Как автократии скрывают свою сущность: кейс "восстановленной республики" императора Августа

2. Анализ природы власти в принципате

2.1 Ключевые термины: respublica, respublicarestituta и princeps

Как мы уже говорили, приход к власти Октавиана Августа прошел под лозунгом «восстановления республики». Для того, чтобы понять природу власти принцепса, нам необходимо понять, что Август имел ввиду, говоря о «восстановленной республике». Изначально respublica воспринималась Цицероном как дело народа; народ, в свою очередь, это множество людей, объединенных общностью пользы и согласием в вопросах права; это значит, что для того, чтобы изначально жить и торговать, нужно иметь общие правила составления контрактов, что упрощает процессы взаимодействия между людьми и делает их более безопаснымиKempshall M. S. De Re Publica 1.39 in Medieval and Renaissance Political Thought // Bulletin of the Institute of Classical Studies. 2001. Т. 45 (76). P. 99-135.. Это понятие, прежде всего, ценностное, о превалировании гражданских интересов над личными, верховенство законаEverdell W. R. The End of Kings: a History of Republics and Republicans. Chicago: UniversityofChicagoPress, 2000.. К подобной трактовке прибегал и АристотельАристотель. Политика / Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1983. С. 376..

Реализовывалась respublica через работу сената, магистратур и комиций, однако, Цицерон не исключал возможности единоличного правления некой «выдающейся личности», которая в критический момент сможет стать выразителем интересов respublica [Derep. I. 39]. Для Цицерона не важно, сколько людей управляет общиной, важны их гражданские качества и желание работать в интересах своих сограждан. Здесь Цицерон наследует греческую традицию Платона и Аристотеля, где дурное правление - это не обязательно правление единоличное, а, прежде всего, правление в интересах правителя, а не блага сограждан Исаев Б. А. Древнегреческие историки и философы о сущности демократии, ее конфликте с тиранией и олигархией и современный взгляд на этот процесс // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 17. Философия. Конфликтология. Культурология. Религиоведение. 2015. №. 4. C. 85-95; Марков К. В. Единовластие как «подлинная демократия» в трудах греческих авторов времен Второй софистики: ирония, иллюзия, утопия или идеал // Вестник древней истории. 2013. №. 3. С. 52-74.. Например, правление первых шести царей не воспринималась Цицероном, как тираническое. Формально, respublica существовала и при них, цари же были civisoptimus, лучшими из граждан [Derep. II. 51]. Тарквиний Гордый же поставил свои интересы выше интересов сограждан, что уничтожило respublica, поэтому за ним Цицерон, следуя греческой традиции, закрепляет термин «тиран» [Derep. II. 47-49]. Для того, чтобы разделить политическую сферу на период до изгнания царей и после вводится термин respublicalibera, то есть, свободная от чьей-либо тирании. Впоследствии respublicalibera стала лозунгом сенатской партии, цезареубийц, боровшихся с Октавианом за власть. Libertas - это вообще один из главных политических терминов времен римской республики. Однако, римляне разделяли свободу нобилей и свободу плебса. Для нобилей свобода заключалась в возможности реализовывать политический курс, для плебса - в возможности выбирать нобилей Смышляев А. Л. Народ, власть, закон в позднереспубликанском Риме (по поводу концепции Ф. Миллара) // Вестник древней истории. 2003. №. 3. С. 46-46.. Собственно, в этом и заключалась концепция respublicalibera, за которую боролись противники Цезаря. В политическом лексиконе Августа термин libertas практически не встречается, хоть он и начинает свою политическую автобиографию со слов о том, что возвращает политическую свободу республики («Девятнадцати лет от роду на собственные средства я снарядил войско и вернул свободу республике, которая была угнетена господством клики») [RGDA. 1.1].

Август дистанцировался от понятия «свободной республики». Он провозгласил создание новой политической формы на основе римского республиканизма определив себя внутрь этой формы. В целом, вся 34 глава «Деяний» посвящена тому, что Август вернул республику римскому народу. В ней Октавиан пишет, что превосходит всех своих коллег исключительно auctoritas, тогда как potestas всех магистратур одинакова (Август говорил, что обладает исключительным мужеством, милосердием, благочестием и справедливостью) [RGDA. 34.3]. Здесь Август перечисляет гражданские добродетели, которые являются не менее важной составной частью respublica, чем, собственно, libertas, свобода. Карл Галински считает, что в принципате именно auctoritas стала ключевым политическим термином Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton, NY: Princeton University Press, 1998.. Для Октавиана, auctoritas была несомненно важнее, в «Деяниях» он упоминает о желании сложить с себя potestas, полученную в ходе войны, так как в мирное время эта власть стала бы тиранической [RGDA. 34.1]. Вместе с утверждением об отсутствии у Августа какой-то особой potestas должно подчеркнуть, что власть Октавиан получил от сената и народа, а не узурпировал. Кроме того, во второй главе Октавиан отмечает, что все войны вел лишь с врагами республики [RGDA. 2].

Respublicarestituta - это новая, наилучшая форма политической общности, а не полное возвращение старого идейного наполнения. Фигура принцепса в ней, это, прежде всего, не фигура правителя, а фигура некоего морального авторитета, образца гражданской доблести, лучшего из граждан. Так как Август «первый гражданин», то он наиболее остро и четко способен выражать интересы римского civitas.

