Истоки британской консервативной мысли до Эдмунда Берка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Истоки британской консервативной мысли до Эдмунда Берка

Введение

Современная политическая теория питает мало интереса к вопросам консерватизма. Всплеск левых идеологий во второй половине XX века сместил фокус внимания академического сообщества, и консерватизм, как объект исследования, оказался на периферии научного интереса. Появление «Новых правых» в 80-е годы прошлого столетия, казалось, исправило сложившуюся несправедливость, но ненадолго. На сегодняшний день количество исследований, посвященных консервативной идеологии по-прежнему невелико, и удачных масштабных попыток теоретического осмысления этого феномена практически не существует. Несмотря на публикацию довольно объемных работ на эту тему за последние тридцать лет, многие из них не отличаются объективностью, а их авторы, по мнению Майкла Фридена, могут считаться в большей степени идеологами, чем аналитиками.

Между тем, консерватизм представляется очень перспективной сферой исследования, и не только по причине сегодняшней популярности консервативной риторики у избирателей в европейских странах и США. Пренебрежение исследователями темой консерватизма на протяжении относительно длительного периода времени создало ряд лакун в академическом знании, которые требуют заполнения. В частности, будет любопытным рассмотреть вопрос истоков современного консерватизма. Большинство исследователей указывает Эдмунда Бёрка как «отца-основателя современного консерватизма», при этом совершенно не задаваясь вопросом о том, кому наследует Бёрк и откуда он потенциально мог черпать идеи для своих «Размышлений о революции во Франции». Некоторые исследователи не относят Бёрка к консерватизму в полном смысле этого слова, поскольку, по их мнению, Бёрк не отдавал себе отчет в том, что он представляет некоторую идеологию, как набор устоявшихся идей, и был своего рода «бессознательным консерватором». Такой подход предполагает, что сознательный консерватизм появился лишь вместе с появлением самого термина в 1830-х годах.

Объяснение позиции Бёрка простым противодействием Французской Революции, распространявшей идеи либерализма, представляется неубедительным, потому как в «Размышлениях» Бёрк представляет гораздо более глубокую и разнообразную палитру идей, нежели простое опровержение либеральных ценностей. Бёрк фактически формулирует основные постулаты консерватизма, такие как, например, органицизм, традиционализм и иррационализм, которые во многом воспроизводятся консервативными идеологами по сей день. Очевидно, что даже если Бёрк сам сгенерировал эти идеи, он, тем не менее, обладал некоторым подспорьем, созданным политическими мыслителями до него. Однако же это подспорье не определено и не исследовано, и наша работа как раз и призвана хотя бы частично этот вопрос осветить.

Преуменьшать значение Бёрка для развития консервативной идеологии все же не следует, и «Размышления о революции во Франции» станут отправной точкой нашей работы для поисков истоков консервативных идей. Возникает закономерный вопрос о том, что считать истоком консервативной мысли: авторов, которые высказывали схожие идеи и предшествовали Бёрку во времени или же авторов, оказавших влияние на самого Бёрка и его политическую философию. Во многом множества этих авторов пересекаются, но мы будем ориентироваться в первую очередь на авторов, чья связь с Бёрком определенно прослеживается. Следует так же отметить, что, вероятно, некоторые авторы оказали влияние на следующие за Бёрком поколения консерваторов, минуя самого «отца-основателя». Однако определить такие казусы крайне трудно, по причине малой разработанности проблемы и частых отсылок последующих поколений к самому Бёрку, так что остановимся всё-таки на истоках беркианского консерватизма.

В дальнейшем, мы еще вернемся к вопросу влияния Бёрка на общую консервативную парадигму, но пока оговорим лишь несколько ключевых вопросов. Сегодняшний консерватизм очень разнороден, имеет национальные характеристики, многие его части не соотносятся друг с другом, а иногда и противоречат одна другой. Тем не менее, консервативная идеология в самом распространенном её понимании существует прежде всего в англо-саксонской традиции, и у неё есть один условный общий предок - консерватизм партии Тори. Однако американский консерватизм всегда обладал своими особенностями, а во второй половине XX века и вовсе принял очень специфический оттенок, сблизивший его с классическим либерализмом. Наиболее последовательное развитие Бёркианских идей можно наблюдать в Великобритании, поэтому в нашей работе внимание будет сосредоточено именно на этой вариации консерватизма. Более того, логично предположить, что, будучи британцем, Бёрк черпал свое вдохновение из интеллектуальной традиции своей родины, и истоки его мысли обнаружатся именно в ней.

В таком случае представляется разумным начать с изучения биографии Бёрка и исторического контекста его интеллектуальной деятельности. Попыток написания биографии автора было множество (только за последние два года их вышло три), но проблема их анализа заключается в том, что многие из них идеологически ангажированы. Сложность жизнеописания Бёрка состоит в том, что, будучи признанным консерватором сегодня, в конце XVIII века Бёрк с его идеями принятия революции в Америке и эмансипации ирландских католиков выглядел убежденным либералом и принадлежал к партии «старых Вигов». Его биографы остаются разделенными на почве интерпретации его наследия: видеть ли в нем «первого важного консерватора» или же видеть в нем умеренного либерала. Для такой работы, как наша, важна в большей степени фактическая база, а не её интерпретация, поэтому мы воспользуемся признанной классической двухтомной биографией Бёрка Ф.П. Лока, которая в первую очередь сосредотачивается на подробном фактическом описании происходивших с Бёрком событий.

