Политическая система Российской Федерации: теория и практика формирования, тенденции развития

В рамках институционализма приоритет отдается, прежде всего, надконституционным (т.е. неформальным) правилам, которые сильнее формальных. Причина такого положения достаточно проста: неформальные правила никогда не меняются скачкообразно, их можно изменить только очень медленно. Формальные же правила, наоборот, меняются только скачками, которые могут быть резкими (например, во время революции и в послереволюционный период), когда существенно или даже кардинальным образом меняются даже конституционные правила.

Отдельные политические изменения взаимосвязаны друг с другом и приводят к рождению новых политических институтов, а политическая система имеет свойство к воспроизводству институциональной структуры определенного типа. Объективность существования цикличности (как развития социума в целом, так и его политической системы определенного типа) подмечена давно и до сих разрабатывается немалым количеством ученых (Ф. Бродель, Н.Д. Кондратьев, С.Г. Кордонский, Дж. Мэрдок, В. Найшуль, П.Н. Савицкий, А.Д. Тойнби и др.).

Эти два свойства политической системы (постоянная изменчивость и определенная "тяга" к устойчивому, периодически воспроизводимому соотношению формальных и неформальных институтов) объективно затрудняют ее изучение. Однако в этом есть немалое преимущество, поскольку одновременное изучение этих двух свойств политической системы позволяет обнаружить поистине огромное количество политических институтов, которые пока изучаются современной отечественной политической наукой либо фрагментарно, либо вообще не изучаются в рамках политической системы.

Практическая политическая активность является составным элементом или институтом политической системы. Как пишет польский политолог Л. Бальцерович, "…к политической системе относятся институты, непосредственно связанные с изменением и осуществлением власти в государстве".. Это означает, что ни в одном обществе не существует политической системы в так называемом чистом виде. Как социум в целом, так и его политическая система состоят из институтов, представляющих различные исторические эпохи (если некоторые из них пришли из далекого или близкого прошлого, то другие продолжают вырабатываться на наших глазах). А провести четкую границу между общественно-политическими, социально-экономическими, собственно-политическими институтами крайне сложно.

Для подтверждения этой мысли проанализированы такие институты, как институт экспроприации, раздатка, предпринимательства, "структура собственности", "свобода слова", "права человека", "свобода прессы", "обращения в Европейский суд по правам человека", ресурсное государство, административный рынок, профессиональное и бытовое воровство, коррупция, номенклатурная, теневая и криминальная приватизация. В некоторых научных трудах они называются "скорее политическими институтами".

Многозначность оценки/трактовки того или иного социально-политического института позволяет поставить проблему эффективности государства в ситуации, когда в обществе отсутствует многообразная и разветвленная система политических институтов. Выявлены причины провалов государства.

Во-первых, к провалам государства приводит ограниченность необходимой для принятия решений информации.

Во-вторых, сам по себе политический процесс ни в одной стране никогда не являлся и не является в настоящее время совершенным.

В-третьих, к определенным провалам может приводить ограниченность контроля над бюрократией.

В-четвертых, к провалам может приводить неспособность государства полностью предусмотреть и контролировать ближайшие и отдаленные последствия принятых им решений.

Сделан вывод о том, что в рамках неоинституционализма структуру политической системы необходимо дополнить целым комплексом неформальных институтов, без которых она не может функционировать в современном обществе. Предложен вариант систематизации неформальных политических институтов. Это: институт голосования; мафия; бюрократия; коррупция и политическая рента; политические традиции; группы интересов и лоббизм; политические клубы; политическая конкуренция; политические коалиции; политическое манипулирование; политический шантаж; логроллинг; реальное разделение государственной власти; политическая элита; политическое лидерство (в том числе институт преемника); административный ресурс; институт экспроприации; давление инвесторов как форма влияния на государственную политику и "электронное правительство". Очевидно, что набор институтов оказался достаточно широк. Но все они обладают двумя основными качествами. Во-первых, они относятся к сфере политики, а, во-вторых, полностью (или в той или иной степени) не упорядочены в нормах права.

Обычно в зависимости от типа преобладающих в ней институтов выделяют два типа политических систем (традиционное и сервисное). Так, в традиционном обществе социальное управление организовано в соответствии с решениями власти, основанной на силовом превосходстве правящей группы над всеми остальными. В этом обществе преобладает дискреционное (основанное на произвольных решениях носителей властных полномочий) регулирование. Лидер в традиционном обществе вправе менять традиции, но для реализации такого решения потребуется сила (ведь вся система взаимоотношений построена вдоль главной оси: сильный начальник, хозяин, слабый подчиненный; вспомогательная ось: свой - хороший, а чужой - плохой).

Поэтому подражание чужому (например, импорт институтов) требует для легитимации демонстрации мощной силы и готовности к решительному использованию масштабного насилия. Но в принципе в традиционных обществах политическая поддержка в виде позитивного общественного мнения институциональным преобразованиям не нужна, поскольку все изменения вводятся, как правило, первым лицом государства и обеспечиваются мощным административным ресурсом.

Т.н. "сервисное государство" может быть реализовано лишь в тех странах, где государственная власть еще до компьютеризации и Интернета уже была преимущественно сервисной, то есть, ограниченной и в обязанностях, и в правах. Именно в этих странах результаты выборов (позитивное общественное мнение) являются показателем спроса на институты, поскольку в них предпочтения избирателей довольно значимо влияют на тип и особенности формирования институциональной структуры. То есть, речь должна идти, прежде всего, об объективной необходимости формирования политической поддержки.