Термин princeps не был изобретением Августа. Еще в эпоху республики существовал термин princepscivitas, который использовался для обозначения выдающихся граждан Holmes T. R. Architect of the Roman Empire (27 BC-AD 14). Oxford: ClarendonPress, 1931. P. 263.. Это был почетный статус, который признавался за ведущими политическими деятелями республики, такими как Цицерон, Катон или Гай Марий Трухина Н. Н. Политика и политики «золотого века» Римской республики. М.: ИздательствоМосковскогоуниверситета, 1986. С. 33-40.. Принцепс - это не название должности, связанной с получением постоянной или экстраординарной магистратуры (вроде диктаторской), а, скорее, неформальный статус, подчеркивающий большое уважение со стороны сограждан. Статус принцепса основывался, прежде всего, на auctoritas. Несмотря на наличие термина princepssenator («первый сенатор», обычно являлся почетным термином для обозначения старейшего сенатора), Октавиана стоит рассматривать именно как princepscivis, в «Деяниях» он говорит о своем первенстве без привязки к сенату [RGDA. 26; 30].

2.2 На чем основывалась власть Октавиана: должности и магистратуры

27 г. д. н.э. стал переломным для оформления системы принципата. Власть Августа, до этого носившая преимущественно внеправовые основы, опирающиеся на его личную auctoritas как победителя в гражданской войне и обладателя чрезвычайных полномочий, стала приобретать республиканскую легитимность. Октавиан сложил с себя все чрезвычайные магистратуры, объявив о «возвращении республики сенату и римскому народу» [RGDA. 34.1]. После этого ни одна занимаемая Августом должность уже не выходила за рамки постоянных магистратур Римской республики Salmon E. T. A History of the Roman World: from 30 BC to AD 138. Florence: TaylorandFrancis, 2013. P. 339-340..

Октавиан не решился на прямое монархическое правление, оставшись в рамках республиканских институтов. Однако, ему еще предстояло выбрать форму для «восстановленной республики». Римляне знали три формы республиканского устройства общества: демократическую республику, олигархическую и смешанную [Derep. I. 69]. Демократическая была неприемлема, именно в ней римляне видели причины падения Афин, олигархическая - это та самая respublicalibera, оставалась смешанная, в которой Цицерон видел идеал общественного устройства. Для Августа было важно не только получить полноту власти, но и показать, что он создает новую, оптимальную форму для римского обществаЧернышов Ю. Г. Теория смешанной конституции у Цицерона и система принципата / IUS ANTICUUM. Древнееправо. 1996. Т. 1.. Римский историкСветоний писал, что «Август стремился устроить дела республики на века» [Aug. 28. 2].

Следующий важный шаг в установлении режима принципата произошел в 23 г. д. н.э., когда Октавиан получил полномочия народного трибуна (но не должность, т.к. еще при жизни Юлия Цезаря Гая Октавия возвели в достоинство патриция). Именно с получения трибунских полномочий отчитывали срок высшей власти Августа, причем так историки, так и сам Октавиан [RGDA. 10; Tac. ann. III, 56]. Кроме того, получение полномочий трибуна без самой должности позволяло Августу обойти еще одно республиканское ограничение при формальном соблюдении традиций - трибунскую должность нельзя было занимать несколько раз подряд. Кроме того, Октавиан стал частным лицом, имея полномочия должностного, т.е. мог, на правах обладателя трибунской власти, вносить законопроекты и имел право вето, однако был никому не подотчетен и не нуждался в переизбрании Last H. M. On the TribuniciaPotestas of Augustus. Milano: Hoepli, 1951. P. 93-110.. Это входит в противоречие с трактовкой политического у Ханны Арендт, которая говорит о том, что частное лицо не может выступать как политический субъектАрендт X. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме / Пер. с англ. С. Кастальского и Н. Рудницкой, послесл. Э. Зуроффа. М.: Издательство «Европа» («Холокост»), 2008. С. 224.. Несмотря на то, что она признает исключения из общего нормативного порядка для поддержания государственного единства, Арендт отмечает, что подобные исключения всегда будут оставаться преступтнымиАрендт Х. [Текст] / Пер. с англ. Д. Аронсона, С. Бардиной, Р. Гуляева. М.: Изд-во института Гайдара, 2013. С. 224. Как написал об этом Тацит «с помощью использования трибунской власти Август установил свою власть в качестве высшей и, не используя титулов царя или диктатора по своим полномочиям превзошел других магистратов» [Tac. ann. III. 56.2]. Схожие вещи отмечает и Салмон, именно приобретение Августом трибунских полномочий он видит моментом перелома и превращения республики в империю, так как на законодательном уровне были подтверждены исключительные полномочия одного человекаSalmonE. T. Op. cit. P. 15.. Стоит отметить и то, что он предложенных Августу в 22 г. до. н.э. диктаторских полномочий принцепс категорически отказался [RGDA. 5]. Но главные последствия получения трибунских полномочий лежали, прежде всего в идеологической плоскости. Август показал себя защитником плебса, готовым отстаивать его интересы Jones A. H. M. Studies in Roman Government and Law. NY: Praeger, 1960. P. 11.. Это сблизило Октавиана с нобилитетом, так как только в фигуре принцепса, контролировавшего плебс, патриции видели возможность защитить остатки былых привилегий.