Второй стратегией поиска возможных источников влияния на Бёрка является анализ того небольшого объема существующей литературы, в которой уже были изучены истоки британского консерватизма. Тут сразу стоит отметить, что большинство исследований, за редким исключением, принадлежат первой половине XX века и в большей степени рассматривают историю консервативной партии, нежели консервативных идей. При этом следует так же понимать, что в течение длительного времени партия Тори в Великобритании и понимание консерватизма были неразделимыми понятиями, определение консерватизма как идеологии - это тенденция, возникшая во второй половине XX века, с развитием политической теории и анализа идеологий.

Таким образом, для исследователей 20-30-х годов прошлого столетия, консерватизм - это «идеалы партии порядка, как противоположность взаимодополняющим, необходимым, но при этом (если не сдержанным) губительным идеалам партии прогресса», и его истоки естественным образом прослеживались вплоть до эпохи Генриха VIII - момента появления первых Тори. В этот период история идей часто сочеталась с классическими историческими исследованиями самой партии, и масштабных попыток отдельного анализа именно идейной истории консерватизма не предпринималось. Однако это не значит, что мы не можем почерпнуть никакой информации из работ ранних исследователей, наоборот, в них впервые четко артикулируется идея связи английского консерватизма с англиканством, а

Ричард Хукер рассматривается как один из первых консервативных авторов. Однако в некоторых случаях, как в работе Херншоу, происходит смешение авторов, писавших в консервативной логике, и авторов - активных участников партии Тори на протяжении её существования, что может ввести исследователя в некоторое заблуждение, поскольку участники партии были, как правило, политиками-практиками, выстраивающими свою риторику в зависимости от повестки дня и не выдвигающими конкретных идеологических принципов в своих работах.

Наиболее успешная современная попытка проанализировать писавших до Берка авторов с точки зрения консерватизма как идеологического феномена была предпринята Шелдоном Волиным в середине XX века в его двух статьях, посвященных Хукеру и Юму. Статья о Хукере, представляется наиболее интересной, поскольку Волин, помимо анализа непосредственно текста Законов церковной политики, указывает на основные идеи англиканской церкви, соотносящиеся с доктриной консерватизма. А именно отрицание Хукером независимой рациональности индивида и его понимания реальности, как ограниченной двумя трансцендентными порядками - порядком, установленным Богом, и порядком, установленным историческим опытом общества (community).

Следующее хоть сколько-то масштабное обращение к работам английских философов XVII-XVIII века для поиска происхождения консервативных идей было осуществлено Робертом Экклезхоллом, исследователем идеологий последней четверти XX века, в его книге Английский консерватизм со времен Реставрации. Экклезхолл вновь обращается к истории консервативной партии, однако он куда более последователен, чем его предшественники, потому что его работа концентрируется именно на истории идей и значимых работ. Волин и Экклезхолл расходятся во мнении, кого действительно можно считать консерватором, в частности, Волин видит в Юме полноценного прото-консервативного автора, а Экклезхолл называет его «консерватором поневоле» и в работу не включает.

Есть так же и третья, наиболее рискованная и трудоемкая стратегия поиска истоков консервативной мысли современности, а именно анализ первоисточников философов, предшествующих Бёрку, с целью обнаружить преемственность идей. В нашей работе, мы во многом будем руководствоваться именно ей и постараемся сосредоточиться на авторах, которые в полной мере ни Волиным, ни Экклезхоллом освещены не были и в консервативном дискурсе практически не всплывают. Преимущественно это англиканские теологи и авторы, писавшие в англиканской парадигме, начиная с конца XVI века, эпохи правления Елизаветы I. Удивительно, что, анализируя труды «отца англиканства» Ричарда Хукера, исследователи консервативной мысли не шли дальше в поисках консервативных идей среди религиозных философов, оставляя их для анализа исключительно с теологической точки зрения, в то время как многие из них включали в свои работы и политические компоненты.

Проблему нашего исследования в таком случае можно сформулировать как противоречие между сложившимся в литературе консенсусом о происхождении консервативных идей, как реакции на либеральную мысль, и существованием традиции религиозной англиканской мысли, оперирующей схожими понятиями и принципами. А исследовательский вопрос: в какой степени можно считать англиканскую теологию XVI-XVIII века источником современных консервативных идей, артикулированный Эдмундом Бёрком?»

В нашей работе мы постараемся выявить политические составляющие в работах заметных англиканских авторов в период с конца XVI до конца XVIII века. Разумеется, нельзя проанализировать работы всех возможных авторов на таком значительном промежутке времени, мы выделим лишь несколько, по нашему мнению, наиболее релевантных из них. Чтобы подборка авторов не выглядела случайной, при выборе мы будем руководствоваться следующими критериями: принадлежность автора к основному течению англиканской церкви, известность его современникам Бёрка и самому Бёрку, в частности.

В течение выбранного для анализа отрезка времени англиканская церковь переживала период становления, и внутри нее шли бурные дискуссии вокруг теологических и практических вопросов. Иногда подобные споры приводили к отколу небольшой группы противников официальной доктрины Церкви Англии, которые основывали свою собственную протестантскую церковь (все такие церкви объединяются общим наименованием Диссент). Несмотря на сравнительно большое количество несогласных, официальная доктрина не стояла на месте и развивалась, иногда даже кардинально пересматривая официальные постулаты. Очень маловероятно, что представители Диссента высказали сходные с Бёрком идеи; как правило, Диссент ассоциируется с радикальными идеями социального равенства и либерализма. Эрик Томпсон в своей книге «Становление английского рабочего класса» характеризует социальный состав Диссента как наемных рабочих, нищих, бедных фермеров, людей с очень невысоким доходом. Так что для нас принципиально важна солидарность исследуемого автора с официальной доктриной англиканской церкви (established church), поскольку это церковь, исторически стоящая на позициях поддержки дворянства, монархии и государства.