Во второй главе "Генезис и основные проблемы становления политической системы современной России" наработанная методология анализа политических систем применена к российской действительности.

В первом параграфе "Генезис российской политической системы в советский и постсоветский периоды" основное внимание уделено анализу нерешенных проблем советской политической системы, проявляющихся в России в настоящее время и оказывающих значительное влияние на развитие российского общества.

Известно, что в СССР идея о социалистической демократии реализовывалась преимущественно через механизм Советов (хотя В.И. Ленин некоторое время в своих трудах писал об идеале в виде системы коммун, которые должны были образовываться из выбранных всеобщим избирательным правом городских руководителей). Но основные формы и институты, через которые народ оказался поголовно вовлеченным в процесс управления, в итоге привели не к отмиранию, а к его усилению и отчуждению от народа.

На начальном этапе становления политической системы Советы выглядели в определенном смысле как органы прямой демократии, где представители всех классов через наказы избирателей выявляли волю народа. Однако в дальнейшем состоялся постепенный отход от первоначальных замыслов в сторону представительной формы организации высших органов госвласти. Представительство это было необходимо для обеспечения в основном "технического" формирования общей воли.

На практике законодательная власть, как и судебная, так и не состоялись как самостоятельные и эффективные ветви госвласти. Партийные органы заранее определяли "разнарядку" основных категорий граждан, которые затем попадали в списки на утверждение. В итоге фактически все институты власти в СССР работали под контролем партийных органов. В результате этого не получилось ни прямой демократии (то есть, действительной возможности у граждан непосредственно участвовать в формировании общей воли и ее реализации при принятии законодательных решений), ни нормальной системы представительной демократии (так как представитель народа во власти оказывался, в сущности, лишенным какой-либо политической самостоятельности).

В сложившейся политической системе депутат стал выступать всего лишь в роли некоего своеобразного (формально избираемого, но на деле назначаемого) посредника, который через наказы на том или ином уровне власти передает волю своих избирателей "в другие вышестоящие инстанции". Фактически у него не было никаких механизмов или рычагов, позволяющих решать насущные потребности граждан, либо что-либо требовать от властных структур того или иного уровня. Поэтому в советской политической системе для подобного представителя-делегата не нашлось самостоятельного места, а законодательная власть в нашей стране не превратилась в сферу профессиональной деятельности.

В сложившихся советских условиях законодательные органы превратились в своеобразные "референдумы депутатов", а реальная госвласть оказалась в руках исполнительных органов, никем не выбираемых и подотчетных по ряду вопросов только партийным организациям. В итоге всего этого выразителем интересов и воли всех граждан фактически стал выступать государственный аппарат, формируемый по номенклатурному принципу. Несменяемость элит является тем критерием, который фактически позволяет утверждать о близости понятий "элита" и "номенклатура" применительно к условиям СССР. Ведь в большинстве так называемых западных стран политическая элита имеет постоянную связь со всеми социальными институтами, функционирующими автономно от власти и ее механизмов. Советская же и российская элиты - это люди, назначенные на влиятельные позиции начальством, зависимые от власти и подчиняющиеся ей.

В итоге этого администрирование и бюрократизация, активно распространяемые от имени политического руководства советского государства, поглотили самостоятельные и творческие ростки инициативы на всех уровнях общественного организма: от политики - до управления самым маленьким коллективом.

Отмечена еще одна особенность становления политической советской системы. В 1920-е годы партийное руководство осуществлялось через членов партии, работавших в тех или иных учреждениях, через коммунистические фракции Советов и общественных организаций. В итоге партийные органы постепенно усвоили стиль прямого и непосредственного "командования" Советами, профсоюзами, комсомолом, а также исполнительными органами власти. Главное в этом процессе состояло в политическом господстве КПСС, что впоследствии нашло юридическое закрепление в Конституции СССР.

Именно Конституция определяла Коммунистическую партию как руководящую и направляющую силу общества, как ядро его политической системы. Практика же командования и фактической подмены государственных органов дополнялась практикой сращивания партийного и государственного аппарата с аппаратом профсоюзов и общественных организаций. В конечном итоге это сращивание вело к их бюрократизации, существенно снижало творческий потенциал и самодеятельное начало. В результате этого советская политическая система потеряла свою гибкость, способность адекватно реагировать на усложняющиеся общественные процессы.

То есть, фактически в период с 1917 по 1991 год в СССР была установлена политическая система советского типа, характеризовавшаяся рядом отличительных признаков:

· она была практически закрытой (с точки зрения характера взаимоотношений с внешней средой) и функционировала на основе классового принципа;

· в стране преобладали методы революционного насилия в осуществлении властных функций, что было объективно обусловлено неблагоприятными внешними и внутренними условиями формирования политической системы;

· политическая система советского типа основывалась на принципах совмещения и концентрации политических ролей и функций в руках правящей коммунистической партии, неприятия политического плюрализма и запрета деятельности какой бы то ни было оппозиции;

· связующим звеном политической системы советского типа, ее несущей конструкцией являлась монопольно властвующая политическая партия, которая объединяла усилия государственных органов и организованной общественности для решения конкретных социально значимых задач;

· в основе механизма формирования и функционирования власти в политической системе советского типа в основном лежал номенклатурный принцип.

