Введение в геополитику

Говоря о преобладании в этот период центростремительных тенденций, нельзя думать, что в это время полностью отсутствовали центробежные тенденции. Доказательством этому являются хотя бы события конца 80-х-начала 90-х годов, приведшие к распаду СССР, Восточного блока и Югославии и образованию множества новых независимых государств. Однако в рассматриваемом здесь плане эти события и процессы, по сути дела, являющиеся во многом продолжением национально-освободительной борьбы в специфических формах в основном в пределах социалистического содружества, не вносили каких-либо серьезных коррективов в дальнейшее единение и «закрытие» мирового сообщества. Экономическая, технологическая, информационная глобализация, интернационализация и универсализация продолжали набирать темп.

Вторая мировая война привела к изменениям всемирно-исторического масштаба, наиболее ярким проявлением которых явился распад колониальных империй и образование множества новых независимых государств. В 1930 г. Египет, а 1936 г. Ирак добились заключения с Великобританией договоров о независимости, хотя ряд положений этих договоров все же ограничивал их независимость. В начале 40-х годов была признана независимость Сирии и Ливана. После войны первыми на путь независимости встали народы индостанского субконтинента. Характерно, что уже в межвоенный период Великобритания вынуждена была согласиться на вхождение Индии в Лигу наций. В 1947 г. в результате все более усиливающейся борьбы народы этого региона получили независимость. Были образованы два новых независимых государства -- Индия и Пакистан. Вслед за ними добились независимости остальные народы Азии и Северной Африки: во второй половине 50-х годов страны Магриба -- Алжир, Тунис и Марокко от французов, в 50-70-х годах -- аравийские княжества Аден, Кувейт, Бахрейн и другие от Великобритании.

Вслед за странами Азии и Северной Африки на путь независимого развития встали народы Черной Африки. За один только 1960 г., названный годом Африки, политическую самостоятельность приобрели 17 государств -- бывших колоний Англии, Франции, Италии и Бельгии. В 1973-1975 гг. независимость завоевали народы бывших португальских колоний, а в 1989 г. в войне с ЮАР добилась политической самостоятельности последняя на африканском континенте колония -- Намибия.

Таким образом, политическая карта Азии и Африки за послевоенные десятилетия претерпела коренные изменения. На месте колоний и полуколоний появились независимые государства. Многие из тех государств, которые раньше являлись лишь объектами политики великих держав, постепенно стали выступать в роли равноправных и активных субъектов мировой политики. Значительно увеличилось число независимых государств, признанных полноправными членами международного сообщества. Так, если декларацию об образовании Организации Объединенных Наций в 1945 г. подписало всего лишь 51 государство, то ныне ее членами являются уже более 180 государств.

В результате мир перестал или перестает быть преимущественно евро(западо)центристским. К концу столетия в условиях развертывания информационной и телекоммуникационной революции этот процесс беспрецедентно ускорился. Восток и Запад стали равновеликими несущими конструкциями единого мирового сообщества.

Характер и направленность этого процесса определялись комплексом факторов, анализу которых и посвящена данная глава.

4.2 Формирование единого мирового пространства

Важной особенностью современного мира является разрешение проблемы единого пространства-времени. В этом контексте особое значение имело развитие транспорта и средств коммуникации. Нововведения в данной сфере способны в огромной степени увеличить расстояния и пространства, на которые государство может распространить свое военное и политическое влияние. Наиболее революционными нововведениями с точки зрения их влияния на военную мощь в истории человечества можно считать выведение породистых лошадей, создание парусных кораблей, железной дороги, парохода и двигателя внутреннего сгорания. Эпохи восхождения великих империй и политических объединений в целом ассоциировались с крупными сокращениями транспортных издержек. Такая корреляция между нововведениями в транспорте и восхождением империй дала основание Р. Такеру утверждать, что «империя -- это проблема транспорта».

Зависимость масштабов политической организации от транспорта отчасти объясняет, почему империи и крупные государства вплоть до нашего времени концентрировались, как правило, в бассейнах рек и по морским побережьям (Месопотамия и Древний Египет, Индия и Китай, Карфаген, Римская и Византийская империи). Развитие мореплавания и расширение морских коммуникаций выдвинули на первые роли в мировой политике морские державы, предоставив им преимущества перед так называемыми континентальными державами.

С данной точки зрения невозможно переоценить значение Великих географических открытий середины XV - середины XVII в. Общие причины и основные вехи этой грандиозной эпопеи в истории человечества общеизвестны. Здесь в самой общей и краткой форме отметим лишь то, что касается нашей темы. Прежде всего, следует отметить, что важнейшим стимулом к началу и дальнейшему развертыванию Великих географический открытий стал поиск западноевропейскими купцами новых торговых путей из Европы в Индию и Восточную Азию. Не случайно их взоры обратились к Атлантике именно в период, когда турецкие завоевания почти полностью закрыли торговый путь на Восток через Малую Азию и Сирию.

Большое значение при этом имели успехи в науке и технике, в частности создание достаточных для дальнего океанского плавания парусных судов или каравелл, усовершенствование компаса, дальнейшее развитие географических знаний и совершенствование картографического дела. Особо важную роль сыграло постепенное осознание идеи шарообразности земли, что в свою очередь способствовало утверждению мысли о возможности западного морского пути в Индию через Атлантический океан.

Великие географические открытия имели беспрецедентные социально-экономические, политические, геополитические, психологические и иные последствия. В результате открытия и освоения новых торговых путей, новых стран и народов торговля приобрела мировой характер, капиталистические отношения из европейского центра стали распространяться на периферию.

