, в конечном счете, к выборам. Это, естественно, делает неслышными голоса многих политических сил и стоящих за ними групп населения. Ряд организаций сам предпочел молчание, как, впрочем, почти пятьдесят миллионов граждан. Часть организаций не была допущена до участия в кампании, в том числе благодаря использованию произвольных правил. Так, чистилище Центризбиркома не прошли предпринимательские объединения, т.е. их сторонников "Выбор России" счел непременно своими и не пожелал отдавать. Наконец, проделанный не был сплошным, а затрагивал только два аспекта: характер фундаментальных мифов-аксиом и степень рациональности мифологизованности политических дискурсов отдельных объединений. Даже принимая во внимание все эти ограничения и оговорки, можно сделать некоторые важные выводы относительно состояния духа и самоощущения народа (столь расплывчатые понятия используются как раз потому, что анализ политического сознания или мышления требует более высокого уровня точности). Если сравнивать это состояние с тем, что существовало года полтора-два назад, то бросаются в глаза, по крайней мере, три важных момента. Все еще крайне тонкий слой рационального мышления стал заметнее и, главное, сознательная к нему апелляция позволила некоторым объединениям, прежде всего ЯБЛоку и КПРФ, добиться впечатляющих результатов. Резко изменилось состояние мифологизированного сознания. Безраздельное послеавгустовское господство мифа реформ - антиреформ и его последующая относительная гегемония в условиях двойнического оборачивания этого мифа в миф "великая Россия" или великие потрясения были нарушены. К удивлению опешивших борцов против номенклатурного застоя и великих потрясений со своей версией мифа судьбинного выбора вторгся новый претендент на гегемонию. Жириновский умело перехватил часть сторонников и у тех, и у других. Еще очень существенное изменение стояло в том, что появился и получил оформленное и организованное выражение промежуточный, срединный слой народного самоощущения, основанный на большем или меньшем осознании корпоративных интересов. Для этого полурационализованного и полумифологизированного сознания стали допустимы и по существу естественны частные интересы, что предполагает в перспективе возможность их политического состязания и сотрудничества. Прежде всего в этом русле лежат ориентированные на специфические группы населения дискурсы Аграрной партии России, политического движения "Женщины России", блока "Будущее России - новые имена" (молодежь), блока "Достоинство и милосердие" (иждивенцы, т.е. инвалиды, пенсионеры и т.п.). В результате корпоративизации народного самоощущения и вопреки намерениям и расчетам своих лидеров, претендовавшие на роль "зеленых" Конструктивно-экологическое движение "Кедр" и на роль центра объединение "Гражданский союз", как уже отмечалось, самой логикой трансформации общего политического дискурса оказались услышанными, прежде всего, как корпорации слоев, связанных с коммунальным хозяйством в широком смысле ("Кедр") или с управленческой (директорско-инженерной) верхушкой промышленности ("Гражданский союз").

В свете этих данных в докладе на декабрьской конференции Института сравнительной политологии РАН автором было сделано предположение, что попытки рационально организовать работу Федерального собрания будут получать достаточно последовательную поддержку, прежде всего депутатов от ЯБЛока и КПРФ, а также, возможно, отдельных независимых депутатов-регионалов или заднескамеечников-центристов. В то же время наиболее крупные по предварительным оценкам фракции (ЛДПР и "Выбор России") будут торпедировать эти попытки, каждая, навязывая свою версию мифологии судьбинного выбора. Представители "срединного пространства" будут тяготеть к эклектическому смешению отдельных элементов рациональной и мифологизированной политики. Неизбежным представлялось, что некоторые наиболее сильные "голоса", которым правила Центризбиркома не дали прозвучать в избирательной кампании (прежде всего промышленники и региональные державники), так или иначе, найдут своих артикуляторов в Думе. Было высказано также сомнение, что КПРФ сможет успешно сохранить свою роль артикулятора интересов рациональных государственников, отчасти из-за неизбежной активизации заложенного в самом генотипе радикального "общественничества" ориентация на отмирание государства, отчасти из-за искушения стать классовой партией трудящихся и обездоленных, но, главное, из-за появления иных претендентов на озвучивание голоса рационального государственничества.

