"Месть геополитики": пространство без организации

Казачество с его неустранимым личным произволом (индивидуальными актами творчества, не предполагающими ответственности и соподчиненности) Что, кстати, фиксирует, украинская пословица: «Два украинца - три гетмана». не смогло стать моделью упорядочивания пространства, так как, если обратиться к Карлу Шмиту Согласно К. Шмиту, всякое привычное упорядочивание представляет собой упорядочение пространства. «О составлении, конституировании страны или части света говорят как о его основном, первичном упорядочивании, его номосе» [42, с. 343]. Номос означает, во-первых, «взятие», «захват». Во-вторых, - основной раздел и распределение земли, территории и покоящийся на этом порядок прав собственности. В-третьих, - эксплуатацию, то есть использование и обработку полученной при разделе территории, производство и потребление. «Захват - Распределение - Использование» являются в этой последовательности тремя основными понятиями каждого конкретного упорядочения [42, с. 343, 344]. Критский ключ просто указывает на невозможность одного и того же номоса для разных пространств. , оставляло номос этого упорядочивания незавершенным в пункте использования пространства, а, следовательно, и в пункте его подлинной организации. Последнее, как засвидетельствовали анты, возможно лишь при условии подключения «системы Днепра» к «евразийской системе степи», что требует «экономических, культурных и политических процессов» (М. Грушевский), нацеленных на «примирение» ее причерноморского участка. Их же отсутствие ведет, по признанию М. Грушевского, к тому, что Южная Украина как целостность остается неясной, так же как и ее экономическое и культурное районирование [11, с. 58]. И, как следствие этого: «…можно сказать, что и ныне “Новороссия” и “Украина” мыслились и мыслятся как понятия отдельные, диспаратные, не связанные органически» [11, с. 58].

У Юрия Лыпы указанное выше «примирение», а значит, и последовательное (предполагающее овладение устьем реки) использование потамической формы территории Украины «Беря геополитически, для украинской государственности нужны, по меньшей мере, Черное море и верховья Днепра - в любом случае, всегда юго-северная ось» [18, с. 239]. , представлено в виде геополитической концепции-программы, которая, синтезируя географические и исторические («комплекс Трои», «наступление Тавриды», «план Нерона», «армада Перикла» [см.:18; 21]) «влияния Черного моря», на первый взгляд, инициируется и осуществляется государственно-волевыми, а не индивидуально-произвольными усилиями. Но такие усилия оказываются военно-силовыми, что засвидетельствовано самим названием концепции-проекта - «Черноморская крепость» [см.: 21]. Цель проекта - «геополитический синтез» Черного моря путем преобразования географической целостности его пространства в политическую общность черноморских народов. Его осуществление под силу лишь Украине, так как географически она - «свод вокруг Черного моря» [21, с. 17]. А исторически - ее память хранит подлинный «древний символ политического единства Черного моря» [21, с. 148], каковым есть Великий Митридат VI, объединивший «в своем государстве все современные ему государства на берегах Черного моря» [20, с. 317]. «Возвышаем его не только для себя, но и для всех Черноморских стран, для усиления его значения в мире. Ни одно государство восточное или западное не сделает этого - только Украина» [20, с. 318].

Да, будущий союз черноморских государств, по замыслу Ю. Лыпы будет «единым большим государственным хозяйством» [21, с. 97]. Но поскольку его создание требует, чтобы украинское государство владело «всеми стоками современных светских черноморско-азовских побережий» [21, с. 30], необходимым условием такого создания оказывается вытеснение России с Черного моря, включая различного рода варианты ее расчленения, в частности отрыва от нее Кавказа и Поволжья. «Национальные государства финских и уральских народов как одно из необходимых условий на территории современной российской республики - есть тем малым, что необходимо. Второе - устранение нынешнего московского демографического центра с этих территорий и укрощение тут тяжелой промышленности, раздутой Москвой» [17, с. 4-5]. Да и «беря стратегически, небезразлично для Украины, в чьих руках будет Смоленск и Калуга, лежащие на мешаной московско-белорусской территории и являющиеся ключом к украинским южным просторам» [18, с. 75].

