Однако, кочевые племена, которые с точки зрения древних политиков и ученых считались варварами, также имели свою государственность. Завоевания, которые велись древними племенами скифов и гуннов, ясно свидетельствуют о геополитической направленности существования этих племен. Они были продиктованы особой структурой общества, которая для древних оседлых обществ была непонятной. Кочевое общество также было цивилизованным обществом, т.к. продвижение этих племен по евразийскому пространству, сопровождавшееся завоеванием оседлых обществ, свидетельствует о наличии особой цивилизации у кочевых племен Евразии, которые имели свою материальную культуру. Шло, таким образом, столкновение кочевой и оседлой цивилизации. Военное столкновение затем сменялось культурным взаимодействием и обменом. Кочевое общество заимствовало у оседлого общества черты более совершенной культуры и техники, но оседлое общество брало на вооружение завоевательное искусство кочевников.

Рим завоевал многочисленные территорий, включив их в свой состав в качестве провинции Римской империи. Провинций платили дань Риму, который стал потребительским обществом, что привело к упадку хозяйства в Италии. Многочисленные восстания рабов подрывали устои Рима. Продвижение древних германцев по Европе и разгром Римской империи совместными силами германцев и гуннов стало геополитикой новых для Европы цивилизаций. Завоеватели становились господствующим классом у покоренных народов. Это стало основной особенностью структуры средневекового общества. Безусловно, завоеватели осваивали язык, культуру и религию завоеванных народов. Но память о воинствующих предках заставляло их идти на новые завоевательные походы. Так зародились европейские крестовые походы на Восток. Главным идеологом-вдохновителем стала католическая церковь.

В противовес к католическому миссионерству появился Арабский халифат. Распространение ислама как насильственным, так и мирным путем стало геополитической миссией арабов. Османская империя больше обращала внимание на политическое, экономическое и культурное господство, но распространение ислама среди немусульманского населения отодвинулось на второй план, и было необязательной миссией в отличие от арабских завоеваний. Таким образом, в средневековой геополитике, в дополнение к экономическим причинам и военным завоеваниям добавилась и культурно-идеологическая миссия. Особенностью при этом оставался религиозный фактор.

Ранние тюркские, а затем монголо-татарские завоевания не имели религиозного содержания. Тенгрианство поначалу проповедовало веротерпимость, а затем уступило свое место исламу и христианству среди тюрок. Тенгрианство призывало к заимствованию элементов разных культур и их смешению. Кочевническая культура стала миссией глобализма древности и средневековья. Распространение материальной культуры кочевников стало скрытым содержанием тюркской геополитики. Фактор существования демократии в кочевом обществе со строгой дисциплиной подчинения старшим продолжал держать средневековых европейских политиков и философов в непонимании структуры кочевого общества.

В средние века рабовладение сменилось другой формой рабства - крепостничеством. Кочевники придерживались принципа свободы, но не могли освободить от рабства оседлые народы, т.к. последние были ментально предрасположены к раболепству. Поэтому, завоевателям-кочевникам оставалось одно - адаптироваться к оседлому обществу и принять все их законы. Здесь произошло укрепление институтов рабства именно завоевателями-кочевниками. Они стали господствующим классом. Этот фактор стал основой существования русского государства после монголо-татарского завоевания. Вольное казачество, будучи тюркской структурой в основе, также стало служить Российской империи. Тюрки-кочевники также укрепили деспотизм в ханствах Центральной Азии, царствах Среднего Востока и султанатах Индии. Деспотизм опирался на крепкую военную дисциплину. Таким образом, в Евразии деспотизм стал основным рупором средневековой геополитики. Переселение и смешение народов стало следствием и фактором евразийской геополитики средневековья. Оно имело свое продолжение и в новое время.

Великие географические открытия конца XV - начала XVI веков стали фактором не только средневековой геополитики, но и геоэкономики. Великие географические открытия пришли на смену Великого Шелкового Пути. Португалец Васко да Гама открыл путь в Индию через мыс Доброй Надежды в южной оконечности Африки. Поскольку Португалия и Испания находились в конкурентной конфронтации, то испанский престол отправил Христофора Колумба на поиски альтернативных путей в Индию, в результате чего он попал на американский континент. В то же время, ни в коей мере нельзя согласиться с европоцентристским доводом, что Америка была открыта Колумбом или норманнами. Скорее всего, это было открытие для прозябающих в относительно культурной отсталости европейцев в средневековье как результата доминирования невежества, вызванной господством католической церкви. В Европе зарождался новый вид производства, которая требовала больше финансовых средств и расширения торговли. Наряду с военным решением и экономическими выгодами эти факторы способствовали отчетливой потребности геоэкономического пространства.

Великий Шелковый Путь с древних времен до позднего средневековья играл геостратегическую роль в Евразии, соединяя Китай с Европой. Контроль над Великим Шелковым Путем на протяжении многих веков принадлежал тюркам. Династия чингизидов после монголо-татарских завоеваний была кровно заинтересована в укреплении геоэкономического значения Великого Шелкового Пути. Однако медленный распад Золотой Орды, а затем междоусобицы между ханствами привели к тому, что Великий Шелковый путь постепенно терял свое значение. Европейским купцам стало невыгодно терять большие деньги и состояния при пересечении евразийских степей.