Перемещение торговых путей из Средиземноморья в Атлантический океан привело к экономическому упадку одних европейских стран (например, Италии, отчасти Германии) и расцвету других (например, Нидерландов и Англии). Более того, Великие географические открытия стали прелюдией к освоению мирового пространства западным миром, переселению народов, формированию новых наций и государств, созданию европейских колониальных империй. Дальнейшее развитие средств коммуникации и транспорта имело громадное значение для распространения вширь основных атрибутов и параметров евроцентристской цивилизации.

Существенные коррективы в этом аспекте были внесены начавшейся промышленной революцией и развитием сухопутных коммуникаций, особенно железнодорожного транспорта в XIX в., что давало возможность освоить огромные, ранее зачастую недоступные континентальные пространства. Именно железнодорожный транспорт в значительной степени способствовал возникновению таких сухопутных империй, как Германия, США, Россия. Пожалуй, исключениями из этого правила являются империи, созданные монголами и арабами. Любопытное объяснение факту возникновения и жизнеспособности империи арабов давал Ибн Хальдун. Он, в частности, утверждал, что пустыня, лишенная значительных топографических барьеров, давала арабам эквивалент моря. Города пустыни функционировали как морские порты.

Особо важное значение с точки зрения «закрытия» земного пространства имело строительство сначала Суэцкого, а несколько позже Панамского каналов. Если первый напрямую соединил Средиземное море с Тихим океаном, то второй многократно сократил путь из Атлантического океана в Тихий.

Но тем не менее сохраняли силу рассуждения Гердера, который писал в конце XVIII в.: «Чудесным образом Провидение разделило людей лесами и горами, морями и пустынями, реками и климатическими законами, но прежде всего оно разделило людей языками, склонностями, характерами; всяческими способами затруднено было дело деспотизма, стремящегося поработить себе все человечество; отнюдь не все части света заключены были внутрь деревянного коня, а потому ни одному Нимроду, ни целому роду Тиранов не удалось до сих пор согнать в свою загородку всех обитателей Земли».

Покорив земные пространства и покрыв земной шар морскими, железными и автомобильными дорогами, люди устремились ввысь -- покорять воздушное, а затем и космическое пространство. Появление и дальнейшее развитие авиации внесло существенные коррективы как в аргументы Гердера, так и в геополитическую структуру мирового сообщества. Став эффективным средством преодоления физических препятствий в виде гор, морей, океанов, рек и громадных пространств, авиация с военно-политической точки зрения во многом «размягчила», если не стерла, линию разграничения между морскими и сухопутными державами, подорвав традиционное понимание национально-государственной безопасности.

Например, 35-километровый пролив между Дувром и Кале был для Наполеона непреодолимым препятствием, не позволившим ему вторгнуться на Британские острова. С появлением авиации Англия в значительной мере потеряла свои преимущества островной державы, отгороженной от возможных вторжений со стороны континентальных держав Ла-Маншем.

Появление наступательных ядерных вооружений и средств доставки в любую точку земного шара, по сути дела, илиминировало фактор неуязвимости той или иной страны в силу ее географической удаленности или изолированности акваторией либо иной физической преградой. Атлантический и Тихий океаны перестали играть роль своеобразных гигантских естественных рвов, ограждающих США да и все западное полушарие от опасностей военного вторжения со стороны стран Старого света.

В результате линия фронта в традиционном понимании потеряла свою значимость. Например, если во время первой и второй мировых войн для тех американцев, которые не были непосредственно вовлечены в военные действия, она проходила где-то в далекой Европе или Азии, то теперь уже в первые часы или даже минуты после гипотетического начала войны обширные районы американского хартленда могут оказаться объектом поражения боеголовками, запускаемыми с какой-либо удаленной на тысячи километров точки восточного полушария.

В современных реальностях воздушное пространство и космос с военно-политической точки зрения играют не меньшую, если не большую роль, чем суша и море. Кардинально изменяются соотношения между центром и периферией, хартлендом и римлендом, морскими и континентальными народами или странами. Появляются новые транснациональные формы контроля над территорией, проявляющиеся в их экономической, технологической, телекоммуникационной, информационной и т.д. разновидностях. Сила проникновения современных технологий такова, что они делают несостоятельными почти любые барьеры, заграждения, стены, занавесы, границы.

При таком положении вряд ли правомерно применить к современному миру в какой бы то ни было форме макиндеровскую формулу: «кто контролирует евразийский хартленд -- тот контролирует весь мир». По этой формуле североамериканский да и азиатско-тихоокеанский центры силы оказались бы перифериями, что звучит чуть ли не как издевательство над их реальным положением.

Ныне мировое сообщество представляет собой единую систему со своими особыми системообразующими характеристиками, структурными составляющими и функциями. Следует отметить, что именно в последние несколько десятилетий международная система приобрела действительно всемирный, всепланетарный характер. В истории человечества возникали и исчезали многие цивилизации, но лишь в наши дни цивилизация стала подлинно универсальной, охватив все страны и регионы, весь земной шар. Прежде каждый раз попытки создания мировых империй, будь то опыт египетских фараонов, Александра Македонского, римских императоров, Наполеона Бонапарта и т.д., ограничивались лишь отдельными регионами земного шара. При этом обширные страны и регионы ойкумены оставались зачастую абсолютно не затронутыми влиянием исторических для Европы цивилизаций и понимались либо как некая terra inсognita (неизвестная земля), либо как непонятный варварский мир.

Такое положение, как уже отмечалось выше, стало радикально меняться с началом Великих географических открытий и особенно с созданием великих колониальных империй, а затем в ходе дальнейшего прогресса в средствах коммуникации и транспорта. В 1997 г. Гонконг окончательно перешел к Китаю, а 20 декабря 1999 г. последний западный анклав в Азии -- малюсенькая португальская колония Макао на восточном побережье Китая возвращена этой стране. Тем самым окончательно де-юре положен конец 500-летнему колониализму Запада в Азии.