Тем самым, возведение «Черноморской крепости», как следует из рассуждений Ю. Лыпы, возможно лишь при условии буквального отделения Украины от России, предусматривающего как разрушение сложившихся хозяйственно-экономических связей между народами, проживающими в составе России [см.: 19], так и деиндустриализацию «украинских южных просторов» с неизбежным последующим сокращением проживающего здесь населения Показательно в этом контексте признание И. Лысяка-Рудницкого: «Участие Юга в национальном движении было незначительным, а его вклад в формирование новейшей Украины был, прежде всего, экономическим» [22, с. 155]. . «Производство и потребление», составляющие у К. Шмита третий, завершающий элемента номоса как способа упорядочивание пространства, и осуществленные по евразийскому варианту «примирения степи» Этот вариант у П. Савицкого имеет название «континент-океан» [см.: 33, с. 339, 402, 406, 408 ]., подлежат, по логике «Черноморской крепости», демонтажу и, кроме этого, отбрасывают его инициатора и исполнителя к первому, начальному элементу номоса-порядка, каковым у К. Шмита является «взятие», «захват». Поэтому: «Черноморская доктрина единства черноморских государств и первого места в ней Украины - это доктрина развития и наступления» [21, с. 98]. Отождествление первого со вторым созвучно главной отличительной черте характера украинцев - моральному фанатизму, сутью которого является справедливость как «ведущий миф украинцев» [21, с. 16]. Благодаря этому Украина и может претендовать на первое место в «единстве черноморских государств». Дословно: «На первом месте она есть, принимая во внимание характер украинцев» [21, с. 15]. И далее: «Войны за справедливость целиком отвечают натуре украинца, ими есть его современная борьба уже в XX столетии. Это, однако, войны не только за право жить собственной продуктивной жизнью, но и за новый моральный порядок, более высокий, чем нынешний» [21, с. 16].

Но что это за порядок, если остается он на этапе «взятия» и «захвата»? Возводя моральный фанатизм (чем не аналог «личного произвола», о котором пишет М. Костомаров?) в ранг государственно-волевого действия и, нацеливая его на перекраивание в свою пользу системы «контроля над большими торговыми путями-магистралями» по соображениям справедливости, Украина всего лишь воспроизводит алгоритм поведения локальных звеньев «системы Днепра» в киевский период украинской истории с их претензией на удельность. «Наступление» как разрыв хозяйственно-экономических связей, предусмотренных с последующим демонтажем индустриальных объектов, да и всей сопутствующей инфраструктуры и логистики Промышленные объекты - необходимый элемент подлинного «примирения степи», ибо они предполагают создание соответствующей инфраструктуры, и позволяют в полную силу заработать так называемому «закону выздоровления» (Р. Челлен), благодаря которому государство посредством путей сообщения обратно завоевывает свое единство [см.: 40, с. 111]. , оборачивается тем, что М. Грушевский назвал «ошибкой киевских руководителей» периода Киевской Руси, заключающейся в неспособности этого государства воспользоваться транзитным потенциалом своей территории. А учитывая, что исторически Украина так и не усвоила критский ключ как модель организации пространства «жизни сообща» с использованием собственной географической специфики, эта ошибка влечет за собой еще утрату признаков государства (субъекта организации пространства страны) Не предвидел ли М. Грушевский нечто подобное, когда после принятии IV Универсала писал: «Я не хочу, чтобы наш народ <…> занимался на своей земле только моральным усовершенствованием, составлением хороших песен, или же сочинением оригинальной восточной музыки, а чтобы он сполна использовал и те природные богатства, которые получил от истории и оплатил своей кровью» [8, с. 152]. . Отсюда - необходимость поиска поддержки со стороны западных государств Такой себе отзвук идеи, усвоенной еще антами на примере греческих колоний северного Причерноморья., что влечет за собой встраивание Украины в критский ключ, по его буквальной логике (а иной логики западные государства, которым этот ключ принадлежит по праву происхождения Крит, акцентирует Роберт Каплан, является «колыбелью европейской культуры» [см.: 15]., не знают), то есть в качестве побережья, могущего быть либо ресурсной базой (С. Рудницкий пишет об интересе западных стран к украинскому зерну и «человеческому материалу для войска» [32, c. 122, 205]), либо фортификационным сооружением (последнее подтверждается увязкой у Ю. Лыпы проектов «Черноморской крепости» и «Разделения России» в деле реализации «Предназначения Украины» [см.: 18; 19; 21]). Соответственно и транзитный потенциал используется либо для вывозки ресурсов («снабжения Запада сырьем» [34, с.10], «вывоза сырья и продовольствия» в Западную Европу [32, с. 198]), либо как элемент военной (или военно-идеологической?) инфраструктуры («Украина призвана быть фронтом против России» [см.: 32, с. 186, 204, 294]).