Укреплявшиеся в Евразии в XVIII веке Российская и Цинская Империи решили устранить с Великого Шелкового Пути исконных хозяев - тюрков. Нестабильность в Центральной Евразии усиливалась именно с присутствием этих двух держав. В частности, для этого была использована столетняя казахско-джунгарская война, которая не только уничтожила Джунгарию и загнала Казахское ханство в объятия Российской империи, но и ослабила другие тюркские и монгольские ханства в Центральной и Восточной Азии. Европейские государства к этому времени обеспечили себе морской путь в Азию. Прибрежные страны превратились в колонии и полуколоний европейских держав. Таким образом, колониализм стал главной чертой европейской и российской геополитики.

Колониализм, шовинизм и национализм стали составными частями геополитики. В связи с этим они имели как внешнее, так и внутреннее значение. Геополитика как категория касается не только внешней политики государства, но и его внутреннего устройства. Внутреннее устройство подразделяется на две категорий. Первое, завоеванная территория является заморской колонией. Второе, завоеванная территория официально входит в состав государства завоевателя. К первой категории относились колониальные владения Великобритании, Франции, Испании и Португалии. Ко второй категории относились Россия и Австро-Венгрия. Что касается США, то Америка сама прежде была колонией Великобритании.

Появление первой категории связано с европейским шовинизмом, которая направлена на сегрегацию белого и небелого населения. Кроме того, европейский шовинизм часто смыкается с белым расизмом. Отдельные проявления шовинизма одних европейцев по отношению к другим принято называть своим именем - европейским национализмом. Нацизм стал пиком и оккультной формой германского национализма, плавно перешедшего в шовинизм с расистской теорией.

Появление второй категории связано с российском шовинизмом, направленным на поглощение всего нерусского населения на основе евразийской теории. Сторонники тюркской версии евразийской теории (в частности идеологи казахской Алаш-Орды) склонны утверждать о равноправных отношениях между разноязычными народами, в первую очередь между тюрками и славянами. Сторонники же славянской версии (особенно Л. Гумилев) больше склонны утверждать о слиянии народов под эгидой русского этноса. Однако появление в России скинхедов в начале XXI века показывает, что идет борьба между евразийским (поглощающим) и европейским (отталкивающим) шовинизмом. Скинхеды относятся к последнему и их основной лозунг: «Россия - для русских».

Французский теоретик геополитики Видаль де ла Бланш утверждал: «Несомненно, что влияние географических факторов на жизнь на земле огромно, однако другой вопрос, какое влияние оказывает география на судьбы людей и на историю человечества» /2/. В советское время географическая теория противоречила идеологии интернационализма и была под запретом. В действительности, география влияет на политику как внутреннюю, так и внешнюю. В процессе развития человеческого общества геополитика становится сложной и весьма противоречивой категорией в политике и науке. Именно география влияла на продвинутое или отстающее развитие того или иного общества. Поэтому, для оправдания своего господства европейцы создали теорию расизма на основе географических факторов.

Что касается геополитики США, то ее нельзя назвать колониальной по сравнению с европейским классическим колониализмом по ряду причин. Во-первых, США не имели территорий за морем в отличие от капиталистических держав - Великобритании и Франции, с одной стороны, и полуфеодальных Испании и Португалии, с другой. Эти метрополии, как правило, не были заинтересованы в дальнейшем развитии своих колоний, а поэтому придавали им сырьевой статус, политически и социально ограждая свое общество от них. Единственное американское владение за морем - Либерия, не имела колониального статуса, но в качестве зависимой республики просуществовала около сорока лет.

Во-вторых, США нельзя даже назвать колониальной державой по типу Российской и Австро-Венгерской империй. Последние были феодальными государствами при наличии не до конца сформировавшихся буржуазных отношений. Подвластные народы, проживавшие на своих исконных землях, прежде имели свою государственность, языки, письменность, сформировавшиеся культуры, исповедовали неязыческие религии (в российской Сибири народы в зависимости от географического расселения находились на переходной стадии от первобытнообщинного строя к феодальному, и были номинально христианизированы). В то же время, феодальный уклад жизни подвластных народов, а также продвинутое состояние их элиты и наличие средних классов, сближал их с более передовой метрополией. В США этническая структура более сложная, чем в Европе. Однако американский подход больше напоминает европейский, но с некоторой схожестью с евразийской структурой.

В-третьих, США к моменту геополитических переделов мира в конце XIX века пришли с запозданием. Отвоеванные у Испании Филиппины и Куба не стали колониями. Ряд островов на Тихом океане, в Карибском море, а также Пуэрто-Рико считаются владениями США, население которых являются американскими гражданами, но не имеющие статуса федеральных штатов. Эти владения не являлись колониями США, поскольку они не представляли сырьевую базу. Роль и функций этих владений состоят в том, что они представляют из себя лишь объекты геостратегического значения и форпосты традиционного американского доминирования на Тихом океане и Латинской Америке.

Таким образом, можно сказать, что США заимствовали элементы каждой из этих двух категорий - европейского классического и российского (евразийского) колониализма. Ведь американский экспансионизм и геополитическое завоевание значительно отличается от европейского. В новых владениях не было колониальных администраций. В этих владениях устанавливалось местное самоуправление, но под контролем правительства США. Местные власти должны были обеспечивать свободу бизнесу, особенно американскому. Это имело место на Филиппинах, Кубе и Пуэрто-Рико. Европейская геополитика в сумме с американской, начиная с периода после 1945 года, составляют единую западную геополитику или атлантизм, противопоставляя себя евразийской геополитике.

Американская геополитика, равно как и американская демократия берет свое начало с возникновения США как независимого государства. Что касается британской геополитики, то она свое начало берет, начиная, с XVI века, когда абсолютистская Англия разгромом испанского флота «Непобедимая Армада» в 1588 году значительно потеснила Испанию как колониально-морскую державу. Североамериканский континент в этот период становится сферой влияния британской геополитики. В период строительства капитализма в XVI-XIX веках европейская геополитика становится не только стержнем международных отношений, но и также основой колониализма. Американская геополитика, таким образом, родилась в утробе британской.