Некоторые из связанных с коммунистами опасений подтвердил пленум ЦИК КПРФ. Отчетливей стали классовые нотки политической риторики, однако более существенным оказалось заметное разогревание под сохраняющейся рационально-державнической оболочкой магмы коренных черно-белых мифов, восходящих к "Манифесту коммунистической партии". В докладе лидера партии Г.Зюганова, например, недвусмысленно было заявлено:"...главное противоречие переживаемого исторического момента - это противоречие между антисоциальными, антигосударственными (негативные меональные определения характерны для мифа - М.И.) силами, опирающимися на компрадорский капитал (акцентирование классового подхода и одновременное выведение интересов класса-антагониста за пределы рационального расчета - М.И.) и проводящими политику разрушения России, и государственно-патриотическими силами, союз которых только еще оформляется".

Первая неделя работы Думы показала, что несколько деформированный искусственным заглушением или молчанием в ходе избирательной кампании отдельных голосов дискурс стремится к восстановлению своей естественной конфигурации. В полной мере такое восстановление, конечно, невозможно, нынешняя Дума обречена быть искаженным артикулятором народного духа и самоощущения, однако общая тенденция налицо. Исключенные из самостоятельного организованного участия в избирательной кампании предприниматели из-за внутренней разноголосицы попытались создать, по меньшей мере, три парламентские фракции. Одна - "Союз 12 декабря" (И.Хакамада, А.Брагинский) - ориентирована на тесное сотрудничество с "Выбором России", но свой особый голос хочет сохранить. Две другие предпринимательские группировки предпочли замаскироваться под регионалов. В результате нефтепромышленник В.Медведев и начинавший со спекулятивной торговли ресурсами А.Тарасов смогли слепить довольно мощную группу под названием "Новая региональная политика", в которую вошло 65 человек. Наконец, петербургский предприниматель М.Горячев образовал группу, которая формально вошла в состав фракции ПРЕС (С.Шахрай, А.Шохин и прочие московские "регионалы"), но сохранила автономность и собственный голос. Наиболее интересным и многозначительным событием стало создание группировки "Российский путь" (характерно уже в названии акцентировании образа "пути", который в отечественном дискурсе органично связан с мифом судьбинного выбора). Возглавил эту группу С.Бабурин, чье политическое объединение "Российский общенародный союз" было лишено возможности участвовать в избирательной кампании сначала путем похищения части подписных листов, а затем дисквалификацией некоторых из оставшихся Центризбиркомом. Так что искусственно заглушенный голос будет звучать в Думе. Открытым остается вопрос, каким будет этот голос. Он может приобрести тональность рационального державничества, размежевавшись с КПРФ. На такую возможность, как будто, указывает участие в "Российском пути" А.Лукьянова, баллотировавшегося в Смоленской области как независимый кандидат члена КПРФ и бывшего спикера союзного парламента (в прежней коммунистической номенклатуре он явно тяготел не к коммунистам-ортодоксам, а к технократам от бюрократии). Однако "Российский путь" может не менее естественно взять на себя роль прорицателя мифов-проклятий "духовной оппозиции". В его составе есть любители и подобных упражнений. Не исключены, впрочем, и дальнейшие перегруппировки с более четким выделением классового коммунистического, а фактически социалистического голоса (КПРФ в отношениях с остальными, считающими себя правоверными коммунистическими организациями, фактически обрела роль "социал-предателей", как именовали в свое время социал-демократов), а также рационально-государственнического и мифо-державнического голосов. Состояние политического дискурса дает основания предположить, что формирование все большего числа корпораций, их консолидация создадут возможность образования вокруг и за пределами Думы некоего аналога группам интересов. В свою очередь те внутридумские объединения, которые продемонстрируют способность рационально работать с группами интересов, быть выразителями, как мифологии, так и рациональности различных народных голосов, трансформируются в настоящие политические партии, образующие тот или иной тип партийной системы.

В начале 1996 т. рейтинг Президента Российской Федерации, ассоциированный в сознании россиян с выбранным политическим и социально-экономическим курсом, достиг критически низкой отметки, что свидетельствовало о кризисе легитимности государственной власти в стране.

Выбор социальных приоритетов экономического развития, «заверения» в верности курсу демократических реформ, кадровые перестановки в верхних эшелонах государственной власти, осуществленные в ходе предвыборной президентской кампании 1996 г., и в значительной степени антикоммунистический настрой значительной части российского электората позволил реформаторам совместно с центристами-государственниками удержаться у власти.