Ныне все более сгущающиеся и удлиняющиеся сети железных, автомобильных дорог и водных путей, а также воздушные трассы, опоясавшие весь земной шар, на которых все увеличивающиеся, беспрецедентные скорости не знают пределов, способствовали невиданному сокращению расстояний, ведущему в буквальном смысле слова к преодолению пространства.

Все это дает основание говорить о формировании единой пространственной инфраструктуры мирового сообщества без какого бы то ни было одного, будь то европейского, евро-американского, тихоокеанского или иного центра, по отношению к которому остальные регионы и пространства рассматривались бы как некая периферия.

4.3 Проблема ускорения времени

Как сказано в Екклесиасте, «всему свое время, и время всякой вещи под небом». Существуют две ипостаси времени: циклическое время как последовательность повторяющихся событий или «жизненных кругов» и линейное или историческое время как однонаправленное поступательное необратимое движение. Линейно протекающая расчлененная длительность составляет неотъемлемое свойство жизни. Общественно-исторические феномены и процессы отмечены направлением в становлении и убывании, или, иначе говоря, они имеют не только пространственное, но и временное измерение.

Очевидно, что человек и его деяния -- общество существуют во времени. Время -- преходящее и вместе с тем вечное явление, оно выражает конечность и вечность одновременно. В этом смысле прав был Платон, который в «Тимее» утверждал, что время -- это движущийся образ вечности. Чтобы совладать с безмерностью космического времени и быстротечностью людской жизни, человечество создало соответствующие символические структуры. В отличие от космического человеческое время связано с осознанием прошлого, настоящего и будущего. В этом смысле оно постигается как движение от прошлого к будущему через настоящее.

Поэтому категория «пространство-время» в равной мере относится как к природному, так и к социально-историческому миру. При анализе общественных и политических феноменов уместны не только вопросы: что? где? как?, но и не менее основополагающие вопросы: когда и насколько долго?

По существующим данным, первые попытки измерения времени путем его деления на определенные отрезки или единицы восходят к древнейшему периоду истории человечества. Деление времени на часы, призванные фиксировать длительность, последовательность, темп, периодичность, было впервые введено древними египтянами. Считается, что уже примерно в 2100 г. до н.э. египетские жрецы пользовались 24-часовой системой исчисления суток.

Геродот сообщает, что греки усвоили эту систему от вавилонян. Вавилонский лунно-солнечный календарь около 1100 г. до н.э. был принят ассирийцами, а после завоевания Иерусалима Навуходоносором в 586 г. до н.э. иудеи начали исчислять время годами правления вавилонских царей. Вавилонский календарь был принят персидскими царями после завоевания ими Вавилона в 539 г. до н.э. В свою очередь Александр Македонский принес в Египет македонский лунно-солнечный календарь, которого долго придерживались египетские цари Птолемеи.

При всех последующих изменениях в календарях (как западных, так и восточных) вплоть до конца средних веков в Европе и по сути дела до ХХ столетия в остальной части земного шара социальное и историческое время как бы пребывало в неком застывшем историческом состоянии; казалось, что оно совпадает с геологическим временем и ничто не способно помешать его размеренному, неспешному ходу.

В этом контексте в некотором роде идеалом служил так называемый «золотой век», который Овидий характеризовал как период, когда отсутствовали власть, письменные законы, суды, войны, общения с иноземцами, как состояние, которое не меняется, а пребывает в неподвижной вечности. Рассматривая его как состояние, лежащее вне исторического времени, Сенека полагал, что люди «золотого века» жили в блаженной неподвижности na-turam incorrupti sequetantur -- «еще не зная испорченности, следовали природе».

Постепенно римский annus perennus, т.е. неиссякающий, вечно длящийся год был оттеснен концепцией динамического поступательного времени и развития. Уже в образе двуликого Януса, обращенного двумя лицами соответственно в прошлое и будущее, нераздельно слиты в единое целое само время и деятельное, миросозидающее движение. Такое понимание устами Пифагора Овидий выразил в поэме «Метаморфоза»:

Время само утекает всегда в постоянном движенье,

Уподобляясь реке; ни реке, ни летучему часу

Остановиться нельзя...

Развитие представлений людей в этом направлении, особенно в Новое и Новейшее время, привело, в конечном счете, к осознанию факта необратимости времени и формированию идеи так называемой «стрелы времени», заключавшей в себе признание динамичности, необратимой направленности, неповторимости и энтропийности общественно-исторических феноменов и процессов. Как писал В.И. Вернадский, «время идет в одну сторону, в какую направлены жизненный порыв и творческая эволюция. Назад процесс идти не может, так как этот порыв и эволюция есть основное условие существования мира. Время есть проявление -- созидание -- творческого мирового процесса».

Начиная примерно с ХVII в. этот аспект в силу множества факторов стал более характерен для Запада, чем для Востока, так как на Западе развернулись и постоянно наращивали темпы динамические процессы формирования капитализма и определяющих его сущность индустриализации, урбанизации, ускорения научно-технического прогресса, утверждения научно-рационалистического миропонимания и т.д.

