Анализ проблематики Э. Фёгелина в изучении современного политического гностицизма

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

В данном исследовании мы рассматриваем концепцию политического гностицизма в работах Эрика Фёгелина, американского политолога немецкого происхождения, крупной, но не слишком известной фигуры на фоне плеяды американских политологов-эмигрантов двадцатого века. Этому явлению могут быть найдены различные причины: как обширная философская терминология и любовь к неологизмам, так и антибихевиоральный подход в разгаре бихевиоральной революции в американской политологии. Фёгелин считал предметом своей политической философии повседневные вопросы человека, но терминологическая сложность и понятийная многомерность его работ усложняют задачу понимания всех аспектов его философии. Фёгелин основным вопросом считал вопрос о сути политической реальности. Кроме политической философии, наиболее весомым компонентом его теории является также философия истории, которая для самого Фёгелина является философией сознания или философской антропологией. Он ощутимо повлиял на американский консерватизм, хотя сам не считал себя консерватором, не работал с наследием Эдмунда Бёрка и не разделял кардинальное положение классического консерватизма о том, что традиция эффективно воплощает и защищает человеческую мудрость. Фёгелин следовал философии Платона в своём поиске «трансцендентной реальности» или Бога. Он отвергал традиционное различие между разумом и откровением, утверждая, что интеллектуальный поиск древнегреческих философов, в котором человек достигает Бога, и духовный поиск авторов Библии, в котором Бог достигает до человека, в значительной степени похожи друг на друга.

До эпохи Нового времени религия охватывала все области общественной жизни, а религия и политика были нерасторжимы. В своих работах Фёгелин приходит к мнению, что секуляризм не вытеснил религию, но сформировал альтернативный религиозный порыв, получивший форму политической религии. Поэтому исследование гностицизма как «эрзац религии» для Фёгелина неразрывно связано с исследованием политических процессов. Понятие «гностицизм» широко понимается как религиозно - философское движение античности и средневековья. Фёгелин считал гностицизм фундаментальным духовным расстройством, имеющим решающее значение для понимания кризиса западной цивилизации. В своих работах Фёгелин описал не только онтологию и эпистемологию гностицизма, но и его политическое проявление. Цель подобной категоризации состояла в понимании современных проявлений гностицизма, концептуальной и практической преемственности гностических движений от античности и средневековья к современности. Вопрос такой гипотетической преемственной связи древних, средневековых и современных гностических движений крайне занимал Фёгелина, поскольку оказался напрямую связан с остроактуальными политическими режимами. Он отзывался о таких режимах как о прихоти избранных идеологов, чьи претензии на привилегированные знания о мироустройстве не выдерживают столкновения с реальностью.

Фёгелин являлся активным членом международного интеллектуального сообщества «Эранос», участники которого впервые поставили вопрос о «научной значимости исследования таких феноменов, как гностицизм, каббала, алхимия». Также Фёгелин был действительным членом «Филадельфийского общества», организации, придерживающейся консервативных взглядов, цель которой «спонсировать обмен идеями в интересах расширения понимания основных принципов и традиций свободного и упорядоченного общества».

Актуальность. Работы Фёгелина достаточно трудно категоризировать, но они безусловно современны в силу происходящих в мире политических процессов и тенденций. В эпоху, когда негативный образ религиозной веры впитался в секулярное сознание, Фёгелин остаётся религиозным и моральным универсалистом, тем не менее, сделавшим радикально релятивистские выводы о политических системах. Его концепция политического гностицизма объясняет, чем опасна для общества политическая систематизация вне классической древнегреческой философии либо традиционного христианства. Кроме этого, работы Фёгелина представляют большой интерес с точки зрения истории политической мысли. По сравнению с коллегами, взнос Фёгелина в американскую политологию значителен, но вторичен по своему воздействию. Это тоже может являться плюсом, так как работы Фёгелина не превратились в догматы и доктрины, но сохранили живость повествования и здравый смысл.

Проблема. Фёгелин описал попытки замены классических политических и традиционных религиозных схем западной цивилизации новой формулой общественно-политического порядка, отклоняющей любое понятие божественного. Борьба подобного порядка с традиционной религиозностью, по его мнению, не сможет увенчаться успехом, так как принципы религиозной деятельности востребованы в политической деятельности. Следование гностическим идеологиям только приведёт к ухудшению общественных отношений и непрерывной войне. Подобная постановка проблемы принудила Фёгелина искать более глубокое понимание политического гностицизма.

Гипотеза. Религиозная попытка преодолеть несовершенства мира с помощью сверхопытного знания реализовывается через политику некоего воплощённого земного рая. В политической сфере такой подход приведёт к войне и насилию, которое будет оправдано религиозными ценностями и чаяниями. Гностицизм является ключевой концепцией для понимания подобных идеологических искажений в политике.

Историография. Анализ источников и литературы. Собственный научный корпус Фёгелина включает двадцать одну книгу и свыше сотни статей, но есть две основные темы, которые он пронёс на протяжении всей своей научной деятельности: политический и божественный порядок и философская антропология. Вопросу политического гностицизма полностью посвящено две работы Фёгелина - «Новая наука политики» и «Наука, политика и гностицизм». Обе работы насыщены философской терминологией и охватывают широкий исторический период - от античности до современности. В «Новой науке политики» Фёгелин пристально рассмотрел процесс укрепления гностицизма в западной религиозной и политической мысли. В работе «Наука, политика и гностицизм» Фёгелин возвращается к вопросу возникновения гностицизма и показывает его политическое воплощение. В этой работе Фёгелин приходит к осознанию смыслового слияния апокалиптического и гностического в своих исследованиях. В «Воспоминании» понятие гностицизм попадается лишь дважды, в «Экуменическом веке» Фёгелин рассматривает гностицизм применительно к собственной теории сознания. Таким образом, выразив своё отношение к гностицизму, Фёгелин начал терять интерес к этой теме, но продолжал следить за литературой по гностическим движениям и гностицизму, и оставался в контакте с крупнейшими историками гностицизма, такими как Жиль Киспель и Ханс Йонас.