С цивилизационной точки зрения кризис легитимности государственной власти в России вызван кризисом этатизма и патернализма, как основных принципов нормативно-ценностного порядка, сливающегося в российской цивилизации с государственностью.

В социальном плане кризис легитимности политической власти в России обусловлен, с одной стороны, скептицизмом и недовольством значительной части населения деятельностью государственной власти, а также политических партий, представляющих конкретные группы интересов; с другой стороны, слабостью самой власти, ее неспособностью эффективно решать актуальные проблемы современной российской действительности. Сложилась ситуация, описанная в теориях «государственной перегрузки» (Бриттэн и Нордхауз), «узаконения кризиса» (Хабермас).

Эти теории объясняют падение легитимности политической власти двумя обстоятельствами: во-первых, тем, что государственная власть берет на себя гораздо больше обязательств, чем способна выполнить; а во-вторых, тем, что правительство и партии, особенно в ходе предвыборных кампаний, дают гораздо больше обещаний, чем могут выполнить. Безответственность правительства, партий, политических лидеров ведет к разочарованию и скептицизму в массовом сознании, а следовательно, и к утрате политической властью легитимности.

Государственная власть в России, чтобы быть легитимной, должна соответствовать в той или иной мере разным культурным типам: архаическому -- древнерусскому народному типу; традиционалистскому -- православно-славянскому и общественно-социалистическому; современному -- либерально-западному типу культуры.

О кризисе легитимности политической власти в современной России свидетельствует потребность в нравственной политике. В стране складывается ситуация, когда в общественном мнении начинает преобладать представление о том, что все трудности, переживаемые страной, напрямую связаны с нечестностью, обманом, коррупцией и воровством на всех этажах социально-политической иерархии. На волне массового нравственного негодования рождается мысль, что стоит положить конец разворовыванию страны и грабежу народа, как все наладится и все проблемы разрешатся сами собой.

В современной России существует целый ряд обстоятельств, побуждающих людей рассматривать государственную власть только сквозь призму нравственных ценностей: крайне неудовлетворительное положение значительной части населения, вызывающее дискомфорт, раздражение и озлобленность; уверенность в том, что политическая власть утратила способность что-либо изменить «сверху», и убежденность общества в собственной «праведности», в том, что само оно никоим образом неповинно в «бедах» и «неурядицах» в стране; наличие в обществе демагогических политических сил и деятелей, обличающих безнравственность политиков, находящихся у власти, и проповедующих честность в политике; регулярное появление в структуре государственной власти виновников, легко «подставляемых» самой властью, на которых возлагается ответственность за все тяготы народной жизни.

Значительная часть населения в нашей стране начинает поворачиваться к идее «честности» власти как единственно возможному средству наладить жизнь и навести порядок в стране.

Кризис легитимности политической власти в современной России обусловлен также тем, что сама власть располагает ограниченными возможностями использования тех или иных факторов легитимации.

В большей мере легитимность политической власти в современной России приобретена благодаря правильному способу формирования властных институтов, каким явились президентские выборы 1996 и 2000 гг., парламентские выборы 1993, 1995, 1999 и 2003 гг., в ходе которых в известной мере произошло дистанционирование должности от ее носителя, личного авторитета от авторитета должности, ибо в сохранении должности Президента многим россиянам видится гарантия успешной реформации России.

Другое направление легитимации связано не столько с постановкой и обоснованием «великих целей», сколько с поиском эффективных способов решения насущных проблем российского общества.

Если сравнить три ветви государственной власти в современной России, то их легитимация имеет разные основания. Президентская власть как власть верховная легитимируется в основном культурным архетипом и соотносится прежде всего с нравственным идеалом Правды, основанном на патриархальном этатизме, вере в «чудо» со стороны умеренно-авторитарного лидера, наделяемого в определенной мере харизматическими чертами. Президентская власть как власть верховная в русском культурном архетипе во многом деперсонифицирована: должность и «образ» Президента в нем синкретичны, поэтому о качествах Президента судят, исходя не из того, какими качествами он реально обладает, а из того, какими должна обладать высшая власть. В силу этого уровень легитимности президентской власти в России всегда будет выше уровня легитимности других ветвей государственной власти.