В этом смысле с определенными оговорками можно сказать, что Восток в целом как бы пребывал в пространственном измерении, в то время как Европа во все более растущей степени приобретала наряду с пространственным также временное измерение. Здесь процесс, динамика приобретали не меньшую, если не большую, значимость по сравнению со статикой. По мере вовлечения в контекст всепланетарной цивилизации Восток тоже неизбежно приобретал временное измерение. Часто не без оснований говорят, что время социально в том смысле, что оно существует в человеческом восприятии и всегда зависит от его осмысления. Причем как символическое выражение время всегда формулируется коллективно. Так, рассматривая время как коллективный феномен, как продукт коллективного сознания, Э. Дюркгейм был убежден в том, что все члены общества имеют общее временное сознание, что коллективное время является суммой временных процедур, которые в совокупности образуют культурный ритм данного общества.

Необходимо отметить также, что время, как правило, связывается с движением. Что касается необратимого, направленного времени, то оно связано с существованием жизни и, естественно, социальное время связано с движением, динамикой общественной жизни. А эта динамика, как известно, имеет разные скорости в различных цивилизациях и культурах. Поэтому без преувеличения можно сказать, что каждая цивилизация или каждый культурный круг имели собственные понимание и измерение времени.

Такое положение согласовывалось с позицией А. Эйнштейна, который пересмотрел одно из самых фундаментальных представлений классической физики -- коперниковскую идею абсолютного времени. Последняя постулировала тезис о едином потоке времени, охватывающем все мироздание, об одном и том же мгновении во всем бесконечном пространстве, в течение которого могут происходить отдаленные друг от друга события.

Как отмечал Г.П. Аксенов, «упростив и придав более глубокое обоснование тяготению, т.е. сведя его от всеобщего фактора мировой среды к взаимодействию массивных тел, теория относительности ликвидировала и всеобщее, текущее везде и всегда время. Нет надмирной выделенной системы, с которой время связывалось в механике Ньютона. Есть только локальное время, зависящее от скорости движения данной системы по сравнению с другой равноправной системой». В социально-историческом мире эйнштейновская теория относительности времени выразилось, в частности, в существовании множества национальных и цивилизационных летоисчислений.

В наши дни пространственное сближение Запада и Востока, Севера и Юга в рассматриваемом контексте как бы бросает вызов самой теории Эйнштейна. Это, в частности, выражается в постепенном отодвижении на задний план различных национальных или цивилизационных летоисчислений и повсеместном принятии на вооружение, если не официально, то де-факто, григорианского календаря. Об этом же свидетельствуют постепенное принятие и утверждение во всех регионах и странах земного шара единых часов, единого всепланетарного времени.

Хотя вследствие вращения Земли время суток в различных частях нашей планеты также различно, для многих целей оказалось необходимо единое, всепланетарное время независимо от того, какое сейчас время суток (ночь или день) в той или иной ее точке. Такое единое для всей планеты время было принято в 1884 г. Им стало время «нулевого меридиана», проходящего через Гринвич в Англии -- Гринвичское всемирное (меридианное) время. В 1885 г. была введена и постепенно принята всеми странами система временных поясов. Синхронизация минут и секунд обеспечивалась сначала посредством телеграфа, а сейчас -- спутников. В результате в настоящее время повсюду в мире циферблаты часов показывают единые часы, минуты и секунды.

В развитии мировых процессов во все более растущей степени утверждается механизм синхронности. Электронные средства массовой информации, спутниковая связь, передовая телематика, обеспечивая практически мгновенную передачу информации во все уголки земного шара, создают состояние или ощущение одновременности и вездесущности. С развертыванием технологической и промышленной революций, индустриализации и урбанизации, а затем научно-технической революции второй половины ХХ в. началось и интенсифицировалось беспрецедентное убыстрение исторического и социального времени. Соответственно убыстряются и темпы научно-технологического прогресса.

В письме в американскую газету «Нью-Йорк таймс» в 1926 г. известный чешский писатель Карел Чапек высказывал опасение относительно распространения американских идеалов на Европу. Отдельные аспекты американского образа жизни весьма тревожили его. Среди них на первом месте стояли скорость и суета, поскольку, утверждал Чапек, производительность труда не должна быть самоцелью. Что есть ценного в Европе, является результатом деятельности людей, которые не спешили. «Европа тратила свое время в течение тысяч лет. Именно отсюда вытекает ее неисчерпаемость и плодотворность», -- подчеркивал Чапек.

В данной связи отметим, что если сначала имела место европеизация Америки, то постепенно Америка сама открыла новые измерения всемирно-исторического процесса. Со временем речь пошла уже об американизации Европы и остального мира. При этом американизация, под которой понимается широкий комплекс проблем -- от срочной натурализации постоянно прибывающих в страну иммигрантов до распространения американских идеалов во всех уголках земного шара, не терпела отлагательства. Поэтому она была сопряжена с ускорением, установкой на немедленные результаты. Впереди лежал огромный континент с неисчерпаемыми богатствами. Его надо было освоить. Прибывшие стремились во что бы то ни стало добиться успеха. Иначе говоря, это были в основном люди, решившиеся пересечь океан в погоне за «длинным долларом». Но в отличие от наших людей, отправлявшихся в северные районы за «длинным рублем», они, как правило, насовсем порывали с исторической родиной.

Модернизация в такой степени убыстряет общественно-исторические процессы, что люди не успевают приспосабливаться к изменениям. Все, во всяком случае, в странах с представительной демократией, получают возможность участвовать в политическом процессе и выбирать собственный путь в жизни. Но в то же время быстрота изменений лишает их возможности вникать в сущность этих изменений, что в свою очередь увеличивает чувство неопределенности относительно будущего, особенно подрастающего поколения. Более того, неопределенность становится обычным, «нормальным» состоянием жизни, которое постоянно воспроизводится.