Построение «больших новых путей», которые, по убеждению С. Рудницкого, могут «в случае создания Украинской державы в этнографических границах» построить западные государства Европы в западно-восточной системе своих коммуникаций и которые «могут и должны проходить по Украине и использовать ее выгодное транспортное географическое положение» [32, с 207] во многом остается открытым вопросом. И дело тут не только в удельном алгоритме поведения Украины, усвоенном ею в киевский период своей истории. Но и в том, что встраивание в критский ключ на правах побережья (а другого он не предусматривает с учетом, что главная его идея - важность использования своей географической специфики для организации «жизни сообща» так и не усвоена Украиной) всегда означает организацию пространства страны в интересах того лишь государства, под эгидой которого такая организация осуществляется. И все, потому что « … естественное право на землю принадлежит не тому, кто сидит на ней, а тому, кто добывает из нее богатства» [5, с. 91]. То есть тому, кто завершает номос как «конкретное упорядочивание пространства» (К. Шмит) «распределением» и «использованием».

Критский ключ и независимость Украинской Народной Республики. Пример Украинской народной республики, провозгласившей себя независимым государством, как нельзя лучше это подтверждает. IV Универсал (январь, 1918), согласно которому УНР становилась «самостоятельным, ни от кого независимым, свободным суверенным государством украинского народа» [39, с. 70] был принят с целью создания условий для начала самостоятельных переговоров с «Центральными государствами». «… Прежде всего, приписываем Правительству Республики нашей, - Раде Народных Министров, - с этого дня вести начатые уже ею переговоры о мире с центральными державами целиком самостоятельно и довести их до конца <…> и установить мир, чтобы наш край начал свою хозяйственную жизнь в покое и согласии» [39, с. 71]. Подписанный впоследствии представителями УНР и «центральных государств» Брестский мир (февраль, 1919), в частности, предусматривал военную помощь УНР в борьбе с большевиками со стороны этих государств и осуществление поставок им, в частности Германии и Австро-Венгрии, продовольствия и сырья со стороны УНР (вот почему этот мир принято называть «Хлебным»).

А теперь обратимся к мемуарам очевидцев [см.: 30]. По признанию Д. Дорошенко, вооруженная помощь была предоставлена немецкими и австро-венгерскими войсками (украинские делегаты добивались, чтобы это сделали дивизии, сформированные в Германии и Австрии из украинских военнопленных), что придало ей «характер оккупации ими украинской территории» [30, с. 97]. Вместе с немцами, иронизирует журналист С. Сумской, пришло и старое правительство рады, делавшее вид, что оно является правительством [30, с.109]. То, что это не так засвидетельствовал факт выхода в правительственной газете статьи, где отмечалось неподобное поведение немцев в деревнях и содержалось предостережение, что «это факт может отразиться на дружеских отношениях между суверенной Украиной и Германией» [30, с. 109]. «Скромная и осторожная» статья повлекла за собой занятие немцами типографии, и газета вышла лишь «после того, как дала обещание не печатать статей против немцев» [30,с. 109].