США унаследовали британские ценности политики, которые отличаются от ценностей континентальной Европы. Британская аристократия и джентри, имевшие коммерческое направление деятельности, стремились к осуществлению геополитической экспансии путем торговли, но не силой, как обычно распространенной в прошлом в Европе до 1945 года.

Универсальный принцип и мораль американской политики стали индивидуальным видением мира протестантской идеологии. Торговля при этом была отделена и допускалась как индивидуальная деятельность. Историческое развитие общества проходит постепенно, однако усиление исторических событий является все же индивидуальной. США не являются государством европейской модели и ментальности. Штат как государство не является инструментом самостоятельной политики. США состоят из самостоятельных штатов (первоначально государств), в союзе или конфедерации которых Америка является единой страной. Каждый штат делегирует определенные обязанности и функций союзу. США являются универсальным созданием, в т.ч. с экспансионизмом и распространением новых принципов. Процесс создания такого государства является постепенным, но в целом, ненасильственным. Таким образом, война является экстремальным методом. Внутренняя политика - другая категория в отличие от внешней политики, что является отдельной политической структурой, рассматриваемой западной политологией часто в отрыве от других подразделений. Тем не менее, сочетание этих двух категорий и явилось огромной капиталистической экспансией на американском континенте.

Можно также предположить и допустить, что американская внешняя политика началась с появления первых тринадцати английских колоний в Северной Америке. Легитимность этих колоний как суверенных государств в качестве независимого субъекта было шагом к подтверждению автономной политики под контролем британской монархии перед войной за независимость. Расширение территорий было главной причиной развития внешней политики США в первые годы после приобретения независимости. При британском контроле выход колонистов за пределы этих колоний был запрещен. Территорий США кончались на берегах Миссисипи, что было естественной границей.

Стремление американского торгового капитала к экспансии доминировала в период становления независимости. Поэтому, территориальная экспансия США в XIX веке, с американской точки зрения, было необходимым явлением для национальной интеграции. Великий американский политик и философ Томас Джефферсон (1743-1826) говорил о необходимости расширения американского государства, что и было осуществлено им в бытность третьим президентом США в 1803 году с присоединением французской Луизианы. Приобретение Луизианы стало первым геополитическим территориальным приобретением. США, вследствие своих территориальных проблем и внутреннего государственного строительства, не были столь широко заинтересованы в европейской или мировой политике.

После войны за независимость, США в течение длительного времени поэтапно расширяли свою территорию, что было в геополитических интересах американского государства. Запад был неосвоенной территорией, а поэтому американцы называли его естественной границей. В ходе присоединения новых земель (Луизиана, Орегон, Флорида, Техас, Калифорния, Аляска) США получили юридическое подтверждение приобретенных ими территорий от Франции, Великобритании, Испании, Мексики и России, согласно которым эти страны, отдав свои владения, не имели права вмешиваться в конфликты в их пределах, которые воспринимались бы США как вмешательство во внутренние дела. После гражданской войны федеральное правительство США начало активно усиливать военные силы, бюрократию и централизованную власть на Диком Западе в целях обеспечения национальной интеграции и безопасности.

С индейскими племенами, проживавшими на новых присоединенных землях, политика велась на дипломатическом уровне, поскольку подавляющее большинство этих территорий находилось под их фактическим контролем. Индейцы продолжали оказывать упорное сопротивление американским властям и армии, защищая тем самым свою независимость и самобытность. Заключаемые договоры часто нарушались, а обещания не выполнялись. Внутренние индейские войны показывали неспособность США в политическом разрешении внутренних проблем с коренными американцами. Политика кнута и пряника в отношении индейцев кончилась поголовным их истреблением и сгоном в резервации, а их исконные земли экспроприированы белыми мигрантами. Новые территории стали объектом коммерциализации. Земельные вопросы чаще всего решались силовыми методами, санкционированными бюрократической машиной штатов. Таким образом, трагедия индейцев оказалась одним из факторов роста американской геополитики и геоэкономики. Война против индейцев как коренного населения США стала актом проявления именно внутренней американской геополитики.

Внутренняя геополитика велась в основном Российской империей (а затем Советским Союзом и Российской Федерацией), Китаем, Австро-Венгрией. Едва решив внутренние проблемы (антиавстрийские освободительные движения), Австро-Венгрия вступила в первую мировую войну, после которого она распалась на ряд европейских государств. Главным геополитическим игроком в Европе в межвоенный период стала нацистская Германия, на смену которой после второй мировой войны пришла единая Европа. До этого Германия Бисмарка потеснила Францию как старого геополитического игрока. Именно столкновение этих двух гигантов вызвала первую мировую войну. В начале XXI века Европейский Союз отрабатывает свои геополитические и геоэкономические задачи. При этом Великобритания, Франция, Германия и Италия с другими членами ЕС формируют единую политику на протяжении более пятидесяти лет. За это время они делегировали свои национальные интересы геополитического характера США, своему союзнику по НАТО и ОБСЕ.