Литература по научным вопросам Фёгелина не столь обширна. Мы использовали работы единственного докторанта Фёгелина - Эллиса Сандоса, возглавляющего Институт Эрика Фёгелина при государственном исследовательском университете штата Луизиана; а также учеников и последователей Фёгелина Гленна Хьюза, Юджина Уэбба, Манфреда Хеннингсена и других. Ценность подобных работ заключается в том, что они подробно раскрывают аспекты политической мысли Фёгелина.

Степень научной разработанности темы в отечественной и зарубежной науке. Таким образом, в зарубежной науке впервые тема гностицизма как политического движения, глубоко и подробно рассмотрена Фёгелином. В полном объёме тема политического гностицизма раскрыта учениками и последователями Фёгелина. Однако, подробная информация о концепции политического гностицизма Фёгелина не встречается в систематизированном виде, напротив, она рассеяна по многочисленным статьям и другим научным изданиям.

В отечественной науке работы Фёгелина не получили должного признания. Его книги и научные статьи в полном объёме не переводились на русский язык и не издавались в России. Фёгелин изредка упоминается в научных статьях отечественных авторов, как специалист по вопросу политических религий и тоталитаризма, но мы не встретили исследование в отечественной науке, посвящённое философской и политической проблематике Фёгелина, и, тем более, детальному рассмотрению политического гностицизма.

Новизна. Следует подчеркнуть, что до настоящего времени в отечественной науке не предпринимались попытки теоретического осмысления концепции политического гностицизма Фёгелина. Оценив имеющиеся источники и литературу, мы не выявили научных работ на совпадающую тему, данное обстоятельство предопределило новизну нашего исследования.

Объектом диссертационного исследования выступает политический гностицизм в качестве составляющей части религии как политического явления. Предметом работы является актуальная проблематика Фёгелина в изучении современного политического гностицизма.

Целью работы является комплексное исследование работ Фёгелина, реконструкция концепции политического гностицизма, воспринимаемого как религиозный фактор, играющий особую роль в политических отношениях.

Для достижения поставленной цели мы ставим перед собой следующие задачи:

· Рассмотреть политический гностицизм в политической реальности Эрика Фёгелина. Как Эрик Фёгелин определяет гностицизм в рамках своей теории? Каково сходство политического гностицизма и традиционных религий?

· Рассмотреть изображение и понимание политического гностицизма в работе «Новая наука политики». На каком основании Эрик Фёгелин видит влияние современных акторов политического гностицизма на принятие политических решений?

· Рассмотреть изображение и понимание политического гностицизма в работе «Наука, политика и гностицизм». Воздействует ли политический гностицизм на общество и политику?

Структура работы соответствует задаче данного исследования и включает оглавление, введение, три главы, заключение и список использованных источников и литературы. В первой главе рассматривается политическая реальность Фёгелина, и место политического гностицизма в ней. Во второй главе мы рассматриваем изображение и понимание политического гностицизма в работе Фёгелина «Новая наука политики», его поиск символов гностицизма, рассмотрение им гностицизма как в историческом, так и в современном виде. В третьей главе - изображение и понимание политического гностицизма в работе Фёгелина «Наука, политика и гностицизм», в которой Фёгелин ищет истоки гностических массовых движений современности и развивает собственную концепцию политического гностицизма.

Хронологические рамки исследования. Наше исследование охватывает широкий круг работ Фёгелина, начиная с работы «Политические религии», впервые опубликованной в 1938 году, заканчивая лекционными материалами 1985 года, которые Фёгелин не успел издать при жизни, и которые были выпущены посмертно его учениками и последователями в 1991 - 2009 годах.

Методологические основы исследования. Методологическим ориентиром исследования выступает герменевтическая методология, узнавание и реконструкция смысла текста, опирающихся на его интерпретацию, истолкование. Методика подобной интерпретации потребовала ввести в метод исследования принцип так называемого герменевтического круга и канон герменевтического смыслового соответствия, смысловой адекватности понимания. Если герменевтическая методология обеспечивает интерпретацию и реконструкцию текстов Фёгелина, то их структурирование, выстраивание в определённую систему происходит в процессе сравнительно-исторического анализа литературы и источников. Вместе с тем типологический анализ позволил нам разделить исследуемые объекты - работы Фёгелина на классы и рассмотреть их типообразующие признаки. Структурно-лингвистический анализ позволил нам понять и осмыслить идейно-тематическое и эстетическое содержание исследуемых работ.

Положения, выносимые на защиту.

· Фёгелин считает, что американская и английская демократии наиболее прочно сохранили в своих институтах мудрость классической философии и религиозность традиционной веры. Западные демократические государства способствуют экономическим и юридическим преимуществам. Но Фёгелин видел проблему либеральных демократических государств в вероисповедании благосостояния и попытках оставить религиозные верования в сфере частной жизни человека.

· Фёгелин вносит свой вклад в американскую политологию, осмысливая человеческую природу в историческом контексте, открытом для трансцендентности. Эта открытость к трансцендентности в качестве жизнеспособной переменной в политическом анализе ещё один отличительной вклад Фёгелин в американскую политологию.

· Современный гностицизм в понимании Фёгелина является политическим, так как представляет собой интеллектуальное и общественное движение, прибегающее к насилию ради исправления недостатков мира и общества.

· Такая концепция гностицизма является результатом подхода Фёгелина к политологии с помощью философской антропологии, которая включает исторический контекст и трансцендентные переживания.