Также ключевым моментом для нас является известность авторов, в особенности современников Бёрка. Под известностью мы понимаем распространённость идей автора и, как следствие, их влиятельность. К сожалению, у нас нет возможности измерить цитируемость автора в XVIII веке, однако в качестве показателя для некоторых случаев, например, для Джозефа Батлера, мы можем использовать тираж его произведений или количество переизданий, которых, в случае Батлера, только прижизненных было четыре, и девять на протяжении всего XVIII века. Но книга проповедей Батлера увидела свет только в 1726 году, распространение более ранних авторов оценить сложнее. В случаях с наиболее масштабными авторами, вроде Ричарда Хукера, есть исследования посвященные целиком их роли и репутации в англиканской церкви. В нашем представлении известность более ранних авторов можно зафиксировать, если учесть упоминания их популярными теологами после их смерти и, например, включенность их в университетскую программу изучения теологии. Мы предполагаем, что такими авторами станут «основатель англиканства» Р. Хукер, основной деятель английского арминианизма Архиепископ Кентерберийский У. Лод и один из ключевых философов - моралистов первой половины XVIII века Дж. Батлер. Мы отдельно разберем релевантность каждого из них в третьей главе, посвященной непосредственно анализу их работ.

Таким образом, объектом нашего исследования станет политическая философия, содержащаяся в работах Р. Хукера, У. Лода и Дж. Батлера, а предметом станут выделенные нами компоненты консерватизма, содержащиеся в этой философии. В академической среде нет консенсуса относительно универсальных принципов консерватизма, которые можно считать критериями принадлежности к нему. Уточнению этого вопроса будет во многом посвящена первая глава нашей работы.

Что касается анализа текстов, важным условием успеха является использование текстов во всей их полноте и на языке оригинала. Российская академическая традиция, к сожалению, часто пренебрегает использованием оригинальных английских текстов, во многом - из-за труднодоступности некоторых работ и сложности английского языка XVI-XVII века. Более того, многие работы, например, те же «Размышления о революции во Франции» Бёрка, никогда не выходили на русском языке полностью, а некоторые никогда не были переведены на русский язык, так что использование английских источников в нашей работе - это неизбежная необходимость, вызванная малой заинтересованностью и осведомленностью русскоязычных авторов о данной теме.

Текст автора на языке оригинала позволяет исследователю более точно понять специфику работы и её структуры. Существуют определенные труднопереводимые термины, обладающие определенной коннотацией в английском языке, как, например, mortmain - неотчуждаемое право собственности на недвижимое имущество, появившееся в английском языке в эпоху норманнского завоевания и изначально ассоциируемое с феодальным правом собственности, но со временем трансформировавшееся в понимание права собственности, как гаранта свободы индивида. Более того, анализ текста в его интегральной форме позволяет более эффективно соотнести его с историческим контекстом и проследить эволюцию ключевых для нас понятий.

Целью нашего исследования является определение степени преемственности консервативной мысли и мысли английских религиозных филсософов XVI-XVIII века (Р. Хукер, У. Лод, Д. Батлер), и для её достижения нам предстоит выполнить следующие задачи:

1. Выделить основные компоненты консерватизма, необходимые для анализа текстов упомянутых религиозных философов;

2. Определить место и роль религии в консерватизме Бёрка и происхождении этих идей;

3. Проанализировать тексты упомянутых авторов на предмет наличия компонентов консерватизма и соотношения с бёркианским консерватизмом.

В качестве методологии нашего исследования воспользуемся подходом кембриджской школы истории понятий, разработанным Дж. Пококом и Кв. Скиннером. В полном смысле слова этот подход нельзя назвать методологией, так как его авторы выступали против формализованного набора методов, используемых при анализе текста. Это скорее некоторый набор принципов, касающихся анализа дискурсивных единиц. Гибкость этого подхода является во многом его преимуществом, поскольку анализ текстов политической теории в историческом контексте предполагает учёт многочисленных факторов, которые могли влиять как на дискурс, так и на автора. Жесткие изначально зафиксированные подходы могут ограничить пространство поиска этих факторов и препятствовать адекватному анализу текста.

Основной гипотезой нашей работы является предположение о том, что консерватизм, как идеологический феномен, родился из англиканской религиозной мысли XVI-XVIII века. Однако для лучшего понимания её можно уточнить в следующих «подгипотезах»:

1. Реформация определила специфику Английского Просвещения, которое сильно повлияло на идеи Берка;

Положение Англиканской Церкви между радикальным протестантизмом и католицизмом обусловило умеренность консерватизма Берка и является источником не только содержания идей, но и самого метода.Глава 1. Методологический комментарий

Консерватизм - крайне сложный для изучения феномен, в первую очередь из-за неопределенности его сущности. Часть исследователей не признает консерватизм в качестве идеологии, поскольку он структурно и содержательно не соответствует её принципам. Другая часть, наоборот, видит в консерватизме анти-идеологию - явление, пытающееся избежать недостатков, свойственным всем идеологиям. Консервативные авторы в большинстве своем избегают характеризовать консерватизм как идеологию, предпочитая фразы «образ мыслей» или «стиль мышления».

Консерватизм действительно трудно представить как некую целостность, поскольку он сильно зависит от конъюнктуры и варьируется от страны к стране и даже от одного временного периода к другому, однако для того, чтобы был возможен анализ этого феномена в его протяженности, вне зависимости от окружающих его обстоятельств необходимо принять одно ключевое положение - консерватизм является идеологической структурой и поддается морфологическому анализу. Этот тезис, выдвинутый М. Фриденом, наряду с созданной им же техникой морфологического анализа идеологий представляется наиболее подходящей методологической предпосылкой для нашей работы. Ответ на вопрос об отношении консерватизма и идеологии, и о его природе не является целью нашей работы. Поэтому мы, как и Фриден, не будем искать ответа на него, приняв только положение о том, что у консерватизма есть некоторые структурные элементы, единые для всех его форм и проявлений.