Беспрецедентное ускорение общественно-исторических процессов в сочетании с массовой декоренизацией широчайших слоев населения в различных странах и регионах земного шара стало зримым признаком современного мира. Перемены, вызываемые развертыванием новейших высоких технологий, настолько грандиозны и стремительны, что прошлое и будущее как бы растворяются в настоящем. Многие феномены, такие как модели социального и экономического развития, показатели экономического роста, состояния общественного мнения и т.д., устаревают настолько быстро, что человек просто не поспевает за ними.

Смыслом научно-технологического и социального прогресса стал выигрыш времени. Проблема заключается в растущей нехватке времени, которое как бы постоянно сжимается. Для его компенсации приходится постоянно ускорять темп жизни. Настоящее быстро устаревает, время как бы теряет непрерывность, становится хаотическим чередованием не связанных между собой отрезков. На смену понятиям потока и длительности приходят категории сиюминутности и точности. Как отмечал Г. Башлар, время больше не течет, оно извергается. Прошлое и будущее как бы сливаются в настоящем, которое также быстро устаревает.

Для обозначения феномена беспрецедентного убыстрения времени германский политический философ Г. Люббе ввел весьма удачное, на мой взгляд, понятие «сокращение настоящего». Речь идет о том, что в современной динамической цивилизации по мере возрастания количества инноваций в единицу времени уменьшается хронологическое расстояние до того прошлого, которое во многих отношениях уже устарело и поэтому для нас стало чужим и даже непонятным. Это означает также «прогрессирующее уменьшение числа лет в будущем, по прошествии которых нам суждено попасть в жизненные отношения, существенно отличные от нынешних».

Такое «сокращение настоящего связано с эффектом темпорального сгущения инноваций», суть которого заключается в том, что возрастание количества обновляющегося дополняется возрастанием количества устаревающего. В результате увеличения скорости устаревания культуры растет число элементов, принадлежащих к настоящему и в то же время ставших достоянием вчерашнего и даже позавчерашнего дня. Этот феномен, описанный еще Ф. Ницше, а до него Ф. Шлегелем, Г. Люббе назвал увеличением «неодновременности одновременного». Иначе говоря, утверждал Г. Люббе, «вместе с динамикой культуры растет степень ее музеефикации (Musealisierung). Цивилизационная динамика сопровождается прогрессирующей музеефикацией нашей цивилизации».

Свое понимание «сокращенного настоящего» Г. Люббе иллюстрирует на следующем примере. В век Н. Макиавелли события римской военной и политической истории считались значительными в качестве образцов действия во всем рассматриваемом временном интервале. Иначе говоря, «настоящее как отрезок времени, отмеченный постоянством важных культурно-исторических элементов, распространялось более чем на полтора тысячелетия». В условиях «сокращенного настоящего» с характерным для него ускорением динамики действия военных технологий возможность использования опыта недавних войн в качестве стратегического образца оказывается весьма ограниченной.

Во все времена человеческой истории только Бог был вездесущ, он мог быть одновременно везде и всюду, не будучи ограничен ни временем, ни пространством, ни физическими, погодными, сезонными или иными условиями. Вместе с учащением пульса планеты ускоряются темпы перемен во всех сферах жизни. Спутники, волоконно-оптические кабели, компьютеры и факсы способствуют экспоненциальному убыстрению и уплотнению потоков информации. Информация стала не только измерителем благосостояния, но и важнейшей его составляющей.

Телекоммуникационные сети, соединившие между собой самые отдаленные точки земного шара, обеспечивая моментальную связь между ними, создали возможность преодоления времени. Теперь уже сам человек с помощью электронных средств массовой информации приобрел способность пребывать одновременно в разных местах и быть участником событий, происходящих далеко за пределами своего фактического физического присутствия. Произошло своеобразное выравнивание времени в различных точках планеты -- центре и периферии, в результате чего мы имеем пространственно-временное единство всего земного шара.

Очевидно, что при таком положении дел появляется необходимость освоения нового измерения пространства и времени. По мере усиления значимости новых информационных технологий и охвата ими все новых сфер и регионов имеет место тенденция к своего рода «сжатию» мира. Время проезда становится короче, информация передается все быстрее и аккуратнее, личные и деловые контакты умножаются.

Революционные изменения происходят в сфере языкового общения. В качестве средств мирового общения все большую значимость приобретают несколько ведущих языков, а английский язык в некоторых сферах (например, авиации) получает статус мирового языка. Компьютер и компьютерный язык, основанный на английском, становятся средством универсального межнационального общения, особенно в деловом мире. Огромное значение имеют разработка и внедрение новейших средств машинного перевода, которые позволяют преодолеть языковые барьеры между представителями разных стран и народов.

С этой точки зрения важно также завершение объединения культурного и информационного пространств в планетарных масштабах. Определяющую роль в данной сфере сыграло усиление роли средств массовой информации в целом и электронных средств массовой информации в особенности.

4.4 Формирование единого информационно-телекоммуникационного пространства

В последние два-три десятилетия в условиях развертывания информационно-телекоммуникационной революции процесс формирования глобального сообщества беспрецедентно ускорился. В ходе этой революции произошло своего рода дальнейшее сжатие, уплотнение пространства, невиданное взаимное физическое сближение самых отдаленных народов, покорение пространства и времени. «Именно потому, -- писал Х. Ортега-и-Гассет,-- что жизнь человеческая ограничена во времени, человек смертен, он должен преодолевать пространство и время. Для бессмертного божества автомобиль не имел бы смысла».

Объединение всех стран в некое единое и замкнутое геополитическое пространство, в котором как бы не осталось незанятых, «свободных» территорий и пространств, породило новый глобальный геополитический расклад.