Легитимность исполнительной власти, правительства в России, наоборот, санкционируется менталитетом и носит сознательно-оценочный характер, соотносясь через понятие социальной эффективности. В настоящее время за этим понятием скрывается способность правительства проводить политику, соответствующую ожиданиям различных групп населения и поддерживать в обществе социальный Порядок.

Законодательная власть, российский парламент, в русской ментальности воспринимается как «говорильня», большинство населения не связывает с ним своих надежд. Легитимация представительных учреждений государственной власти в русской ментальности осуществляется через соотнесение их деятельности с принципом соборности как «воли к согласию», а не «воли к власти».

Легитимность политической власти в современной России базируется, в первую очередь, на ожиданиях народа, связанных с личностью президента, установлением политической стабильности, демонстрацией власти своих шагов, направленных на повышение уровня жизни людей, постановке такой проблемы Президентом России, ускорением экономического развития страны, перераспределением денежных средств от богатых к бедным слоям населения, создание законодательной базы, необходимой для проведения этих преобразований в обществе, эффективной работе законодательной и исполнительной ветвей власти.

В современных условиях весьма распространена модель представительной, плюралистической демократии. В соответствии с ней, в обществе преобладают мощные организованные группы, а правительство играет в основном роль посредника между ними и, кроме того, часто само выступает как одна из таких групп. Каждая группа действует в собственных интересах, а правительство способствует координации и достижению компромиссов, с тем чтобы как можно полнее удовлетворить желания наиболее могущественных групп. Современные демократические режимы далеки от идеала. Они не исключают возможности использования в той или иной “экстремальной” ситуации авторитарных методов властвования. В любом демократическом государстве сохраняется аппарат принуждения и насилия, который может быть использован для подавления массовых антиправительственных выступлений. Однако в условиях развитой демократии подобные действия властей достаточно редки. Обычно взаимоотношения государственных институтов с гражданским обществом основывается на понимании того факта, что судьба “народных избранников” в конечном счете зависит от воли избирателей, и для того, чтобы получить или сохранить уже имеющиеся властные полномочия, необходимо заручиться поддержкой большинства населения, продемонстрировав преимущества не только своей программы, но и личных качеств по сравнению с оппонентами. На первый план выдвигается тактика политического маневрирования, успех которого во многом зависит от умения властей сыграть на общественном мнении, найти соответствующие способы снятия социальной напряженности и, несмотря на уступки в поисках достижения того или иного компромисса, контролировать экономическую и политическую ситуацию в стране.

Политический и идеологический плюрализм, который при демократическом режиме реализуется через легальную, закрепленную в законодательном порядке многопартийную систему, способствует тому, что правящая партия или коалиция постоянно находится в поле конструктивной критики сторонниками альтернативных подходов и мировоззрений, и в случае соответствующего волеизъявления народа по итогам голосования на очередных выборах властные полномочия “мягко” перейдут к готовым для их исполнения оппозиционным силам.

Важнейшим принципом политического режима является конституционное и иное законодательное закрепление основных общечеловеческих, политических и социально-экономических прав и свобод граждан, к числу которых в первую очередь относятся право на жизнь, право на собственность, право на участие в политической деятельности путем голосования или занятия выборной должности, право на труд и образование, свобода слова, печати, собраний, а также свобода совести, подразумевающая право каждого исповедовать любую религию или придерживаться атеистических убеждений. Вместе с тем законом предусмотрены и ограничения, призванные предотвратить превращение демократических свобод во вседозволенность. Очевидно, что не может быть полной свобода печати: существует ответственность за разглашение в прессе и других средствах массовой информации сведений, содержащих государственную или военную тайну, публикацию заведомо ложных материалов, порочащих честь и достоинство граждан и организаций.

Мерилом действенности демократического режима является обеспечение политической стабильности общества, его прогресса и процветания.

5. Заключение

Предлагаю Вашему вниманию личные взгляды на кризисы политического власти в экономической модернизации России.

Переход от тоталитаризма к демократии и ее развитие с начала 90-х годов осуществлялся при кризисе легитимности власти. Прежний режим обеспечивал свою легитимность тотальной обработкой населения, а также социальной поддержкой. Власть формировалась закрыто узким кругом.