Современная российская политическая система, несмотря на конституционное оформление новой системы власти в виде суперпрезидентского режима, включает в себя разнообразные, порой взаимоисключающие тенденции и принципы - авторитаризм, демократизм, олигархические элементы, непотизм и даже абсолютизм в форме самодержавия. Президентская "пирамида" сосуществует с элементами как федерализма, так и конфедерализма. Выделены основные особенности российской политической системы, характерные для постсоветского периода.

Во-первых, состояние политической системы России обусловлено историческим прошлым.

Во-вторых, отечественная политическая система определяется демократическими рамками в соответствии с действующей Конституцией России.

В-третьих, в отличие от многих западных стран, государство в России всегда играло в политической системе и в жизни социума определяющую роль и было единственным политическим субъектом в течение нескольких сотен лет.

В-четвертых, в нашей стране никогда не было полномасштабного гражданского общества, во всяком случае, в его современном западном понимании (где основу составляют в основном правозащитные организации).

В-пятых, разнородные социальные группы, партии и движения слабо интегрированы в российскую политическую систему.

В-шестых, отбрасывание коммунистических ценностей (равенства, справедливости, коллективизма) автоматически не привело в России к утверждению в обществе новых либеральных ценностей (прежде всего, индивидуализма, собственности, свободы).

В-седьмых, явным недостатком политической системы России в настоящее время является ее довольно слабая реактивная способность.

Во втором параграфе "Представительная власть как связующее звено между обществом и государством" доказывается следующая гипотеза: в нашей стране государственная власть фактически так и не стала разделенной. Не случайно академик Ю.С. Пивоваров по этому поводу пишет, что "… русская социокультурная общность является властецентричной, а сама власть основной субстанцией нашего бытования. При этом власть сохранила свой насильственный характер". Абсолютное большинство российских исследователей приходят к выводу о властецентричности российского общества в целом и отдельных его элементов. Следовательно, властецентричной должна являться и отечественная политическая система.

Современная система представительной власти в нашей стране была в немалой степени заложена в советский период и детерминирована ленинскими идеями. Сущностными признаками ленинского учения о государстве являются: отмирание государства и классовый подход, а отсюда - логическая ликвидация разделения властей, институциональное соединение всех государственных функций в Советах, становящихся "работающими корпорациями". Так появилась идея полновластия Советов, противоречащая доктрине разделения властей.

На VII экстренном Съезде РКП(б) В.И. Ленин разъяснял: "Советская власть есть новый тип государства без бюрократии, без полиции, без постоянной армии, с заменой буржуазного демократизма новой демократией - демократией, которая выдвигает авангард трудящихся масс, делая из них и законодателя, и исполнителя, и военную охрану, и создает аппарат, который может перевоспитать массы". На этом Съезде им провозглашалось: "Уничтожение парламентаризма (как отделение законодательной работы от исполнительной); соединение законодательной и исполнительной государственной работы. Слияние управления с законодательством". Именно так всё и было сделано впоследствии в нашей стране.

Такой вывод детерминирует поиск соединительные каналов/элементов между государственной властью и обществом. Именно соединительные звенья между государством и современным социумом составляют основное содержание современной политической системы и определяют ее специфику. В качестве таковых звеньев во многих странах мира в настоящее время рассматривается представительная (но не законодательная) власть.

Представительная власть обычно определяется как совокупность полномочий, делегированных народом (его частью) своим выборным представителям, объединенным в специальном коллегиальном учреждении (парламенте, муниципальном совете), на строго определенный срок, а также совокупность самих представительных органов власти. Понятие представительной власти характеризует не столько функциональное назначение, сколько природу власти, способ ее осуществления. Кроме того, представительная власть помимо нормотворческих заключает в себе контрольные, а иногда распорядительные и иные полномочия. Характер представительной власти во многом определяется видом (принципом) представительства.

Представительную власть нельзя отождествлять с законодательной властью, поскольку не всякая представительная власть включает законодательные полномочия (так, например, осуществляющие данную власть муниципальные советы не могут принимать законы) и, наоборот, не всякая законодательная власть осуществляется органами представительной власти (например, власть абсолютного монарха). В то же время достаточно часто представительную власть идентифицируют с народовластием (которое противопоставляется "социальной эксплуатации и паразитизму"). В диссертации под представительной властью понимается власть выборная.

Достаточно часто нашей стране после 1991 года выделяют два качественно различных этапа и в соответствии с этим, два политических курса по реформированию политического устройства и системы власти. Первый курс был связан с децентрализацией власти и собственности (этот этап охватывает 90-е годы прошлого столетия), а второй - с укреплением власти и постепенным возвращением собственности под контроль государства (данный этап начался после 2000 года). Именно после прихода к власти В.В. Путина была окончательно оформлена новая стратегия и тактика в реформировании политической системы, постепенно приводящая к этатизации власти (то есть, стал реализовываться второй курс). Полагаем, что после этого основные действия уже стали определяться Президентом России и его администрацией.