Разделение на регионы, региональные союзы и объединения носит во многом условный характер, поскольку в современном мире взаимодействие и взаимозависимость государств приобрели не только региональный, но и глобальный, планетарный характер. В результате важной сущностной характеристикой современного мирового сообщества является наложение друг на друга и взаимное пересечение международного, транснационального, регионального и глобального начал.

Конечно, и раньше великие империи были способны объединить огромные пространства. Но установление общения между жителями различных частей империи занимало много времени. Причем контакты, как правило, в значительной степени могли быть личными, а при их отсутствии они зависели от прямого движения людей, товаров и посланий при господстве медленных систем транспорта и коммуникации. В наши дни люди, общества, страны связаны между собой такими сложными системами коммуникации, которые в буквальном смысле слова способны аннигилировать расстояния, территориальные границы и физические преграды для осуществления экономической или иной деятельности.

В то же время экспансия средств массовой информации способствует тому, что С. Московичи назвал «глобализацией масс». «Разрыв социальных связей, быстрота передачи информации, беспрерывная миграция населения, ускоренный и раздражающий ритм городской жизни,-- писал Московичи,-- создают и разрушают человеческие сообщества. Будучи разрозненными, они воссоздаются в форме непостоянных и разрастающихся толп».

Связывая людей в громадные наднациональные сообщества с «гигантскими ядрами городов и рынками в миллионы человек, которых побуждают жить и потреблять однотипным образом», они в то же время проникают в самые сокровенные области частной жизни каждого. Новые глобальные системы коммуникации в значительной степени функционируют независимо от государственного контроля и в полной мере не поддаются политическому контролю со стороны национального государства. Охватывая социальную, политическую, экономическую, культурную и иные сферы деятельности по всему земному шару, они в буквальном смысле способствуют расширению горизонта самых отсталых общин, коллективов, народов во всех уголках планеты, позволяют отдельно взятым человеку или группе в самых отдаленных уголках земного шара как бы «преодолеть» географические барьеры, получить доступ к социальному или иному опыту других народов, который был для него просто недосягаем в недавнем прошлом. Тем самым они дают людям новые формы видения мира. Миллионы людей во всех уголках мира, сидя у телеэкранов, воочию смогли видеть происходящее за тысячи километров от своего села, города.

Несомненно, что это затрагивает местные, национальные и региональные образы жизни людей, углубляет эрозию национальной идентичности и приверженности местным, страновым, этническим, национальным началам. Все подобные процессы и феномены воспитывают у людей чувства принадлежности к глобальному сообществу. Результатом этих трансформаций является культурная и информационная глобализация.

Революция в микроэлектронике, информационной и телекоммуникационной технологии, а также в производстве компьютеров способствовала созданию разветвленных электронных сетей связи во всемирном масштабе, которые в комплексе с телевизионными, кабельными, спутниковыми средствами связи привели к впечатляющим изменениям самого характера коммуникаций. Эти новые системы коммуникации представляют собой одно из главных средств трансформации юридически-правовых, организационных, экономических, политических структур, что в конечном счете ведет к трансформации политических и государственных систем современности.

Особо важное значение с данной точки зрения имеют разработка и широкое внедрение компьютерных сетей, еще теснее связывающих народы и страны мира в единое целое. Наиболее известными и грандиозными из них являются интернет и всемирная сеть WWW (World wide web), созданные в США. Они дают возможность абонентам независимых компьютерных сетей легко, простым нажатием клавиш в соответствии с символами, появляющимися на экране компьютера, связаться друг с другом независимо от используемых ими систем коммуникации и типов компьютерных сетей, обменяться необходимой информацией, действовать в любое время и в любом месте.

Именно эта способность и делает интернет столь могущественным средством. В этой связи небезынтересно отметить, что в 1946 г. в мире существовал лишь один компьютер, изготовленный в Пенсильванском университете и весивший 30 т. По имеющимся данным, в настоящее время во всем мире к интернету имеют доступ более 100 стран и его услугами ежегодно пользуются до 250 млн. человек.

Необходимо отметить, что при всех успехах этой системы в наиболее развитых странах мы переживаем лишь начальную фазу грандиозной технологической революции. Развитие и расширение этого сектора, по прогнозам специалистов, приведут к далеко идущим последствиям для всей мировой экономики в плане подрыва протекционизма, открытия широких просторов для свободы торговли, дальнейшего увеличения прозрачности как государственных границ, так и границ различных региональных интеграционных объединений и союзов.

По-видимому, прав Д. Бертон мл., который утверждает, что «интернет представляет собой вполне осязаемое выражение мира, объединяющегося в единое целое». Если регионализация представляла собой промежуточный этап на пути к глобализации, то интернет и всемирная сеть составляют ее завершающий этап.

Результатом всего этого является беспрецедентное увеличение взаимозависимости, которая способствует завершению или закрытию мира не только в территориально-пространственном, но и в других основополагающих аспектах жизнеустройства людей.

С значительной долей уверенности можно сказать, что телекоммуникационная и информационная технология создает нечто вроде нового глобального, всепланетарного пространства -- времени, в котором благодаря возможностям моментальной передачи информации на любые расстояния локальное становится всемирным, а всемирное локальным. В результате, как отмечалось выше, обеспечена некая пространственно-временная инфраструктура единой всепланетарной цивилизации.

Чтобы осознать значение этого факта, обратимся к аналогии, предложенной Л.Н. Гумилевым, который разделил абстрактно обозначенные системы на открытые и замкнутые, или дискретные. Примером открытой системы является планета Земля. Она все время получает солнечную энергию, благодаря которой происходит фотосинтез, а излишки энергии выбрасываются в космос. Иначе говоря, любая открытая система получает энергию извне, обновляется. В качестве примера закрытой системы Л.Н. Гумилев брал печку. Единожды хорошо затопив печку, ее закрываем и больше дров не подбрасываем. Дрова сгорают, печка раскаляется, соответственно температура в комнате поднимается. Через некоторое время после того, как дрова полностью сгорят, печка (а с ней и комната) остынет. Процесс закончится.