Научно-практическая значимость исследования. Фёгелин также внёс свой вклад в другие дисциплины, таких как современная литература, философия и религиоведение. Поскольку «фёгелинианская» школа научной мысли отсутствует, то работы Фёгелина могут адаптироваться к новым вызовам и вопросам, возникающим в культуре. Такая гибкость позволяет исследователям преодолеть рамки своей конкретной дисциплины и использовать концепцию Фёгелина более широко.

1. Политический гностицизм в политической реальности Эрика Фёгелина

1.1 Работы Эрика Фёгелина

Эрик Фёгелин был одним из выдающихся политических философов двадцатого века. Его работы затрагивают разные области научного знания: политологию, политическую философию, философию истории и философию сознания. Работы были написаны в различные периоды его жизни, отразив обстоятельства австрийской, американской и немецкой биографий учёного. Фёгелин в 1919 году начал обучение на юридическом факультете Венского университета, посещая семинары Людвига фон Мизеса, сторонника классического либерализма. В 1922 году он получил степень доктора философии в политологии, его наставниками были Ганс Кельзен и Отмар Спанн. Впоследствии Фёгелин стажировался в Берлинском и Гейдельбергском университетах и в летней школе Оксфордского университета. В 1924 - 1926 годах Фёгелин при поддержке Фонда Рокфеллера проводил пост-докторское в Соединённых Штатах Америки, посвящённое иррациональным элементам в общественных науках. Он посещал лекции Джона Дьюи в Колумбийском университете, Альфреда Норта Уайтхеда в Гарвардском университете, и Джона Роджерса Коммонса в Висконсинском университете в Мадисоне. Американский опыт сильно повлиял на личный и научный кругозор Фёгелина. Свои размышления Фёгелин отразил в работе «О форме американского сознания», вышедшей в 1928 году. После хабилитации в том же году он преподавал политологию и социологию на факультете права Венского университета, и в этот период с ним работали Альфред Шюц и Фридрих Август фон Хайек, с которыми Фёгелин на протяжении жизни поддерживал дружеские отношения. В период с 1933 по 1938 годы Фёгелин изучал мотивы и причины политического насилия в Германии, начав исследование этого вопроса в работах «Раса и государство», «История расовой идеи», «Авторитарное государство».

В работе «Политические религии», вышедшей в 1938 году, Фёгелин впервые рассмотрел тоталитарные идеологии в качестве политических религий. Сходство с религией Фёгелин увидел в идеологии, обладающей всеми признаками религии, но не предполагающей веры в Бога. Начиная с этой работы, он строит собственную политическую теорию. Уже в это время он не рассматривал национал-социализм только как возвращение к варварским временам, считая, что осуждение нацизма «отвлекает внимание от того факта, что более глубокое и гораздо более опасное зло скрывается за этически предосудительными действиями». Первое издание книги «Политические религии» вышло в Вене, когда Австрия уже была включена в состав нацистской Германии. Сразу же после аншлюса Австрии Германией Фёгелин был уволен из Венского университета. Опасаясь преследований со стороны гестапо, он эмигрировал в Швейцарию, где написал новое предисловие для второго издания «Политических религий», которое вышло в Стокгольме в 1939 году. В 1942 году Фёгелин начал работать в государственном исследовательском университете штата Луизиана, а в 1944 году получил гражданство США. После переезда он поднимает проблему кризиса современности, замечая: «Отрыв чисто светской души от её религиозных корней приводит к серьёзному кризису в мире, и восстановление может быть достигнуто только посредством религиозного возрождения в структуре исторических церквей, либо вне её».

В 1952 году Фёгелин опубликовал работу «Новая наука политики», в которой изложил суть своей политической теории. Эта работа ознаменовала начало его карьеры как американского политического философа и сформировала его профессиональную репутацию. «Новая наука политики» получила широкий политический и общественный резонанс, когда журнал «Time» в очерке «Журналистика и дети Иоахима» обрисовал влияние гностицизма на западную политическую мысль, назвав эту работу Фёгелина «интеллектуальным детективным романом, поиском через историю западной мысли виновников, ответственных за современный беспорядок». В «Новой науке политики» Фёгелин описывает тоталитарные режимы двадцатого века как левого, так и правого толка, характеризуя их как идеологических наследников эпохи Просвещения.

В 1958 году Фёгелин начал преподавать в Мюнхенском университете Людвига-Максимилиана, возглавив кафедру политологии, пустовавшую со времени смерти Макса Вебера в 1920 году. Новый профессор, высказывающий весьма смелые замечания о политической природе современности, вскоре был назван редакцией либеральной «Sьddeutsche Zeitung» «иррационалистом». В 1958 году Фёгелин опубликовал работу «Наука, политика и гностицизм», в которой практически исчезли рассуждения о массовых политических движениях, характерные для работы «Политические религии». В этой работе Фёгелин отображает трактаты Георга Гегеля, Карла Маркса, Фридриха Ницше и Мартина Хайдеггера - важнейших немецких философов. Фёгелин предполагает, что эти философы не столько знали, как изменить мир, сколько сами хотели управлять преобразованием действительности. Истоки их деятельной жажды власти Фёгелин связывал с гностическим представлением. Понятие «представление» (representation) одно из важнейших у Фёгелина; оно означает смысл человеческого существования в обществе и истории, сформулированный авторитетным лицом. Следует отметить, что в работе «Наука, политика и гностицизм» Фёгелин, говоря о науке, имел в виду немецкий вариант слова «научный», который ссылается на греческое понятие «episteme» и одинаково применяется к естественным и гуманитарным наукам. В общем, работы Фёгелина содержат сложную философскую терминологию, которая представляет одинаково сложные идеи и толкования их значений.