Фриден пытается дать наиболее широкую и универсальную основу для консерватизма, чтобы её было возможным применить ко всем его существующим видам и формам. Однако, в отличие от Фридена, мы намеренно ограничиваем поле своего исследования британским консерватизмом. На это есть две причины: во-первых, под самим термином консерватизм в идеологическом ключе понимается консерватизм в англо-саксонской традиции, начало которому было положено британским консерватизмом. Во-вторых, консерватизм изначально наметил два кардинально различных пути развития: путь Бёрка и путь де Местра, и именно первый путь, по которому пошел британский консерватизм, представляется наиболее соотносящимся как с современным консерватизмом, так и с консерватизмом как явлением в принципе. Бёрк предложил путь умеренного развития, те самые «контролируемые изменения», о которых пишет Фриден, в то время как де Местр предложил путь реставрации старого, его идеализации и в прямом смысле слова консервации, и такой путь скорее будет справедливым назвать не путем консерватизма, а путем ретроградства. Для данного исследования важен акцент именно на первой консервативной традиции, поскольку, как мы увидим в дальнейшем, зачатки подобного разделения появились еще задолго до Бёрка и де Местра, и истоки этих двух направлений в некоторой степени различны.

Однако все же существуют некоторые общие элементы консерватизма, которые не менялись на протяжении всего его существования, и, предположительно, будут обнаружены у авторов до-бёркианского периода, то есть фактически они выступят критерием определения принадлежности к консервативной мысли для анализируемых нами авторов. Фриден выделяет четыре основных консервативных принципа, которые он называет консервативной основой (core): контролируемые изменения; естественный социальный порядок; реактивность как характеристика консерватизма; гибкость в применении прочих принципов для того, чтобы укрепить первый принцип. Но поскольку данная работа рассматривает именно британский консерватизм, выделенные Фриденом критерии могут показаться излишне обобщенными и требуют определенной поправки на специфику британского консерватизма.

Идея контролируемых изменений сохранится, поскольку это свойство любой консервативной идеи в принципе. Второй же принцип естественного социального порядка у Фридена представлен очень широко и включает в себя много деталей, начиная от иерархичности и заканчивая критикой безусловного рационалистического взгляда на человеческую природу. Представляется более логичным разбить этот критерий на две части и обозначить их как органицизм и иррационализм. Бёркианский консерватизм рассматривает общество как некоторую естественную общность, а сложившийся в нем порядок - как устройство, возникшее естественным путем. Однако сознательно артикулировать это порядок как иерархический в нашем случае не стоит, поскольку рассматриваемые нами авторы принадлежат к довольно протяженному временному периоду, начиная с конца XVI и заканчивая концом XVIII века, за который общество претерпело определенные трансформации, и понятие иерархичности в некоторой степени трансформировалось тоже.

Идея несовершенства человеческой природы и её иррациональности частично связана с идеей естественного социального порядка, но в большей степени она происходит из понимания человеческой природы христианской религией, также с консерватизмом тесно связанной. Особое положение религии и особенное положение традиции в системе консервативных ценностей тоже не может быть оставлено без внимания, поэтому будет закреплено в принципе традиционализма. Включение этого принципа ведет к автоматическому исключению четвертого признака, выдвинутого Фриденом из нашего анализа. Традиция и религия, по мнению Фридена - это побочные факторы, которые варьируются в зависимости от автора, места и времени, и служат лишь для подтверждения первого принципа, однако, как будет показано в следующей главе, для бёркианского консерватизма традиционализм - отнюдь не побочный, а один из ведущих принципов, поэтому мы намеренно включаем его в число наших критериев.

Что касается реактивности, то это скорее вопрос консервативного метода, а не один из его принципов. Она не соотносится напрямую с уже выделенными нами принципами и не гарантирует их наличие. Реактивность - характеристика, свойственная консерватизму уже как оформившейся идеологии, поскольку предполагает отрицание противостоящих ему принципов и имеет явный нормативисткий контекст. Более того, сама идея реактивности исследователями как принцип именно беркианской мысли оспорима и не универсальна, консерватизм Бёрка на французскую революцию был порождением его собственных позитивных убеждений, а не результатом оспаривания основных либеральных принципов.

Некоторые идеи Бёрка не имеют очевидной связи между собой, в частности, можно выделить постулат о предпочтительности и естественности общего права, который, хотя и логически связан с идеями традиционализма и иррационализма, имеет отличное от них происхождение. По мнению Дж. Покока, он происходит из идеи «древней конституции» как идеи возможности проследить происхождение положений естественного права вплоть до законов.

Римской империи. Проявившись к начале XVI века, эта идея была популярна и в XVIII веке и используема известными юристами и теоретиками права, например, Уильямом Блэкстонуом. Но поскольку напрямую происхождение положений беркианского консерватизма относительно вопросов общего права с религиозной мыслью не связано, мы не будем их подробно обозревать в нашей работе, хотя они, безусловно, являются одним из важнейших частей консерватизма, и понимание причин их возникновения может помочь нам пронять причины возникновения консерватизма в целом.

Стоит также определить понятие «истока». По мнению Ульриха Матца, любая идеология - это порождение современности, и поскольку консерватизм в любом случае является идеологической структурой, он так же появляется в известной нам форме только с наступлением эпохи модерна. Более того, наряду с либерализмом, консерватизм является одним из первых двух возникших идеологических направлений, и ключевым событием для их появления станет Великая французская революция 1789 года.