Российская империя вела затяжную Кавказскую войну в XIX веке и подавляла национально-освободительные движения в Центральной Азии. Китай с момента присоединения Синьцзян-Уйгурского Автономного района и Тибета по сей день имеет проблемы с этими неханьскими провинциями. Советское руководство проводило политику геноцида и депортации народов с их исконных земель. Российская Федерация после распада СССР вела кровопролитную войну в Чечне, а затем перешла к оккупации грузинских автономий (Абхазия и Южная Осетия) за пределами РФ. Российско-грузинская война показала, что Россия готова применить военную силу в отношении любой страны мира, в первую очередь в пространстве СНГ. Россия всегда рассматривала внешнюю геополитику в неотрывной связи с внутренней. Такого же подхода придерживается и Китай. Причины территориальных претензий геополитического характера этих стран разные. Геополитическая активность Китая с возможным территориальным расширением связана с демографическим ростом этнических китайцев. Россия же, имеющая огромные массивы неосвоенных и залежных земель и сокращающееся население, анахронически бросается на приобретение территорий в странах бывшего СССР (Крым, Приднестровье).

Основная идеология внутренней геополитики России и давление на пост-советские страны - великодержавный российский шовинизм. Основная идеология внешней политики российского руководства - величие России и российского народа под эгидой и доминирования русского этноса. Такой же подход наблюдается и у Китая - великоханьский шовинизм. Подобная политика вызывает в ответ рост внутреннего нерусского и некитайского национализма чеченцев, татар, уйгуров и тибетцев, а также национализм в сопредельных странах, на которые они оказывают политическое, экономическое, культурно-идеологическое давление. Если западные страны давно из колониализма перешли в неоколониализм, то Россия пока затрудняется перейти в подобное состояние. Китай же, напротив, настроен перейти на путь неоколониализма по всему миру. Действия Китая вызывают резкий рост национализма в Японии, которая из прошлого опыта намерена возродить свое геополитическое величие.

Известно, что география и психология являются важными факторами геополитики. Война же в американской политике считается ограниченным видом политики, но не иррациональным. В то же время, война, будучи ограниченной категорией, является выгодным средством политики.

Политика должна определяться моралью, этикой и мудростью. Однако США и ряд других держав, включая Россию и Китай, на практике нарушают политическую этику. Это нарушение проявляется в виде двойного стандарта. Провозглашая мир, часто великие державы начинают кровопролитную войну, что есть открытая форма двойного стандарта. После второй мировой войны США перед миром ставят условия на внутреннюю демократизацию. Демократизация стала одной из геополитических задач США. Однако экономические интересы доминируют, и США часто забывают о демократии, поддерживая диктаторские режимы ради экономических и геоэкономических выгод, что есть отработанный двойной стандарт Америки. Россия свой двойной стандарт проявляет на уважении территориальной целостности соседних стран, но в то же время пытается поднять вопрос о территориальных приобретениях. Китай политически уважает территориальную целостность соседей, но в образовательной сфере внушает своим гражданам о принадлежности Китаю огромных территорий за пределами КНР. Таким образом, каждая держава по-своему проявляет двойной стандарт, исходя из своих национальных интересов.

В международной геополитике государства часто объединяются в блоки, составляя геополитические полюсы. Сами державы, будучи субъектами геополитики, являются геополитическими силами. После распада СССР и террористического акта 11 сентября 2001 года терроризм стал новой невидимой геополитической силой, не имеющей своей определенной территории. Терроризм стал таковым благодаря наличию новых технологий и тактики, бросая этим самым вызов великим державам. Рассадником терроризма считаются Афганистан и северо-восток Пакистана. Правительства этих стран ведут войну против террористов на своей территории. Это не только гражданская война между правительственными войсками и мятежниками (как и в случае с сепаратистами в России и Китае), но и также внутренняя геополитика руководства Пакистана и Афганистана.

США в свое время учли, что именно кризис и депрессия вызвали появление нацизма и краха международной экономической системы перед второй мировой войной. Поэтому, реорганизация экономической системы после второй мировой войны характеризовалась как спонсирование разрушенных экономик Западной Европы и Японии. США осуществили свою геоэкономику различными правительственными программами. В 1944 году в Бреттон-Вуде США созвали конференцию по мировой финансовой системе, создав Международный Валютный Фонд (МВФ) и Международный Банк по Реконструкции (впоследствии Всемирный Банк). Инициаторами Бреттон-Вудской конференции были США и Великобритания. Основной целью Бреттон-Вудской конференции было создание валютного резерва. Бреттон-Вудская конференция также стала и началом нового экономического порядка.

Но способны ли США и другие западные страны пойти на это сейчас, в начале XXI века? Готовы ли на это богатые азиатские страны? В период финансового кризиса валютные средства у международных организаций и фондов также недостаточны. ООН испытывает трудности в решении глобальных проблем. Ведь экономический и политический кризис конца первого десятилетия XXI века усиливает терроризм и анархию в международных отношениях, выраженную в многополюсном мире. Западный мир после 11 сентября 2001 года не составляет того единого, что было прежде. Россия испытывает проблемы как с Западом, так и с Востоком, а прежде всего со странами СНГ. Китай пытается начать диктовать свою волю миру. Другие азиатские страны разобщены между собой как политически, так и экономически. Индия, став экономическим гигантом, претендует быть сильной державой и составляет конкуренцию Китаю. Картина такова, что мир после наступления кризиса находится в тупике и политическом вакууме. Запад ослабевает, но Восток еще не собрался со своими силами.