Работа «Порядок и история» задумывалась Фёгелином как исследование истории порядка в шести томах. Первые три тома, «Израиль и Откровение», «Мир Полиса», и «Платон и Аристотель» появились в период с 1956 по 1957 год и описывают «порядок» в древних обществах Ближнего Востока и Греции. В 1966 году Фёгелин опубликовал работу «Воспоминание», в которой описал создание собственной теории сознания. Он заявлял: «Я зашёл в тупик в попытках найти уже существующую теорию личности, общества и истории, которая смогла бы ответить на те вопросы, которые я перед собой ставлю».

В 1969 году Фёгелин вернулся в США, присоединившись к команде Гуверовского института войны, революции и мира, исследовательского политического центра, входящего в систему Стэнфордского университета, где продолжал работать до конца жизни. В связи с занятостью Фёгелина на новой работе в университете, четвёртый том «Порядка и истории», «Экуменический век», появился в 1974 году, спустя семнадцать лет после третьего тома. Последний том, «В поисках порядка» был опубликован посмертно в 1987 году. Вопросы, которые Фёгелин поднимает в «Порядке и истории» распространяются на критический анализ современности, на оценку природы изменений в социальной и политической структуре. Интеллектуальные запросы Фёгелина менялись с течением времени, и он не мог или не хотел обрекать себя на утомительную задачу редактирования или пересмотра своих ранних трудов, редко возвращался к своим прежним работам, например, он так и не вернулся к предмету своих первых четырёх книг. Кроме того, он был мало заинтересован в издании своей рукописи «История политических идей», поскольку это потребовало бы тщательной переработки и дополнения материала. Учениками Фёгелина с 1991 по 2009 год в университетах Луизианы и Миссури было издано тридцать четыре тома его сочинений - «Собрание сочинений Эрика Фёгелина», в том числе восемь томов «Истории политических идей»: «Эллинизм, Рим и раннее христианство», «Средние века до Фомы Аквинского», «Позднее Средневековье» «Возрождение и Реформация», «Религия и восстание современности», «Революция и новая наука», «Новый порядок и последний ориентир», «Кризис и Апокалипсис человека». В своей последней книге Фёгелин ясно выразился, что он лишён желания низвести политологию до стратегического анализа.

Поэтому мы считаем целесообразным рассмотреть изображение и понимание политического гностицизма в таких работах Фёгелина, как «Новая наука политики» и «Наука, политика и гностицизм» более подробно, поскольку именно в этих работах Фёгелин максимально раскрывает собственную концепцию политического гностицизма.

1.2 Политическая философия Эрика Фёгелина

По мнению Фёгелина, решающим событием в учреждении политологии было философское осознание того, что «уровни бытия увенчиваются трансцендентным источником бытия». Это осознание укоренено в движениях человеческой души к божественному источнику, и переживается как «трансцендентность» (transcendence). «Из опыта любви к миру -- к трансцендентности первоначального бытия, от philia к sophon, от eros к agathon и kalon», -- именно из этого опыта, считает Фёгелин, проистекает образ «порядка бытия». Понятие «бытие» (being) это «не объект, а контекст порядка, в котором размещается вся совокупность переживаний реальности после диссоциации из космоса». Не менее важным в работах Фёгелина является понятие «порядка» (order) -- устройства реальности, переживаемого человеком как настройка на вселенский, космический порядок. «Реальность» (reality) и её природа у Фёгелина -- основной философский вопрос. «Реальность проявляется в божественном творчестве в космосе и в переживании присутствия божественного порядка в душе» -- говорит Фёгелин. Понятие «существование» (existence) он оставляет для обозначения земной жизни человека во временно-пространственных рамках.

Фёгелин полагает предметом политической философии повседневные вопросы человека, которые являются результатом существования человека в политической реальности. Он использует понятие «политическая реальность» (political reality) для обозначения такой реальности, которая порождена сознанием конкретных индивидов, чьи переживания и действия представляют собой социальное пространство, а также имеют исторический характер. Фёгелин придерживается мнения, что политология (politike episteme), основанная Платоном и Аристотелем, всё ещё является актуальной базой для современной политологии, так как несёт в себе образ общественного порядка. В таком случае именно политическая философия Платона и Аристотеля даёт ответ на вопрос, может ли этот образ общественного порядка формироваться так, чтобы не иметь признаков субъективного мнения - «доксы» (doxa).

В «Воспоминании» Фёгелин говорит о сознании человека, которое развивается путём всё увеличивающегося понимания собственной структуры и согласованного отношения к бытию. Таким образом, проблемы общественного порядка проистекают из сознания человека. Сознание в понимании Фёгелина интенционально, и рассматривается им, как однозначно участвующее в структуре реальности, которую он называет «metaxy». Понятие «metaxy» (промежуток) в работах Фёгелина является структурой реальности, в которой проходит существование, то есть соотношение между историей, сознанием и бытием. Фёгелин писал о заимствовании понятия «metaxy» в «Пире» Платона, поскольку Платон предназначал его, чтобы выразить переживание промежуточного звена действительности между Богом и человеком. Фёгелин говорит о «metaxy» как об области, находящейся между двумя силами, которые противоречивы по отношению друг к другу.

Противоречивость существования (tension of existence) - это то, что Фёгелин называет «соотношением между поиском человеческого ответа на полноту божественного обращения к нему, всегда присутствующим в динамике сознания». Таким образом, человеческий поиск истины одновременно и божественное обращение, и противоречивость человеческого сознания, и поиск, и начертание, одно объединённое движение. На одном полюсе «metaxy» находится божественный Разум, Творец, окончательная сила порядка, Бог, божественное Вне; на другом конце -- хаотическое неограниченное, бесформенность, которая ещё не является сущностью, и сила беспорядка. Фёгелин подбирает пары противопоставления символов, чтобы передать различные аспекты существования человека в «metaxy». Он находит такие трансцендентные символы, как бессмертие, знание, вечность и равенство, которые освещают божественный полюс; тогда как противоположные имманентные символы смертности, невежества, непостоянства и неравенства освещают полюс хаоса.