Сами же немцы, пишет С. Сумской, говорили, что их не интересует, какое у нас правительство. В том смысле, что: «Мы вмешиваемся не в политические отношения на Украине, а охраняем порядок» [30, с. 113]. Но поскольку, признает Николай Могилянский, из элементов, всю жизнь бывших в оппозиции к правительству и не воспитанных во власти трудно было эту самую власть конструировать, «они вносили лишь разложение и раздражение, дискредитируя самое власть, как таковую» Не следствие ли это, в том числе, и морального фанатизма, предтечей которого были «развитие личного произвола, свобода, неопределенность форм», составлявшие, по выводу Н. Костомарова, отличительные черты южнорусского общества в древние периоды и так же «явившиеся впоследствии» [16, с. 29]? [30, с. 127]. В результате «анархия сдерживалась одной силой - немецким оружием» [30, с. 127]. После очередной провокации правительства УНР, - организации некоторыми его членами похищения банкира Доброго, через банк которого шли немецкие деньги Стало это реакцией правительства УНР на «знаменитый приказ Эйхгорна, главнокомандующего вооруженными немецкими силами на Украине», который «ликвидировал всю аграрную революцию на Украине и восстанавливал помещичье землевладение в формах, самых уродливых и опасных» [30, с. 110]. Фактически этот приказ был элементом номоса-порядка в пункте «распределения» как «установления норм прав собственности». Его расклеивание на улицах без уведомления Рады подтверждало, что «подлинной властью были немцы» [30, с. 111]. , - немцы либо должны были установить откровенный режим оккупации, либо создать фиктивную власть, «которая была бы не только им послушна, но и ими создана» [30, с. 113]. И такая власть в лице гетмана Скоропадского была установлена. Д. Дорошенко по этому поводу замечает, что период надежд на разумную государственную работу под защитой сильных союзников оказался периодом самоуверенности и скандалов со стороны деятелей Центральной Рады Своеобразный пример отстаивания «широкой внутренней автономии» в условиях нахождения под протекторатом, усвоенный антами в северном Причерноморье. , и дело закончилось тем, что «строение государства взяли в свои руки другие люди» [30, с. 98]. И сделали они это с целью гарантировать выполнение Украиной взятых на себя по Брестскому договору обязанностей, в первую очередь в пункте поставок продовольствия в согласованных объёмах. Поэтому, признает Н. Могилянский, в промышленно-экономической и финансовой сфере немцы все держали в своих цепких руках, смеясь «когда гетманское правительство заключало с а м о с т о я т е л ь н ы е договоры с Румынией, недосягаемой в то время Данией и т.п.» [30, с. 133]. Другой такой иллюзией самостоятельности было создание украинской армии, но «немцы никогда бы не потерпели создания сколько-нибудь значительной военной силы на Украине, так как фатально и неизбежно она сделалась бы угрозой им самим» [с. 138]. «Вообще, - заключает Н. Могилянский, - немцы играли с Украиной так, как кошка играет с мышью: то придавит, то даст побегать и насладиться иллюзией свободы, зорко следя в то же время, чтобы добыча не ушла от стола хищника-победителя» [30, с. 132-133]. В целом же, не было сомнений, что в соответствующий момент немцы предадут «гетьмана всієї України», как не было сомнений и «в том, что не будь «тогда налицо немецкой власти, гетманская власть была бы легко сметена еще в июне-августе 1918 года» В этот период Украинскую державу накрывает волна крестьянских восстаний против помещиков, - так называемое «революционное повстанчество». [30, с. 129, 132].

Не удивительно, что после признания Германией своего поражения Скоропадский был низвергнут, и место Украинской державы заняла Директория УНР. Германское правительство отреагировало на это так: «Мы сохраняем нейтральное положение <…>, однако спокойствие и порядок в стране неизбежно должны быть нами поддерживаемы силою оружия, дабы не было препятствия к вывозу наших войск. Надлежит особенно твердо сохранять за собой обладание путями сообщения» [см.: 30, с. 167]. Позже Директория обращается с нотой к французскому командованию, как пишет А. Деникин, приблизительно такого содержания: «Директория отдает себя под покровительство Франции и просит представителей Франции взять на себя руководство управлением Украины в областях военной, дипломатической, финансовой, экономической и судебной и <…> надеется, что Франция и другие державы Согласия проявят великодушие, когда после окончания борьбы с большевиками возникнут вопросы о территориях и нациях» [30, с. 182]. Арнольд Марголин упоминает о следующих требованиях, выдвинутых французами. «Во-первых, французы потребовали передачи им контроля железных дорог и финансов на Украине. Во-вторых, было поставлено непременное условие об уходе из состава Директории Винниченко и из состава правительства Чеховского, как наиболее левых элементов… В-третьих, в отношении аграрной реформы вводился принцип вознаграждения собственников» [30, с. 384].