2.3 На чем основывалась власть Октавиана: природа власти за пределами права

Сам Август выводит природу своей власти из уже упоминавшейся в первой главе клятвы, которую принесли ему жители Италии и Западных провинций. Для Августа очень важно, что клятву население принесло добровольно, потребовав, по сути, победы над Антонием [RGDA. 25]. Вергилий описывает клятву, как союз Октавиана со всей Италией, от плебса до сенаторов, и богами для победы над Антонием и Клеопатрой [Verg. VIII. 678]. Из добровольности клятвы и ее масштабов Август и выводит consensusuniversorumomnium, «всеобщее согласие», которое легло в основу его притязаний на единоличную власть [RGDA. 34]. Несмотря на то, что сам факт клятвы был серьезнейшим нарушением республиканских порядков, по сути, Октавиан получил высшую власть от носителя суверенитета Ї римского народа (в римских политических представлениях) de Visscher F. Die rechtlicheStellungOctaviansim Jahre 32 v. Chr //Augustus. Darmstadt. - 1969. - С. 199-229.. Август стремится показать, что его власть не похожа ни на власть Цезаря, ни на власть его самого времен периода триумвирата. Она не носит чрезвычайного характера. Он лишь опирается на всеобщее согласие римского народа, о чьем благе печется и чьи интересы отстаивает [RGDA. 34. 1].

Немаловажным аспектом внеправовых факторов природы власти принцепса, стала занятая им в 12 г. до н.э. должность pontifexmaximus, т.е. верховного жреца Eck W. The age of Augustus. Oxford: Wiley-Blackwell, 2007. P. 74. . Кроме того, он вошел в состав всех ключевых жреческих коллегий: авгуров, квиндецемвиров, эпулонов, арвальских братьев, тициев и фециалов [RGDA. 7. 3]. Титул верховного жреца довольно важен в римском республиканском сознании, после изгнания царей именно верховный жрец приводил в порядок правовую систему новорожденной республики [Dionys. III. 36. 4]. Исследователи отмечают, что жрецы обладали особыми сакрально-политическими полномочиями, например,auctoritaspatrum, выдача религиозной санкции на осуществление тех или иных общественных решений Mitchell R. E. Patricians and Plebeians: the Origin of the Roman State. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1990. P. 63.. Характер этой санкции оставался скорее в рамках auctoritas, нежели potestas, так, например, Тит Ливий упоминает о фламине Гае Валерии Флакке, который добился для себя политических полномочий, но «скорее по святости своей жизни, нежели по праву своего сана» [Liv. XXVII. 8. 10]. В целом, жреческим должностям исследователи придают полумагистратский характерTurcan R. The Gods of Ancient Rome: Religion in Everyday Life from Archaic to Imperial Times. NY: Routlege, 2001. P. 12..

Наличие у жрецов auctoritaspatrum служит свидетельством того, что институт понтификата являлся важным элементом легитимации власти принцепсаBowersock G. W. Between Republic and Empire: Interpretations of Augustus and his Principate. Berkley: University of California Press, 1993. P. 380.. В последствии при титуловании принцепса титул понтифика даже начал ставиться первым, как бы подчеркивая роль сакрального компонента во власти ОктавианаGradel I. Emperor Worship and Roman Religion. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 241.. Кроме того, занятие должности понтифика могло носить и вполне утилитарный характер, ввиду ее некоторых компонентов. Например, должность понтифика была пожизненной и способов отрешения от нее практически не существовало (самому Августу пришлось ждать смерти бывшего компаньона по триумвирату, Лепида) Crawford M. H. (ed.) Roman Statutes. Vol. 1. London: Institute of Classical Studies (Bulletin of the Institute of Classical Studies Supplement 34), 1996. P. 343-436.. Комплектование коллегии понтификов и контроль за ее деятельностью также находились вне полномочий народных собраний Taylor L. R. Caesar's Colleagues in the Pontifical College // The American Journal of Philology. 1942. Т. 63(4). С. 385-412..

О особой связи с богами у наиболее успешных политиков писал еще Цицерон [Derep. I. 15]. В труде «О республике» он говорит, что «нет дела, в котором бы доблесть человека приближалась к могуществу богов так, как при основании новых государств и сохранении уже основанных» [Derep. I. 12]. Важность этого компонента власти для Октавиана видна в деяниях, где он с гордостью пишет о том, какое народное ликование вызвало получение им титула верховного жреца [RGDA. 10. 2]. Таким образом, Октавиан сосредоточил в своих руках три основных рода римской власти: трибунские полномочия, пост сенатора и пост верховного жреца. Это придало его власти тотальный характер, так как она соединила в себе демократический, аристократический и сакральный компонент.