Создание демократических институтов обусловило другие способы легитимности власти, наиболее важным из них является свобода выбора. Однако, сформированные демократические институты не были поняты значительной частью населения. Введение резкого имущественного расслоения не находит понимания у населения, которое за долгое время правления КПСС привыкло к социальному равенству и справедливости. Для повышения легитимности власть должна (но к сожалению не выполняет) обеспечить основное большинство населения социальной поддержкой и гарантиями в рыночной экономике, а также преодолеть социальные культурные противоречия, которые скопились у народа за 70 лет "пути к коммунизму". Надо также дать равные условия для сомореализации личности, дать свободу выбора. Но, по моему мнению, российская власть и Президент не выполняют своих функций по отношению к населению, которое их выбрало: Президент болен и, я думаю, не может выполнять свои функции, а правительство и парламент заняты только наживой в личных целях да критикой, чтобы поддерживать свой имидж в глазах народа.

Еще одним фактором усугубляющим кризис политической власти является то, что процесс формирования политических партий в России намного опережает становление структуры интересов социальных групп. В результате появляются партии, движение которых в большинстве случаев кроме их лидеров и приближенных никто не поддерживает, поэтому социальный вес их крайне мал. Я считаю, что в данном направлении нельзя двигаться революционным путем, создание какой-либо партии должно быть выстрадано, только тогда она будет реально представлять интересы большинства населения.

По моему мнению, в данный момент очень актуален еще один момент: политика предполагает взаимодействие всех политически значимых сил (см. выше вопрос 1) и в первую очередь - взаимодействие власти и общества. Вот этого как раз и не хватает нашей российской влести, у которой взаимодействие проявляется только раз в четыре года (в предвыборную компанию). Во времена СССР такую роль как бы исполняли различные общественные организации (профсоюзы, комсомол), но так как они в свою очередь опять же контролировались КПСС, то это нельзя было назвать обратной связью власти с народом. Нормальное взаимодействие должно быть по такому принципу: общественные организации выражают чаяния своих членов, причем ядро этих организаций не должно быть оторвано от входящих в организацию людей. В свою очередь общественные организации должны иметь возможность легально заявить о своих требованиях правящей элите, а те в свою очередь своевременно реагировать на них.

Усложняется ситуация в данном вопросе еще и тем, что в стране постоянно появляются новые социальные группы со своими специфическими требованиями (н-р, банкиры, предприниматели) они не могут включиться в политическую жизнь и представить свои требования власти без создания новых каналов участия в процессе политической жизни.

Одной из стран, находящихся на пути перехода от одного политического режима (тоталитарного) к другому (демократическому), является Россия. Наша страна пошла по пути быстрой политической и экономической реализации западной либеральной модели демократии, по пути так называемой шоковой терапии. Однако, в России не было на тот момент, характерных для Запада многолетних традиций рыночной экономики и индивидуалистической культуры, советское общество глубоко отличалось от западных демократий почти тотальной милитаризацией, суперцентрализацией и сверхмонополизацией экономики, её неприспособленностью к какой-либо конкуренции; преобладанием в народном сознании коллективистских ценностей, полиэтническим составом населения, отсутствием массовых демократических движений, способных сформировать альтернативную номенклатуре политическую элиту, и т.д. В результате мы переживаем трудные времена, либеральная модель демократизации привела к политической анархии, к подрыву мотивации производительного труда, резкому росту цен и падению уровня жизни населения. Очевидно, что для России оптимальная модель политического и хозяйственного реформирования может быть найдена лишь на пути тщательного учета собственной специфики и мирового опыта, проведения активной и реалистической государственной политики в целях формирования более динамичного и гуманного общества.

По мнению многих русский менталитет предполагает наличие сильной руки, жандарма и т.п., но я с этим не согласна, ибо считаю, что те ростки свободы, которые у нас уже есть на сегодня, должны сохраняться и приумножаться.

Я надеюсь, что на следующих выборах в Думу, а затем и на президентских выборах наибольший процент голосов снова получат силы демократического толка, и еще несколько лет стабильного развития общества приведут нашу страну к политической власти настоящей демократии.

В современном демократическом Российском государстве законодательство закрепляет наличие у граждан та или иных прав и свобод, но не всегда определяет, каким образом они будут реализованы. Зафиксированное в конституции право на труд не является гарантией от безработицы, а для того, чтобы воспользоваться свободой слова или печати, необходимо располагать определенной денежной суммой для оплаты эфирного времени или публикации объявления в прессе, не говоря уже об издании собственной газеты. Средства массовой информации могут не только содействовать реализации права на свободу слова, но и выступать в качестве одного из инструментов воздействия на общество в интересах наиболее могущественных социальных сил.