В чем смысл этих рассуждений применительно к судьбам человеческих цивилизаций вообще и современной цивилизации в особенности? Если окинуть ретроспективным взглядом историческую панораму цивилизаций, то обнаружится, что для каждой из них остались огромные пространства неосвоенной ойкумены, с которой она вступала в постоянные контакты и взаимодействие (войны, торговые, экономические, культурные связи) и взаимный обмен. С одной стороны, она оказывала более или менее сильное влияние на окружающую ойкумену. С другой стороны, она получала извне постоянные импульсы, ресурсы -- людские и материальные, переваривая их и постоянно обновляясь.

В данном контексте все прежние цивилизации с теми или иными оговорками можно назвать открытыми в том смысле, что для них оставались обширные пространства для территориальной экспансии. Правда, эти пространства долгое время как бы находились, по представлениям древних, за горизонтом обитаемой ойкумены (как, например, Китай и Индия для греков и римлян) или об их существовании вообще не знали (как это было вплоть до эпохи географических открытий, когда жители восточного полушария ничего не ведали о западном полушарии).

Совершенно иное дело сейчас, когда земной шар вдоль и поперек поделен между странами и народами, когда он как бы со всех сторон замкнулся, когда человечество осознало замкнутость земного пространства. В результате на смену установке на завоевание новых территорий и расширение жизненного пространства в смысле территориальной экспансии неизбежно должна была прийти установка на интенсивный путь развития, повышение эффективности использования имеющихся природных и человеческих ресурсов. Главным мотивом великих держав, да и других тоже, в их стремлении к увеличению мощи стала не внешняя экспансия, а внутреннее развитие.

Соответственно подвергается коренному переосмыслению и переоценке господствующая общественно-политическая парадигма. Можно сказать больше: идет процесс формирования новой парадигмы, сушностные характеристики которой одновременно отражают и конструируют новые социально-экономические, политические, духовные и иные реальности как на Западе, так и на Востоке, как на Севере, так и на Юге планеты.

Контрольные вопросы

1. Что понимается под окончательным «закрытием» ойкумены?

2. В чем состоят особенности социально-политического развития современного мира во второй половине ХХ в.?

3. Что вы понимаете под единым мировым пространством?

4. В чем суть проблемы ускорения социального времени?

5. Что такое преодоление пространства и времени?

6. Дайте характеристику единой пространственно-временной инфраструктуры мирового сообщества.

7. Что понимается под единым информационно-телекоммуникационным пространством?

5. Глобализация социальных и экономических процессов

В последние два-три десятилетия мы оказались свидетелями уникального стечения и переплетения гигантских по масштабам явлений и процессов, каждый из которых в отдельности можно было бы назвать эпохальным событием с точки зрения его последствий для всего мирового сообщества. Но взятые в совокупности они создали гигантское поле такого прямо-таки вселенского напряжения, что переживаемое нами время с полным основанием можно назвать осевым (в том смысле, как это понимал К. Ясперс), временем смены самих цивилизационных основ жизнеустройства, периодом перехода от привычного для большей части ХХ в. миропорядка к качественно новой инфраструктуре мироустройства.

Происходящие глубокие изменения в геополитических структурах мирового сообщества и трансформации социально-политических систем дают основание говорить о завершении одного исторического периода и вступлении современного мира в качественно новую фазу своего развития.

Во-первых, в результате информационно-телекоммуникационной революции в промышленно развитой зоне мира постиндустриальное общество постепенно трансформируется в информационное общество.

Во-вторых, происходит совпавшая с этой революцией и стимулированная ею смена социально-политической парадигмы.

В-третьих, вместо евроцентристского мира, в котором доминирующие позиции занимают основополагающие параметры западной рационалистической цивилизации, возникает новая всепланетарная цивилизация на началах органического сочетания единства и неделимости мирового сообщества, с одной стороны, диверсификации и плюрализма центров, народов, культур, религий и т.д., с другой.

В-четвертых, с распадом СССР и социалистического содружества закончилась эра двухполюсного миропорядка, основанного на инфраструктуре холодной войны.

Очевидно, что когда говорят о вступлении современного мира в качественно новую стадию своего развития, имеют в виду не только смену эпохи индустриализма постиндустриальной эпохой, на смену которой в свою очередь пришла эпоха информационного общества. Особенность нынешнего этапа состоит в том, что процесс изменений и сдвигов наряду со сферой экономики глубоко затронул политическую, социокультурную и духовную сферы.

В политической сфере, по сути дела, также возникло новое положение, характеризующееся несоответствием традиционных идейно-политических установок и ориентаций реальным проблемам современности. Распад Советского Союза и вызванное этим падение Берлинской стены, положившее конец жесткому разделению мира на два противоположных лагеря, по времени совпали с началом качественных изменений не только в геостратегической структуре, сложившейся в послевоенные десятилетия, но и в самом евроцентристском (или точнее, евроамериканоцентристском) миропорядке Нового и Новейшего времени. Более того, можно сказать, что этот распад стал одновременно и последним мощным стимулом и следствием процессов и явлений, приведших к таким изменениям.

Это сложная и особая проблема, требующая самостоятельного рассмотрения. Здесь отметим лишь то, что мы являемся свидетелями, окончания с одной стороны, евроцентристского мира, а с другой стороны, биполярной конфигурации геополитических сил, построенной на инфраструктуре холодной войны.