С началом Великих географических открытий значение моря (талассократии) стало доминировать над сушей (теллурократией). Торговый и военный флоты имели первостепенное значение для мировой геополитики и геоэкономики. Теоретически это так выглядело: «Если в былые времена теллурократия (Суша) доминировала над талассократией (Морем), то начиная с эпохи Великих географических открытий Море становится все более мощным оппонентом Суши» (3). Для евразийской геополитики Суша, напротив, была первостепенной. Поэтому, в период кризиса западной модели экономики и политики важной становится возрождение Великого Шелкового Пути, проходящий через евразийский хартленд (хребет). С экономической точки зрения, Великий Шелковый Путь способен вывести мир из состояния затяжного экономического кризиса. В конечном счете, это будет либо доминированием Суши над Морем, либо равные позиций в мировой экономике и торговле. Если евразийский хартленд более двухсот лет контролировался Россией, то теперь независимые страны Центральной Азии (а Казахстан среди них ведущий) сами способны контролировать Великий Шелковый Путь и извлекать выгоды. Они вполне способны быть самостоятельными геополитическими и геоэкономическими игроками на евразийском континенте.

Геополитическое влияние того или иного государства, определенного блока определяется целями и стратегиями при выборе сфер влияния. При геополитическом, геоэкономическом, и геостратегическом выборе учитываются все аспекты - экономические, политические, социальные, военные, финансовые, торговые, демографические, этнические, религиозные, культурные, ментальные и т.п., которые составляют в совокупности национальные и наднациональные интересы.

Список использованных источников

1. Политология. Энциклопедический словарь. Москва: Publishers, 1993, с. 58

2. Геополитика. Хрестоматия. Москва: Питер, 2007, с.189

3. Евразийская интеграционная политика Республики Казахстан. Алматы: Акыл Китабы, 1998, с.39

Чеботарев А.Е.,

директор Центра актуальных исследований «Альтернатива», кандидат политических наук

Национальные интересы Казахстана: поиск концептуальных основ

Сложные и неоднозначные процессы в общественно-политической жизни Казахстана и вокруг его положения на международной арене придают особую актуальность такой теме, как реализация и защита национальных интересов.

В связи с этим автоматически возникают вопросы. Во-первых, насколько осознаны в Казахстане его национальные интересы? Во-вторых, каково их концептуальное содержание? И, в-третьих, эффективны ли механизмы реализации и защиты национальных интересов?

Очевидно, что ключевым из них является второй вопрос, ответ на который позволит так или иначе разобраться с другими вопросами. Однако, именно он представляется самым сложным для решения, поскольку однозначного определения понятия «национальные интересы» ни в научной, ни в официальной терминологии нет.

В частности, в энциклопедическом словаре «Политология» под редакцией Юрия Аверьянова национальные интересы определяются как интересы национальной общности или группы, объединенной специфическими связями и взаимоотношениями генетической и культурной гомогенности. При этом они воплощаются в стремлении представителей одной национальности к кооперации и объединению на основе общности культуры, выражающейся в языке, семейных, религиозных, моральных традициях и обычаях /1/.

Судя по всему, все здесь сводится главным образом к интересам определенных этнических групп вследствие явной идентификации в данном случае таких понятий, как «нация» и «этнос». В то же время налицо узкое представление о сущности национальных интересов.

На российском Интернет-портале «Мир словарей - Коллекция словарей и энциклопедий» национальные интересы трактуются, как осознанные потребности государства, определяемые экономическими и геополитическими отношениями данного государства в данную эпоху, культурно-историческими традициями, необходимостью обеспечения безопасности, защитой населения от внешней угрозы и внутренних беспорядков, экологических катастроф и т.д. /2/.

Практически в аналогичном ключе дается определение национальным интересам на Интернет-портале «Википедия - свободная энциклопедия». Здесь они понимаются как объективно значимые цели и задачи государства как целого /3/.

Как видим, в двух приведенных выше случаях нация отождествляется с государством. Соответственно национальные интересы воспринимаются как исключительно государственные. С одной стороны, по логике вещей, это правильное понимание сущности рассматриваемого явления. С другой же стороны, оно вновь замыкает термин «национальные интересы» в узких рамках.

Как правило, государственный подход рассматривает национальные интересы главным образом сквозь призму внешней политики того или иного государства. Соответственно их отстаивание является целью данного государства на международной арене.

Однако далеко не все национальные интересы определяются исключительно внешней политикой государства. Как справедливо отметил американский политолог Ганс Моргентау, «Внешнеполитические цели должны формулироваться через призму национального интереса…» /4/.

Иными словами, национальные интересы являются фактором, определяющим внешнеполитическую деятельность государства, а не наоборот. Учитывая же, что деятельность государства не сводится только к международным отношениям, следовательно, национальные интересы не могут быть связаны только со сферой внешней политики.

Нужно также отметить, что привязка национальных интересов исключительно к государству характерна для недемократических режимов правления. Здесь данные интересы, как правило, негласно отождествляются с интересами правящей элиты или даже отдельно взятых носителей верховной власти.

Пытаясь решить дилемму взаимосвязи национальных интересов и государства, надо сказать, что зарубежная политическая наука представляет нацию как двуединство гражданского общества и государства. В связи с этим национальный интерес предстает здесь как обобщающий интерес, который снимает противоречие между интересами государства и гражданского общества /5/.

Отсюда можно сделать вывод о том, что национальные интересы имеют отношение не только к государству, но и к обществу, а, следовательно, и к составляющим его гражданам данного государства и их всевозможным объединениям.

С учетом всего этого довольно оптимальной является формулировка, отраженная в Концепции национальной безопасности Российской Федерации. Согласно этому документу национальные интересы России представляют собой совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах /6/.

Таким образом, в официальной идеологии России национальные интересы рассматриваются как интегрированное выражение интересов личности, общества и государства. Такая формулировка, на первый взгляд, демонстрирует уход от доминирования государственного интереса к строгой иерархии национальных интересов, где на первые позиции выходят интересы граждан и общества.