В мире происходит постоянная эволюция политических режимов. Рассматривая динамику их развит можно отметить, что в целом в современную эпоху действует определенная тенденция к увеличению числа демократических режимов. Ряд режимов являются переходными: от авторитарных к демократическим. Для ряда стран СНГ характерны авторитарные режимы с элементами формальной демократии.

Такие шаги, подкрепленные реальными результатами, являются необходимым условием для признания со стороны граждан России права политической власти руководить государством.

6. Список использованной литературы

1. Авторитаризм и демократия в "Третьем Мире". Под ред. Мирского Г.И. М.: 1991.

2. Алексеев С.С. Общая теория права. Т.1. - М.: 1981.

3. Алексеев СС. Проблемы теории права: Курс лекций в 2 томах. Т.1. - Свердловск. - 1972.

4. Аристотель. Политика. -- Аристотель. Сочинения в 4-х тт. - Т. 4. - М.: 1984.

5. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М.: 1993.

6. Вебер М. Избранные произведения. М.: 1990.

7. Воткин В.А. Теория государства и права. - М.: Норма-инфра-М. - 2001.

8. Грачев М.Н., Ирхин В.Ю. Актуальные проблемы политической науки: коллективная монография. - М.: Экономическая демократия. - 1996.

9. Гринстайн Ф.И. Личность и политика. -- Власть и демократия: зарубежные ученые о политической науке. Под ред. П.А. Цыганкова. М.: 1991.

10. История политических и правовых учений. Учебник / Под ред. О.Э. Лейста. - М.: Юридическая литература. - 1997.

11. Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право России: Учебное пособие. - М.: Юристъ. - 2000.

12. Конституция Российской Федерации // Российская газета, 25 декабря 1993 года.

13. Макиавелли Н. Государь. М.: 1990.

14. Марченко М.Н. Курс лекций по теории государства и права. - М.: БЕК. - 2001.

15. Теория государства и права. Учебник / Под ред. Спиридонова Л.В. - М.: Юридическая литература. - 1994.

16. Теория права и государства. Под ред. проф. Г.Н. Манова. Учебник для вузов. - М.: Издательство БЕК, 1995.

17. Тирских М.Г. О причинах изменения методов государственного управления. // СибЮрВестник. - №2. - 2001.

18. Хрусталев М.А. Теория политики и политический анализ. М.: 1991.

19. Цыганков А.П. Правящий режим в постсоветской России: социальные основания, политическое поведение, варианты эволюции (декабрь 1991 -- март 1993). М.: 1993.

20. Цыганков А.П. Предмет и метод политической науки. М.: 1992.

21. Цыганков А.П. Современные политические режимы. - М.: Фонд «Открытое общество». - 1995.

22. Цыганков А.П. Социально-классовые основания стабильных политических режимов. -- США: Экономика, Политика. - Идеология. - 1992. - № 4.

23. Цыганков А.П. Трансформация политических режимом. - М.: Фонд «Открытое общество». - 1995.

24. Чиркин В.Е. Государствоведение: Учебник. М.: 1999.

25. Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. Учебник. - М.: Юристъ. - 1999.

Дополнительная литература

1. Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный левиафан. - М., 1985;

2. Избирательные системы и партии в буржуазном государстве. -- М., 1979;

3. Партии и выборы в капиталистическом государстве. -- М., 1980;

4. Перегудов С.П., Холодковский К..Г. Политическая партия: мировой опыт и тенденции раэвития//Коммунист. -1991.-№2;

5. Шмачкова Т.В. Мир политических партий//Политические исследования. - '.992.-№1-2.

6. Горбачёв М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. -М.: Москва, 1988.

7. Ленин В.И. Избранные сочинения. Том 1. -М.

8. Пищулин Н.П., Сокол С.С., Фролов В.А. Общественное мнение о процессах и институтах. -М.

9. Ельцин Б. Исповедь на заданную тему. -М., 1996.

10. "Сравнительная политология." Голосов Г.В. изд-во НГУ,1995

Размещено на Allbest.ru