2.4 Практика «восстановленной республики»

Однако, получив высшую власть, Август все равно старается сохранять описанный выше «смешанный» характер республики, уделяя внимание и демократическому, и аристократическому ее элементу. Продолжают функционировать народные собрания Millar F. Triumvirate and Principate // The Journal of Roman Studies. 1973. Т. 63. P. 49-67.. По свидетельству Светония, расширились права комиций, пострадавших в последние годы республики [Aug. 40. 2]. Сохранение аристократического компонента реализовывалось через поддержку сенаторов. Например, Октавиан из личных средств помог представителям уцелевшего после гражданских войн и проскрипций нобилитета преодолеть избирательный ценз в 1 200 000 сестерциев. Принцепс сохранил старые полномочия сената и добавил к ним новые [Aug. 41]. Если при республике сенатские решения были решения носили для магистратов рекомендательный характер, то при Августе приобрели статус законовТамже.. Однако, были серьезно урезаны полномочия консулатаGirardet K. M. Die Entmachtung des KonsulatesimЬbergang von der RepublikzurMonarchie und die Rechtsgrundlagen des augusteischenPrinzipats / Steinmetz P., GoЁrler W., Koster S. (Hg.). PratumSaraviense: FestgabeFuЁr Peter Steinmetz. Stuttgart: F. Steiner, 1990. S. 385-424.. Именно консулы олицетворяли «монархический» элемент в «смешанной» концепции Цицерона, Августу не нужны были конкуренты на этом поле. Как отмечает Ю. Г. Чернышов, несмотря на преобладание монократического начала власти, оно все же было недостаточным для того, чтобы не черпать легитимность в поддержке сената и римского народаЧернышовЮ. Г. Указ. соч. С. 99.. Или, как вывел эту формулу власти Шайд: «Принципат - это реставрация республиканских институтов, которые объединяла фигура принцепса» Jacques F., Scheid J. Rom und das Reich in der hohenKaiserzeit, 44 v. Chr.-260 n. B. 1: Die Struktur des Reiches. Stuttgart und Leipzig, B.G. Teubner Verlag, 1998. S. 54..

***

Трактовка понятий respublica и princeps в римской политической мысли неоднородна. Римляне выделяли три типа республики, демократическую, аристократическую и смешанную. Термин respublicalibera, использовавшийся сенатской оппозицией Октавиану означал аристократическую республику, общественно-политический строй, который сложился в Риме на момент установления диктатуры Цезаря. Октавиан же выбрал форму «смешанной» республики, где уравновешивались аристократический и демократический компонент, причем уравновешивались с помощью фигуры принцепса, который совмещал в себе и «аристократические» (сперва пост консула, потом - принцепса сената) и «демократические» (полномочия народного трибуна) магистратуры.

У термина princeps также есть два значения. Первое - это princepssenatus, «первый сенатор», почетное звание, которое обычно носил старейший член сената. Второе - princepscivitas, «первый гражданин», который использовался для обозначения выдающихся граждан, вносящих наибольший вклад в respublica. Говоря об Октавиане, мы используем термин princeps во втором значении.

В правовом аспекте Октавиан выступал в роли уравновешивающего различные компоненты республики. Как уже говорилось выше, это происходило за счет совмещения «аристократических» и «демократических» должностей. Кроме того, должность верховного жреца придавала власти Октавиана сакральный характер, что вписывалось в римские представления о угодности богам наиболее достойных граждан.

Заключение

Для выполнения исследовательской цели мы поставили перед собой следующие исследовательские задачи:

Анализ литературы, посвященной природе власти и принципату

Анализ римской политической философии и ключевых политических понятий Древнего Рима

Анализ сочинений самого Октавиана Августа и римских авторов I-II н.э.

Анализ политической реальности эпохи Октавиана Августа

Попытка выработки собственной концепции власти в принципате на основании ключевых политико-философских теорий природы власти и суверенитета.

В целом, эти задачи можно считать выполненными. Исходя из анализа литературы, проведенного в первой главе, главный вопрос, который мы можем поставить касательно природы власти в принципате - это вопрос о ее правовом или внеправовом характере. Что было определяющим, республиканские должности, которые занимал Август, или же его auctoritas и опора на легионы? Первой концепции придерживаются сторонники «республиканского» подхода, второй - «монархического». Однако, если подойти к вопросу не только со стороны анализа исторических фактов и римского права, то мы увидим, что проблема природы власти в принципате куда более комплексная.

Несомненно, сложно не признать правоту сторонников «республиканского» подхода. Как мы уже писали выше, и сам Октавиан, и ключевые римские историки отчитывали период принципата с получения им трибунской potestas, а значит природа власти Августа была неразрывно связана с занятием им республиканских магистратур. Однако, сам Август подчеркивал, что именно властью, potestas, он своих коллег по магистратурам не превосходит, дело лишь в auctoritas, его личных качествах и личном влиянии. Это позволило бы принять в качестве основной концепцию «диархии» Теодора Моммзена, если бы не формат, в котором Август приобрел свою potestas. Как и в случае с клятвой принцепсу, которая передавала ему суверенитет римского народа, получение трибунских полномочий без самой должности трибуна не укладывалось в республиканскую правовую систему. То есть, для Августа было сделано исключение, что приводит нас к концепции власти и суверенитета Карла Шмитта.