Вместе с тем в рассматриваемой концепции четко говорится о том, что обеспечение национальных интересов берут на себя именно институты государственной власти. Разве что такой тезис несколько смягчает ссылка на их взаимодействие в процессе осуществления своих соответствующих функций с общественными организациями. Но в любом случае, учитывая характер существующего в России политического строя, все же приходится признать преобладающую роль государства и его органов в отношении формирования и реализации национальных интересов данной страны.

Что касается национальных интересов Казахстана, то в этом плане он, следуя за Россией, обозначает их концептуальное содержание в контексте обеспечения национальной безопасности. В связи с этим единственным документом, отражающим понятие и сущность рассматриваемого явления, является закон «О национальной безопасности Республики Казахстан», принятый 26 июня 1998 года.

Данный закон определяет национальные интересы как совокупность политических, экономических, социальных и других потребностей республики, от реализации которых зависит способность государства обеспечивать защиту конституционных прав человека и гражданина, ценностей казахстанского общества, основополагающих государственных институтов /7/.

Очевидно, что такое определение национальных интересов основано на чисто этатистском подходе и всецело отражает сложившуюся в официальной идеологии и пропаганде точку зрения о ведущей роли государства в системе общественных отношений в Казахстане.

В этих условиях привлекает к себе внимание представленный в рассматриваемом законе следующий перечень национальных интересов республики:

1) обеспечение прав и свобод человека и гражданина;

2) сохранение общественного согласия и политической стабильности в стране;

3) экономическое развитие на благо всего народа Казахстана;

4) воспитание казахстанского патриотизма и укрепление единства народа Казахстана;

5) сохранение и приумножение материальных и духовных ценностей казахстанского общества;

6) незыблемость конституционного строя Республики Казахстан, в том числе государственной независимости, унитарного устройства и президентской формы правления, целостности, неприкосновенности государственной границы и неотчуждаемости территории страны;

7) устойчивое функционирование государственных институтов, укрепление и повышение эффективности их деятельности;

8) обеспечение оснащенности и боевой готовности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований Республики Казахстан;

9) безусловное исполнение законов и поддержание правопорядка;

10) развитие международного сотрудничества на основе партнерства.

Если в содержательном плане каких-либо вопросов или сомнений данный круг национальных интересов Казахстана, в принципе, не вызывает, то деятельность государства, его органов и их должностных лиц, связанная с реализацией и защитой этих интересов, выглядит далеко не безупречной. Особенно это касается вопросов соблюдения прав и свобод граждан, действующего законодательства, обеспечения правопорядка и условий для всеобщего благосостояния.

Или возьмем незыблемость целостности и неотчуждаемость территории страны. Они, бесспорно, относятся к ведущим национальным интересам Казахстана как суверенного государства. Но в таком случае возникает дилемма, отвечают ли действия руководства республики, связанные с передачей в разное время определенных его территорий соседним странам - Китаю, Кыргызстану, России и Узбекистану в процессе делимитации государственной границы, национальным интересам нашей страны или нет?

В Стратегии «Казахстан-2030» применительно к долгосрочному приоритету № 2 «Внутриполитическая стабильность и консолидация общества», совпадающему с отмеченным выше под тем же номером национальным интересом, имеется следующий тезис: «Если различные группировки, независимо от того, что их объединяет - политическая идеология, религиозные, этнические или классовые интересы, - находятся в состоянии противодействия, это приведет к опасной ситуации, при которой народ будет отвлекаться от цели-достижения общего блага и реализации своих национальных интересов» /8/.

Однако только за последние три с лишним года фактически непрекращающееся противостояние между различными группами внутри политической элиты страны, начиная с убийства одного из лидеров оппозиционной партии «Настоящий Ак жол» Алтынбека Сарсенбайулы и заканчивая уголовным преследованием экс-президента национальной компании «Казатомпром» Мухтара Джакишева, все больше и больше становится чуть ли не порядком вещей, определяющим общественно-политические процессы и отношения в Казахстане. Национальных же интересов республики здесь явно не просматривается.

Исходя из всего этого, приходится констатировать, что своими определенными действиями либо бездействием государство и его соответствующие представители способствуют фактическому обесцениванию национальных интересов как ключевого фактора развития казахстанского общества и государства в сознании немалой части населения республики.

Следует отметить, что в определенной степени данное обстоятельство обусловлено не только сложившейся практикой функционирования политико-властной системы республики, но и официальными подходами к концептуальным основам национальных интересов Казахстана.

Во-первых, как уже отмечалось выше, здесь четко выражен примат государства над личностью и обществом. Соответственно у многих граждан и институтов гражданского общества фактически нет восприятия национальных интересов как своих собственных.

Во-вторых, официальное рассмотрение национальных интересов в рамках обеспечения национальной безопасности страны заметно сужает их идейно-ценностный потенциал. В связи с этим представляется целесообразным подходить к определению понятия и сущности национальных интересов в контексте основной парадигмы национального развития Казахстана, которую, правда, тоже еще только предстоит обозначить.

В-третьих, из приведенной выше официальной формулировки не ясно, какие из национальных интересов являются краткосрочными, среднесрочными и долгосрочными.

Таким образом, казахстанскому обществу, его институтам и отдельным гражданам по сути дела еще только предстоит осмыслить, а может быть даже и самим определить действительное содержание и значимость национальных интересов. Главное только, чтобы они отражали все многообразие участников общественных отношений в республике, включая государство, различные социальные группы, институты гражданского общества, бизнес-сообщество и т.д., и были своего рода стержнем специфических интересов каждого из них.