Следует разъяснить некоторые понятия Фёгелина, без которых исследование его концепции весьма затруднительно. Категорию «трансцендентный» (transcendence) он объясняет следующим образом: трансцендентное существо на языке религии называется Богом; трансцендентное бытие является источником «порядка» в обществе, все люди равны, так как являются носителями трансцендентного источника «порядка» в душе. Открытие трансцендентного божества как источника «порядка» сопровождается осознанием человечества как открытого общества, общества всех людей, продлевающих жизнь мира в неизвестное будущее. Противоположная трансцендентному категория «имманентный» (immanent) - означает присутствующий в ограниченной, земной реальности. Человек, как и все живые существа, считает своё «бытие» распределённым между полюсами, и испытывает их противоречивое влияние. Обе силы равно проникают в человеческое существование, но человек не приходит ни к одному из полюсов. Фёгелин пишет: «Главной особенностью существования человека в metaxy является то, что он более близок к божественному полюсу порядка. Это вызвано тем, что человеческая натура характеризуется восприимчивостью к божественному, освещённому разумом. Тем не менее, сила беспорядка, всегда существующая в человеческой душе, позволяет человеку свободно следовать за ней, пренебрегая божественным».

Фёгелин отмечает, что внимание древнегреческих философов акцентируется прежде всего на процессе поиска -- то есть, на рациональном, «ноэтическом» (noetic) компоненте в движении божественного обращения и человеческого ответа, а еврейские и христианские пророки сосредотачиваются на божественном начертании -- на духовном, «пневматическом» (pneumatic) ответе на божественное обращение. В настоящем символы одной традиции дополняют символы другой, уравновешивая друг друга. Таким образом, отмечая уникальность древнегреческой философии в изобретении научного языка и критического анализа, Фёгелин замечает, что древнегреческая философия находит своё соответствие только через полное проявление символов во Христе, в котором божественное бытие максимально дифференцировано, и содержит превосходящее богословие Бога, создающего вселенную из «ex nihilo», Ничто. Фёгелин пишет: «Поскольку максимальной дифференциации удалось достичь благодаря древнегреческой философии и христианству, это означает, что познание находится в пределах исторического горизонта классического и христианского опыта. Отступление от максимальной дифференциации является регрессом». Понятие «дифференциация» в работах Фёгелина - это развитое чувство различия между трансцендентным и имманентным, которое может иметь ноэтический или пневматический акцент. Трансцендентность не может быть полностью определена или описана, она может быть передана только в символах.

Особое чувство трансцендентного «порядка» у человека служит основанием для определённого политического порядка. В работе «Политические религии» Фёгелин заявляет, что общественный порядок является оправданным и узаконенным через «символы» (symbolic narratives), которые связывают общественно-политический порядок с его трансцендентным смыслом. Фёгелин пишет: «Когда символы трансцендентной религиозности запрещены, новые символы развиваются из языка науки, чтобы занять их место. У такого общества есть свой апокалипсис». В качестве примера он описывает политические идеологии, которые, вместо участия в постоянной противоречивости бытия, предлагают действия по преодолению этой противоречивости. Фёгелин иллюстрирует историческими примерами подобные попытки консервации совершенства, рассуждая, что такие действия происходили не по причине ошибки, а преднамеренно, по причине чувства превосходства, питаемого гордостью или страхом. Поскольку такие идеологические отклонения идут вразрез с естественной ориентацией сознания, то Фёгелин описывает его как «пневмапатологию» (pneumapathology) или болезнь духа. Объясняя свой термин, он склонялся к толкованию, что это идеализированные представления, возникшие из неверного понимания «порядка»; они подталкивают человека к побегу от противоречивости существования, постулируя лучший мир и особенный путь, ведущий к нему. Фёгелин называет такие воображаемые способы преодоления противоречивости «гностицизмом», а его сторонников именует «гностиками». Фёгелин, как пишет Александр Павлов, «видел в современности великую опасность для западной цивилизации. Однако современность для него начиналась в Средних веках, когда усилилось ядро этой «современности» -- гностицизм».

Фёгелин считает, что в современности гностицизм глубоко проник в общественное сознание, передавая собственное понимание политического порядка, предлагая побег из противоречивости существования. Как следствие, гностики получают горячую поддержку от «людей, которые не поняли и не приняли противоречивость как приглашение к сонастройке с божественным присутствием». Самая радикальная переоценка смысла бытия по Фёгелину - в инверсии мистической Троицы, подмене трансцендентного Бога социальным коллективом. Фёгелин объясняет данную инверсию следующим образом: «Они строят мистическое тело (corpus mysticum) коллектива, формируя обязательностью собственного членства нерушимое единство. Они не считают это преступлением против достоинства личности, и не просто терпят диктат, а желают этого, как средства достижения религиозно-экстатической связи между человеком и его Богом. Пропаганда содействует формированию мифа посредством газет и радио, речей и торжеств, собраний и парадов, из которых складываются внутренне-мирские формы мистического единения с божеством». Согласно работе «Политические религии», это мистическое строительство находится в центре тоталитарной политики двадцатого века.

Предполагаемая Фёгелином тоталитарная действительность, таким образом, символически отрешена от Бога, но все же остаётся «религиозностью, испытанной коллективом -- в рамках человечества, класса, расы или государства». Фёгелин в дальнейшем приходит к выводу, что идеологические деформации современной науки и политики -- это «симптомы единой духовной болезни, а именно, глухоты сознания к божественному мотиву бытия», и к постановке «диагноза» -- «кризис современности», проявляющийся в желании власти, а не в желании понимания бытия. Фёгелин подчёркивает, что человек не обязан принимать участие в духовном кризисе общества; скорее наоборот, обязан избежать этого безумия.