Действительно, после 2000 года в отечественную политическую систему были внесены серьезные сущностные изменения. Так, например:

· формирование некоторых органов власти и, прежде всего, Совета Федерации, стало осуществляться по-новому;

· в структуре центральных органов власти появился новый орган - Государственный совет, формируемый фактически самим президентом Российской Федерации;

· в отношениях между Центром и субъектами Федерации сложился новый стиль. Это выразилось, во-первых, в резком ограничении договорной практики и, во-вторых, в праве вышестоящих руководителей отстранять нижестоящих от занимаемой должности за нарушение федерального законодательства;

· в вертикали власти появились новые субъекты - полпреды Президента РФ и новые структуры - федеральные округа. Со временем в этих округах стало формироваться все больше структур, непосредственно представляющих интересы федерального Центра.

Кроме того, после 2000 года в нашей стране было осуществлено несколько достаточно крупных реформ: судебная реформа, реформа образования, административная, паспортная реформа и некоторые другие. И хотя ни одна из них не считается успешной или завершенной, следует подчеркнуть, что они проводились при активном участии части политической элиты. Сошлемся на мнение экс-президента России В.В. Путина, который в своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации в 2005 году достаточно ясно обрисовал основные контуры отечественной политической системы. По мнению президента России, наша государственная власть должна:

· предоставить гражданам правовые гарантии и госзащиту;

· обеспечить принципы справедливости и конкуренции для граждан;

· быть справедливой по отношению к собственным гражданам;

· быть открытым государством.

При этом глава государства говорил о качествах государства вообще, а не о тех или иных его ветвях или органах. Но реализовать эти задачи можно преимущественно авторитарными методами, опираясь на многочисленный государственный аппарат и исполнительную власть, а можно приближать власть к обществу и постепенно включать граждан и общественность в осуществление государственных дел. И сделать это может только власть законодательная путем развития партийной системы в нашей стране.

Усилия, предпринятые руководством государства по разрыву еще только формирующихся связей между государственной властью, политическими институтами и гражданским обществом были ошибочны. Задача формирования связей между властью и обществом решалась до 2008 года в России преимущественно авторитарными методами, т.е. сверху. В качестве примера приведем создание Общественной палаты России, которая вроде бы "имитирует" гражданское общество, но его институтом фактически не является, прежде всего, потому, что довольно трудно назвать личные интересы граждан, которые реализует в нашей стране Общественная палата. Зато заслуживают поддержки инициативы Д.А. Медведева, который старается интегрировать различные сегменты российского общества за счет постепенного изменения электорального процесса и вовлечения в него парламентариев различного уровня.

Реальное разделение властей в России затруднено в связи с двумя сущностными моментами.

Во-первых, Президент, согласно Конституции РФ, оказался как бы вне рамок разделения властей. Фактически он возвышается над ними и даже можно заметить некоторое подавление любой власти институтом президентства самим фактом обширности своих полномочий. Реальный парламентаризм (как власть представительная) не смог получить в современной России своего реального воплощения.

Во-вторых, реально законодательная власть в нашей стране не обладает контрольными функциями ни в отношении исполнительной, ни в отношении судебной власти.

В третьем параграфе "Генезис и особенности функционирования судебной власти в российской политической системе" определена специфика судебной власти.

Суды являются властью потому, что не вмешиваются и не должны вмешиваться в общественные процессы по своей инициативе. Судебная власть действует только тогда, когда ее специально "попросят об этом". Поскольку суды служат исключительно праву, то термин "власть" применительно к действиям судов имеет несколько иной смысл, нежели, например, по отношению к законодательной или исполнительной властям. Ведь суды не властвуют в общепринятом значении этого слова, поскольку они не управляют, но все иные ветви власти обязаны безоговорочно подчиняться им, в том числе и исполнять их "повеления" - приговоры и решения.

Этот тезис особенно важен для политолога, поскольку позволяет понять, что власть судов основывается на существующей в любом социуме правовой системе. Власть судов проистекает из возможностей правовой системы общества (которую, собственно и создают государственная власть и общество). При этом государственная власть формирует формальные институты, а общество - чаще всего институты неформальные (традиции, обычаи, привычки и т.п.).

Судебная власть (как власть самостоятельная и независимая от политической власти) сформировалась лишь с возникновением конституционного строя. Однако с момента своего возникновения судебная функция власти была всегда очень важна для общества. Общественное признание публично-властного авторитета правителя (то есть, легитимация власти) обеспечивалось не только его поведением во время военных походов, но и тем, насколько справедливо он судил.

Гарантированное правосудие становится возможным только в условиях, когда судебная система превращена в самостоятельную власть. При этом ни одна из ветвей власти не способна оказать такое мощное воздействие на формирование правовых, гуманитарных ценностей, особенно в переходном обществе, как власть судебная.

Суды могут стать властью только в условиях постоянной политической борьбы, а не административно-управленческой деятельности. Признание же самостоятельной и независимой судебной власти - это акт самоограничения государства, исходящего из приоритета такой основополагающей ценности, как права и свободы человека.

Изначально в нашей стране суд практически никогда не выделялся в виде самостоятельной власти, тем не менее, само творение суда у многих древних правителей было одной из важных властных функций. После возникновения государства у восточных славян обычаи стали приобретать правовой характер и постепенно трансформироваться в судебные полномочия соответствующих органов власти и управления Древнерусского государства.