Список использованных источников

1. Национальные интересы // «Политология. Энциклопедический словарь» / Общ. ред. и сост. Ю.И Аверьянов. - М.: Издательство Московского коммерческого университета, 1993. - С. 208.

2. Национальные интересы // «Мир словарей - Коллекция словарей и энциклопедий» (http://www.mirslovarei.com).

3. Национальные интересы // «Википедия - свободная энциклопедия» (http://ru.wikipedia.org).

4. Моргентау Г. Международная политика // Антология мировой политической мысли: В 5 т. / Под ред. Семигина Г.Ю. - М.: Мысль, 1997. - Т.2: Зарубежная политическая мысль. XX в. - С. 504.

5. Национальные интересы // «Мир словарей - Коллекция словарей и энциклопедий» (http://www.mirslovarei.com).

6. Концепция национальной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. № 1300 в редакции Указа Президента РФ от 10 января 2000 г. № 24) // Веб-сайт Института стратегической стабильности (http://www.iss-atom.ru).

7. Закон Республики Казахстан от 26 июня 1998 года № 233-I «О национальной безопасности Республики Казахстан» // Юридический справочник «Законодательство».

8. Послание Президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева народу Казахстана «Процветание, безопасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев» (Астана, 10 октября 1997 г.) // Официальный сайт Президента Республики Казахстан (http://www.akorda.kz).

Исмагамбетов Т.Т.,

кандидат политических наук, доцент

Формирование национальной идентичности

Суть процесса сложения наций состоит в том, как «чужие» приобщаются и становятся «своими». В политике не бывает легких маршрутов. Перед отечественной политологией стоит актуальная задача - разрубить гордиев узел проблем формирования национальной идентичности.

Даже при демократических режимах в полиэтничных государствах существует противоречие: демократия инклюзивна, т.е. обращена ко всем гражданам, нация эксклюзивна, т.е. различает «своих» от «чужих». Серьезным вызовом демократическому режиму является неспособность режима направить веяния со стороны национализма в русло совершенствования демократических норм, принципов, механизмов и процедур. Консолидация в нацию означает преодоление прежней значимости региональных, локальных, религиозных и прочих идентичностей.

При всем различии политических режимов, жизнь наций выражается емким словом - Судьба (Destiny). Понятие Судьбы, как неотрывное от нации, указано Геллнером, Дюркгеймом, Максом Вебером /1/. Это понятие связывает отдельное (человека с его индивидуальной жизнью) и общее (нацию). С другой стороны, национальная идентичность и классовая рабочая солидарность противоборствовали. Солидарность результативна была в плане взаимопомощи, поддержки забастовщиков. Осознание национальной общности оказалось более устойчивым, чем классовые и прочие деления внутри нации. Пример осознания общности судьбы показали в 1914 г. социал-демократы Западной Европы, в большинстве своем, поддержав правящие круги и проголосовав за военные расходы. Этим самым, они нарушили решения конгрессов II Интернационала, но признали общность Destiny со средними слоями и буржуазией своих наций.

Судьба по-разному проживается в хижинах и дворцах, группах, объединенных совместным проживанием в общинах и городских кварталах и предместьях. Эта общность судеб, неотрывность жизни индивидов от жизни нации и Отечества не всегда осознается. В мирных политических дискуссиях творится наша Судьба, понимаемая не мистически, а вполне реально, как результат деятельности граждан. Судьба обращена в первую очередь к будущему: общее будущее для казахстанцев или будущее разделено по этническим «квартирам»?

Идея судьбы затронута в старинной казахской поговорке: «Где казах, там мучения, тяготы». Кстати, Смагул Садвокасов, открыто выступавший против “малого Октября” Ф.И. Голощекина, в полемическом пылу заметил на 3-й партконференции республики (17-22 марта 1923 г.), что если слово “база”, т.е. построение базы (основы) социалистического общества, прочитать наоборот, то получим слово “азаб” (мучение).

Пока в Казахстане никто не предложил выход, объединяющий настоящее с прошлым и будущим, традицию и современность, общее и различающее граждан. А от этого зависит понимание общности нашей Судьбы и перспектива формирования нации.

Вместо советской формулы «социалистическая, советская по содержанию, национальная по форме» очевидна тенденция появления «по форме казахских, по содержанию - регионалистских» памятников. Монументы Адай-ата, Байдибеку и прочим, заслоняют имена подлинных общенациональных героев, воспетых казахско-ногайским героическим эпосом.

Обыватель и деятель культуры забывают, что они дети советской эпохи. Их наследие сформулировано по сталинским лекалам, когда казахская культура была серьезно подчищена в части исторической памяти.

Некогда гуманисты открыли европейцам античность и античное знание и культуру. Без Возрождения античности не было бы современной Европы. Но наши «культуртрегеры» ограничены локальным, а не общечеловеческим и национальным.

Нация при таком продвижении локальных, региональных ценностей оказывается перед лицом фрагментации исторической памяти и культуры. Актуально замечание российских ученых Фарукшина М.Х. и Юртаева А.Н. о периоде доминирования т.н. фрагментарной политической культуры как слепке состояния раскола общества: «… В условиях как плюралистической, так и фрагментарной культуры социальные конфликты легализуются. Но если первая предполагает достижение консенсуса, т.е. в целом стабильного равновесия интересов сторон и наличие механизмов решения проблем (обычно на ранних стадиях их проявления), то во втором случае речь идет лишь о «мирном сосуществовании» различных интересов на основе силового баланса сторон» /2/.