Пример и УНР после подписания «Хлебного мира», и Украинской державы как «фиктивной власти» на Украине, созданной немцами и послушной им, и Директории, стремящейся под протекторат Франции, говорит о том, что если пространство страны организуется другим государством, то и контролируется оно этим государством в своих интересах, причем во всех без исключения элементах устанавливаемого номоса-упорядочивания. «Производство и потребление» - контроль над железными дорогами, финансовой и экономической областями. «Распределение» как «установления норм прав собственности» - аграрная реформа, предполагающая восстановление помещичьего землевладения, и требование убрать левые элементы из руководящих органов Директории. И даже «взятие» и «захват» - просьба Директории поспособствовать в «вопросах территории и наций». Военные круги Франции и сам Клемансо, признает А. Марголин, «готовы были, в тайниках своей души, признать на бумаге«На бумаге» - для критского ключа это очень важно, ведь законом для него есть всегда только «зафиксированное в письменном тексте слово» [см.: 29, с. 186]. независимость м а л е н ь к о й Украины, фактически подчиненной Польше и идущей у нее на буксире, в качестве пушечного мяса против Германии» [30, с. 390]. И далее: «Общипанная с запада в пользу Польши, Румынии и Чехо-Словакии, Украина рисовалась в воображении авторов этого проекта лишь в границах до Д н е п р а, левая же часть Приднепровья предназначалась для успокоения притязаний Великоруссии» [30, с. 390].

Гримаса критского ключа. Украина, если воспользоваться терминологией Збигнева Бжезинского, заигралась с ролью «геополитической оси», предусматривающей возможность страны в силу своего географического положения обусловливать поведение «геостратегических игроков» О «геостратегических игроках» и «геополитических осях» у З. Бжезинского см.: 3, с. 40-48., включая как попытку «самоустраниться» из «системы степи», к которой Украина привязана именно потамической формой своей территории («системой Днепра») и, благодаря которой, и испытывает на себе «влияния Черного моря» Признание такой привязки и необходимость ее осмысления прослеживается и у М. Грушевского [8, с. 144-152; 11], и у С. Рудницкого [31, с. 8-9], да и у И. Лысяка-Рудницкого и Ю. Лыпы, у которых, соответственно, греко-византийский мир и «эллинское начало», с которыми украинцы в свое время столкнулись именно в степях северного Причерноморья, являются важными факторами украинской истории [см.: 22, с. 1-9; 18, с. 104-107]. . Так и своеобразного шантажа «системы степи» возможностью своего «самоустранения» с целью получения неких преференций. И если «человеческая корректива» (М. Петров) географического положения государства, как это показал критский ключ в случае «локально-географической специфики бассейна Эгейского моря», способна превратить это положение в необходимую составляющую силы государства (как это предусмотрено у Р. Челлена), то эта же «человеческая корректива» способна его и «обнулить». К тому же транзитная способность в современном мире - это вещь, находящаяся во «всеобщем распределении», а значит, и требующая совместных усилий по организации «жизни сообща» с целью ее эксплуатации. (Впрочем, уже опыт Киевской Руси продемонстрировал это более чем наглядно.) В противном случае, - «дрейф на обочину» [см.: 43] гарантирован Так, эксперты отмечают, что проект «Один пояс - один путь» не включает Украину: «Если мы посмотрим на документ, выданный китайским правительством под названием “План развития строительства китайско-европейского сообщения товарных поездов 2016-2020”, то увидим, Украины в этом плане нет» [см.: 41].. Попытка же Украины «создать какой-то свой специфический "Шелковый путь" не увенчались успехом» [см.: 38]. .

Украина проигнорировала это, как проигнорировала в свое время традиционная эгейская социальность появление новой системы организации человеческой жизни, моделью которой для западного мира стал многовесельный пиратский корабль. Факт бесспорно выгодного географического положения в официальном дискурсе украинской власти был превращен в такой себе штамп-повтор по типу: «Украинские земли не являются каким-то захолустьем. С точки зрения торгового и геополитического - это одна из наиважнейших земель мира. … Украина с начала своего существования и поныне была краем, всегда связанным с большими торговыми магистралями. В будущем нужно надеяться на ускорение роста ее значения среди геополитических игроков мира» [18, с. 94]. Или: «Украина вследствие своего географического положения является одной с наиважнейших ключевых точек <…> громадной восточно-западной системы водных и сухопутных путей» [32, с. 204]. Муссирование и злоупотребление указанным штампом-повтором (самая большая и опасная ошибка с точки зрения критского ключа!), призвано было заменить собой специальные собственные усилия по выработке собственной же программы строительства государства, универсальные правила которого, своеобразный его канон-инвариант при желании можно усмотреть у того же Р. Челлена. Но: «Оперирование в академическом дискурсе понятием геополитики не получило на Украине такого размаха, как в некоторых соседних странах» [14, с. 479]. Геополитика, которую тот же Ю. Лыпа определил как науку «о стратегии пространств» [20, с. 318], осталась для Украины своеобразной «высшей математикой», так ею не усвоенной. Вот и остается, вслед за С. Рудницким, надеяться на то, что западные государства «положительно решат украинскую проблему» [32, с. 185, 186]. Но, для того, кто знает геополитику, не будет особым секретом, что решат они эту проблему положительно для себя. Ведь, как замечал Х Макиндер, первая попавшаяся «политика поддержки индивидуальных государств, просто является тратой денег без какого-либо эффекта» [см.: 4]. А Р. Челлен признал, что «ни одно государство не может длительное время осуществлять господство над территорией другого государства, так как тело не может одновременно служить двум господам» [40, с. 109]. Предупредить «месть географии» может знание. Предупредить же «месть геополитики», эту своеобразную гримасу критского ключа, памятуя основную «заповедь» последнего и перефразируя Р. Челлена [см.: 40, с. 54], может только воля, которая способна это знание использовать.