В своей книге, посвященной политическим идеологиям, Э. Хейвуд характеризует три основных составляющих любой идеологии: образ существующей реальности, образ будущего общества («лучшего общества») и теорию социальных изменений (методов по достижению «лучшего общества»). Французская революция фактически дала идеологиям их нормативную часть, предоставив образ будущего общества и теорию социально-политических трансформаций. Для консерватизма образом «лучшего общества» стало дореволюционное общество, развивающееся естественным поступательным путем, а для либерализма - наоборот: общество всеобщего равенства, быстро движущееся по пути прогресса. Однако ни либерализм, ни консерватизм не появились вместе с Революцией, в латентной форме они существовали задолго до нее. В любой идеологии в принципе можно выделить фундаментальную и оперативную части, где фундаментальная часть совпадает с политической философией . Таким образом, можно предположить, что политическая философия предшествует появлению идеологии, и она представляет собой её дескриптивную часть.

Политическая философия, предшествующая появлению консерватизма, как идеологической структуры, подкрепляет идею существования некоторой единой традиции консервативной мысли, которая противостоит распространенному среди современных исследований убеждению о том, что консервативные принципы были впервые артикулированы Бёрком и возникли как реакция на либеральные идеи, распространившиеся в Европе. Идеи Бёрка содержательно не новы, но после того, как он соотнес их с современной ему политической реальностью, они приобрели новый смысл. Бёрк стал первым консерватором именно потому, что его работа ознаменовала появление консерватизма как идеологического феномена. Однако ему предшествовали поколения бессознательных консерваторов-либо авторов, выдвигавших схожие идеи, лишенные мотивирующей нормативной составляющей.Глава 2. Бёрк и религия.

Взгляды Эдмунда Бёрка отличались эклектичностью, что заметно осложняет интерпретацию и анализ его политической философии. Так, вплоть до 1950х Бёрк часто ассоциировался с либеральными идеями, во многом из-за своих довольно прогрессивных для своего времени позиций по вопросам Ирландии, Индии и Америки. Что, в принципе, не удивительно, поскольку Бёрк в большей степени соотносится с консерватизмом современным, нежели с консерватизмом в его исторической традиции. Разнообразие наследия Бёрка не позволяет выделить основополагающий компонент его политической мысли, однако в нашей работе мы остановимся на её религиозной составляющей, и данная глава будет посвящена непосредственно объяснению места и значимости религии в системе его политических взглядов.

Более того, будучи в первую очередь политиком-практиком, Бёрк не оставил произведений, посвященных исключительно политической теории; подавляющее большинство его работ, в том числе и знаменитые «Размышления о Революции во Франции», были реакцией на происходившие события. Эти факторы делают невозможным поиск истоков его политической мысли без учета современной Бёрку исторической конъюнктуры. Факторы, объясняющие влияние религии на Бёрка, можно подразделить на внутренние и внешние. Под внутренними факторами мы понимаем непосредственно личный опыт Бёрка и некоторые жизненные обстоятельства, повлиявшие впоследствии на его философию. Ограниченность наших источников, разумеется, не позволяет нам реконструировать жизненный путь Бёрка полностью, что в некоторой степени представляется даже излишним. Попытки провести фрейдистский анализ его семейных отношений для поиска причин его приверженности консервативным принципам выглядят сомнительно. Под внешними же факторами мы понимаем специфику конкретной исторической эпохи и её развития в определенной географической локации, которые, по нашему мнению, во многом определили его мнения и идеи.

1. Фактор личного опыта

Документов, касающихся личной жизни Эдмунда Бёрка, сохранилось сравнительно много, но на временном отрезке его жизни они распределены неравномерно: сохранилось множество дневников и писем, написанных Бёрком в последние десять лет его жизни, но при этом есть периоды, о которых нам ничего не известно, например, о периоде конца 1750-х годов - эпохи, когда молодой Бёрк переживал нравственный и психологический кризис. Вопросам религии Бёрк не посвятил ни одной работы целиком, за исключением ранних эссе, однако проблемы религии и веры часто затрагивались им в его других произведениях, и тот факт, что религиозные вопросы занимали его на протяжение всей жизни, неоспорим. В данной работе при анализе источников предпочтение было отдано в большей степени произведениям Бёрка, а также его опубликованным речам, нежели его письмам, однако в некоторых случаях, особенно если у исследователей возникают сомнения в искренности написанного автором, письма и дневники, позволяют в некоторой степени прояснить вопрос соотношения идей, предназначенных для публики, и приватных мыслей автора.

В первую очередь хочется прояснить вопрос о религиозной принадлежности Бёрка. Родившись в Ирландии, Бёрк с раннего детства испытал влияние двух противостоящих друг другу направлений христианства - англиканства, к которому принадлежал его отец, и католицизма, к которому принадлежала его мать. А посещая школу в Баллиторе под руководством квакерского прововденика Абрахама Шэклтона, Бёрк в довольно юном возрасте мог познакомиться и с религиозными взглядами Диссента. В 1990-е в основном благодаря биографии Конор О'Брайен начал набирать популярность взгляд на Бёрка как на тайного католика. Основным фактом, подтверждающим аргумент О'Брайен, являются частые обвинения Бёрка в симпатиях к католицизму его современниками. Однако следует заметить, что обвинения в криптокатолицизме звучали со стороны политических противников Бёрка как со стороны противостоящей ему партии Тори, так и со стороны его собственной партии Вигов. Само обвинение было довольно популярным, учитывая обстоятельства политической обстановки в Англии второй половины XVIII века, и Бёрк был далеко не единственным, получившим такое клеймо. Другим подобным обвинением было обвинение в Ториизме (поддержке Тори), которое получали даже известные члены партии Вигов от своих соперников внутри партии, и для получения которого было достаточно в некоторых случаях высказаться в поддержку политики королевской администрации. В связи с этим мнения современников Бёрка, тем более недоброжелательно настроенных к нему, возможно, не являются лучшим источником информации относительно его религиозной приверженности. Других доказательств приверженности Бёрка к католицизму в принципе нет. Однако факт того, что его супруга, будучи католичкой, перешла в англиканство перед свадьбой с ним, а так же сохранившиеся заметки друзей Бёрка, в частности сына директора школы в Баллиторе Ричарда Шэклтона, указывают на обратное: Эдмунд Бёрк на протяжении всей жизни оставался верным сторонником англиканства и единой англиканской церкви.