Структура населения Казахстана такова, что русские и группа других этносов составляют такие меньшинства, без мнения (участия, поддержки или противодействия) которых не решаем ни один проект нациестроительства. В этом плане минимизация этнических разделений в казахстанской культуре отражает эту черту реальности. Речь не идет о ликвидации этнических различий. Это невозможно и, тем более, противоречит правам человека на развитие культуры и языка.

Мифы, историческая память, общая культура, Отечество, самоназвание, идентичность и феномен «глубинного горизонтального товарищества» и солидарности, преодолевающей ментальные этнические границы - ключевые признаки и ориентиры для формирования в Казахстане нации.

Мифы. Миф о генеалогической системе родства казахских племен был отечественным вариантом мифа об общем происхождении. Однако запрет после Великой Отечественной войны эпосов об Эдигее-батыре (Едиге), Шоре-батыре сократил официально признаваемую версию казахско-ногайского героического эпоса до имен трех богатырей - Кобланды, Ер-Таргын, Камбар. Выросли поколения, для которых новые, идеологизированные мифы советского времени («впереди планеты всей», «мы в коммунизме будем жить») были реальностью, затем эти мифы обратились в иллюзии.

Следует добавить к аргументированной позиции этих авторов обстоятельство, имеющее прямое отношение к конструированию национальной идентичности, т.е. ключевому аспекту нациестроительства. По опыту стран Европы известно: 1) Конструирование нации начинается по инициативе интеллектуалов, создающих привлекательные образы прошлого, мифы, произведения культуры; 2) Политики затем применяют уже созданные ими образы, продолжая параллельно с интеллектуалами созидать конструкт нации.

«Чтобы идти вперед, надо оглянуться и податься назад». Следует заметить, что из всех этносов страны казахи и ряд родственных им народов имели развитый казахско-ногайский героический эпос. Это - неоцененный культурный ресурс казахского этноса.

Его содержательность понял В. Жирмунский, но часть казахских интеллектуалов (даже традиционалистов) по-прежнему относит эпос к разряду фольклора, игнорируя его роль как сокровищницы исторической памяти.

По признанию русских ученых советского времени русские былины не успели сложиться в единый эпический цикл. Казахстанцам известны миф о короле Артуре, имя Роб Роя через искусство, кино и литературу. Для сравнения, живой миф о короле Артуре содержит модель поведения рыцарей Круглого стола. Имя этого короля частично истребленного народа живо в исторической памяти английской нации на эмоциональном и поведенческом уровнях, а не только в трудах историков. Неоценима роль интеллектуалов, которые в будущем будут способны подобно сказителям прошлого увидеть общечеловеческое в деяниях героев казахско-ногайского эпоса. Привлекательность героев этого эпоса может распространена и на неказахскую аудиторию: имена их были известны народам Крыма, Северного Кавказа, Западной Сибири и отмечены в русских летописях, что отражено русскими историками, начиная с Карамзина, почти два столетия назад.

Есть две пока что невостребованные в стране стратегии: одна направлена на понимании эпоса как достояния исключительно казахского народа, что несколько противоречит исторической истине, вторая - сюжет эпоса с его человечностью характеров может стать событием для рождения объединяющего начала.

Единственный маркер для пригодности - способность воспитывать и консолидировать на почве общих ценностей. Русские сказки, например, «Конек-Горбунок» (автор П. Ершов) и «Василиса Прекрасная», сказания иных народов могут быть частичками общеказахстанской сокровищницы. Родители в сотнях тысяч семей сделали этот выбор без чьей-либо подсказки. Разве это не наилучший образец для перехода с миниуровня на макроуровень консолидации? Без навязывания со стороны отбирать уже существующие ценности и модели поведения из числа действующих на общее благо и распространять эти модели, используя систему образования, СМИ, активность заинтересованных неправительственных организаций - это ориентир для деятельности.

Содержательность новой идентификационной стратегии раскрывается при творческом применении мыслей Энтони Д. Смита о значении мифов, памяти, символов и ценностей. «Не может быть идентичности без памяти (хотя бы и избирательной), коллективной цели без мифа, а идентичность и цель (судьба) - необходимые элементы самой концепции нации». В умении переосмыслить мифы прошлого - ключ жизненности, эмоциональной привлекательности, общечеловеческой и универсальной силы установки на общенациональную идентичность. Миф о короле Артуре возник не в VI в., т.е. не во время вторжения англов и саксов на земли возглавляемых им кельтов, а в Средние века. Первые записи эпических произведений в Западной Европе относятся к VIII-IX вв., а их переосмысление продолжалось столетия.

Вопрос состоит в том, будет ли выбрана идентификационная стратегия в пользу отбора общего, обращенного на наращивание общечеловеческого или верх возьмет стратегия разделения по «этническим квартирам» с сохранением жесткой спайки «этничность-культура».

Достигнутая степень аккультурации этносов, включая казахов, не подвергла эрозии самую устойчивую часть этнической самоидентификации - этническое самосознание. Незачем разрушать этническое сознание, более важно делать акцент на ценностях, символах, ритуалах, мифах, которые по крайней мере не вызывают отторжения у иных этносов, а в лучшем случае привлекают их. Опыт предков поучителен. Сказители-импровизаторы переделывали прежние былины и эпос с учетом запросов аудитории, но оставляли неизменным - благородные ценности и помыслы героев, преодоление ими природных преград и человеческих козней.

Кое-что спонтанно оформилось. Никем не отвергается символика шанырака. «Золотой человек» и изображения барсов, оленей из древних Иссыкского и Каргалинского кладов, наскальные изображения седой древности не требуют слов пропаганды. С 1999 г. названия практически всех новых партий имеют в основе казахскую символику («Отан», «А? жол», «Асар», «Ауыл» и т.д.).