Как мы уже писали в первой главе, по Шмитту суверен, это прежде всего тот, кто определяет исключительный случай и вводит по этому поводу чрезвычайное положение. Действия Августа полностью укладываются в эту концепцию. Вся риторика «восстановленной республики» это риторика «спасения отечества» как мы уже установили выше из анализа текста «Деяний». То есть, Август установил, что то положение, в котором находилась Римская республика после убийства Цезаря и установления Второго триумвирата - это исключительный случай, для исправления которого необходимо чрезвычайное положение с кооптацией фигуры принцепса в республиканские институты управления. Несмотря на то, что главный носитель суверенитета в Риме, римский народ, принеся клятву Октавиану перенес на него часть своего суверенитета, подлинным сувереном (по Шмитту) Октавиан стал сам, т.к. клятва предполагала дарование Октавиану высшей власти лишь для победы над Антонием. Кроме того, как следует из описанного в первой главе анализа концепции чрезвычайного положения Агамбеном, обладатель potestas не истинный суверен, а лишь его представитель, истинный же суверенитет проистекает от acutoritas, которой Август превосходил прочие магистраты. В пользу внеправовой концепции природы власти говорит и принятие Октавианом титула верховного жреца, который придавал ей сакральный компонент и, кроме того, давал право сакральной санкции на политические решения (auctoritaspartum). Открытым остается и вопрос, к какому типу шмиттовской диктатуры принадлежала власть Августа. Опираясь на обретение Августом власти через клятву жителей Западных провинций и Италии, мы можем однозначно отнести ее к комиссарской, т.к. власть была передана Октавиану носителем суверенитета (римским народом) с вполне конкретной задачей - победа над Антонием и Клеопатрой. Однако, впоследствии Октавиан сам сложил с себя все чрезвычайные магистратуры и приобрел суверенитет сам, определив роль принцепса в «восстановленной республике» (тогда как ни Боден, ни Шмитт не пишут ничего о возможности комиссара самостоятельно сложить свои полномочия без участия носителя суверенитета). Учитывая совмещение магистратур можно сказать, что Август, как носитель суверенитета, сам наложил на Римскую республику суверенную диктатуру (уже не в римском, а нововременном понимании этого термина). Но тем не менее, остается вопрос о характере его преобразований, так как концепция суверенной диктатуры Шмитта предполагает разрыв со старой политической традицией и выстраивание новой политической реальности. С одной стороны, respublicarestituta Августа отличалась от до-цезаревскойrespublicalibera, как в теории (смешанная республика вместо аристократической) так и на практике (наличие фигуры принцепса и его полномочия). С другой - Август постоянно подчеркивает восстановительный характер своих мероприятий, который мы действительно видим в политической практике принципата (сохранение республиканских институтов и реализация власти принцепса через них). Возникает большой соблазн вслед за Августом сказать о том, что шмиттовская проблема суверенной диктатуры разрешается довольно просто -необходим лишь суверенный диктатор, который как и Октавиан пойдет по пути ограничений собственной власти, ввиду того, что обладает четырьмя главными добродетелями самого принцепса: мужеством, милосердием, благочестием и справедливостью. Однако, это было бы слишком большой концептуальной натяжкой, поэтому более глубокое рассмотрение шмиттовских концепций диктатуры и их связью с политической системой принципата мы оставим для отдельного исследования.

В то же время, полностью отбрасывать республиканский компонент власти Августа мы тоже не можем. Характер саморепрезентации характера власти принцепса отсылает к формуле Цицерона о том, что республика есть достояние народа [Derep. I. 39]. Как мы уже писали выше, Август подчеркивал, что он лишь первый из граждан, чья главная обязанность заботиться о процветании республики и благе ее граждан. Он отвергал диктаторские полномочия, равно как и эллинистическую концепцию монархии. В рамках идеологии «восстановления республики» ему было важно показать, что чрезвычайные меры уходят в прошлое, восстанавливается нормальная работа права и привычный порядок вещей. Именно в этом и состоит парадокс его власти, находясь, по сути, в рамках шмиттовского чрезвычайного положения, принцепс старался убедить сограждан в отсутствии чрезвычайного элемента в его власти. Ему это удалось, во многом из-за опоры на римские политические традиции и понимания политического менталитета римлян, для которых республиканская форма организации общества вполне сочеталась с единоличным правлением, покуда оно опиралось на auctoritas, а не potestas. Главный «республиканский» элемент власти Августа - это ценности, которые разделяло большинство римских граждан. В представления римлян о республиканском устройстве общества укладывалось единоличное правление, пока оно реализовывалось через существующие политические институты. Более того, оно не считалось тираническим, пока политик, обладающий монократической властью, не прибегал к институту диктатуры, а в качестве своих целей декларировал заботу о respublica римского народа. Даже отторжение, которое вызывала у римлян царская власть было вызвано самой фигурой последнего римского царя, Тарквиния Гордого, а не авторитарностью царской власти.