Бёрк проявлял интерес к изучению религии ещё будучи студентом Тринити-колледжа. Вопросы Священного Писания часто были темами для выступлений в основанном им обществе дебатов. О взглядах на религию молодого Бёрка нам представление два его ранних эссе «Религию бессмысленно рассматривать как мотор государства» и «Религия», никогда не опубликованных и сохранившихся только в записных книжках. В них Бёрк активно противостоит инструментальному взгляду на религию, утверждая, что как только религия начинает использоваться для достижения социальных и политических целей, она теряет свой смысл. У любого индивида существуют инстинктивные представления о том, что есть Бог, что такое воля и что такое бессмертие души, и такие представления дают больше для понимания Бога, нежели любые рациональные аргументы. Существование Бога не ставится Бёрком под вопрос, но само его наличие порождает необходимость в организованной религии с установленными обрядами, священными текстами и священниками, способными проповедовать учение этой религии, поскольку их понимание доступно не всем людям. Религия, таким образом, обладает безусловной социальной ценностью, поскольку она сдерживает человеческие страсти и пороки, которые они сами ограничить не в силах. Этот тезис соотносится с его последующим произведением «Оправдание естественного общества: взгляд на страдания и невзгоды человечества», увидевшем свет в 1756 году.

«Оправдание» изначально планировалось как сатира на взгляды Лорда Боллингброка, известного своей верой в естественную религию. Бёрк имитировал стиль Боллингброка и опубликовал свое произведение анонимно, но копия вышла настолько похожей, что многие читатели не поняли штуки и к последующим изданиям было добавлено предисловие, объясняющее то, что книга носит сатирический характер. Современникам Бёрка было известно два вида познания Бога и, как следствие, два вида теологии: естественное познание

Бога, которое доступно каждому индивиду, и познание Бога, через откровение, в случае с христианством таким откровением становится Библия. Деизм Боллингброка заключался в отрицании божественного откровения и, как следствие, необходимости христианства. В «Оправдании» Бёрк использует аргументы Боллингброка, применяя их уже не к религии, а к обществу и государству.

«I have defended Natural Religion against a Confederacy of Atheists and Divines. I now plead for Natural Society against Politicians, and for Natural Reason against all three».

Бёрк противопоставляет естественное общество обществу политическому. От лица Болингброка он описывает несовершенства политического общества в зависимости от существующей в нем формы правления, в том числе и «смешанного правления» - политического устройства, в котором читатели Бёрка узнавали политическую систему Великобритании. Бёрк так и не переходит к оправданию естественного общества, но он предполагает, что отрицая авторитет и необходимость Церкви, можно перейти и к отрицанию самого государства. Деизм и его аргументы, по мнению Бёрка, носят деструктивный характер, подрывающий стабильность общественного устройства.

Надо сказать, что, говоря о религии, Бёрк не всегда имеет в виду исключительно христианство. В его «Философском исследовании», опубликованном в 1759 году, он довольно часто использует термин «истинная религия» («true religion»). При этом предполагается, что несмотря на то, что христианство - самая лучшая из существующих религий, она не единственная является истинной. В «Философском исследовании» Бёрк не дает определения истинной религии, он даст его в последствии только в «Размышлениях о революции во Франции». Из понимания Бёрком истинной религии проистекает его последующая увлеченность индуизмом и его обвинительные арументы в процессе Уоррена Хейстингса, главы Верховного Совета Бенгала, де-факто генерал-губернатора Индии, обвиненного в преступлениях на территории Индии, коррупции и превышении полномочий. Главным обвинителем в течение парламентского процесса вытупил Бёрк, и он активно аппелировал к тому, что своими агрессивными действиями Хейстингс способствовал уничтожению индийского общества, основывавшегося на древних законах и индуисткой религии. Бёрк считал, что насильственное распространение христианства в Индии вредит её обществу, потому что христианство исторически сложилось в обществе с другими условиями. Таким образом, Бёрк со временем приходит к выводу о том, что любая религия, основанная на откровении, гарантирует определенный общественный порядок и процветание цивилизации.

Работы Бёрка допарламентского периода ценны для нас, поскольку они показывают преемственность его мыслей и истоки его политических решений и идей. Долгое время Бёрк хотел стать литератором и не был готов к политической карьере, так что в принципе мы можем говорить о том, что его ранние работы не продиктованы политическим интересом и отражают его действительные воззрения. Многие политические речи и памфлеты Бёрка часто имели риторический характер и были направлены на убеждение сторонников его партии или конфронтацию со своими идеологическими противниками. Более того, политическая карьера не позволяла Бёрку концентрироваться на отвлеченных вопросах, таких как, например, роль и сущность религии, и большинство вопросов религии, освещенных им в своих речах касались непосредственно места и роли Церкви Англии, и ее взаимоотношений с Диссентом и католицизмом. В данном контексте, будет любопытным рассмотреть речь Бёрка о вопросах принятия священниками Церкви Англии Тридцати девяти пунктов веры, произнесенную им в парламенте в 1772 году. В ней Бёрк активно защищает Церковь Англии и её принципы, аргументируя это тем, что Церковь является институтом, поддерживающим государство и установленным им самим . По мнению Бёрка, диссентеры, которые фактически своей петицией просили разрешения иметь возможность проповедовать в англиканской церкви, преследовали преимущественно материальную выгоду, а также хотели воспользоваться возможностью проповедовать свои запрещенные идеи среди англикан. Отказ от принятия священниками тридцати девяти пунктов веры приведет к коренным изменениям в англиканской церкви, поскольку это ведет к изменению ее тсущности.