По-видимому, сейчас начинается этап формирования некого нового типа мирового сообщества всепланетарного масштаба. Оно будет отличаться от общества, в котором наше поколение родилось и выросло, в такой же (а может быть еще большей) степени, в какой наше общество отличалось от того, которое существовало до серии промышленной, социальных и политических революций Нового времени в течение длительного исторического периода почти на всем пространстве ойкумены.

Наиболее зримым проявлением и показателем названных процессов и феноменов является глобализация. Под глобализацией понимается расширение и углубление социальных связей и институтов в пространстве и времени таким образом, что, с одной стороны, на повседневную деятельность людей все более растущее влияние оказывают события, происходящие в других частях земного шара, а с другой стороны, действия местных общин могут иметь важные глобальные последствия.

Глобализация предполагает, что множество социальных, экономических, культурных, политических и иных отношений и связей приобретают всемирный характер. В то же время она подразумевает возрастание уровней взаимодействия как в пределах отдельных государств, так и между государствами. Новым для современных процессов глобализации является распространение социальных связей на такие сферы деятельности, как технологическая, организационная, административная, правовая и другие, а также постоянная интенсификация тенденций к установлению взаимосвязей через многочисленные сети современных коммуникаций и новой информационной технологии.

Необходимо отличать форму глобализации в рамках империй (таких, например, как Британская), которые простирались на огромные пространства и объединяли их в единую политическую и экономическую систему, от современных форм глобальных потоков, характеризующихся, во-первых, громадными инвестициями промышленно развитых стран в экономики друг друга через многонациональные корпорации, а во-вторых, высоким уровнем движения капиталов.

Первоначально, как выше указывалось, развитие взаимосвязей между народами и странами протекало в форме экспансии Европы, а затем Запада в целом, поэтому глобализация означала, в сущности, европейскую, западную глобализацию. Ныне же процессы регионализации и глобализации охватили весь земной шар.

Интенсификация этих процессов способствовала расширению функций и сфер ответственности национального государства, с одной стороны, и эрозии его возможностей эффективно справляться с предъявляемыми к нему требованиями, с другой стороны. Товары, капиталы, люди, знания, образы, оружие, наркотики и т.д. стали легко пересекать государственно-территориальные границы. Транснациональные сети, социальные движения и отношения проникли почти во все сферы человеческой деятельности. Существование глобальных систем торговли, финансов и производства связало воедино процветание и судьбу домохозяйств, коллективов и целых наций по всему миру. Таким образом, государственно-территориальные границы становятся все больше прозрачными.

5.2 Технологический и экономический прорыв развитой зоны мира

Сразу по окончании второй мировой войны перед развитыми капиталистическими странами встала проблема восстановления разрушенной в ходе войны экономики. Особо важное значение для всего послевоенного периода имело ускорение и углубление научно-технического прогресса, его проникновение в новые сферы производства, превращение науки в непосредственную производительную силу.

Более того, научно-технический прогресс стал одним из основополагающих путей интенсивного развития современного мира. Первая его волна, начавшаяся в конце 40-х -- начале 50-х годов, революционизировала экономическую инфраструктуру. Возникли новые наукоемкие, трудо- и энергосберегающие отрасли экономики. Характерной приметой этого периода явилось усиленное развитие военно-промышленного комплекса. На базе научно-технических достижений стало возможным создание принципиально новых типов вооружения и средств их доставки, способных в кратчайшие сроки поражать самые удаленные цели.

Большое влияние научно-технический прогресс оказал также на человеческие факторы производства. Это выразилось в существенном повышении общеобразовательного и квалификационного уровня рабочей силы, а также роли научных работников, специалистов различных профессий, экспертов, инженерного персонала. Работники умственного труда превратились в массовый слой. Эти и другие факторы в совокупности обеспечили возможность модернизации промышленности и сельского хозяйства, ускорение темпов экономического развития. Для 50-60-х годов привычными стали такие понятия, как «германское чудо», «итальянское чудо» и т.д., под которыми подразумевалось быстрое экономическое развитие соответствующих стран.

Во второй половине 70-х годов с началом следующей волны научно-технического прогресса, получившей название информационно-телекоммуникационной революции, современный капитализм вступил в новый этап своего развития. Результатами этой революции явились широкое использование в экономике электронно-вычислительных машин, информатизация и компьютеризация экономики, электронная роботизация, применение станков с программным управлением, создание центров сбора, обработки и хранения информации, внедрение интегральных схем и т.д.

Огромное значение с экономической точки зрения приобретают разработка и размещение глобальных технологических систем -- погодных, коммуникационных, навигационных и других, характерных для космической эры. Эволюция экономики в направлении информационных, энергосберегающих и наукоемких отраслей снижает ее зависимость от природных ресурсов. Полупроводниковые чипы, пластмассы, используемые в автомобилестроении, кабель из волоконного стекла и т.д. требуют значительно меньше сырья. В будущем эта тенденция усилится, что, естественно, приведет к дальнейшему изменению роли отдельных видов природных ресурсов в качестве фактора геополитики и геоэкономики.

Достижения науки и техники после второй мировой войны способствовали впечатляющим успехам в сельскохозяйственном производстве. В период с 1950 по 1984 г. в ходе так называемой «зеленой революции» объем мирового производства пищевых продуктов возрос как никогда ранее. Сбор зерновых увеличился в 2,6 раза, т.е. обогнал темпы роста численности населения земного шара. В оборот были введены новые миллионы обрабатываемых земель. Выросло производство более эффективных сельскохозяйственных машин, удобрений, были построены новые современные ирригационные системы.