Но формально судебная система была продекларирована самостоятельной властью в период правления императора Александра II, то есть, вне системы разделения властей. И хотя система судов и была названа особой властью, таковой она в полном смысле слова при абсолютизме не была и не могла быть. Выделен ряд причин такого вывода. Во-первых, относительная самостоятельность судебной власти при сохранении абсолютизма не позволяла оспаривать решения и действия самого государства, олицетворяемого абсолютным монархом, в судебном порядке. Во-вторых, отсутствие системы разделения властей фактически "вешает" над судебной властью своеобразный "дамоклов меч", поскольку взгляды монарха в любой момент могли кардинально измениться.

Достаточно подробно рассмотрены трансформации отечественной судебной власти в периоды до и после 1917 года.

В настоящее время конституционно-правовые основы организации и функционирования в нашей стране судебной власти зафиксированы в Российской Конституции (глава 7, статьи со 118 по 128), что теоретически соответствует принципу разделения властей. Органы судебной власти отнесены к органам государственной власти. Но при этом в главе 7 фактически ничего не говорится о системе органов судебной власти, а в основном речь идет лишь о судебной системе, которая устанавливается Конституцией РФ и федеральным конституционным законом.

Сформулированы особенности функционирования судебной власти в российской политической системе:

· Продолжающаяся зависимость российской судебной власти от исполнительной и контрольной власти.

· Демонстративная отстраненность российской судебной власти от политической жизни и политического процесса.

· Фактическая независимость судебной власти в России от общественного мнения.

· Фактическое отсутствие контактов российской судебной власти с негосударственными институтами отечественной политической системы.

· Высокая степень закрытости внутренних механизмов функционирования судебной власти в нашей стране.

· Высокая степень субъективного фактора в принятии решений по т.н. "знаковым" и резонансным делам, касающихся действий власти в целом, либо ее высокопоставленных представителей.

В четвертом параграфе "Политическая и правовая культура как факторы формирования политической системы" отмечено, что юристы и правоведы на проблемы становления и функционирования политической системы смотрят со своей специфической позиции (в приоритетном порядке анализируя документы и нормативно-правовые акты в ущерб конструктивно-критическому анализу действий политической и государственной власти).

Проблема взаимовлияния политической и правовой культур, а также их воздействия на политический процесс до сих пор остается проблемой скорее теоретической, чем практической. Определенные научные наработки на эту тему были сделаны еще в советское время (изучены труды Е.В. Аграновской, Г.И. Балюк, В.И. Каминской, Н.М. Кейзерова, Н.Н. Разумовича, А.Р. Ратинова, В.П. Сальникова, В.И. Шаша). Однако эти исследования во многом носили ярко выраженный идеологический характер (что не позволяло изучать делать объективные оценки) и, хотя значительная часть практических выводов и рекомендаций того периода сохранила определенную научную ценность, тем не менее, теоретико-методологическая база взаимовлияния права и политики в современном социуме по-прежнему нуждается в серьезном изучении и, возможно, в пересмотре.

Под политической культурой понимается система политического опыта, знаний, чувств, стереотипов, образцов поведения и функционирования политических субъектов. Кроме отношения к миру власти и политики, политическая культура также включает в себя политические знания и мышление, политическое поведение, политические традиции и обычаи, и многое другое.

Авторский анализ дополнялся рядом сомнений о том, что:

· политическая система и мир политики не исчерпываются государством;

· политическую культуру общества формирует не только власть, но иные весьма и весьма многочисленные социальные институты: семья, система образования, профессиональные коллективы, средства массовой информации, религиозные организации (и даже преступная среда);

· правовую культуру общества, также как и культуру политическую, формируют не менее многочисленный ряд различных социальных и политических субъектов и участников.

Важную роль в формировании и функционировании политической и правовой культуры в любом обществе играет государство и его основные политические институты. В современной России необходимо выработать и четко артикулировать политический механизм формирования современной правовой культуры (иногда этот механизм называют правовым государством). Эта правовая культура должна быть адекватной состоянию российского общества, политической культуре и политическому сознанию большинства россиян. Но при этом также правовая культура должна функционировать в рамках демократической политической системы и способствовать формирования в нашей стране все большего количества творчески думающих, сознательных и материально преуспевающих граждан.

В таком случае основная нагрузка в формировании правовой культуры именно такого типа объективно ляжет на политическую элиту и органы государственной власти. Возможно, что в современном политическом механизме удастся учесть имеющиеся позитивные советские наработки, а также положительный опыт ряда государств с учетом современной российской специфики. Только тогда, когда новая культура в нашей стране будет сформирована, когда она станет базовым ориентиром и целью правовой политики, Россия станет совершенно иным государством. Тогда и людям в ней будет жить комфортно, а наша страна сможет приобрести в большей степени позитивный имидж за рубежом. В таком ключе размышляет в своей программной статье "Россия, вперед!" и Посланиях Федеральному Собранию РФ Президент России Д.А. Медведев.

В свою очередь правовая культура не только характеризует правоисполнительную деятельность, но и содержит целую совокупность политических и правовых требований, обращенных к гражданам, хранит и обогащает образцы и идеалы должного поведения, подлинного авторитета закона и уважения к нему. Деятельность же граждан, соответствующая нормам политической культуры, должна непременно быть и образцом правовой культуры.