Бёрк в принципе был очень толерантен к диссентерам и католикам, признавая за ними права свободного вероисповедания. Однако его отношение к Диссентерам, как показывает и речь 1772 года и его поведение в 1784 году, когда Бёрк резко поменял свое отношение к Диссенту, когда они поддержали Питта на выборах, показывает, что его толерантность к Диссенту продиктована в большей степени политическими мотивами, как впрочем и толерантность большинства Вигов, которая изначально была обусловлена соглашением, которое англикане-Виги заключили с диссентерами - соглашением о взаимной поддержке в XVII веке, в эпоху Реставрации. Его симпатии к католикам, продиктованы в большей степени его происхождением, и в меньшей политическим интересом. Бёрк на протяжении всей жизни выступал за расширение прав католиков и предостерегал от излишнего давления на них, которое, по его мнению, могло вызвать активное сопротивление с их стороны. Предсказание Бёрка сбылось, через два года после его смерти в 1798 году в Ирландии вспыхнуло восстание, требовавшее независимости Ирландии.

Ирландские католики исповедовали исторически сложившуюся в их обществе форму христианства, и, таким образом, были приемлемы для Бёрка. В «Размышлениях о революции во Франции», он выдвигает тезис о том, что разрушая религию, Революция губит страну и нацию. Противопоставляя

Англию Франции, Бёрк описывает естественность и необходимость религии для поддержания английского общественного устройства:

«Nothing is more certain than that our manners, our civilization, and all the good things which are connected with manners and with, civilization, have, in this European world of ours, depended for ages upon two principles, and were, indeed, the result of both combined: I mean the spirit of a gentleman, and the spirit of religion».

Религия ценна для Бёрка в первую очередь как гарант морали и нравственности в обществе, и становится понятно, что в случае с Европой оптимальной религией становится христианство. Революционное разрушение религии - идея, исходящая от противников христианства, сторонников естественной религии или безбожников: деистов и атеистов.

«I hear on all hands, that a cabal, calling itself philosophic, receives the glory of many of the late proceedings, and that their opinions and systems are the true actuating spirit of the whole of them. I have heard of no party in England, literary or political, at any time, known by such a description. It is not with you composed of those men, is it? whom the vulgar, in their blunt, homely style, commonly call Atheists and Infidels?»

Религия же для Бёрка - институт, поддерживающий гражданское общество, при этом не важно, какая именно церковь утвердится в государстве, важно, что «человек религиозен изначально; что атеизм противен не только нашему разуму, но и нашим инстинктам и поэтому не может долго служить их подавлению». Уничтожение любой религии противоречит человеческой природе и открывает путь к хаосу и человеческим инстинктам. А поскольку Бёрк утверждает, что любая религия должна принимать организованные формы, то уничтожение церкви приравнивается им к уничтожению религии, поэтому он так болезненно воспринимает секуляризацию церковных земель воФранции.

«When the terrors of this tremendous proscription hung over the clergy, they made an offer of a contribution, through the Archbishop of Aix, which, for its extravagance, ought not to have been accepted. But it was evidently and obviously more advantageous to the public creditor than anything which could rationally be promised by the confiscation. Why was it not accepted? The reason is plain: - There was no desire that the Church should be brought to serve the State. The service of the State was made a pretext to destroy the Church. In their way to the destruction of the Church they would not scruple to destroy their country: and they have destroyed it».

При этом вопросы религии и вопросы церкви для Бёрка есть вопросы политические, поскольку церковь неразрывно связана с государством и обществом, и его основным объектом для нападок и критики выступает Ричард Пайс, нонконформисткий проповедник, выступивший в поддержку идей революции. Прайс выступал с политическими требованиями расширения прав и свобод граждан, а расширения представительства и увеличение свободы в принципе, но его идеи были связаны с его религиозным учением. Бёрк в таком случае замечает, что он не собирается «конкурировать с людьми, исповедующими экстремальные принципы, которые, прикрываясь религией, учат опасной и необузданной политике»⁴

«Размышления о революции во Франции» показывают единство политических и религиозных идей Бёрка: церковь и религия тесно связаны с государством и общественным порядком, поэтому решения, принимаемые по их изменению - это решения политические. Бёрк видит религиозный аспект революции и воспринимает её через призму своего понимания религии. Защищая общественно-политический строй в Англии, он защищает Церковь Англии и аристократию, а его идеологическими противниками становятся атеисты, безбожники и диссентеры, на этот строй покусившиеся. Таким образом, можно видеть, как сами консервативные принципы произрастают из понимания Бёрком религии. Обладая уникальными функциями, религия при этом является естественным порождением общества, причем сама форма религии может варьироваться от общества к обществу, в случае с Европой естественно сформировавшейся религией является христианство. Институционализированная в форме церкви, религия обеспечивает стабильность государства и гражданского общества. Но официальная церковь внутри государства может быть только одна, и нападки на эту церковь изнутри должны быть купированы, так же как и нападки на общественный строй со стороны революционеров - сторонников резких и радикальных изменений.