Таким образом, мы можем охарактеризовать природу власти Октавиана Августа как внеправовую, однако, легитимизирующую себя через республиканские институты. Август - первый в Европе суверен (в современном понимании) объединивший в своей фигуре две ключевых формы власти, acutoritasи potestas. Однако, он не смог бы этого сделать без проявления лояльности к существующим республиканским институтам Древнего Рима. На его примере мы можем увидеть, насколько институты демократического характера могут быть важны для легитимизации и легитимации автократий. Да, природа власти Августа была преимущественно внеправовой, однако он не смог бы добиться всей полноты власти, не занимая существовавших в Римской республике должностей, из которых и черпал свою легитимность, так как политическая культура Древнего Рима по своим ценностям еще долгое время оставалась республиканской и в политическом сознании римских граждан институты республики имели огромную ценность.

Список использованных сокращений

Aug. - C. Suetonius Tranquillus. Vita XII Caesarum, Augustus.

De leg. - Marcus Tullius Cicero. De legibus

De rep. - Marcus Tullius Cicero. De Re Publica

Dio. - Cassius Dio. HistoriaeRomanae

Dionys. - Dionysius Halicarnasseus. AntiquitatesRomanae.

Liv. - T. Livius. Ad urbe condita.

RGDA - G. Iul. Caesar Octavianus. Res gestae diviAugusti

Tac. ann. - P. Corneliuc Tacitus. Annales.

Verg. - P. VergiliusMaro. Aeneis.

Список использованной литературы

На русском языке

Агамбен Дж. Что такое повелевать? / Пер. с итал. Б. Скуратова. М., 2013.

Агамбен Дж. HomoSacer. Суверенная власть и голая жизнь / Науч. ред. Д. Новиков. М., 2011.

Агамбен Дж. HomoSacer. Чрезвычайное положение / Науч. ред. Л. Воропай. М., 2011.

Ален де Бенуа. Карл Шмитт сегодня / Пер. с франц. С. Денисов. М., 2013.

Антология мировой правительственной мысли: в 5 т. Т.II. Европа: V - XVII вв. / руководитель науч. проекта Г.Ю. Семигин. М.: «Мысль», 1999.

Арендт Х. [Текст] / Пер. с англ. Д. Аронсона, С. Бардиной, Р. Гуляева. М.: Изд-во института Гайдара, 2013.

Арендт X. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме / Пер. с англ. С. Кастальского и Н. Рудницкой, послесл. Э. Зуроффа. М.: Издательство «Европа» («Холокост»), 2008.

Аристотель. Политика / Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1983.

Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: Пер. с фр. / Общ. ред. и вступ. ст. Ю. С. Степанова. М: ПрогрессЇУниверс, 1995.

Бульст-Тиле М. Л., Йордан К., Флекенштейн Й. Священная Римская империя: эпоха становления //СПб.: Евразия. 2008.

Вержбицкий К. В. Правовое оформление и реальные основы власти Августа // Проблемы античной истории / Под редакцией д-ра ист. наук А. Ю. Дворниченко. СПб., 2003. С. 260-282.

Грант М. Римские императоры: Биографический справочник правителей Римской империи 31 г. до н.э. Ї 476 г. н. э. / Пер. с англ. М. Гитт. М.: ТЕРРА Ї Книжный клуб, 1998.

Дементьева В. В. Современное антиковедение: изучение римской политической культуры // Античная история и классическая археология: сб. науч. тр. / В.В. Дементьева (отв. ред). М., 2006.

Егоров А. Б. Рим на грани эпох (проблемы рождения и формирования принципата) Л.: Издательство Ленинградского университета, 1985.

Исаев Б. А. Древнегреческие историки и философы о сущности демократии, ее конфликте с тиранией и олигархией и современный взгляд на этот процесс // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 17. Философия. Конфликтология. Культурология. Религиоведение. 2015. №. 4. C. 85-95.

Кайуа Р. Власть. Суббота, 19 февраля 1938 г., текст Жоржа Батая / Коллеж социологии 1937-1939 / Сост. Д. Олье, пер. с фр. Ю. Б. Бессоновой, И. С. Вдовиной, Н. В. Вдовиной, В. М. Володина, под ред. Ю. В. Быстрова. Санкт-Петербург: «Наука», 2004. С. 115-133.

Канторович Э. Х. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии / Пер. с англ. М.А. Бойцова и А.Ю. Серегиной. М., 2013.

Климов О. Ю. Политическая система эллинистических государств: власть в условиях империализма // Мнемон: Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6 / Под редакцией профессора Э. Д. Фролова. СПб.: Издательства Сант-Петербургского университета, 2007. С. 77-88.

Климов О. Ю. Царская власть в эллинистическом Пергаме // Политика и идеология в древнем мире. Межвузовский сборник научных трудов. М: Альфа. МГОПИ, 1993. С. 55-69.

Козлихин И. Ю., Поляков А. В., Тимошина Е. В. История политических и правовых учений. Учебник. СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2007. С.143.

Лёвит К. Политический децизионизм / Перевод с немецкого Олега Кильдюшова //Логос. 2012. №. 5. С. 115-142.

Леонов А.С. Государственный суверенитет: этимология и предыстория развития концепта // Государство и право. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2013 г. №3(2). С. 131-135.

Лозинский С. Г. История папства. М., 1986.

Марков К. В. Единовластие как «подлинная демократия» в трудах греческих авторов времен Второй софистики: ирония, иллюзия, утопия или идеал // Вестник древней истории. 2013. №. 3. С. 52-74.