Список литературы

1. Арон Р. Мир і війна між націями / Пер. з фр. - К.: МП «Юніверс», 2000. - 688 с.

2. Бассетс Л. Месть геополитики. - http://inosmi.ru/world/20140311/218428380.html

3. Бжезінський З. Велика шахівниця. - Львів; Івано-Франківськ: Лілея-НВ, 2000. - 236 с.

4. Блауэт Дж. Макиндер как британский Верховный Комиссар на юге России в 1919-1920 годах. - https://varjag-2007.dreamwidth.org/5079475.html?style=site&thread=128984755

5. Вандам (Едрихин) А.Е. Геополитика и геостратегия. - М.: Кучково поле, 2002. - 272 с.

6. Грушевський М.С. Історія України-Руси: В 11 т., 12 кн. Т. 1 / Редкол. П.С. Сохань (голова) та ін. - К.: Наук. думка, 1991. - 736 с.

7. Грушевський М. Історія української літератури: В 6 т. 9 кн. Т. 1 / Упоряд. В.В. Яременко. - К.: Либідь, 1993. - 392 с.

8. Грушевський М. На порозі нової України. Гадки і мрії // Грушевський М. Хто такі українці і чого вони хочуть. - К.: Т-во «Знання» України, 1991. - С. 133-225.

9. Грушевський М. Наукова записка «До справи східних границь України» // Михайло Грушевський: між історією та політикою (1920-1930-ті роки). Зб. документів і матеріалів. - К., 1997. - С. 47-49.

10. Грушевский М.С. Очерк истории украинского народа / Сост. и ист.-биогр. очерк Ф.П. Шевченко, В.А. Смолия. 2-е изд. - К.: Лыбидь, 1991. - 400 с.

11. Грушевський М. Степ і Море в історії України // Український історик. 1991-1992. - № 3-4, т. 28-29. - С. 54-68.

12. Грушевський М.С. Україна і українство // Грушевський М.С. Твори: У 50 т. Т. 3: Серія: «Суспільно-політичні твори (1907 - березень 1917)» / П. Сохань (голов. ред.); НАН України. Інститут української археографії та джерелознавства ім. М.С. Грушевського. - Львів: Світ, 2005. - С. 130-143.

13. Друкер П. Задачи менеджмента в ХХІ веке. - http://www.nsu.ru/xmlui/bitstream/handle/nsu/9031/druker_managementXXI_ru.pdf

14. Етнополітичний контекст соціокультурних трансформацій у сучасній Україні. Монографія / Ред. кол. О. Рафальський та ін. - К.: ІПіЕНД ім.. І.Ф. Кураса НАН України, 2017. - 512 с.

15. Каплан Р. Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного. - http://www.rulit.me/books/mest-geografii-chto-mogut-rasskazat-geograficheskie-karty-o-gryadushchih-konfliktah-i-bitve-protiv-n-read-405600-1.html

16. Костомаров Н.И. Две русские народности (Обраб. текста и ред. А.П. Ковалёвой; Авт. предисл. В.А. Дорошенко). - Киев, 1991. - 72 с.

17. Липа Ю. Панування, Труд і Лад // Державність. 1995. - № 2. - С. 3-6.