2. Специфика Английского Просвещения

Для начала следует в принципе определиться с самим термином Английское Просвещение, он не очень часто употребим в академическом сообществе и может показаться несколько неочевидным. Стоит сразу заметить уместность рассмотрения эпохи Просвещения в разных географических точках. Несмотря на то, что эпоха Просвещения часто характеризуется универсализмом и способствовала коммуникации интеллектуалов по всей Европе, она обладала своими чертами в каждой из стран. Часто можно услышать такой термин, как Шотландское Просвещение, под которым часто понимаются такие авторы как Дэвид Юм, Томас Рейд, Адам Фергюсон и прочие. Под Французским Просвещением чаще всего понимают чаще всего ассоциируемых с Просвещением в принципе философов: Дени Дидро, Вольтера, Жан-Жака Руссо. Однако помимо авторов, которые, разумеется, связаны между собой и, взаимопроникновение идей которых было безусловно сильнее из-за географической близости и единого языка, под термином, например, «Шотландское Просвещение» понимается так же и специфика исторических предпосылок, приведших к интеллектуальному буму в XVIII веке. Понимание того, что Просвещение имело специфическую региональную окраску пришло к исследователями сравнительно недавно, только во второй половине XX века. Сегодня Просвещение - это скорее зонтичный термин, подразумевающий под собой эпоху бурного развития общественной мысли, которая продолжила развивать идею рационализма, появившуюся в XVII веке. Важно заметить, что заявлять рационализм и деизм как безусловную базу всей эпохи Просвещения довольно рискованно, поскольку тогда даже сам Бёрк логически выпадет из этой парадигмы. Просвещение действительно вышло из идей Декарта, но в дальнейшем его идеи развивались в совершенно различных направлениях, проявившись как у французских энциклопедистов, так и у Джозефа Пристли.

Английское Просвещение в отличие от Шотландского и Французского не характеризуется наличием конкретных философов, вплоть до того, что некоторые исследователи отрицают его существование. Однако такой взгляд слишком радикален, Просвещение в Англии все же существовало, но имело четкую религиозную и консервативную окраску. Дж.Г.А. Покок склонен объяснять это тем, что та, прослойка философской интеллигенции, которая была двигателем и носителем идей Просвещения в большинстве европейских стран складывалась в результате жесткого неприятия идей католической церкви или радикального пуританизма, изначально основываясь на идеях антиклерикализма ^{53 54}. В Англии ресурс, способный породить идеи антиклерикализма, был истощен гражданской войной, в которой сторона Парламента была представлена в большинстве своем пуританами, выступавшими против организованной иерархичной церкви и, использовавшей эсхатологические тезисы кальвинизма для оправдания секуляризации власти.

Уставшая от антиклерикализма пуритан Англия восстановила церковную власть, но при этом сознательно ограничив её радикализм Актом о Веротерпимости 1688 года, позволившем диссентерам (за исключением унитарианцев) свободно исповедовать свою религию и создавать свои церковные организации. Противостояние между церковью и интеллектуалами было предотвращено, не успев зародиться.

Надо сказать, что сама специфика англиканства предопределила во многом суть Английского Просвещения. Англиканство появилось в начале XVI века как религия, созданная самим государством, а не в результате внутреннего конфликта церкви, что отличало его от других протестантских религиозных течений. И как религия, англиканство на протяжении большинства времени своего существования (за исключением периода гражданской войны) находилось на позициях поддержки существующего в Англии политического строя. Несмотря на многочисленные попытки выработать универсальные англиканские принципы, единой теологической доктрины англиканства не сложилось и до сих пор в принципе тяжело определить, что считать англиканской теологией и как понять какие из авторов наиболее релевантны для её развития. Оформиться как независимая религия англиканство смогло к концу XVII века, однако с распространением идей Эразма Роттердамского, возник конфликт между сторонниками условно традиционных кальвинистских протестантских принципов и приверженцами срединной позиции англиканства между кальвинизмом и католицизмом (впоследствии они получили название арминианцев). С точки зрения экклезиологии арминианство стремилось к унификации обряда, но с точки зрения теологии возрожденные ими в Англии принципы эразмианского гуманизма обеспечили период определенной идеологической стабильности и мира, а представители Фолклендского кружка создали теологическую базу для последующего развития идей веротерпимости, на которых после Реформации строилось взаимодействие Церкви Англии как с Диссентом, так и с несогласными членами официальной церкви. Таким образом, в Англии источником общественного консенсуса и истоком Просвещения выступила сама англиканская церковь.

Более того, несмотря на потерю монархом своего властного статуса, после Реставрации церковь все равно сохранила свою позицию поддержки существующего государственного устройства. Тори - партия поддержки монархии и феодальной аристократии, трансформировалась и её принципы постепенно уходили в прошлое. Церковь Англии, которая до Английской революции ассоциировалась с партией Тори, после реформации сблизилась с партией Вигов, партии компромисса и общественного консенсуса, закрепленного Реформацией в форме конституционного устройства, партии доминировавшей в английском парламенте на протяжении практически всего XVIII века.

Акт о веротерпимости не ослабил, а на оборот укрепил позиции религии в Англии, настолько, что на протяжение всего XVIII века никаких подвижек в направлении секуляризации общества не предпринималось, а в 1790-х англиканство оставалось столь же активным претендентом на культурную гегемонию, как и в 1690-х. Это объяснят во многом то, что, как это удачно сформулировал Б.У. Янг, Английское Просвещение было «клерикальным, а не радикальным». Доминировавшим дискурсом на протяжении всего XVIII века оставался дискурс англиканской церкви, внутри которого фактически и развивалось Просвещение. Диссентеры мало участвовали в общественной дискуссии, хотя и создали свою уникальную интеллектуальную традицию рационального диссента, лучше всего представленную работами Джозефа