При этом массовое политическое сознание, как правило, одобряет только ту политическую действительность, которая осуществляется в рамках действующего в стране законодательства. Действительно, хотя власть (и оппозиционные ей силы) в конкретный период времени, может действовать вне правового поля, но со временем и власти, и оппозиции все равно приходится выбирать из нескольких вариантов. А именно: либо убеждать граждан в том, что действия политических акторов осуществлялись в правовом поле, либо оправдываться (признавать свои ошибки) и менять свои действия исходя из правовых норм, либо вообще менять эти правовые нормы. В итоге все возможные трансформации политической власти должны объективно сопровождаться изменением в правовой системе и в итоге - в культуре политической.

Изменение условий в обществе воздействует на политическую и правовую культуру, которые в результате этого претерпевают в ходе своего исторического развития определенную эволюцию. Правовые нормы и ценности признаны более устойчивыми и объективно намного сильнее укорененными в традициях, институтах и общественном мнении. В этом смысле политические нормы и ценности более субъективны и изменчивы, они менее устойчивы и традиционны. Как правило, все реформы и социальные изменения в обществе начинаются с изменения политических норм, традиций и ценностей, то есть, с изменений в политической культуре. И лишь затем политические и социальные институты начинают осознавать необходимость изменения правовой культуры, а только потом приступают к ее практическому изменению.

Политическая культура всегда проявляется там, где обеспечивается систематическое воспроизводство политических знаний, убеждений, ценностей, традиций и осуществляется практическая деятельность по их реализации во всем обществе. Поэтому политическая культура является все же относительно более широким понятием по отношению к правовой культуре: в силу того, что она содержит в себе возможности и способность небольшой группы людей (элиты, руководства государства), обладающей политическую власть, управлять социумом. Как отмечает профессор О. Крыштановская: "Политический класс является правящим, так как он занимается управлением и распоряжается ресурсами власти. Власть необходима в любом обществе … как средство борьбы с энтропией, угрожающей беспорядком обществу".

В этом смысле правовая культура вторична по отношению к культуре политической - она с качественной стороны характеризует, прежде всего, уровень и готовность соблюдать и таким образом воспроизводить отдельными гражданами и социальными группами выработанные правомочными политическими структурами и обязательные для всего социума нормы. Но при этом правовая культура является объективным ограничителем политической культуры и мира политики. Проявляется эта способность правовой культуры к ограничению, во-первых, в том, что именно правовая система ограничивает не только те или иные действия граждан и общества, но она также способна ограничивать, в той или иной степени, действия власти. И, во-вторых, важно, что правовая система и правовая культура формируются действиями власти в своих собственных (то есть, властных) интересах.

Именно "нормативное" в политико-правовой действительности является реальной организационной силой права, его упорядоченной обязательности, опирающейся на возможность государственного принуждения, когда нормативные предписания выступают в качестве основания, определяющего правомерность поведения участников общественных отношений. При этом политическое в политико-правовой действительности опирается на власть, ее возможности, а также на интересы и мировоззрение тех, кто властвует.

Современный механизм влияния политической и правовой культуры на политическую систему общества зачастую называют правовым государством. Но констатация правового государства в качестве некоего идеального механизма, якобы позволяющего обществу с определенным типом политической и правовой систем эффективно влиять на собственную политическую систему, еще не дает ничего конструктивного для исследователя. В то же время именно демократия, федерация, республика как политические и одновременно правовые категории задают серьезные рамки для политической системы в России (в рамках той или иной культуры). Каждый из этих механизмов рассмотрен подробно.

Политическая демократия априори предполагает два важнейших момента для политической системы современного общества. Во-первых, реальное разделение властей и, во-вторых, снижение роли государства и усиление роли негосударственных политических (т.е. общественных) институтов.

В пятом параграфе "Место и роль гражданского общества в политической системе современной России" отмечается, что понятие гражданского общества подразумевает некоторую степень политико-правовой и экономической свободы человека по отношению к государству. Гражданское общество формируется одновременно ив приватной сфере, где индивид развивается как личность, и в публичной, где формируются и коллективизируются его базовые гражданские качества, необходимые для ассоциативной жизни общества в демократических учреждениях и процедурах, политических партиях, союзах, движениях и т.д.

При этом государство создает необходимые условия для свободы людей и роста проявления и разнообразия их инициатив, а гражданское общество контролирует деятельность государства и поддерживает демократические институты общества, что требует от каждого члена общества понимания своей персональной ответственности за общество в целом. Масштаб гражданского общества в реальном обществе определяется долей активных граждан, обладающих развитой правовой культурой и выступающих его модуляторами.

Проблема участия гражданского общества в политике была в нашей стране весьма актуальной и дискуссионной в 1990-е годы. Пожалуй, по инерции и после 2000 года она некоторое время еще активно дискутировалась в среде отечественных экспертов, политиков и политологов, журналистов и даже религиозных деятелей. Одновременно с этим обсуждалась проблематика строительства более разветвленной и эффективной политической и партийной систем, их взаимосвязь с государством и обществом. Однако в последние годы актуальность этой проблемы уменьшилась, а дискуссии фактически прекратились. Выделено несколько причин такого положения.

Во-первых, укрепление вертикали власти привело в нашей стране к фактическому упрощению политической системы.