18. Липа Ю. Призначення України / Дніпро. Український фонд культури, 1997. № 11-12. Щомісячник. Київ, 1997. - 267 с.

19. Липа Ю. Розподіл Росії / О. Гринів (упоряд.). - Львів: Інститут народознавства НАН України, 1995. - 148 с.

20. Липа Ю. Символ Чорного моря // Юрій Липа: голос доби і приклад чину: Збірник наукових праць. - Львів, 2001. - С. 315-318.

21. Липа Ю. Чорноморська доктрина // Липа Ю. Всеукраїнська трилогія: у 2 т. / О. Мислива, В. Яременко (упоряд.); М. Головатий (передм.). Т. 2: Чорноморська доктрина. Чорноморський простір. Розподіл Росії. - К.: МАУП, 2007. - С. 9-160.

22. І. Лисяк-Рудницький Історичні есе. В 2 т. Том І / Пер. з англ. М. Бадіка, У. Гавришківа, Я. Грицака, А. Дешиці, Г. Киван, Е. Панкеєвої. - К.: Основи, 1994. - 554 с.

23. Макиндер Х. Географическая ось истории // Классика геополитики, ХХ век: Сб. Сост. К. Королев. - М.: АСТ, 2003. - С. 9-30.

24. Мэхэн А. Влияние морской силы на историю // Классика геополитики, ХIХ век: Сб. Сост. К. Королев. - М.: АСТ, 2003. - С. 183-274.

25. Пакти й Конституції законів та вольностей Війська Запорозького (Конституція Пилипа Орлика 5 квітня 1710 р.) // Слюсаренко А.Г., Томенко М.В. Історія української конституції. - К.: Т-во «Знання» України, 1993. - С. 25-37.

26. Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря и личность. - М.: РОССПЭН, 1995. - 238 с.

27. Петров М.К. Пентеконтера: в первом классе европейской мысли. - http://www.situation.ru/app/j_art_739.htm

28. Петров. М.К. Регион как объект системного исследования / Публикация Г.Д. Петровой / Под ред. В.В. Черноуса / Южнороссийское обозрение Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 32. - Ростов н/Д., 2005. - 200 с.

29. Петров М.К. Язык. Знак. Культура. Изд. 2-е стереотипное. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 328 с.

30. Революция на Украине. По мемуарам белых. Репринтное воспроизведение издания 1930 г. - К.: Изд-во политической литературы Украины, 1990. - 435 с.

31. Рудницький С. Коротка географія України. - К., 1910. - 152 с.

32. Рудницький С.Л. Чому ми хочемо самостійної України ? / Упор., передмова О.І. Шаблія. - Львів: Світ, 1994. - 416 с.

33. Савицкий П.Н. Континент Евразии. - М.: Аграф, 1997. - 464 с.

34. Синявський А. Україна і Близький Схід у світлі геополітики (проблема торговельних зв'язків). - Харків: ВУНАС, 1927. - 22 с.

35. Томашівський С. Історія України: старинні і середні віки. - Мюнхен, 1948. - 134 с.

36. Тойнби А. Постижение истории. Пер. с англ. / Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И.; закл. ст. Рашковского Е.М. - М.: Прогресс, 1991. - 736 с.

37. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. - М.: Прогресс-Универс, 1995. - 800 с.

38. Украина проспала начало китайской эры. Опрос экспертов. - https://rian.com.ua/analytics/20170707/1025610658.html

39. Універсал Української Центральної ради (IV) // Конституційні акти України. 1917-1920. Невідомі конституції України. - К.: Філософська і соціологічна думка, 1992. - 272 с.

40. Челлен Р. Государство как форма жизни. - М.: РОССПЭН, 2008. - 319 с.

41. Шевченко П. Китайський проект «Один пояс, один шлях» та його можливості для України. - http://hvylya.net/analytics/economics/kitayskiy-proekt-odin-poyas-odin-shlyah-ta-yogo-mozhlivosti-dlya-ukrayini.html

42. Шмит К. Земля и Море // Дугин А. Основы геополитики. - М.: АРКТОГЕЯ-центр, 2000. - С. 325-356.

43. Шульга М.О. Дрейф на узбіччя. Двадцять років суспільних змін в Україні. - К.: ТОВ «Друкарня «Бізнесполіграф», 2011. - 448 с. (Мова рос.).

Размещено на Allbest.ru