Махлаюк А. В. Полисно-республиканские структуры и традиции в эпоху принципата /Античный полис. Курс лекций / Отв. редактор В. В. Деменьтьева, И. Е. Суриков. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке; Университет Дмитрия Пожарского, 2010. С. 176-226.

Машкин Н. А. Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1949.

Межерицкий Я. Ю. «Республиканская монархия»: метаморфозы идеологии и политики императора Августа. Москва-Калуга: издательство КГПУ, 1994.

Михайловский Ф. А. Власть Октавиана Августа. М.: Русское слово, 2000.

Неродо Ж. П. Август / Пер. с фр. Е.В. Головиной, научн. ред. и предисл. Т.А. Бобровниковой. М.: Молодая гвардия (Жизнь замечательных людей). 2003.

Парфенов В. Н. Рим от Цезаря до Августа. Очерки социально-политической истории. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1987.

Пумпянский Л. В. Тредиаковский // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1941-1956. Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. 1941. С. 252--253.

Свенцицкая И. С. Восприятие царя и царской власти в эллинистических полисах (по данным эпиграфики) // Государство, политика и идеология в античном мире. Л.: ЛГУ. 1990. С. 97-108.

Сиренов А. В. Сердоликовая крабица московских князей XIV-XVI вв. как царская инсигния // StudiaSlavicaetBalcanicaPetropolitana. 2014. №. 2 (16). С. 57.

Смышляев А. Л. Народ, власть, закон в позднереспубликанском Риме (по поводу концепции Ф. Миллара) // Вестник древней истории. 2003. №. 3. С. 46-46.

Смышляев А. Л. Римская императорская власть эпохи принципата в современной зарубежной историографии (Обзор) // Реферативный журнал ИНИОН АН СССР «Общественные науки за рубежом». Сер. 4. Государство и право, 1991. Т. 5. С. 67-78.

Токарев А. М. Становление официальной идеологии принципата императора Августа. Харьков: Харьковский национальный университет им. В. Н. Каразина, 2011.

Трухина Н. Н. Политика и политики «золотого века» Римской республики. М.: Издательство Московского университета, 1986.

Ферреро Г. Величие и падение Рима. Т. 3 / Пер. с итал. А. Захарова, под ред. Э. Д. Фролова. СПб: Наука Ювента., 2008.

Фролов Э. Д. Греческая тирания и римский принципат (опыт типологического сопоставления) // Мнемон: Исследования и публикации по истории античного мира. 2002. №. 1. С. 91-98.

Чернышов Ю. Г. Теория смешанной конституции у Цицерона и система принципата / IUS ANTICUUM. Древнее право. 1996. Т. 1.

Шмитт К. Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы / Перевод с немецкого Ю. Ю. Коринца, под редакцией Д. В. Кузницына. СПб: Наука, 2005.

Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса / пер. с нем. Д.В. Кузницына. СПб.: «Владимир Даль» (CivitasTerrena), 2006.

Шмитт К. Политическая теология. Сборник I / Перевод с нем. заключит. статья и составление А. Филиппова. М., 2000.



На иностранных языках

Beaumanoir P. Coutumes du Beauvoisis / Texte critique publiй avec une introduction, un glossaire et une table analytique par G. Hubrecht, A. Salmon. T. 2. Paris, Picard, 1970.

Bйranger J. Recherches sur l'aspectidйologique du principat. Basel: Reinhardt (SchweizerischeBeitrдgezurAltertumswissenschaft, 6), 1972.

Bodin J. Les six livres de la Rйpublique. Paris: Jacques du Puy, 1578.

Bowersock G. W. Between Republic and Empire: Interpretations of Augustus and his Principate. Berkley: University of California Press, 1993.

Butler S. J. Britain and Its Empire in the Shadow of Rome: The Reception of Rome in Socio-political Debate from the 1850s to the 1920s. London: Bloomsbury Academic, 2014.

Castritius H. DerRцmischePrinzipatAlsRepublik. Husum: Matthiesen, 1982.

Cotton H., Yakobson A. Arcanum Imperii: The Powers of Augustus / G. Clark and T. Rajak (eds). Philosophy and Power in the Graeco-Roman World. Oxford: Oxford University Press, 2002. P. 193-209.

Crawford M. H. (ed.) Roman Statutes. Vol. 1. London: Institute of Classical Studies (Bulletin of the Institute of Classical Studies Supplement 34), 1996.

Eck W. The age of Augustus. Oxford: Wiley-Blackwell, 2007. P. 74.

Everdell W. R. The End of Kings: a History of Republics and Republicans. Chicago: University of Chicago Press, 2000.

Flaig E. Den Kaiser herausfordern: die Usurpation imRцmischen Reich. Frankfurt: Campus-Verlag (HistorischeStudien, 7).

Flower H. I. The Art of Forgetting: Disgrace & Oblivion in Roman Political Culture. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2006.

Frauenholz E. Imperator Octavianus Augustus in der Geschichte und Sage des Mittelalters // HistorischesJahrbuch. 1926, Bd. 46. S. 86-122.

Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton, NY: Princeton University Press, 1998.

Galinsky K. Augustus: Introduction to the Life of an Emperor. Cambridge: Cambridge University Press, 2012.