Во-вторых, появление популярного политического лидера (молодого, энергичного, способного общаться с аудиторией, исправно появляющегося на работе и активно функционирующего в информационном пространстве) фактически позволило власти как бы "спрятаться" за его имиджем.

В-третьих, политическая элита и органы государственной власти смогли убедить российское население в том, что они сами, без участия граждан и общества, смогут сформировать эффективную политическую систему.

В-четвертых, примерно к 2005 году в России сформировалась и была артикулирована в информационном пространстве концепция "суверенной демократии".

В-пятых, у некоторых отечественных ученых и политиков сложилось критичное отношение к зарубежному опыту развития политической системы.

В-шестых, у части политического сообщества, среди чиновников и экспертов продолжает нарастать стремление искать основные угрозы национальной безопасности вне нашей национальной территории.

Так, в "Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года" (далее - Стратегия) содержится немало сущностных положений, характеризующих складывающуюся в России политическую систему. В Стратегии при перечислении сил и средств обеспечения национальной безопасности полностью выпало общество. Вряд ли может быть поддержано положение Стратегии о том, что одним из главных направлений политики в сфере обеспечения общественной безопасности на долгосрочную перспективу должны стать усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, прежде всего детей и подростков.

Трудно поддержать положение Стратегии о том, что обеспечению общественной безопасности на долгосрочную перспективу будут способствовать повышение эффективности деятельности правоохранительных органов и спецслужб, создание единой госсистемы профилактики преступности (в первую очередь среди несовершеннолетних) и иных правонарушений, включая мониторинг и оценку эффективности правоприменительной практики; разработка и использование специальных мер, направленных на снижение уровня коррумпированности и криминализации общественных отношений. Всё вышеперечисленное непосредственно относится к деятельности государственного аппарата (особенно пункты 40-43 данной Стратегии), но не к политической и/или общественной системам России.

И хотя в Стратегии российское общество упоминается, есть основания утверждать, что пока ресурсы и потенциал отечественного социума слабо задействован в политическом процессе. Более того, фактически в Стратегии не прописаны механизмы и полномочия институтов политической системы (за исключением органов госвласти, правоохранительных органов и специальных служб). В связи с этим в диссертации поддерживается мнение специалистов, полагающих, что "уделом россиян продолжает оставаться социальная разобщенность, слабость межличностных связей, атрофия групповых структур".

Так, специалисты ВЦИОМ полагают, что до недавнего времени институты гражданского общества вообще находились вне поля зрения властных структур, но несколько лет назад ситуация якобы изменилась и процесс формирования гражданского общества был объявлен стратегической задачей институтов власти. При этом главная деятельность институтов гражданского общества должна быть направлена на решение социальных проблем и осуществления контроля за работой властных структур в части государственных обязательств по решению этих же проблем. В этом состоит основное предназначение гражданского общества и этим определяется его место в политической системе. Кроме того, как отмечает немецкий исследователь К. Шмиттер, зачастую процесс принятия и реализации государственных решений сводится к воздействию организованных групп на государственную власть.

Сформулирована важнейшая теоретико-методологическая проблема. Суть ее состоит в том, что в современной политической науке гражданское общество зачастую понимается как независимая от государства система институтов, предназначенных для реализации не политических интересов граждан. В то же время следует учесть имеющиеся наработки в рамках т.н. "сетевого" подхода, когда участие гражданского общества в функционировании политической системы рассматривается не только как его взаимодействие с государством и властью, но и учитываются многомерные и многоплановые связи в самом обществе. Фактически, гражданское общество выступает сетью как внутри социума, так и сетью отношений между обществом и властью. То есть, гражданское общество выступает основой политической системы социума и частью политических сетей.

В основании концепции политических сетей лежит принцип равноправного взаимодействия акторов на основе взаимной ответственности и обязательств. В рамках данной концепции государство рассматривается как один из множества акторов взаимодействия в процессе принятия политических решений, находящегося в тесном взаимодействии с другими субъектами. Таким образом, институты гражданского общества должны (по определению) работать с общественными запросами низового, уровня, т.е. уровня местного сообщества, а также негосударственные, некоммерческие и неприбыльные организации.

Более подробно рассмотрена деятельность общественных приемных В.В. Путина, Общественной палаты России, некоммерческих (благотворительных и добровольческих) организаций.

В третьей главе "Механизмы и тенденции развития политической системы России в начале ХХI века" рассмотрена реальная и перспективная динамика изменений политических институтов и политических отношений в нашей стране.

В первом параграфе "Политико-правовые механизмы совершенствования политической системы российского общества" проанализированы политические инициативы Д.А. Медведев по реформированию политической системы России. Некоторые из них уже принесли определенные результаты - так, в 2009 году реально состоялся первый отчет Правительства России перед Госдумой РФ. Другие инициативы только начинают действовать, как, например, отмена денежного залога на выборах всех уровней и изменение в регламенте Госдумы России, предписывающее направлять на рассмотрение в Общественную палату все законопроекты, касающиеся гражданских свобод. Наконец, третья группа предложений Д.А. Медведева, меняющая законодательство о партиях и выборах, по всей видимости, приведет к изменениям в политической системе несколько позже, когда начнется новый избирательный цикл 2011-2012 годов.