1.3 Проблема политического гностицизма по Эрику Фёгелину

фёгелин политический гностицизм тоталитарный

Осмысление гностицизма Фёгелином началось во время работы над «Новой наукой политики», а в «Науке, политике и гностицизме» он даёт краткое изложение научной работы классиков и современников по античному гностицизму и свои соображения по политическому выражению гностицизма современности. Его источники об античном гностицизме были вторичными, поскольку Библиотека Наг-Хаммади, Кумранские рукописи и, тем более, Утерянные кодексы ещё не были широко доступны. Фёгелин использует классические труды христианских богословов, а также труды Ханса Урса фон Бальтазара, Анри де Любака и Ханса Йонаса. Из обилия гностических переживаний и символических выражений Фёгелин выбирает одну особенность, считая её центральным элементом: гностическая реальность воспринимается как чужеродное место, в которое попал человек, сбившийся с пути, и из которого он должен вернуться домой, к потустороннему миру его происхождения. «Кто бросил меня в страдание этого мира?» - спрашивает гностический текст, а мир больше не является упорядоченным космосом, в котором древнегреческий человек чувствовал себя как дома; и это не мир евреев и христиан, который создал Бог и счёл хорошим. Если гностик должен быть освобождён от мира, то должна быть предусмотрена возможность избавления. В онтологии античного гностицизма это исполняется через веру в постороннего, скрытого Бога, показывающего человеку выход из тюрьмы злого Бога этого мира. В современном гностицизме, считает Фёгелин, это исполняется на основании допущения об абсолютном духе, который в диалектическом раскрытии сознания развивается от отчуждения до осознания себя; или посредством допущения о диалектическо-материалистической природе, которая ведёт от обособленности человека к полной свободе существования; или вследствие предположения о воле природы, преобразовывающей человека в сверхчеловека.

Гностик самостоятельно должен начать работу по самоспасению, говорит Фёгелин. Фазы спасения, представленные в различных гностических сектах и системах, могут варьироваться от магических методов до мистических экстазов, от разврата до строжайшего аскетизма, но их целью всегда будет являться уничтожение старого мира и переход в новый. Инструментом спасения является гносис (gnosis) -- знание. Фёгелин подчёркивает: «Знание метода изменения бытия является основополагающим для гностика». Фёгелин определяет гносис как «особый дар духовной и когнитивной элиты, предполагающий непосредственное предчувствие или видение истины, без необходимости критического осмысления», то есть опираясь на обладание гносисом, гностик считает, что его знания не подлежат критике. Гностицизм может занять трансцендентную (как в случае с гностическим движением поздней античности) или имманентную формы (как в случае марксизма).

В «Новой науке политики», «Науке, политике и гностицизме» и «Порядке и истории» побег гностика из мира не безвреден - одиночные гностические попытки разрушения мира хотя и не нарушают структуру порядка бытия, но усиливают разлад в обществе. Фёгелин определяет источник гностического стимула к побегу от мира как «отчуждение», то есть как разрыв с обществом и веру в то, что обществу свойственен беспорядок или зло. Это отчуждение имеет два следствия, говорит Фёгелин: «Первое - это убеждённость в том, что беспорядок мира трансцендентирует с помощью гносиса; второе - желание осуществить имманентизацию эсхатона». Согласно Фёгелину, гностики отвергают христианский эсхатон, конечное событие истории, понимаемое многими теологами как второе пришествие Христа, и заменяют его человеческой формой спасения посредством эзотерического ритуала или практики, то есть созданием подобия рая на земле в исторических пределах. Вопрос о гипотетической преемственной связи древних, средневековых и современных гностических течений с остроактуальными политическими режимами был крайне важен для Фёгелина. Он вводит понятие «гностические массовые движения», основной особенностью которых является понятие о мире и человеке, как плацдарме для усовершенствования, которое будет производить избранная группа, элита, в виде человекобогов, героев или сверхлюдей, которые обладают своего рода знанием в виде магии или науки, о том, как достичь идеального человеческого существования. Он отзывался об этих движениях, как о прихоти избранных идеологов, чьи претензии на привилегированные знания о мироустройстве в реальности сделали невыносимой жизнь подавляющего большинства людей на земле.

Гностическими движениями Фёгелин считает такие движения как прогрессивизм, позитивизм, марксизм, психоанализ, коммунизм, фашизм и национал-социализм. Не во всех случаях это политические массовые движения. Некоторые из них были интеллектуальными -- например, позитивизм, неопозитивизм и варианты психоанализа. Это привлекает внимание Фёгелина к тому факту, что массовые движения не представляют автономное явление и что различие между массами и интеллектуальными элитами является, возможно, не столь большим, как традиционно принят, если действительно оно существует вообще. Ни одно из процитированных движений не началось как массовое движение, пишет Фёгелин, все произошли от интеллектуалов и небольших групп. Некоторые из них, согласно намерениям их основателей, должны были превратиться в политические массовые движения, но не сделали этого. Другие, такие как неопозитивизм или психоанализ, предназначались для того, чтобы быть интеллектуальными движениями; но они имели если не форму, то по крайней мере успех массовых политических движений.