Gelzer M. Die Nobilitдt der rцmischenRepublik; Die Nobilitдt der Kaiserzeit. - BG Teubner, 1983.

Girardet K. M. Die Entmachtung des KonsulatesimЬbergang von der RepublikzurMonarchie und die Rechtsgrundlagen des augusteischenPrinzipats / Steinmetz P., Gцrler W., Koster S. (Hg.). PratumSaraviense: FestgabeFьr Peter Steinmetz. Stuttgart: F. Steiner, 1990. S. 385-424.

Goldsworthy A. К. Augustus: First Emperor of Rome. New Haven: Yale University Press, 2014.

Gradel I. Emperor Worship and Roman Religion. Oxford: Oxford University Press, 2004.

Gruen E. S. Augustus and the Making of the Principate / The Cambridge Companion to the Age of Augustus. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press, 2005. P. 33-54.

Hцlkeskamp K. J. SenatusPopulusque Romanus. Die politischeKultur der Republik-Dimensionen und Deutungen. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2004.

Holmes T. R. Architect of the Roman Empire (27 BC-AD 14). Oxford: Clarendon Press, 1931.

Jacques F., Scheid J. Rom und das Reich in der hohenKaiserzeit, 44 v. Chr.-260 n. B. 1: Die Struktur des Reiches. Stuttgart und Leipzig, B.G. Teubner Verlag, 1998.

Jones A. H. M. Studies in Roman Government and Law. NY: Praeger, 1960.

Kempshall M. S. De Re Publica 1.39 in Medieval and Renaissance Political Thought // Bulletin of the Institute of Classical Studies. 2001. Т. 45 (76). P. 99-135.

Kunkel W. IX. BerichtьberneuereArbeitenzurrцmischenVerfassungsgeschichte III //Zeitschrift der Savigny-Stiftung fьrRechtsgeschichte: RomanistischeAbteilung. 1958. V. 72 (1). S. 302-352.

Kunkel W. Ьber das Wesen des augusteischenPrinzipats. Heidelberg: Winter, 1961.

Kunkel W. ZumFreiheitsbegriff der spвtenRepublik und des Prinzipats' // Klein R. (Hrsg.) Prinzipat und Freiheit. Darmstadt: WissenschaftlicheBuchgesellschaft, 1969. S. 68-93.

Last H. M. On the TribuniciaPotestas of Augustus. Milano: Hoepli, 1951.

Lepore E. Il princeps ciceroniano e gliidealipoliticidellatardarepubblica. Napoli: Il Mulino, 1954.

Marsh F. B. The reign of Tiberius. London: W. Heffer and sons, 1931.

Meyer E. Caesars Monarchie und das Principat des Pompejus. Stuttgatr, Berlin: JG Cotta, 1922.

Meyer E. RomischerStaat Und Staatsgedanke. Zurich: Artemis, 1964.

Millar F. The Emperor in the Roman World: (31 BC-AD 337). London: Duckworth, 1977.

Millar F. Triumvirate and Principate // The Journal of Roman Studies. 1973. Т. 63. P. 49-67.

Mitchell R. E. Patricians and Plebeians: the Origin of the Roman State. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1990.

Mommsen T. RцmischesStaatsrecht: 1. Hirzel, 1876.

Nelis J. Constructing Fascist Identity: Benito Mussolini and the Myth of Romanita // Classical World. 2007. Т. 100. (4). P. 405-407.

Pfeil S. G. Der Augustus-Titel der Karolinger // Die Welt alsGeschichte. 1959. B. 19. S. 194-210.

Premerstein A. R., Otto W. G. A., Volkmann H. VomWerden und Wesen des Prinzipats. Verlag der Bayerischen Akademie der Wissenschaften, in Kommissionbei der CH Beck'schenVerlagsbuchhandlung Mьnchen, 1937.

Rostovtzeff M. I. The social & Economic History of the Roman Empire (Vol. 1). Oxford, New-York: Oxford University Press, 1998.

Salmon E. T. A History of the Roman World: from 30 BC to AD 138. Florence: Taylor and Francis, 2013.

Scullard H. H. From the Gracchi to Nero: A History of Rome 133 BC to AD 68. London: Routledge, 2010.

Sшrensen G. Sovereignty: Change and Continuity in a Fundamental Institution // Political Studies. 1999. Т. 47 (3). P. 590-604.

Southern P. Augustus. London: Routledge (Roman imperial biographies), 2014.

Syme R. The roman Revolution. Oxford: Oxford Paperbacks, 2002.

Taylor L. R. Caesar's Colleagues in the Pontifical College // The American Journal of Philology. 1942. Т. 63(4). С. 385-412.

Taylor L. R. Party politics in the age of Caesar. Berkley: University of California Press, 1971.

Turcan R. The Gods of Ancient Rome: Religion in Everyday Life from Archaic to Imperial Times. NY: Routlege, 2001.

Visscher F. Die rechtlicheStellungOctaviansim Jahre 32 v. Chr (1938-1949) // Schmitthenner. 1969. P. 199-229.

Wallace-Hadrill A. Rome's Cultural Revolution. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

Wickert L. Princeps (civitatis). Stuttgart: Druckenmьller, 1954.

азмещено на Allbest.ru

...