С одной стороны, Д.А. Медведев продолжает политический курс, выработанный политической командой В.В. Путина. Но с другой стороны, в последнее время в нашей стране и в мире произошло немало событий, которые заставляют вносить не только тактические новации в российскую государственную политику, но и пристально всматриваться в стратегические ориентиры с целью их корректировки или изменения. У президента России Д.А. Медведева есть план модернизации России и, в первую очередь, ее политической системы и государственной власти. Содержательно план включает решение пяти базовых политических задач.

Первая политическая задача заключалась в том, чтобы расширить представительство российских граждан в органах власти.

Вторая политическая задача состояла в повышении ответственности российской исполнительной власти перед властью законодательной.

Третья политическая задача власти заключалась в стимулировании дальнейшего развития партийной системы в нашей стране.

В рамках четвертой политической задачи была предпринята попытка сокращения бюрократических элементов в политике.

Решая пятую политическую задачу, полагаем, российская высшая власть (во всяком случае, некоторая ее часть) стремилась развивать в нашей стране политическую дискуссию.

Следует отметить долгосрочный характер предложенных президентом политических преобразований. По сути, для большинства выдвинутых им предложений сейчас начинается этап "ввода в действие". Реальный же эффект от некоторых президентских новаций в полную силу общество почувствует, по всей видимости, лишь через несколько лет. Так, новая схема формирования Совета Федерации вступит в силу с 2011 года, а закончится только в 2016 году. Принцип ротации руководства партий не коснется их нынешних руководителей. И, наконец, совсем не скоро будут понятны последствия установления новых сроков полномочий президента и парламента, и не только потому, что они не распространяются на действующих в настоящее время политиков, но и потому, что эффективность этого нововведения можно оценить только по итогам пяти-шести легислатур.

Причины, вызвавшие (после электорального цикла 2007-2008 гг.) необходимость этих политических и социальных изменений в нашей стране, очевидны. Во-первых, любое общество постепенно меняется, как постоянно меняются граждане и их взгляды на политические институты, а также сами эти социальные институты. При этом политическая система должна динамично трансформироваться в полном соответствии с социальной динамикой, чтобы не допустить опасного диссонанса с обществом. Во-вторых, в развитии политической системы необходимо постоянно обеспечивать преемственность. Идеология предложенных Д.А. Медведевым новаций, полагаем, укладывается в традиционную максиму российской власти последних десяти лет - т.е. политическая система должна меняться, а не отменяться, реформироваться, а не отбрасываться.

В работе предлагается:

· сделать российскую политику более публичной;

· президенту Д.А. Медведеву создать собственную политическую партию (или возглавить одну из функционирующих). Формировать такую партийную систему, которая действительно была бы связана с гражданами и их интересами, а не только с группами интересов и бюрократией;

· отказаться от института политического преемника;

· признать опасной для российской демократии ситуации, при которой в политике отсутствует конкуренция;

· усилия политической элиты направить на усложнение системы разнообразных политических и общественных институтов;

· усилия политической элиты направить на формирование в российском обществе (а также между обществом и властью) принципиально иного уровня доверия;

· совершенствовать правовую систему российского общества с целью преодоления ее репрессивного и устрашительного характера;

· совершенствовать политическую и правовую культуру российских граждан с целью преодоления у них правового нигилизма;

· оптимизировать государственную власть с целью правового и политического ограничения коррупции и бюрократии/чиновничества и усиления открытости процесса подготовки и принятия политических решений;

· формировать такую систему средств массовой информации и массовой коммуникации, в которой государство не сможет мешать активному участию в российском информационном пространстве другим (не государственным) субъектам и акторам;

· формировать эффективно действующие механизмы вовлечения институтов гражданского общества в политический процесс.

Во втором параграфе "Политический режим в России как результат функционирования отечественной политической системы" политический режим в нашей стране охарактеризован как промежуточный, переходный от авторитаризма к демократии. Диссертант согласен с мнением перуанского экономиста Э. де Сото о том, что проводимую властью промежуточного типа (между демократией и авторитаризмом) политику можно назвать политическим волюнтаризмом, а экономическую политику - меркантилизмом. Ведь неограниченная власть заставляет наших правителей верить, будто их воля определяет ход жизни социума и его граждан. Идеологической же основой политического волюнтаризма является та школа интеллектуальной мысли, которая видит в социальных институтах результат сознательных действий высшего руководства страны.

Разумеется, это иллюзия, поскольку ни один человек и ни один правитель не в состоянии охватить весь процесс социальной эволюции, а тем более в столь быстро меняющемся обществе (каковым является Россия). Более того, прогресс не является и не может являться чистым результатом только действий государственной власти. Такой вывод способен некоторых удивить, поскольку противоречит довольно широко распространенному общественному мнению о том, что наши правители способны все знать и все сделать правильно. Однако именно политический волюнтаризм затрудняет понимание того, как происходят те или иные события, если они нужны только людям, не имеющим никакой власти. При этом подчеркнем: те, кто думают, что порядок вещей изменяется лишь в результате прихода к власти более настойчивых и умелых политиков/государственных деятелей (например, в рамках теории меритократии), совершают концептуальную ошибку.

Для исправления ситуации предлагается российской политической элите постоянно заниматься трансформацией политико-правовых институтов. В первую очередь, тех, которые поощряют предпринимательские качества, необходимые для создания богатства и какие способствуют координации усилий, нацеленных на эффективное использование национальных ресурсов.