Фёгелин делает вывод: «Религиозные откровения греческих и христианских мистиков занимают более высокое положение, потому что раскрываются через метафизику; религиозные факты Конта и Маркса занимают более низкое положение, потому что запрещают выяснение метафизических вопросов. Такие вопросы радикально опрокинули бы позитивистскую концепцию развития от ранней религиозной фазы человечества к рационализму и науке… развитие пошло бы от более высокого до более низкой степени рационализма… интерпретация западной истории будет коренным образом изменена; а прогрессивисты внезапно окажутся в положении регрессирующих иррационалистов». По мнению Фёгелина, именно позитивизм несёт разрушительные для науки положения о том, «что методы, используемые в математических и естественных науках, априори обладают достоинством, и другие науки добились бы сопоставимого успеха, если бы последовали примеру и приняли эти методы как свою модель, … и что методы естественных наук были критерием теоретической уместности в целом». Эти положения вынудили современников, предполагает Фёгелин, считать, что исследование является научным только в том случае, если использует методы естественных наук, что проблемы, выраженные в других терминах, иллюзорны, в особенности метафизические вопросы, не допускающие получения ответа методами естественных и математических наук. Подобная критика позитивистской основы общественных наук в разгаре бихевиоральной революции в политологии была почти самоубийственной. Венский наставник Фёгелина, Ганс Кельзен, к тому времени преподававший юриспруденцию в Калифорнийском университете в Беркли, написал на «Новую науку о политике» критический отзыв, в котором защищал позитивизм от нападок Фёгелина.

Фёгелин, в свою очередь, отмечает, что нежелание исследователей «задавать вопросы относительно пластов реальности, которые они исключили из их личного горизонта и в то же время их усилие, категорически отстоять свою универсальную правду» было тесно связано с полным одобрением ими позитивистской науки. Следует остановится на понятии «правда» - для Фёгелина это осознание человеком фундаментальной структуры бытия вместе с готовностью принять её в качестве «человеческого состояния» (conditio humana).

1. Фёгелин стремится понять возникновение и природу различных общественных и политических движений. Вопросы, которые поднимает Фёгелин, затрагивают политическую систему современного общества. Он находит современников склонными к чрезмерной поддержке влиятельных политических акторов, которые стремились воплотить собственные социальные и политические идеалы любой ценой. Аспекты политической мысли Фёгелина консервативны, он считал, что современный мир испытывает кризис, который связан с отрывом человека от традиционной религиозности.

2. Фёгелин полагает, что существование человека проходит в состоянии непреодолимого противоречия между космическим порядком и хаотическим беспорядком. Попытки преодоления данного противоречия с помощью консервации общественного и политического совершенства Фёгелин называет гностицизмом, а гностиками -- людей, верящих в абсолютное когнитивное овладение реальностью. Идеализированное представление о совершенном общественном устройстве и особом пути достижения подобного совершенства Фёгелин считает патологическим состоянием сознания.

3. Фёгелин полагал, что гностики отвергают христианское окончание истории, понимаемое как конец света и спасение праведников Богом, и заменяют его человеческой формой спасения. Таким образом, гностики считают себя обладателями магического либо научного знания о путях достижения идеальной жизни общества. Усовершенствование общества должно произойти благодаря вмешательству гностической элиты в управление политической реальностью. Подобная элита исключает вопрос трансцендентного божества, пользуясь полной поддержкой позитивистской науки. Фёгелин утверждает, что позитивизм несёт разрушительные для науки положения о том, что исследование является научным только если использует методы естественных и математических наук, а метафизические вопросы, не допускающие получения ответа такими методами иллюзорны.

2. Изображение и понимание гностицизма в работе «Новая наука политики»

2.1 Политический гностицизм в истории

Прежде чем перейти к концепции гностицизма Фёгелина, мы должны чётко обозначить основы христианской эсхатологии, на которые он опирался в построении своей концепции. Основным Фёгелин считает включение книги «Откровение Иоанна Богослова» в новозаветный канон Библии, а конкретно фрагмента о тысячелетнем Царствие Небесном, противоречащем идее искупительного Царства, и умаляющего её до сообщества людей, ожидающих прижизненного вознаграждения. Фёгелин отмечает, что данное противоречие разрешил Аврелий Августин в труде «О Граде Божьем», где он осудил хилиазм, интерпретировав это тысячелетие метафорически. Согласно Августину, настоящее не имело никакого земного будущего; его значение было исчерпано в ожидании конца истории через эсхатологические события. Августинская концепция провиденциализма оставалась практически неизменной до конца XVII века; последним её использовал Жак Боссюэ в трактате «Рассуждение о всеобщей истории».

Фёгелин предполагает, что западноевропейский человек двенадцатого века, вероятно, не был удовлетворён образом мира, ждущего собственного конца; поскольку современный ему мир был силён и молод - рост населения и городов привёл к росту интеллектуальной жизни и накоплению материальных ценностей. Фёгелин находит, что подобная идея впервые звучит в трудах Иоахима Флорского, заменившего августинскую концепцию истории тремя периодами: периодом Отца (от Авраама до Иоанна Крестителя), периодом Сына (от воплощения Сына Божия -- до 1260 года) и периодом Святого Духа (с 1260 года). Фёгелин сравнивает его трёхчастную концепцию истории с тремя этапами исторического процесса по Гегелю, затем с тремя общественными формациями марксизма, считая, что эта концепция стала сутью марксистского положения об отмирании государства и достижении мистической свободы. Фёгелин рассматривает трёхчастная концепцию истории Иоахима Флорского, так называемый Третий Завет, находя связь между ним и политическим самосознанием современного общества. Третий Завет Иоахима Флорского включает комплекс четырёх символов. Первый из этих символов - трёхчастная концепция истории, уже рассмотренная нами выше.

Второй символ -- вождь (Dux e Babylone), который, по расчётам Иоахима Флорского, явится в 1260 году, и образ которого Фёгелин находит в размышлениях Данте Алигьери о князе нового духовного века, в «Государе» Никколо Макиавелли, в сверхчеловеке Николя де Кондорсе. Третий символ -- гностический пророк, призванный постичь ход истории как осмысленную завершённость и сделать его доступным для познания остальных -- либо через прямое откровение, либо через гносис. В секуляризированном обществе типаж пророка заменяется типажом атеистического интеллектуала, который становится главным действующим лицом современной цивилизации, полагающим, что он понимает значение истории и может предсказать будущее развитие событий. В политической практике современного мира затруднительно отличить интеллектуала, проектирующего будущее, от вождя. Четвёртый символ -- братство духовно независимых людей, преображённых «без участия таинства благодати» в граждан царства Третьего Завета. В этом свободном сообществе Фёгелин замечает ту же символику, найденную в современных массовых движениях, воображающих царство Третьего Завета как сообщество свободных людей после исчезновения государства и его институтов.

Московская концепция третьего Рима также характеризуется Фёгелином как политическая трёхчастная концепция истории. В работе он цитирует послания игумена Филофея Псковского к Великому князю Василию III Ивановичу, содержащие сформулированную идею Москвы как третьего Рима. Фёгелин замечает, что в эпоху, когда страны западной цивилизации уже разделились на национальные государства и национальные церкви, Москва заявила себя преемницей Византии и стала Третьим Римом. Он особо отмечает, что в это время «Россия, в сущности, не являлась государством в западном понимании, но являлась цивилизационной областью, где исторически господствовали великороссы, и где политическая культура сформирована византийским наследием». Славянофилы и Фёдор Михайлович Достоевский возводят концепцию Третьего Рима в превосходную степень, предрекая России трансцендентную эсхатологическую миссию спасения человечества.

В работе неоднократно упоминается, что Иоахим Флорский, пытаясь осмыслить ход истории, не утрачивает связи с христианским эсхатоном, и говорит о трансцендентной полноте жизни исключительно вне мира. Лишь к XVIII столетию, в процессе секуляризации, которую Фёгелин определяет, как «от гуманизма -- к Просвещению» познаваемый смысл истории стал свободным от трансцендентности, то есть «Страшный суд оказался изъят из власти Бога и был отдан в руки человека». Такая имманентизация, рассуждает Фёгелин, приводит к ошибочной «идее» (eidos) истории, порождая беспорядок современного общества.

Возникновение такой ошибки Фёгелин объясняет «неуверенностью» (uncertainty) -- подлинной сущностью христианства. Связь с Богом в виде «осуществления ожидаемого и уверенности в невидимом» недостаточна для людей, не обладающих нужным градусом духовной стойкости. Вероятность отпадения таковых от Церкви увеличивается, когда распространение грамотности и образования доносит до всё большего круга людей всю суровость христианской жизни. Сомневающийся мог преодолеть зыбкость собственной веры, опершись на гностицизм, как на наиболее близкое к христианству и более простое в служении учение. Гностическое знание преодолевает зыбкость веры, уходя от трансцендентности, и наделяя человека рядом реальных задач, снабжённых эсхатологическим смыслом. Фёгелин не даёт подробных описаний античного гностицизма, упоминая о нем, лишь как о ереси, неизменно сопутствовавшей раннему христианству. Он приводит конкретную дату возрождения античного гностицизма Иоанном Скотом Эриугеной, так как его трактат в пяти книгах «О разделении природы», и его перевод с греческого трактата «О небесной иерархии» Псевдо-Дионисия Ареопагита, были центральным учением крипто-гностических сект, вплоть до их активного проявления в истории в Средние века. Картину мира они возводили не только на философской системе Эриугены, но и на обширной апокрифической и раввинистической литературе. Фёгелина больше волнует гностицизм позднего Средневековья, внёсший компонент цивилизационной экспансивности в западную цивилизацию. Это поиски смысла собственной жизни и сознательный бунт личности, которая не желает мириться с интерпретацией жизни как постепенного увядания. Горожане и крестьяне феодального общества преображаются в крупную буржуазию, становятся рабочими-социалистами и мелкими буржуа. С XVII века наука, как новый инструмент познания реальности, становится гностическим рупором. Фёгелин полагает, что культ науки достигает своей крайней точки в позитивизме, который остаётся сильнейшим гностическим учением в западной цивилизации; а преклонение перед научным знанием неоспоримо.

Гностическая цивилизационная деятельность стала мистическим самоспасением. Теперь духовная сила личности, вместо смирения и раскаяния во грехах, направлена на создание привлекательного, материального, и, прежде всего, воплощаемого земного рая. Гностицизм высвободил человеческие ресурсы для воплощения искомого рая, наделяя земные дела трансцендентным спасительным смыслом. Применение к цивилизаторской работе такого масштаба человеческих ресурсов породило мощный прогресс в западной цивилизации. Прогресс приносит опасность, очевидную в гностицизме Конта. Основатель позитивизма гарантировал «бессмертие посредством сохранения участника и его дел в памяти человечества, вплоть до включения в месяцеслов позитивистских святых» Выбравшие иного Бога, а не «нового Августа», будут преданы суду и социальному забвению. «Вот Страшный суд человечества, - восклицает Фёгелин, - выбор бессмертия либо уничтожения». Так прогрессивная цивилизация становится тоталитарной. Тоталитарное общество, то есть экзистенциальная власть гностических активистов, -- такова конечная форма цивилизации прогресса.

2.2 Политическая революция гностиков

Анализ гностической деятельности приводит Фёгелина к концепции современной истории, которую он находит противоречивой. Проблему он видит в том, что гностическое массовое движение, через крайне короткий интервал сменяется новым гностическим движением, считающим себя лучше предыдущего. Фёгелин обращается к истории гностических массовых движений, разыскивая эпоху, отмеченную упорной борьбой и революционной гностической победой над традиционным христианством. Такую эпоху он находит в виде Реформации, понимаемой им как успешное вторжение гностических движений в политические институты западной цивилизации. Фёгелин находит, что определённые аспекты пуританского воздействия на английское государственное и общественное устройство будут самым подходящим примером для раскрытия данного вопроса. Фёгелин изучает наследие Ричарда Хукера и его трактат «О законах церковной организации». Хукер весьма проницательно анализирует типаж пуританина, а также психологию массовых гностических движений.